Читать книгу Потерянные в лабиринте. Возвращение к самому началу - Марианна Малиновская - Страница 16

Проблема материальной субстанции была в ее постоянно растущей силе и в ее быстро увеличивающемся могуществе. То, что только недавно считалось беззащитной клеткой, окруженной точно такими же клетками, очень быстро развивалось, размножалось и адаптировалось к окружающей реальности. Соединения материальных клеток быстро формировались, также быстро распадались и вновь формировались во что-то совершенно другое. Материя пожирала сама себя, и более сильные и сформировавшиеся формы поглощали более слабые и трансформировались. Все это можно было бы назвать бесконечным «клеточным хаосом», который был неизмеримо омерзителен, и не обращать на это внимания, если бы протоплазма все время оставалась в одном и том же состоянии. Но это было не так… С каждым новым соединением, с каждой новой формой материальная субстанция наращивала собственную силу и могущество, и то, что видел Клеон, выходящим из протоплазмы в результате бесконечных трансформаций и поглощений никак нельзя было назвать беззащитными материальными соединениями. Нет. В процессе бесконечной борьбы за выживание, в результате постоянного движения и размножения от протоплазмы отходили могущественные, сформировавшиеся Твари.

«Порождения бездны» – промелькнуло в сознании Клеона. Он даже не мог назвать их существами. Потому что привык считать существами нечто более гармоничное и вписывающееся в общую картину мира. Только сейчас Клеон осознал, что даже самые, казалось бы, уродливые существа, обитавшие на современной планете, можно было считать верхом гармонии и совершенства по сравнению с тем, что порождала первородная протоплазма.

«Гармония… вот что в них совершенно отсутствует – снова пронеслась мысль, – у них нет даже намека на гармонию».

Только сейчас Клеон понял, насколько гармоничен и совершенен мир, в котором он живет, несмотря на все недовольства и споры по этому поводу. Клеон впервые в жизни увидел полное отсутствие гармонии. Материальная субстанция обладала неограниченной силой и неограниченным могуществом; и эта сила, основанная на импульсах и инстинктах, возрастала с каждым новым движением. Но во всех порождениях материи не было даже намека на гармонию. Вот почему невозможно было наблюдать за этим бесконечным развитием без содрогания. Вот почему, несмотря на свое непомерное могущество, Твари, родившие и развившие сами себя, вызывали такой цепенящий ужас и омерзение. Их нельзя было описать и даже воспринять как зрительный образ, потому что человеческий мозг отказывался принимать нечто настолько бесформенное.

Несмотря на свое несовершенство и угасание, человеческий мозг все же был основан на восприятии космического совершенства и гармонии. С самого начала своего сотворения человеческие существа воспринимали мир уже в гармонии космического Света и материальной субстанции. Человеческий мозг не мог даже зрительно воспринимать бесформенное, беспорядочное и хаотичное существование материи. Вот почему, Клеон не мог, физически не мог дать порождениям «чистой материи» хоть какое-то описание, или хоть как-то осмыслить поступающую через зрительные органы чувств информацию.

«Порождения бездны»… мелькало в воспаленном мозгу, полностью прекратившем процесс восприятия и переработки поступающей информации.

«Порождения бездны»…

«Порождения бездны Аваддона»…

Самые сильные и могущественные соединения материальной субстанции продолжали постоянно развиваться. Вот здесь эволюционисты были совершенно правы. Материя действительно постоянно двигалась и развивалась (если только это можно было назвать «развитием» в привычном смысле этого слова).

Речь шла о непрекращающихся транс-мутациях и перевоплощениях, которые шли в разных направлениях. Протоплазма продолжала кишеть простейшими соединениями клеток, которые непрестанно распадались и соединялись вновь уже в других комбинациях. Процесс был безостановочен. При этом те, кто прошел первый этап трансформаций, те, кто вышел из протоплазмы, продолжали совершенствоваться, размножаться и развиваться.

Горы сформировавшейся плоти, натренированной в борьбе и поглощении себе подобных. Сущности, соединяющиеся друг с другом не по принципам красоты и гармонии, а по принципу необходимости. Порождения, один взгляд на которых останавливал дыхание и биение сердца.

Несмотря на весь сковавший его ужас, Клеон не мог не заметить, что с каждым новым витком мутации сила этих материальных «тварей» возрастала. Постоянная борьба и движение превращали этих Тварей в сильнейших и могущественных обитателей планеты. Формы и размеры материальных Тварей (вернее, полное отсутствие формы) не могли не вызывать ужаса и омерзения. Но и отрицать их могущество и силу было, по крайней мере, бессмысленно. Отсутствие в чисто материальном мире какого бы то ни было порядка и гармонии диктовало свои законы существования. Это были жесточайшие и немыслимые законы, но именно они способствовали тому, что к самостоятельному существованию были готовы только самые сильные и могущественные. Твари, наполненные неимоверной силой, заполняли планету и распространялись по ней с невероятной скоростью.

Все, чего те, «другие», хотели (если, конечно, можно было так выразиться), все, что они могли – это СУЩЕСТВОВАТЬ! Единственная основа «Других» и была – само существование. Теперь Клеон понимал, что вызывало такой ужас и омерзение. Существование ради самого существования. Ни мыслей, ни сознания, ни души, ни сердца, ни целей, ни планов, вообще – ничего.

Просто существование. Это было мерзким и бессмысленным. Это не помещалось в сознании, но именно это и наблюдал Клеон в своем видении бесконечной и беспредельной бездны материальной субстанции. В угасающем сознании Клеон видел уже сильнейших, устойчивых материальных Тварей, которые распространялись по планете и обустраивали свое существование.

Теперь Клеон понимал, что его так задевало, когда в изучении древних цивилизаций он наталкивался на непонятные и устрашающие формы и сооружения – неведомые и необъяснимые огромные базальтовые плиты под водой, каменные сооружения огромных размеров и непонятного назначения, образующих целые сети, чем-то напоминающие странные города. Теперь он понимал, что до современного человечества дошли лишь жалкие крохи (слава Богу!) необъяснимых и непонятных сооружений, которые псевдо-научные и альтернативные теории объясняли по-своему. Большая часть находок находилась под водой или высоко в горах и вызывала множество споров относительно своего происхождения и предназначения. Раньше Клеон всегда внутренне холодел при виде этих странных древнейших сооружений, теперь все свои прежние страхи он воспринимал с горькой улыбкой.

Формы неизвестных и устрашающих существ, подводные и наземные остатки громадных сооружений, теперь не вызывали совершенного никакого страха. Потому что Клеон понимал, что это лишь жалкие и не самые лучшие остатки царствования материальной субстанции. Действительность была настолько ужаснее и омерзительнее, что ни одно человеческое племя, ни один человеческий народ не мог отобразить и сотую долю реальности ни в каких формах.

Пытаясь изобразить «первородных богов» (!), даже самое примитивное человеческое общество пропускало эти образы через свое сознание, а значит подсознательно придавало им черты хоть какой-то гармонии.

Невозможно, совершенно невозможно было изобразить обитателей первозданной бездны Материи в их истинном облике. Ближе всего к пониманию природы и сущности так называемых «древних», как ни странно, подходили писатели жанров фантастики и ужасов, которые часто расплачивались за это потерей рассудка. Все равно полностью представить и описать этот ужас было просто невозможно.

Но даже не это поражало Клеона. Если бы хаос остался только хаосом, а протоплазма просто протоплазмой, это рано или поздно можно было принять. Поражало именно дальнейшее развитие и размножение материальных Тварей. Существа не порождали в точности себе подобных. Материя продолжала совершенствоваться и укрепляться с каждым новым рождением. Каждое новое существо умножало инстинкты породившего в сотни раз. И Твари, наполняющие планету и воздвигающие себе места обитания, уже не были жалкими, трансформирующимися соединениями протоплазмы. Сильнейшие, могущественные, адаптированные к окружающей среде, Твари распространялись по планете… Распространялись не с целью влачить жалкое существование, но с единственным желанием захватить полностью власть и контроль над планетой.

Каменные плиты непередаваемо огромных размеров образовывали причудливые сочетания неких конструкций, не имеющих ничего общего с привычными для человеческого взгляда формами. Скользкие, черные, мрачные сооружения, воздвигающиеся в кромешной тьме первозданной планеты, постепенно образовывали неописуемые человеческим языком «города», один взгляд на которые мог навсегда лишить рассудка.

Клеон вспомнил как читал у одного из величайших фантастов современности, что города и так называемые здания первозданных «древних» вообще не подчинялись законам человеческой геометрии3. Когда Клеон это читал, то никак не мог себе этого представить. Теперь же он это видел (скорее не видел, а ловил какие-то обрывочные образы). Потому что увидеть то, что не соответствует известным человеческому сознанию формам, было невозможно. В угасающем сознании просто появлялись и исчезали обрывочные, неполные образы. Сами Твари из «чистой материи» отражались в сознании фрагментарно. Плоть… Огромные горы плоти, укрепившейся, устоявшейся и постоянно изменяющейся, вот что мелькало в воспаленном сознании Клеона, когда он пытался хоть как-то сфокусироваться на видении первозданных обитателей планеты.

Огромные… Меняющиеся… Движущиеся…

Появляющиеся и исчезающие…

И вновь появляющиеся из ничего…

Невозможно было не только закрепить, невозможно было даже уловить образ хоть одного из этих «созданий». Но проблема была еще и в том, что материальных Тварей становилось все больше. Закрепившаяся форма материи порождала сама себя, что приводило к огромному множеству однородных существ. И это множество образовывало собой некое подобие «расы». «Раса» однородных Тварей группировалась в определенном месте и с неимоверной скоростью и упорством организовывала собственное существование. Да, разумеется, у тех – «других» – не было разума, гармонии или порядка. Но инстинкт к выживанию перекрывал собой все остальное. Именно инстинкт выживания сформировал неимоверную способность к адаптации, при этом более сама способность адаптироваться к окружающей среде и к окружающим условиям постоянно совершенствовалась.

Иногда Клеону казалось, что прошло не так уже много времени, когда он наблюдал само зарождение материальной клетки и ее размножение в первородной протоплазме (хотя само понятие времени было, конечно, относительным). Теперь же он видел не просто разных сформировавшихся материальных Тварей. Теперь он видел многочисленные так называемые «расы» обитателей планеты, «расы», образованные по принципу однородности и единообразия. Причем каждая так называемая «раса» «древних» отходила как можно дальше от другой и выстраивала собственное окружение, наиболее подходящее. Только теперь Клеон понял силу инстинктов, когда не порядок и не гармония, но именно инстинкты позволяли каждой «расе» «древних» обитателей планеты строить наиболее приемлемые для них сооружения и так называемые «города».

Клеон не мог даже сказать, что вызывало у него наибольший ужас – созерцание темной, погруженной в хаос планеты с копошащейся и постоянно движущейся первородной протоплазмой или видение того, как материальная субстанция вовсе не была беспомощной, а группировалась в могущественные формы. Формы, превращающиеся постепенно во все более сильных Тварей «чистой материи», без намека на сознание, способных к самостоятельному существованию, размножению и построению окружающего пространства.

Да, видеть само-зарожденную материю и ее развитие в первородной протоплазме было омерзительно и ужасно. Но наблюдать как планета заселяется не просто совершенными в своей адаптации существами, но целыми полчищами однородных сформировавшихся Тварей, было намного ужаснее. Видеть, как уже не распадающиеся соединения протоплазмы, но эволюционировавшие Твари, способные порождать точные копии себе подобных, распространяются в неимоверном количестве по планете – вот это было по-настоящему омерзительно и страшно. Существа, впитавшие в себя мощь и силу первозданной Материи, развившие сами себя и полностью адаптировавшиеся к окружающей среде.

Настоящий «вселенский ужас» вызывал то, что привычные в человеческом понимании развитие и адаптация не имели ничего общего с бесконечной транс-мутацией и перевоплощением первородных Тварей. Сам внешний вид и размер первородных, «древних», обитателей планеты полностью парализовал мозг; формы и сочетания частей этих «существ» были настолько чужеродны человеческому сознанию, что даже само зрение отказывалось выполнять свои функции и воспринимать вечно мутирующие образы.

Кроме того, созданная форма материальных Тварей не оставалась неизменной и в следующее мгновение мутировала в нечто совершенно отличное – бесконечные и бесцельные изменения. Различных форм Тварей было множество, отличающихся друг от друга настолько, что невозможно было даже представить их вышедшими из одной протоплазмы и произошедшими из одной клетки.

Каждый полностью сформировавшийся и адаптировавшийся вид материальных Тварей порождал себе подобных в непрекращающемся потоке.

Инстинкт размножения был настолько же силен, как и инстинкт выживания. Процесс заполнения планеты очень отдаленно напоминал худшие фильмы ужасов. Образовавшие «расу» однородные Твари продолжали развиваться и размножаться, инстинктивно образовывая окружающее пространство для собственного существования. То же самое делали и другие, так называемые «расы» «древних», каждая состоявшая только из однородных существ. Мало того, что рас было несколько, они еще продолжали возникать. Процесс движения и транс-мутации протоплазмы не прекращался ни на секунду. Возникали все новые «существа», стремившиеся к размножению и заполнению пространства.

Причем во всем этом процессе были не настолько сильно сформировавшиеся «расы», которые не смогли адаптироваться к окружающей среде и вымирали (точнее сказать были безжалостно поглощены более сильными). Однако были и могущественные «расы» мутировавших Тварей, имеющих только одну цель – существовать любой ценой! Работал совершенно четко описанный эволюционистами «закон борьбы за существование» – более сильные и могущественные «расы» уничтожали более слабые. Процесс развития и размножения все же в сотни раз опережал процесс исчезновения и отмирания, различные виды и формы «чистой материи» появлялись и исчезали. Чем сильнее и могущественнее была «раса» однородных созданий, тем агрессивнее был процесс размножения и покорения окружающей среды. Без гармонии и порядка, чисто инстинктивно каждая «раса» создавала все более удобные для себя и защищенные от внешних воздействий немыслимые сооружения. Более того, каждая «раса» совершенствовалась постоянно и становилась еще сильнее и могущественнее.

Под конец весь этот процесс «заселения планеты» первородными существами вызывал уже не просто оцепенение и ужас. В своем видении истинного первородного и первозданного существования Клеон уже давно перестал испытывать какие-либо эмоции и чувства, похожие на человеческие. Сознание больше не было способно выдерживать подобной нагрузки. Он просто отстраненно наблюдал, как первородный и мрачный хаос прошел весь путь своего развития, и теперь полностью сформировавшиеся Твари, не имевшее ничего общего ни с космическим порядком, ни с человеческим, организовывали собственное существование.

Планета, заполненная неведомыми Тварями, чьи принципы и законы существования были единственными в своем роде, стала полностью чужеродным элементом для всего Космоса. В последнее мгновение угасающего сознания Клеона уже не возникло ни одного более или менее подходящего слова или термина, способного обозначить это неведомое и чужеродное существование.

Царство «чистой материи»…

Последней мыслью Клеона было осознание того, что лучше бы он никогда и не узнал, что же было в самом начале существования планеты. Раньше, Клеон в принципе не знал, что такое обморок или потеря сознания. И впервые в своей жизни он почувствовал, как его сознание, не способное больше справляться с внешней информацией, медленно угасает. Мозг просто выключился, как сильно нагревшийся аппарат. Впервые за всю свою жизнь, впервые во время своих видений, Клеон погрузился в полную тьму. Сознание покинуло его.