Читать книгу Один из семидесяти - Марина Мурсалова - Страница 8

Ванея возвращался на постоялый двор.

В отличие от товарищей, занятия для себя он так и не нашел. Во всех лавках и мастерских работали целыми семьями, стараясь привлечь каждого из членов.

…Неисповедимы пути Господни…

У входа в гостиный двор, на камне сидел мужчина средних лет и то ли стонал, то ли всхлипывал. Ванея невольно задержал шаг, проходя мимо, взглянул на того через плечо.

– Сынок, – тут же обратился к нему на арамейском мужичок, словно только и ждал этого момента, – ты меня помнишь? Я тоже пришел с караваном третьего дня.

– Беньямин?! У тебя случилось горе? – Ванея присел рядом и участливо посмотрел на страдальца. – Чем я могу помочь?

– Чем ты можешь мне помочь, чужестранец? Разве что выслушать. – Беньямин осушил краем рукава мокрые глаза и тяжело вздохнул. – Знай же, юный муж, нет предательства страшнее, чем от близкого человека.

– Так предают только близкие. Посторонним нет до тебя дела, – пожал плечами Ванея.

Беньямин с интересом посмотрел на мудрого юношу, от которого, судя по всему, можно было дождаться дельного совета.

– Кто предал тебя, Беньямин?

– Единокровный брат! – устало провел рукой по лицу несчастный.

– Что он сделал?

– Намеренно уничтожил мой виноградник и оставил меня без урожая, а значит, и без дохода. Чем мне теперь кормить своих детей, если он лишил меня всего?! – мужчина, не в силах больше сдерживаться, заплакал навзрыд.

Ванея похлопал его по спине.

– Разве брат мог так поступить с братом? – искренне удивился он. – И зачем ему было так вредить тебе?

– У него самого дела идут плохо…

Беньямин вытер глаза и, заикаясь, начал рассказывать.

– Прошлым летом был плохой урожай ячменя, так его зернотерка всю осень и зиму простояла без дела. Но разве его сиры[20] пустовали? Мало я выручал его зерном, да и деньгами? Помогал, чем мог своим племянникам. Так его зависть заела, что жаркое солнце пошло на пользу моему винограду и мне удалось немного заработать…

– Он сам тебе сказал об этом?

– Кто же признается в преступлении? – Беньямин вздохнул. – Но кто, если не близкий человек, способен на подобную подлость? Я сам только вернулся, ездил в Оссику и Шемахию[21] – искал покупателя поближе. А тут такое! – он горестно всплеснул руками. – И потом, его видел за этим злодеянием мой сосед Хатис.

– А этот Хатис сам-то чем занимается? – осторожно поинтересовался Ванея.

Он вспомнил случай в приюте, когда один из послушников, самый нерадивый и ленивый, часто лжесвидетельствовал против других с единственной целью – опорочив, завоевать тем самым доверие и привилегии у начальника приюта. В конце концов, оклеветанные воспитанники, несмотря на усердное изучение законов божиих, все же не удержались и подвергли своему суду новоявленного Иуду, избив того до полусмерти.

– Я чту свою веру, никогда не пропускал часа молитвы, молился всегда усердно, как положено, по пять раз на дню… не скупился на пожертвования, бедным помогал, вдовам и сиротам, вскапывал их сады и огороды, на благословенный праздник Новруз делал подарки… Почему же никто из моих богов не спас мой виноградник в мое отсутствие?!

Поохав и посетовав еще немного на свою горькую судьбу, он взглянул на терпеливо ожидавшего конца стенаний чужестранца.

– Чем зарабатывает себе на жизнь этот Хатис? – переспросил Беньямин. – Да, честно говоря, он хороший лентяй, к тому же слишком часто прикладывается к вину. Всем миром его семье помогаем, у нас так положено. Хорошо, жена у него работящая, скотину держит, да дети помогают, – он пожал плечами. – А какая разница, чем он живет?

– Все имеет значение… ну да бог всех рассудит.

– Какой бог? Спазга[22]? – с надеждой произнес Беньямин.

– Бог един…А Иисус Христос замолвит словечко перед ним за каждого просящего…и все образумится…

«Какой такой Иисус Христос?» – подумал Беньямин. А вслух спросил:

– Как образумится?! Новая лоза начнет плодоносить не ранее чем после третьего Новруза…

Немного подумав, взволнованно сказал:

– Хорошо, я согласен! Что нужно сделать, чтобы твой бог помог мне в моей беде? Я готов принести в жертву даже свою стельную корову!

– Не горячись, – положил ему руку на плечо чужестранец. – Наберись терпения и молись. Иисус не даст пропасть трудолюбивому человеку, равно как и его детям. Он обязательно попросит за тебя Всевышнего.

– Ну, если твой бог не всесилен, тогда я, пожалуй, лучше обращусь к священнослужителю, – разочарованно сказал Беньямин. – По крайней мере, дождусь правосудия. – Не удержавшись, он опять дал волю слезам. – Ты знаешь, какой виноградник был у меня?! Сколько навоза я перетаскал, сколько ведер воды! Вся семья трудилась в поте лица. Моя лоза давала по метрету[23] вина!

– А свидетельствовать против брата единородного все же грех, – не унимался Ванея. – Мы должны быть милосердными как Господь наш. И уметь прощать как Он…

…Не судите и не будете судимы; не осуждайте и не будете осуждены; прощайте и прощены будете… ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам…

– Что-то я тебя никак не пойму. И слова твои мудреные. Бог един… но если не умилостивить всех остальных богов: всесильную Мах[24], благостную Ардви[25], грозного Атара[26]… – всех, мы не можем рассчитывать на дождь, урожай и даже сочную траву в долине!

Беньямин оглядел чужестранца с головы до ног недовольным взглядом.

– Постарайся унять свой гнев, – сказал Ванея. – Господь наш сказал, что… если ты принесешь дар свой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь дар свой перед жертвенником, и пойди прежде помирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. – Пойди, поговори с братом. Возможно, ты в чем-то заблуждаешься. А я буду молиться за вас…

Махнув в сердцах рукой, Беньямин с унылым видом побрел вниз по узкой улочке. Перед тем, как скрыться за поворотом, он несколько раз задумчиво оглянулся на парня в чудных длинных одеждах.