Читать книгу Молчание вдребезги. Как написать и потерять роман - Марина Лугавцова - Страница 13

– Не знаю ничего и знать не хочу о третьем романе. Лучше скажи, что из блокнота за существо с оскаленной пастью лапы к нам тянет?

Мы сидели с Мартином на подоконнике между пролетами черной лестницы и рассматривали листы, перечеркнутые вчерашними каракулями.

– Сама пока не понимаю. Рисую себе, а из памяти книги о Севере выплывают – двухтомник Тихона Семушкина, каталог работ выпускников ИНСа37, альбом работ Тыко Вылки, Панкова, Андреева… Помнишь, у меня на полке книга стоит – сразу и не найдешь – о художниках Севера с автографом автора? Еще каталог живописи из коллекции музея Арктики и Антарктики, монография о камнерезном искусстве… Не стоит пренебрегать и собственными художественными работами с пейзажами, а также личным опытом наблюдения за природой и нравами людей Севера. Так вот же кого я нарисовала! Как я умудрилась так долго не вспоминать ту самую, единственную знакомую мне росомаху родом с Кольского полуострова. Только сейчас поняла, что она тоже стремилась стать человеком. Просто не говорила о своих желаниях, а делала все, что положено. Молча. И у нее все отлично получалось! Своими глазами видела превращение. Не раз и не два.

– Ну-ну… – соавтор был настроен скептически.

Весь минувший день Мартин выглядел расстроенным и несчастным. Моя вина. Не стоило так сразу вываливать на него ворох неоформленных мыслей о круговороте мыслящих существ в природе. Надо беречь хрупкие дары судьбы – не каждому удается встретить соавтора будущих книг в своем собственном доме. Беречь воспоминания. Хрупкие воспоминания. И, кажется, я вот-вот совершу открытие, вернее, открою дверь образам третьей книги и нащупаю путь к моему северному дому, где подруга Ксения может при помощи бубна, похожего по размеру на обыкновенный резиновый мяч с полосками, как на чаше Кагуяма, приманить ту самую бесстрашную росомаху-перевертыша. Не только приманить, но и уговорить ее пообщаться с нами, на вопросы ответить и в гости напроситься в ее подземную пещеру. Получалось же раньше. Всего три прыжка, и я на месте. Васильевский остров – поселок Островная – и наш с Ксенией остров в три прыжка от побережья Белого моря. Три прыжка – и опять мы вместе – бредем втроем к побережью, искать следы пропавшего Гения места – золотого оленя – в безлюдной тундре. Ничего еще не закончилось. Они все еще помнят обо мне. И зовут? Зовут. Нельзя больше медлить.

Росомаха выходила к нам несколько раз, когда мы с Ксенией убегали в тундру подальше от взрослых. «Ну их. Ходят по кругу, жалуются на жизнь и не делают ничего, чтобы себя, а не жизнь изменить. Как можно? Почему не учатся говорить в молчании? – удивлялась Ксения. – Вот смотри. Один переход, и мы в тундре, а здесь тихо, можно жизнь менять без всяких разговоров и за битвой солнца и луны наблюдать с самого высокого камня». И я была с ней полностью согласна. Кто же за битвой не захочет понаблюдать из каменного укрытия?