Читать книгу Там, где меня ждёт счастье. Том второй - Мэгги Ри - Страница 9

РОБЕРТИО:

Спустя неделю я уже был наготове со свидетельством о рождении Энни. Я точно был уверен в том, что делаю правильно, а что нет. При всей огромной любви к малышке, я пришёл к выводу, что готов отдать её на удочерение её родному деду, который являлся отцом ее матери. Изначально я, конечно же, ненавязчиво ему позвонил, так как дедуля вовсе не вызывался помочь мне с внуками. Помнится, новость о смерти дочери его так поразила, что, по словам его жены, Альберт Кроу её выходил из личного кабинета двое суток, затем прибывал в истерике, естественно. Однако теперь он забыл о мороках, хотя их у него никогда и не было. Эти дети были зачаты от Маркуса, поэтому Альберт Кроу не уделял внимания тому факту, что у него есть родные внуки.

– Энни точно будет у нас хорошо? – в сотый раз спрашивал он меня по телефону. Поделом тебе, старик. С такой-то фамилией не откажитесь взять в семью однофамилицу.

Что делать со старшим – я так и не решил. Совесть терзала меня, и я остановился на решении его усыновить. Несмотря на характер, мальчишка был смышленым, да к тому же готовить умел. Приятно иметь вторую пару рук в хозяйстве. Понимаю, дело нелёгкое. Но вариантов особенно не было: либо я, либо к Снаю, либо в детский дом. А так, как ни второй вариант, ни третий не достоверны, то я взял дело в свои руки.

Однако перед этим было еще труднее: мальчика предстояло подготовить к разлуке с родной сестрой, иначе разразится скандал…

ЭНЛИС:

Сегодня я проснулся с температурой под 39,2°С. Оставалась неделя до дня рождения моей младшей сестренки Энни, и температура была очень ни кстати: я обязан был заработать хоть как-нибудь на ей подарок, а вместо этого лежал в постели. Дядя обнаружил меня там только во время обеда. Все это время он думал, что я играю с Энни, а оказалось, что малышка самостоятельно скачет в моей комнате, играя в игрушки.

– Энни, пока нельзя играть рядом с Лисси. – он взял её на руки, а она на меня обернулась:

– Почему, дядий?

– Лисси заболел, и мы не хотим, чтобы ты подхватила вирус, так?

– Лисси будет скучать!

– Ничего, я дам ему лекарств, и он быстро поправится. Да, Энлис?

Я кивнул, ведь Энни не обманешь… Малышка правду узнает…

– Энни, я обязательно поправлюсь, и мы с тобой поиграем вместе… – я ей улыбнулся, а она взяла дядю за руку. Он её увёл. Что-то не давало мне покоя…

«Энни, не уходи…»

РОБЕРТИО:

Телефон зазвонил, и я точно знал, кто это. Женский голос начал наш разговор:

– Робертио?

– Тайрэн, это вы? Я рад, что мне позвонили вы, а не ваш муж. Он избегал этой темы.

– Альберт и я готовы сегодня взять малышку к себе. Я уговаривала Аби взять и старшего сына, но все бесполезно. Он чего-то боится… Возможно, того, что мальчик уже взрослый.

– Дети – это вам не щенки, возраст тут ни причём. Просто ваш муж не любил отца мальчика, а Энлис на него похож, как две капли воды.

– Простите, я честно хотела взять мальчика к нам. Возможно, я еще смогу переубедить мужа…

– Не напрягайтесь, он останется у меня, я собираюсь его усыновить. Что же мне иначе делать? Не отдавать же его в детский дом властям?

– Верно. Боже мой, а Энлис знает о том, что мы забираем малышку?

– Я предупрежу его об этом сегодня. А малышку я могу привезти к вас домой, так будет легче и мне, и ей, и её брату тоже. Можете прислать мне сообщением ваш адрес?

МОНИКА:

– Родители Маркуса не так далеко, как вы думаете. Другое дело, что у умерших не всегда получается встретить кого-либо в этом мире. Сдаётся мне, Маркус сам этого не сильно хочет… – черноволосый юноша мягко досказал фразу и с полным спокойствием опустил чашку на блюдце.

– Это верно, я бы лучше увиделся с детьми, чем с родственниками, но я не жду их смерти.

– Точно также с вашими родителями. Ваша мать, ваш отец, он даже не думают о том, что вы тоже мертвы, но, наверное, пожелали бы с вами увидеться.

– Вы им не сказали о том, что я здесь?

– Я к ним не причастен, хотя очень хорошо их знал.

– При жизни?

– Да, когда был жив. Мне посчастливилось расстаться с ними, молодыми, когда они даже не были вместе. Я знал и Спиротто, и… Марикко, – он глубоко вздохнул, прикрыв глаза. – Вернёмся к разговору. Я только ваш опекун.

– При жизни мы не встречались? Ни я, ни Маркус с вами? – я посмотрела ему в глаза, а он повертел головой:

– Когда Маркус родился, меня уже не было на земле. Около пяти лет.

– А откуда вы знаете моих родителей? – Маркуся насторожился, а я погладила его по широкой спине. Сейчас, когда перед нами раскрывались карты, нужно было сохранять спокойствие.

– Не самая лучшая тема для разговора… Но… Мне от вас скрывать нечего. Я раньше был близок с вашим отцом, мы были друзьями детства.

– Это я понял. Должно быть, моя мать имела к вам должностное отношение? Я знаю, что у мамы до папы не было ни человека ближе чем…

– … Анджелино Квартетти? Да, я знал этого человека. К несчастью, он погиб в юном возрасте. Очень непредсказуемо.

МАРКУС:

Моника с недопониманием на меня взглянула, но мне было все ясно с самого начала. Я догадывался, что за опекуна нам подсунули.

– Можно еще кое-что у вас узнать? – я налил юноше еще чаю, а тот невинно взглянул на меня. – Я видел Анджелино на картинах матери… Признаться, вы точная копия юноши, изображенного на них. Мой вопрос не к стыду. Скажите, вы… Кем вы приходитесь моей матери?

– Я ее близкий друг, – он поднял брови, как будто считал меня дураком.

– Вы – Анджелино, да?

– Я… – он посмеялся с какой-то иронией в голосе. – Я… им был.

– Вы… первая любовь моей матери? Ее парень? Первый парень и первая любовь моей матери?

– Слишком много вопросов. Простите меня за грубость, но… я давно забыл про эти вещи.

«Вещи»?.. «Вещи»?! А как же мама? Как же брат?! Как же Берта, который приходится ему родным сыном?!

– Дети. Вы обещали рассказать мне и Маркусу о наших детях, – убрав волосы за ухо, Моня его перебила. Читаешь мои мысли, дорогая.

– С детьми… все в порядке. Но одному из них грозят восемь лет жизни между небом и землей.

– Это как?.. Что-то с Лисси?

– Я не могу вам этого сказать, я сам ничего не знаю.

– Скажи нам правду! – неожиданно для самого себя я вскочил с места и стукнул ладонью по столу, но тот даже не вздрогнул. – Как наплевательски с твоей стороны то, что ты не хочешь говорить о женщине, которая родила от тебя ребенка! Как это ужасно – врать другим!

– Маркус… – я стих, когда Моня схватила меня за плечо. Она была строга. – Хватит. Незнакомец нам ничего не должен, а ты…

– Вы, должно быть, что-то путаете… – Анджелино тихо встал и попытался поблагодарить Монику за чай.

– У меня есть старший брат. Неужели вы не знаете о том, что мама… от вас…

Он спокойно посмотрел на меня и рассеянно провел ладонью по своим черным, как у Берты, волосам, опустив голубые глаза:

– Простите, в мое дело не входит… выслушивать тех, кого я опекаю. Я вынужден вас покинуть.

РОБЕРТИО:

Собирая Энни, я сто раз перепроверил вещи, которые нужно будет отдать вместе с ней, но все еще беспокоился… За эти четыре года она стала мне совсем родной, буквально, дочерью.

– Мы идем гулять, дядий?

– Да, малышка… Ты взяла с собой свои любимые игрушки?

– Зачем, дядий? Мне же нельзя брать их на улицу.

– Можно. Сегодня можно.

– Сегодня какой-то праздник? – она смотрит на меня своими карими глазками и смущенно улыбается, глупышка.

– Почти что, Энни… Давай, бери игрушки, я жду тебя у выхода.

Розовощекая девочка радостно взвизгнула и побежала в комнату. Мне так стыдно… Прости меня, девочка моя… Твой дядя просто мудак, который боится воспитывать тебя. Ты должна расти в хорошей семье…

ЭНЛИС:

Пока я лежал в кровати, мне приснился сон. Во сне была Римма. Она стояла напротив меня, но лицо ее было размыто… Несмотря на это, я знал, что это она.

– Я хотела с тобой попрощаться…

В висках закололо. Я чувствовал, что это сон, но не мог из него выбраться.

– Зачем? Что случилось? – спрашивал я ее, а она реалистично смеялась:

– Ты не поймешь, ты же мальчик… Я умираю… изнутри…

– Из-за чего?..

– Из-за тебя. Ты стал таким пошлым, Энлис…

– Я не понимаю. При чем тут это?.. я не пошлый! – я был удивительно спокоен, хотя тело болело, и я не желал слышать ее голос, особенно слово «умираю» из ее уст.

– Я хотела с тобой попрощаться… Мне так больно, Лисси… – я разглядел глаза, но они были не ее глазами. Вместо них были глаза мамы… Мамы?

– Это ты, мам?

– Нет, это я… твоя дорогая, твоя родная… Лисси, это я… Римма…

– Почему ты так странно говоришь? Зачем?..

– Я ухожу…

– Куда?

– К твоему папе… Он же умер… я ухожу к папе…

– Я не понимаю! – тут я схватился за голову. Тело Риммы мгновенно оказалось рядом, она прижалась грудью к моей груди, и я заметил круглый живот…

– Что с тобой, Римма? Что это значит?..

– Это Энни. Ты должен беречь ее. Иначе она уйдет вместе со мной… – постепенно голос Риммы нарастал и стал таким громким, что в ушах противно запищало, как будто кто-то давил ультразвуком на мембрану…

– Мама!!! – я проснулся в холодном поту, не осознавая, что кричу. – Мама!!!

Все тело было взмокшим и отдавало ознобом. Римма… Мама… Энни… Папа… Господи, что со мной?.. Энни… Энни, где ты?