Читать книгу Под знаком огненного дракона. Лёсик и Гриня. Книга 2 - Марина Важова - Страница 5

Робин лишь молча поклонился издали, а новому тренеру, Сергею, в коридоре пожал руку и что-то сказал, наверно, смешное, потому что оба улыбнулись, хэкнули и стукнулись кулаками. Но к Грине Сергей стал относиться особо и работал с ним больше, чем с остальными. А потом записал его в группу перспективных бойцов, с которой занимался три раза в неделю, готовил к соревнованиям. Этой группе полагался постоянный зал, форма и массажист, так что Гриня совсем перестал ходить к Робину, полдня пропадая на тренировках.

Занятия кунг-фу настолько поглощали время, что Гриня не успевал за ним, плохо ориентировался в сезонных изменениях и порой замерзал, позабыв, что на дворе октябрь и выходить на улицу в футболке весьма опрометчиво. Между ним и остальным миром будто пролегла звукоизоляция, и он ничего не понимал вокруг себя, не совсем твёрдо помнил, что было вчера, и не задумывался о завтрашнем дне. Он готов был тренироваться с утра до вечера и явственно ощущал, что с каждым днём его тело совершенствуется, становится стремительным и точным, как умело собранное и смазанное оружие.

Среди прочего он научился хорошо махать палкой, мгновенно совершать сложные движения, невидимые глазу обычных людей. Палка была продолжением его руки, тела и мысли. За долю секунды импульс мозга разворачивал плечо, толкал и запускал нужные мышцы, резко останавливая движение ровно там, куда метил Гриня. С палкой он теперь не расставался и при любой возможности крутил её пальцами, отрабатывая серию манипуляций.

Гриню включили в сборную – правда, не городскую, а районную – и он теперь часто ездил на соревнования: то в Псков, то в Выборг и даже в Белоруссию, которая теперь была заграницей. Команда оказалась сильной, но даже на её фоне он резко выделялся своей невозмутимостью и особым стилем. При достаточно хрупком телосложении и обычном росте он умудрялся посрамить тяжёлых, крупных бойцов, за что получил прозвище «Богомол2».

Одно время стала привязываться милиция – палки приравняли к холодному оружию. Но помогли бюрократические закавыки: стоило только уменьшить на несколько сантиметров длину и – пожалуйста, проходите. Поставщики спортиндустрии в это быстро въехали, и теперь повсеместно продавали реквизит «нужного» размера. С нунчаками3 было сложнее, но Гриня к ним не тяготел: палка больше напоминала настоящее оружие – шпагу, рапиру, меч – к которым он мысленно подбирался.

В одну из поездок на фестиваль «Радуга4» он заметил молодых людей, которые под нарастающий звук барабанов жонглировали какими-то огненными инструментами. Это потом он узнал их названия – пои, стафы, веера5, – а поначалу всё казалось цирком. Один из ребят резко выдохнул, из его рта метнулось огненное облако, и все вокруг охнули. Фаерщики6, произнёс кто-то восхищённо, и Гриня стал пробираться поближе.

Ему сразу понравились «огненные игры», и возникла уверенность, что у него обязательно должно получиться. Не труднее, чем крутить палку, решил он. Но на практике всё оказалось по-другому. Панический страх сидел внутри первобытным атавизмом, и попытки перенести опыт кунг-фу на работу с огнём успеха не имели. Как бы Гриня ни внушал себе, что это дело техники, что ему – с его-то навыками концентрации внимания, точного броска, владения равновесием – сам бог велел победить боязнь огненной стихии, на деле мешали всякие мелочи. То он забудет встряхнуть шест перед поджиганием и прожжёт искрами одежду, а заодно и плечо, то выйдет в дырявых джинсах, и вдруг прямо посреди трюка вокруг дыр загорится бахрома, опалив кожу. О фаербризинге7 и не помышлял, одна мысль, что придётся набрать в рот керосина, могла спровоцировать подзабытый приступ астмы.

И он забил на это дело, вернулся в Питер, продолжая оттачивать приёмы кунг-фу. В группе был новый сэнсэй, кореец Ли Ен-Хва, или как его все называли – Ёха. Философию борьбы он ставил на первое место, и тренировки всегда начинались с медитации: успокоить внутреннюю вибрацию, отогнать все мысли, погрузиться в состояние полного покоя и открытости к приёму энергии неба. Все ученики боготворили сэнсэя, но и побаивались. Ёха был немногословен, всё замечал и запоминал, умел пользоваться ситуацией с максимальной пользой для дела.

Гриня всегда страдал некоторыми неувязками со временем, а попросту говоря, опаздывал. И ему это до сих пор сходило. Сначала Ёха даже головы в его сторону не повернул, когда Гриня спешно, пригнувшись, занимал своё место. Зато в следующий раз – так же не поворачивая головы – вытянул руку в его сторону, и Гриня моментально застыл и простоял истуканом всё время, пока остальные достигали высот духа. Он просто не мог двинуться с места, им овладел паралич воли, и только движение руки сэнсэя – как бы ослабляющее петлю – вывело его из ступора. На сём все опоздания прекратились, а видевшие это ученики ещё сильнее уверовали в могущество своего гуру.

Гриня же проникся к нему восхищением и, как преданный сын, беспрекословно выполнял все высказанные и даже не высказанные желания учителя, стремясь к одному – быть лучшим и любимым учеником. И почти преуспел в этом. Первые же состязания подняли его над всеми. Минуя несколько ученических степеней-цзи8, он получил сразу синий пояс.9 То есть лучшим в группе он стал, но с любовью было сложнее: Ёха никак не выделял и не поощрял примерного ученика, даже был к нему холоднее и требовательнее, чем к остальным. Но это лишь подстёгивало Гриню, он оттачивал технику и, стремясь к полному признанию, совершал невозможное.

Ученики Ёхи разительно отличались от остальных борцов кунг-фу. Даже в самых неожиданных ситуациях они сохраняли спокойствие, действовали молча, решительно, а потом быстро и бесшумно исчезали. В борьбе им не было равных, так что среди тренеров пошли разговоры о шаманских обрядах, гипнозе, которым якобы пользуется Ен-Хва. Кто-то написал донос в Федерацию Спорта, его на время отстранили, и, пока шло расследование, с его группой занимался Сергей. Всякое постижение духа прекратилось. Разминка, тренировка, поединки, разбор полётов – всё. Ученики ходили смурные, показатели упали.

Гриня попытался организовать отправку петиции в адрес Федерации Спорта с защитой учителя и даже составил текст письма, но почему-то тянул, надеясь, что само образуется. Занятия стал пропускать, за что получил два взыскания. Ещё одно, и меня выгонят с секции, как выгнали сэнсэя. Вот и хорошо, решил он, и вместо очередной тренировки отправился в «Чайную лавку», у него как раз кончался запас чая.

Если бы учитель не тронул его за плечо, Гриня ни за что бы не признал своего наставника в этом пареньке с рюкзачком за плечами, в синей дутой куртке с капюшоном. Ёха сдержанно улыбался, а Грине тут же припомнилась Школа преображения, которую он целый месяц посещал в зелёном детстве, тусуясь с кришнаитами. Учитесь меняться, тогда сможете изменить мир…

Но дело было не в одежде, учитель предстал обычным человеком, правда, выглядел на порядок моложе. Узнав, что Гриня никуда не спешит, пригласил его к себе домой – ну, конечно, на чашку чая. Он жил в соседнем квартале, и по дороге они заглянули в маленький подвальный магазинчик, где работали одни китайцы, прикупили зелёного чая, пахучих травок и белых рисовых лепёшек.

Ёха проживал с семьёй в небольшой квартирке на последнем этаже панельного дома. Жена Катя и мальчики: Ен-жун и Вин-сон трёх и пяти лет. Воспитанные, спокойные, сразу принесли Грине тапки на пробковой подошве и пропали из глаз. Катя заварила чай, достала из буфета пиалки с приправами для лепёшек и тоже исчезла.

Пока пили чай и угощались лепёшками – тут их хорошо пекут, почти как дома – Ёха расспрашивал о занятиях и огорчился, что Гриня прогуливает. Самодисциплина, она внутри, приговаривал учитель, намазывая лепёшку соевой пастой «тцянь». Петицию сходу отмёл коротким жестом ладони: это ни к чему, пустая трата энергии. Всё равно он в Федерацию не вернётся – частные уроки, избранные ученики.

Так это ж здо́рово! – загорелся Гриня, я хочу… к вам. Нет, спокойно возразил Ёха, тебе нужны поединки, выступления. Именно тебе, родившемуся в год Огненного Дракона, на роду написано блистать и властвовать. На последнем слове он поднял на Гриню насмешливый взгляд, и тому стало ясно, что учитель давно раскусил его потуги на лидерство. И ещё понял, что сэнсэй прав: победы над духом не так уж его привлекали – он жаждал триумфа и признания.

Клокотавшая в груди энергия, до времени придавленная техникой «созерцания стены», искала выхода. Уходя от сэнсэя, он уходил насовсем. Пока не знал куда, и кружил, носился демоном, знакомился без разбору – лишь бы померяться силами. Если ввязывался в спор, то непременно чтобы доказать свою правоту, выйти победителем. И ведь побеждал! Всякий раз испытывая смешанное чувство превосходства и радости, не замечая обид и неприязни побеждённых.

Состязание – вот что представляло для Грини главный интерес. Он записался в любительский клуб восточных единоборств с одной целью – всех уделать! Там недоумевали: синий пояс, уникальная школа, почему не в профессиональном спорте? Потому что перпендикуляр, – хохотал он после очередной победы, получив всплеск адреналина и денежный приз от спонсоров. Хотя к деньгам он был по-прежнему равнодушен, но без них-то как? На карте подходили к концу «остатки прежней роскоши», и пополнений не предвиделось.

Даже удивительно, вроде сумма приличная, а ушла так быстро. Впрочем, всё объяснимо: СПА-салоны, тиковая мебель, дорогая одежда, спортивное питание, домработница, наконец! Это последнее, с чем пришлось расстаться, и хотя Кира по-дружески навещала его, мыла полы, стирала и гладила без всякого вознаграждения, хватило её ненадолго: подрядилась опекать двух одиноких старух по линии собеса. Спортивное питание тоже осталось в прошлом, донашивалась добротная одежда, купленная в Финке с помощью Тойво, про СПА и прочие излишества Гриня и не вспоминал. Попробовал опять торговать компами, но конкуренция прижала на первой же сделке, и он остался в прогаре. Так что поединки на всяких тусовках – иногда с оплаченным проигрышем – стали единственным источником дохода.