Читать книгу Трудно быть Ангелом. Книга Вторая. Роман-трилогия - Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы - Страница 8

Высокий и очень худой молодой мужчина болезненного вида по фамилии Серый у себя в квартире допил остатки вчерашней водки, почесал больной укус на руке и, посмотрев на синяк от зубов, выругался матом. Жажда его выпить была безмерна. Даже ночью ему снилось, как он пьёт стакан водки и ему вкусно, хорошо и приятно. Но водки больше не было, а жажда была; и в какой-то момент потекли слюни, реальность исчезла. Серый схватил пустой стакан и начал пить водку (слюни свои) маленькими глотками, поставил стакан на стол и ожидал счастье и эйфорию от любимой водки, но тут же очнулся и понял, что пил свои слюни во рту. И тогда лицо его исказилось от боли, он отчаянно зарычал, а потом сел на пол, завыл и заплакал. Проплакавшись, Серый обвёл взглядом квартиру и решился идти искать водку, вернее, деньги на водку. Оделся и, одетый, собрал все объедки в один пакет, засунул туда же давно засохший и плесневелый батон и пошёл в дальний сарай. Он шёл по тропинке между сугробами вдоль забора, а вдалеке от тоски и голода жутко выл Жулька – Серый уже четвёртый день не кормил и не гладил собаку. Жулька охранял участок с фундаментом недостроенного дома и старый сарай. Услышав скрип снега, Жулька сразу прекратил выть, загромыхал цепью, сунул заиндевевшую морду между досок и злобно залаял, сначала люто, взахлёб, а потом учуял хозяина и жалобно заскулил. Серый зашёл в калитку, бросил псу объедки и хлеб. Пока хозяин стоял и курил, Жулька жадно глотал объедки, закусывал снегом и подбегал к хозяину, преданно лизал его руку.

– Хватит! Пошёл!

Серый пнул Жульку и с надеждой открыл свой сарай. Он долго искал там металлолом на продажу, но ничего подходящего не нашлось. Серый, злой и недовольный, захлопнул сарай, и Жулька с радостью кинулся к нему. Но хозяин опять его пнул:

– Уйди от меня, пёс шелудивый!

Закрыл калитку и пошёл в центр городка, где обычно стоял знакомый таксист. Серый ушёл, и Жулька сначала заскулил, а потом завыл от тоски и ста лет одиночества.

Через полчаса Серый подошёл к такси. Его бил озноб, и он вновь отчаянно заплакал от безнадёги, долго выскребал из кармана мелочь, что украл из тумбочки Старика, затем решительно открыл дверь, сел в такси и мелочь перетекла в руки таксисту:

– Выпить!

Из бутылки в стакан полилась струя дешёвой водки. Серый жадно смотрел и глотал слюни, его трясло, он нервно захохотал и еле дождался, когда пластиковый стаканчик наполнится. Наконец дрожащей рукой принял мягкий стаканчик, вытянул губы, осторожно и медленно, маленькими глотками, смакуя, выпил водку до последней капли, чуть посидел с закрытыми глазами и, довольный, облегчённо вздохнул. Однако через секунду он вновь страдальчески заглянул в пустой стаканчик и просительно посмотрел на таксиста:

– Налей ещё!

– Деньги вперёд.

Серый уныло вздохнул и помотал головой, но Таксист требовал деньги. И тогда Серый предложил:

– А Жульку моего за бутылку возьмёшь? Хороший охранник, умный, овчарка! Злой чертяга, денег стоит больших! И документы есть.

– Не нужен мне пёс.

– За стакан возьмёшь?!

– Деньги давай!

Серый выругался, отвернулся и увидел – в кафе шла девушка в короткой куртке и юбке, со стильной сумочкой через плечо, и в сумочке, наверное, были у неё деньги. У девушки была очень красивая попа, но за ней шёл её парень. Серый раздражённо скривил лицо и грязно крикнул девушке:

– У, жопа! А-а-ах! Как я хочу ещё выпить! Водки нальёшь?

Таксист властно и громко сказал:

– Хватит кричать! Всё, хватит сидеть! Вылезай из машины!

Серый, недовольный, вылез из такси на мороз (из тепла и от водки), в сердцах захлопнул дверь и выкинул стаканчик на землю, на всякий случай порылся в карманах – денег не было. Подошёл к стеклу кафе, прижался к нему, заглянул внутрь и увидел счастливых людей. Девушка с парнем сели за столик, красивая официантка в белых колготках и коротком платье подавала клиентам блюда. Она нагнулась, подол её платья приподнялся, и Серый сглотнул слюну, отчаянно махнул рукой и с надеждой вошёл в кафе.

В это время за столом Юродивый кинул кубики – выпало 5х4! Он выиграл, и игру начали заново. Юродивый договорил монолог:

– Вот так люди, как ежики, замерзают одни без Бога Христа и без любви…

Серый, немного пьяный, услышал про любовь, тут же подошёл к столику и протянул руку, но никто с ним не поздоровался. Серый же упрямо и громко спросил:

– Любовь? Ха-ха-ха! Юродивый! Мы все животные! Да! Животные! Какая любовь?

– Ты о чём, человек?

– А-ха-ха! Ха-ха-ха!

– Пьяный?

– Кто? Я пьяный? Живу, жру! Да, выпил, поспал и пожрал – как собака живу! Холодно, однако, на улице. (Серый зажал пальцем ноздрю и сморкнулся на пол, вытер об себя палец и неистово продолжил.) Да, как пёс шелудивый! Пёс! (Почесал немытую голову и щетину свою.) Ничем не отличаюсь, только читать умею и ложкой пользуюсь, а так точно собака. Ничего мне больше не светит. Я больной! Устал, каждый день одно и то же, только водка спасает меня, «скучно без водки». Смотрю и вижу тупых, жрущих людей, хуже свиней. Чем отличаемся? Я скажу – только большие деньги и мечты отделяют нас от зверей. А-ха-ха-а, любовь эта ваша – по телевизору видел. Баба моя посмотрела про любовь, слюни распустила от счастья чужого, деньги подсчитала и умотала в Москву от меня – страдает она. Все деньги мои теперь у неё! Моё всё на себя записала! Это правильно – вот вам (показал фигу), а не деньги мои. Мне бы водки стакан, а? Юродивый? Я много расскажу про любовь. Мне выпить надо! Юродивый, налей в-водки!

– Серый? Не узнал тебя, ты же миллионер, чего не в Париже?

– Ха, в Париже!

– Иди отсюда! Не дыши на меня!

– Я выпью водки, и мне хорошо, что в Париже, в Нью-Йорке, что в Тарусе, да хоть в говне – с водкой мне везде хорошо! Водки налей!

– Купи себе, у тебя денег полно.

– Хрен тебе, а не мои миллионы. Нет для вас денег! А любви? Нету вашей любви, и любви я не видел, терпим друг друга, и всё ради денег.

– Не понял, какой любви? О чём ты? Денег нет?

– Нет!

– А что, без денег ты ничего не стоишь? Дешёвка?

– Ха! Без денег не любят! Нет смысла без денег! Никакого! Не любят меня ни голые бабы, ни магазины, никому я не нужен без денег. А бабам – подавно! Печаль! А-га!

Серый постучал ногой по полу. Поэт махнул Юродивому, чтобы он не говорил с Серым, но Юродивый всё же спросил:

– Страдалец, страдает душа у тебя?

– Да-да! Душа горит у меня, страдает – водки хочу! А-ха-ха! Эй, танцы давай! (Серый в распахнутой куртке разорвал пуговицы у себя на рубашке.) Душа горит! А-а-а! Мне бы выпить ещё! Болит всё внутри! Я хочу жить, Юродивый, сделай что-нибудь!

– А что тебе сделать?

– Дай водки! Я выпить хочу!

– Ты грешный – терпи. За тебя помолиться?

– Помолиться? Поздно уже! Поздно, Юродивый! Поздно молиться! Поэт отказался! Тьфу на него! Тьфу-тьфу-тьфу! Эй, Поэт? Я тебя, Поэт, спрашиваю, что ты молчишь? Гордый, не хочешь молиться? А это я, Серый! Ты прогнал меня! Что молчишь? Правда глаза ест? Вот и молчи. Тоска-а-а!

– Веришь ли в Бога, несчастный?

– Нет, Юродивый! Тоскую я!

– Без Бога, Серый, чуда не будет, не будет тебе.

– Водка! Только водка мне даёт радость и эйфорию в тоске, как в юности секс! Остальное – говно. Говно-о-о! Какого вы здесь сидите? Дайте выпить больному, несчастному, и Бог мне поможет!

– Ты в Бога не веришь.

– Ха-ха-ха-Юродивый, ты дурак полоумный! В какого Бога? Мне жопа, я еле живу. И где был твой Бог, когда я заболел? Что думаешь обо мне, полоумный?

– Я под Богом живу. Мои мысли не твои мысли, моя жизнь не твоя жизнь, плевать на тебя. Обзовёшь ещё меня полоумным – в морду дам и ноги сломаю!

– А зачем тогда твой Бог послал мне несчастье? А?

– А как Он проверит тебя? А?

– А почему я не вижу его? Нету его, потолок наверху! Покажи чудо! Чудо хочу-у-у!

– Дурень ты, Серый – чудо видит только душа, а не тело. Чудо сто раз покажу, и ты его не увидишь. В тебе грехов как червей! Чуда не будет.

– Червей? Ха-ха-ха! И ты говоришь – после смерти жить лучше?

– После чьей смерти? После твоей точно жить лучше.

– Дурак ты, Юродивый!

– Уйди от меня, дьявол червивый! Уйди, не то руку сломаю! Шакал ты вонючий!

– Не верю я в дьявола.

– Ха! Не верит в дьявола, а создаёт его сам! Сам! Сгинь, антихрист, сгинь, Иуда! Пошёл отсюда!

Юродивый зарычал на Серого, а тот, пьяный, в ответ ещё пуще кричал:

– А-ха-ха! А я водку жру! Жру и жру её! Эй, официант! Водки за этот стол! Ну что вам стоит? Сжальтесь – закажите мне водки.

– Уйди, зараза!

– Тьфу на вас! Тьфу! Все виноваты! Болею я! (Он пытался прикурить, но спички ломались.) Дай прикурить!

– Нет.

– Нету? Тогда водки мне давай! Ну, прошу тебя, дай! Закажи-и-и для меня. А-а?

Серый закурил и протянул дрожащую руку к Юродивому, а Юродивый, пожалев страдальца, взял кусок пирога и подал его Серому:

– На, поешь! Держи пирог, горемычный, и уйди, Шакал, от меня. Жалко тебя.

Но Серый психанул, бросил спички на пол и закричал:

– Сам жри! Хочу выпить, хочу жить! Отчаяние душит меня!

Лицо Серого исказилось, он ударил по пирогу, выбил его из руки Юродивого на пол и в ярости заорал:

– Дай денег! Водки налей!

И тогда Юродивый зарычал на Серого:

– Ах ты, шакал! Антихрист!

И огромным кулаком со всей силы – бац! – ударил Серого. Тот отлетел далеко, упал, как мешок, а его сигарета покатилась по полу.

В кафе все ахнули и посмотрели на Серого, а потом на Юродивого. Юродивый встал и с диким лицом, с кулаками пошёл на Серого, а Серый, ругаясь, в страхе пополз от него:

– Нет! Нет!

– Руки-ноги сломаю! Антихрист! Всего поломаю! У-у-у!

Вдруг Юродивый остановился, и его затрясло, зашатало от боли. Он схватился за голову, закрыл от боли глаза и страшно замычал. А Серый обрадовался, сразу вскочил и с воплем схватил Юродивого, закричал ещё пуще, брызгая слюнями в лицо:

– А-ха-ха! Я Антихрист! Водки налей! Налей водки Антихристу!

Парни побежали спасать Юродивого, но первым к нему подбежал Поэт. Он оторвал пьяного Серого от Юродивого, и с размаху со всей силы кулаком в морду наглеца – бац! Серый опять полетел далеко и упал, ломая стулья, столы. Поэт в бешенстве схватил стул и ещё несколько раз стулом ударил Серого, а Серый визжал и кричал на полу, отбивался ногами. Наконец Поэт опомнился, бросил в Серого стул, быстро вернулся к другу, взял осторожно руками за плечи Юродивого и с тревогой посмотрел на него. Юродивый на коленях с закрытыми глазами, весь согнувшись от головной боли, тихо стонал. Поэт бережно обнял его, чтобы он не упал совсем, а Юродивый продолжал жутко стонать. И все в кафе с сожалением и страхом смотрели на больного Юродивого.

Серый лежал на полу, громко скулил под стульями и ругался матом. Затем откинул стулья, приподнялся и сел на пол, нашёл окурок и раскурил его, вытер ладонью кровавое лицо, увидел кровь, обернулся призывно ко всем и показал руки. Но все с сочувствием смотрели на Юродивого и Поэта, и тогда Серый сам поднялся и, обиженный на весь мир, закричал:

– Вы все видели? Все? (Но все отвернулись.) За что Поэт так со мною? А? С больным? Я напьюсь и убью его! Поэт, я убью тебя!

Серый с окровавленной рожей подошёл к стойке, прикурил сигарету и показал бармену на рану:

– Это ты виноват! Видишь кровь? Водки налей!

– Плати, у тебя денег полно. И здесь не курят!

– Вот вам мои деньги! Вот вам! (Серый с ехидной улыбкой показал всем фигу.) Вот вам, а не деньги мои!

– Пошёл отсюда! Полицию вызовем!

– Сам пошёл отсюда! (И заплакал.) Убью, вот увидите! Сожгу вас всех и ваш ресторан! Мне жить немного осталось, суки паршивые! Убью и сожгу… Все пути подожгу-у-у-у, подожгу-у-у. О-у-у-у! Ку-ка-реку-у-у!

Серый выл как волк и, вытирая кровь с лица, со злостью и обидой смотрел на всех окружающих. Затем, шатаясь, побрёл от стойки к двери, по пути увидел девушку, хлопнул её по заднице, рассмеялся и крикнул ей:

– Сука!

Девушка отпрянула. Парень закрыл её и решительно пошёл с кулаками на Серого, а Серый схватил стул для защиты и быстро отправился к выходу. Хлопнув дверью, он со стулом вышел вон. На улице Серый остановился, затушил сигарету о дверь, вытер кровь с лица, и когда опять увидел кровь на руке, то поднял кирпич, развернулся и со всей силы бросил его в окно:

– Нате, получите! Всех убью и сожгу! Всех!

Кирпич застрял в окне. Серый удивлённо посмотрел на стул, что стоял рядом, швырнул его об стену, расколотил стул в щепки и ушёл.

Бармен с официанткой посмотрели в окно, позвонили в полицию, подняли поваленные стулья в зале и поставили спокойную, тихую музыку. Посетители уселись за столики, вернулись к своим тарелкам и бокалам, и вечер продолжился.