Читать книгу Анамнезис-2. роман - Maрк Шувалов - Страница 13

С момента моего бегства прошла уже целая вечность. Три месяца за работой я почти не осознала и не прочувствовала, но начало лета всегда волновало меня своей тайной. Как удивителен этот переход: весна так незаметно отступит, перетечет как ртуть и перейдет в новое состояние. Эта неуловимая граница между весною и ранним летом – совсем не то, что между зимой и весной или, к примеру, наступление осени. Здесь нет ни светлой грусти, ни ликующей радости. Все нюансы в этом переходе тоньше и интимнее, словно прозрачная акварель: границы размыты, контуры лишь угадываются, притягивая тебя вглядеться: что же там, в глубине этого осиянного пространства, где утренний шквал птичьего гомона звучит стройно и торжественно, как орган, чистой своей полифонией преобразуя все вокруг. Это как начало осознанной жизни, когда ты уже шагнул из детства-весны, готовый впитывать воздух-жизнь, насыщаться, копить чудесную силу.

Загородный дом Джефа в окружении ухоженного сада живо напомнил мне дачу и Бабушку, а еще деревню, где проходило каждое лето моего детства. И все, связанное с ним, одним неясным мгновеньем-воспоминанием промелькнуло в сознании. День начинался ясный, солнечный, с легкими облаками, но в душе все спало и даже прекрасное утро, пробудив тело, не затронуло царившей в ней пустоты утреннего леса. Ведь моя реальность распалась на несколько разных жизней, в каждой из которых свершалась своя история. Впрочем, меня ждала встреча с Кириллом. Вот кто все изменит во мне и соединит разрозненные части, и даже предварявшая это наша длительная с ним разлука не будет играть никакой роли.

Меня всегда считали привлекательной. В школе и университете рядом со мной постоянно кружили мальчики, но я оставалась равнодушной к ним, а все свободное время проводила за компьютером. Данная болезнь началась где-то в классе восьмом, захватив меня полностью. Способствовали этому черты моей натуры: скрытность и неуверенность в собственных силах. Увлеченность сделалась почти маниакальной, и моя учеба в университете была предопределена, в то время как Катюха и другие подруги занимались лишь устройством личной жизни. Правда, мало кто из них мог похвастать своим избранником, ведь чтобы найти нужного мужчину требуется время и, главное, удача, а, кроме того, как я успела понять, порой достаточно бывает просто осознать, что находящийся рядом и есть твой человек. Так случилось, к примеру, с одной моей приятельницей, вышедшей замуж за друга детства, которого долгие годы она почти не замечала возле себя.

Сама я редко с кем из мужчин находила интересные темы для разговоров. Причиной служила моя гордыня: все они, кроме Додика, если не казались мне откровенно глупыми и ограниченными, то уж во всяком случае – не дотягивающими даже до среднего уровня. Прекрасные, высококлассные программисты – мои сокурсники, могли совершенно не разбираться в литературе, искусстве, да и просто в жизни. У нас редко обсуждалось что-либо кроме компьютеров и программирования, в чем мне также было трудновато найти достойного соперника. А ведь мало кому понравится быть побежденным, так что только Додик, будучи начитанным и достаточно тонким в суждениях, меня боготворил и слушал с раболепным вниманием, чем и располагал к себе мое сердце.

Имелись у меня и подруги, но все они казались мне поверхностными, так что я лишь наблюдала и сортировала свои впечатления, не испытывая глубокой привязанности ни к кому из них. Достаточно равнодушное отношение к мужчинам, а, главное – молчаливость, являлись моей защитой от сплетен и неприязни других женщин, суетливые и легковесные заботы которых откровенно отталкивали меня. Поговорить о чем-то действительно занимательном с ними было почти невозможно; их интересовали только мужчины, наряды и развлечения. Литературой большинство моих подруг называли сюжетную беллетристику и иронические детективы, а музыкой считали попсу. Вполне понятно, что поиск спутника жизни переориентирует женские мозги и даже оглупляет в значительной мере, я и сама, встретив Кирилла, вернулась в первобытное состояние, но это никак не повлияло на мои пристрастия и вкусы, вполне разделяемые лишь преданным Додиком. И, отгородившись от всех, кроме него и Катерины, я, врубив в наушниках Моцарта или Вагнера, погружалась в среду гипертекста, программ и программок, в нашу с ним работу, в интернет, где и была по-настоящему счастлива, ибо находила в этом мире все необходимое для ума и сердца.

Еще находясь дома и пребывая в тоскливом состоянии после побега от Кирилла, я наткнулась на одного «зверя» в сети. Из-за мучительной неуверенности в себе виртуальное общение я всегда предпочитала «живому», даже заимела несколько интересных он-лайн-знакомых, в беседах с которыми получала удовольствие. В основном это были такие же как и я программеры, и темы мы затрагивали по большей части профессиональные, но Ягуар оказался особенным. При первом же нашем контакте сердце забилось у меня так сильно, будто я шла на первое свидание, хотя не помню, чтобы когда-нибудь ходила на свидания подобно школьнице, – все мои увлечения складывались как-то «неправильно». Да и могло ли быть иначе, ведь окружающий мир представал мне нагромождением беспорядка, в отличие от сети, давно ставшей пространством, куда я с легкостью ныряла, где плавала и резвилась от души, подобно дельфину в океане. С интернет-собеседниками мне всегда было спокойно и комфортно, а вот в имени-маске «Ягуар» что-то задело меня за живое, заставив затрепетать…