Читать книгу Трудно быть Ангелом. Книга Вторая. Роман-трилогия - Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы - Страница 4

Был май. Выходные.

Люди, дети, цветы шумной толпой текли вниз по Тверской.

А навстречу им – девушка с горем, вся в слезах, с невидящим взглядом обид. Она шла сквозь город, толпу и людей, она несла своё горе, не стесняясь размазывать тушь, не пряча своих чувств и синяков на коленках, рваных итальянских чулок.

Ей было всё по фиг:

Он не любит! НЕ-ЛЮ-БИТ её!

Весело Моцарт играл, а ей вечером в Лондон лететь – как он один здесь без неё? – ей было грустно. И пока целовала и говорила: «Люблю!», всё это время она представляла себя в объятьях его, постель, свадьба, беременность, два-три сына и огромное счастье вдвоём.

И вдруг она вскочила на стул и весело на всё кафе прокричала:

– Я ребёнка хочу от тебя!

А Поэт в шоке молчал, снизу смотрел и улыбался. И, открыв удивлённо рот, по-дурацки хлопал глазами…

– Ах, так! Значит, молчишь? Ну, всё! Довольно с меня!

Мэри бросила кофе, швырнула салфетку, соскочила (стул пнула и опрокинула, грохот вокруг), развернулась, расплакалась и бросилась вон!

Шла девушка в слезах с невидящим взглядом сквозь город, толпу и людей, она несла своё горе, не стесняясь размазывать тушь…

Она ему душу открыла, а Он не любит её! (С каждым шагом, ударами сердца повторяла.) Он не любит! Не любит её!

А цветы! Они падали с неба на её голову, на лицо, и на плечи, и на асфальт!

Она закрыла глаза, улыбалась, шептала: «Дурак, тормоз, ты флегма, Поэт!»

Лицо ему подставляла, и он нежно её целовал: «Люблю! Я тоже люблю!»

Ура! – она прыгнула ему на шею, кричала на всю площадь (А-а-ааа!), целовала всего, он её обнимал и крепко держал, а она обхватила его руками-ногами (как обезьянка), крепко-крепко прижалась к нему и говорила, и говорила… А Поэт жадно её целовал.

Так и стояли они на Тверской.

А людская река огибала влюблённых. И кто-то останавливался, кто-то завидовал, кто-то кивал и укоризненно взгляды кидал. А они были счастливы, любимы и веселы. Москва, праздник, и люди кругом!

И Оранжевое небо над головами!

Только Он и Она как единое прекрасное целое – во всём мире одни!

Среди миллиона людей и в шумной толпе на Тверской.