Читать книгу Анамнезис-2. роман - Maрк Шувалов - Страница 8

Макса не отпускало возбуждение, но когда он тронул машину с места, окружающее сразу предстало перед ним какой-то гипербудничностью и сверхобыденностью – до ломоты в зубах. С тоской ему вспомнились сразу несколько неотложных дел, и душу согрел только паспорт Моники, который остался у него в кармане как залог ее возвращения.

Между тем, в отсутствие Макса Додика одолели звонки, поэтому он с ходу набросился на приятеля:

– Куда ты пропал? Карина уже два раза звонила.

Карина появилась в жизни Макса достаточно давно, но их роман тянулся как-то уж слишком спокойно. Макс честно ей заявил о своей неготовности к созданию семьи, однако во всем остальном проявлял галантность. Он взял за правило именно так вести себя, правда, в первую очередь для самоуважения и только во вторую – для обольщения девушек. Хотя с ними стоило изображать внимательность и чуткость, чтобы думать при этом лишь о собственных удовольствиях.

Ветер покачивал ветку сирени, склонившуюся к самому окну офиса. До Макса долетал ее сладковатый аромат и будил в нем воспоминания совсем не о Карине. Он с удивлением подумал, что нелепый спектакль закончился: настоящая жизнь в один миг развалила декорации как фанерки.

Додик, заканчивая набивать на компьютере спецификацию для клиента, внимательно поглядывал на приятеля. Конечно, он заметил резкую перемену в нем, однако ни о чем не спрашивал и только наблюдал, как Макс витает где-то в облаках. А тот ощущал необыкновенную легкость в теле, хотя мысли его кружили только в определенной сфере, точно белка в колесе, не в силах вырваться из замкнутого круга. Взглянув на Додика, Макс осознал, что напарник уже некоторое время о чем-то ему толкует и даже предлагает взять отгул. Следовало поблагодарить друга за такое внимание, но Макс тут же забыл о нем и как в тумане вышел на улицу.

Мобильник Моники не отвечал, и Макс решил поехать к ней домой. Он прикидывал так и эдак, тем не менее на ум не приходило ни одной приличной фразы, с которой можно было обратиться к ее отцу. Макс морщился и пытался представить себя перед заветной дверью, так что даже не заметил, как оказался перед ней. С минуту ему не удавалось справиться с волнением, он несколько раз перепроверил прописку в паспорте Моники и номер ее квартиры.

На звонок открыл мужчина лет сорока пяти: Макс сразу понял, что это и есть ее отчим – сухопарый и опрятно одетый, эдакий желчно-педантичный зануда.

– Вам кого? – спросил мужчина. Голос был такой же сухой, как и лицо – отчетливый, с высокими резкими нотами. Но Макс не поддался инстинктивному ученическому страху перед учителем:

– Здравствуйте. Мне нужна Моника.

Глаза мужчины въедливо сверлили Макса:

– Простите, а вы откуда ее знаете? Что-то я не припомню вас.

– Меня зовут Максим. Мы знакомы недавно, Моника еще не успела представить нас друг другу.

Губы мужчины язвительно скривились:

– Ее нет, уехала. А вам, собственно, что от нее нужно?

Макс хотел расположить его к себе, поэтому придал голосу беспечную легкость:

– Я ее друг, мы договорились встретиться. Она не предупредила, что уезжает сегодня.

– Она не говорила мне о вас! – отрезал мужчина, не меняя менторского тона.

– Ее нет, я уже сказал. И вообще, что может быть общего у моей дочери с вами? Она совсем ребенок.

К даче Макс подъехал, чувствуя себя совершенно разбитым, но, закатив машину на участок, вдруг почувствовал, как сзади его кто-то обнял. Он сразу понял, что это она, резко обернулся и нашел ее губы:

– Почему ты не отзывалась на мои звонки? Что случилось? Ты уехала от него? Почему не позвонила мне на мобильник? Моника!

Она не отвечала и только висла на нем. Он подхватил ее и понес в дом, продолжая целовать. Его захлестывало желание и нежность к ее детским рукам и губам, сердце готово было выпрыгнуть из груди, но он сдерживал себя, поскольку привык выглядеть спокойным и солидным.

– Как ты попала в дом?

– Ключ под крыльцом, я ведь видела, куда ты прятал, – засмеялась она.

– Ты скучала без меня? – спросил Макс, внимательно глядя ей в глаза.

– Да, – наклонила она голову набок, – скучала.

В ее поведении не было игривости, она вела себя естественно, точно все вокруг создано лишь для нее: так избалованные дети преподносят себя любящим родителям, демонстрируя им свой прекрасный аппетит и здоровый румянец. Однако ее детский запах все-таки содержал женские ноты, которые волновали ноздри Макса и рождали в нем возбуждение.

Макс понес ее наверх, в спальню. Короткий путь по лестнице усилил его сердцебиение, и от нетерпения он чуть не порвал ее белье, которое никак не хотело расстегиваться. Хотя где-то на периферии сознания Макс крайне удивлялся тому, что раздражается все больше.

– Сними все это, – сказал он с какой-то злостью в голосе. Моника послушно скинула бюстгальтер и прильнула к нему.

– Только сначала целоваться! – потребовала она. Но Максу было уже не до шуток:

– Потом, потом… Буду тебя целовать – сколько захочешь.

Он всегда был мягок с женщинами, правда, женщины, с которыми он ложился в постель, сами хотели секса. Моника же все в игрушки играла и не понимала, что вконец его измучила, – он уже не думал о том, будет ли ей больно, и даже плохо слышал ее слова из-за шума в ушах. Когда-то давно, в больнице, после сотрясения мозга, он ощущал почти то же самое, только тогда ему было по-детски страшно, ведь никто не знал о бурлящих звуках в его голове, заглушавших внешний мир. Откуда они шли? Ему казалось, из глубины его существа, где прятался некий когтистый зверек. Именно он издавал этот странный клокочущий вой.

Со временем Макс забыл о нем, но сейчас в нем точно проснулся подросший детеныш хищной кошки и тут же набросился на добычу. Что-то принуждало Макса проявлять силу и брать женское тело почти с остервенением, словно в стремлении пригвоздить его к постели. Но Моника не сопротивлялась, напротив, страстно впивалась в него.

Когда они ужинали, Макс спросил:

– Как тебя встретил отчим?

– Папа? Он ждал моего приезда два дня назад, поэтому закатил настоящий скандал. Требовал объяснить, где я была, а за молчание посадил меня под замок как преступницу и заявил, что его доверие потеряно мной навсегда. Он отродясь на меня не кричал, тем более таких слов не произносил, но, знаешь, мне почему-то все равно было – из-за тебя. Я удрала и забыла дома мобильник, поэтому не отвечала на твои звонки. А ему записку написала, что поеду к тете Грете. Вот уж кого он терпеть не может, потому что ревнует меня ко всему связанному с моим настоящим отцом. Звонить ей он ни за что не станет, попросит маму. А связаться с тетей пока нет никакой возможности: сотового у нее нет, и телефонная линия у них уже неделю на ремонте. Так что у нас с тобой есть три дня.

– Как же ты убежала?

– Он пошел в магазин за продуктами, – меня ведь кормить надо. Все ворчал, что мамины друзья ребенка голодом заморили и довели до полной дистрофии. А Славка из второго подъезда помог мне перелезть на свой балкон. Мы так часто делали в детстве.

– Ты же могла упасть! – ужаснулся Макс и прижал ее к себе сильнее.

– Не волнуйся, всего-то полметра перемахнуть.

– Как же ты пробралась сюда, как сторожа пропустили тебя в дачный городок?

– Назвалась твоей сестрой, а в заборе у тебя одна плохонькая доска.

Он снова прижал ее к себе.

– А как из Москвы доехала, как дорогу вспомнила? Ты же спала, когда я вез тебя сюда.

– Зато, когда мы возвращались, внимательно смотрела. На такси приехала.

– У тебя хорошая память. Да, но откуда такие деньги? Ведь это очень дорого.

– Всего сто долларов.

– Где же ты их взяла?

– В банкомате. У меня много на карточке, Генрих присылает, – тут Моника покраснела.

– Это мой жених… ну… мама хочет, чтобы я за него вышла замуж. Он в Германии живет, куда она всегда мечтала уехать.

Макс был неприятно поражен данным известием, однако Моника поспешила его успокоить:

– Мне еще и Федор на жизнь перечисляет каждый месяц. За него меня папа втайне от мамы хочет замуж отдать. Но ты не думай, я не продаюсь!

– Однако деньги берешь?

– Первый раз для себя взяла, до этого только папе на продукты снимала.

– А отдавать долг твой папа чем собирается, тобой?

– Я ему сразу сказала – замуж не пойду. Пусть сам решает, что делать.