Читать книгу Три страха & три прощения Снэйкуса Кларден - Мэгги Ри - Страница 9

Снай не помнил, когда в последний раз смотрел на время, настолько он был увлечен беседой психолога с его пациентами. В очередной раз Даня с ними грамотно болтал о всякой заумной, по мнению Сная, фигне, но наблюдать за этим было интересно. Сам Снэйкус в это время стоял за собранным мангалом и мариновал мясо, чтобы сделать вкусный шашлык. Взглянув на часы за долгое время, он ужаснулся: час ночи, а эти дети позволяют себе сидеть возле костра и болтать, прямо как на пижамных вечеринках. Кларден даже в какой-то части ощущал себя большой мамочкой, которая готовила на семью ужин, пока папа где-то гулял. Собственно, эта же мамочка сегодня отправилась в магазин прямо после пляжа и закупалась всеми продуктами, пока детки мило ворковали на скамье около витрины. Благо, старший братец Данечка помогал маме с продуктами и следил за младшими, чтобы не шкодили.

– Выбери из этих карт, что будет ближе к тебе по ощущениям в данный момент, – шоу стало еще интереснее, когда психолог достал пачку карт, только вот не игральных, и разложил несколько перед Риммой, пока она с интересом рассматривала удивительные на них картинки.

«Он еще и фокусы показывает. Клоун.», – подумал про себя Снэйкус, нанизывая аккуратные кусочки мяса на шампур. Он так давно не готовил, что совершенно забыл, как дивно пахнут травы, и теперь внюхивался в них, словно наркоман. Слава богу, руки еще помнили, как готовить. В голове уже ничего не было.

– Что на карте больше всего привлекло твое внимание? – наклонился к девушке психолог, разглядывая выбранную ею картинку. Муж тоже сидел и таращился, как будто в этом было действительно что-то завораживающее. Снэйкус считал это все дешевыми фокусами, но на миг ему стало так интересно, что он чуть на ткнул себе шампуром в палец, пока нанизывал мясо.

– Тут изображен океан. Яркая красивая картинка. Океан, прямо как сегодняшнее море, – улыбнулась Муля, рассматривая картинку. Прищурившись, она как будто стала серьезнее. – Посередине океана остров. Словно наш. И там стоит девочка.

– Какие эмоции у тебя возникают, когда ты смотришь на эту карту? – Даня говорил так завораживающе, как будто точно знал, за что отвечает эта карта и что чувствует дочка Сная.

– Не знаю… – девушка аккуратно вертела в руках карту, словно безумно нервничала. – С одной стороны, чувствую какой-то простор на картинке, с другой стороны… Похоже, ей грустно. Я чувствую грусть и тоску. Возможно, ей одиноко.

– Думаешь, она ощущает грусть, тоску и одиночество? Почему?

– Потому что вокруг никого нет, лишь волны, – голос Риммы погрустнел, как будто со словами пришло осознание. – Это страшно, оказаться совсем одной на необитаемом острове.

– Как ты думаешь, что девочка на картинке будет делать дальше? Как решать ситуацию?

– Не знаю, сложно что-то предположить… Возможно, она будет звать на помощь. Или спрячется. Построит дом на дереве. Спрячется от диких зверей… – Римма провела большим пальцем по картинке и взглянула в глаза психологу, который очень внимательно слушал каждое ее слово. Внезапно наблюдающий за ними Снай понял, что между ними происходило. Кажется, речь шла вовсе не о девочке, застрявшей на необитаемом острове. – Если у нее есть телефон, что вряд ли, она позвонит кому-нибудь. Думаю, у нее есть те, кто за нее беспокоятся.

– Видишь ли ты себя на этой картинке? – сжав руки в замок, Даня с интересом проследил за девушкой, опустил глаза на карту, удивляя Сная все больше. – Или что-то похожее на твою жизнь. Ощущения, которые испытывает девочка, схожи с твоими?

– Да, что-то… Что-то есть.

– Представь, что эта картинка оказывается перед твоими глазами. В какой роли ты выступаешь? Наблюдатель? Девочка?

– Возможно… – Римма пригляделась, а Карл, сидящий рядом, с осторожностью убрал свисающие красные волосы ей за ухо, заметно нервничая. – Не знаю. С одной стороны, я могла бы где-то плыть и помочь ей, и таким образом увидела эту картинку, а с другой… Это настолько похоже на меня. На мой страх.

– Получается, свой страх ты решила бы так же, как и она? Позвонила бы родным или спряталась бы?

– Не имея телефона… я не смогла бы связаться с родными. Я бы спряталась.

– Ты использовала бы дерево, стоящее на острове для того, чтобы сделать на нем дом?

– Да. Я ведь не знаю, есть ли там дикие звери. Если есть, они вполне могли бы со мной расправиться, – совершенно серьезно кивнула она, и Даня кивнул в ответ, после чего указал ей пальцем на карточку.

– А если пробовать выбраться, то как?

– У меня такое ощущение, что это невозможно.

– А ты, Карл? Есть идеи? – психолог перевел взгляд на ее мужа, а тот неуверенно кивнул и указал на карту:

– Думаю, мы не знаем о том, действительно ли девочка одна, это раз. Дерево можно использовать как материал для постройки плота или чего-то такого… Это два. Наверное.

– Рим, в это верится? – Даня немного улыбнулся в ответ на фразу парня и посмотрел на Риммулю. Та, находясь в замешательстве, кивнула. Затем повертела головой:

– Думаю, мы все равно не сможем точно сказать. А если она одна? Она построит плот одна?

– Она может обойти остров и посмотреть, нет ли там другого населения, – перебил ее Карл.

– А если она наткнется на животных? – Римма нахмурилась и на него посмотрела, на что он пожал плечами. – Ей страшно. Она одна. Если бы только у нее был телефон…

– Она может взобраться на дерево, попробовать, и посмотреть, далеко ли до берега от острова. Посмотреть, есть ли кто-то на острове, вокруг него. В общем… Попробовать выбраться из ситуации. В любом случае, – Карл вдруг разговорился, – она не могла сама попасть на остров, правда? Получается, либо она там живет, а значит у нее есть дом, семья. Либо ее туда на чем-то привезли, а значит есть вариант уехать таким же способом. Есть вариант кричать о помощи. Если будет дикий зверь, можно спрятаться. Но если это очень дикий и голодный зверь, то она умрет.

– Если она оказалась там по чьей-то вине, то это означает, что что-то пошло не так и она перед кем-то прогнулась, – их разговор прервал Снэйкус, который вертел шампур с шашлыком, параллельно размышляя над ситуацией. – Мораль такова: не верьте никому. Сама виновата.

– Мне кажется, не так важно искать виноватого, как то, что могло бы ей помочь в данной ситуации, – громко ответил Карл, заглянув тестю в глаза. – Она должна найти себе источник воды, каких-нибудь фруктов. Попробовать разжечь костер.

– К тому же, огонь является хорошим способом снять стресс и отпугнуть животных, – поджав губы, увлеченно кивнул Данечка. – Я согласен. Вода, еда, укрытие и сигналы о помощи в виде камней, сооружений, огня, крика. Знаете, был такой испанский матрос Педро… Он провел на острове почти 10 лет, из которых 3 года был в одиночестве. Пресной воды на острове не было от слова совсем. Спасся он за счет черепах, из панцирей которых он делал себе миски, чтобы собирать дождевую воду. Огонь он добывал из камней, которые нашел на морском дне. Ведь главное – не то, кто прав, а кто виноват. Главное – действовать.

– Звучит воодушевляюще, – тяжело и шумно вздохнула Римма, после чего отложила карту в сторону и пожала плечами, разводя руками. – Я бы умерла. Я не додумалась сделать плот. Я не додумалась о сигналах помощи. Я предпочла просто спрятаться.

– Так и происходит в реальной жизни, ты это чувствуешь? Тогда, когда у тебя есть возможность попросить о помощи, ты прячешься, потому что тебе страшно, – заключил Данечка, сжав ее холодные руки в своих теплых. – Ты бы все придумала, просто находилась бы сперва в состоянии стресса. Ты не веришь в себя. А кто еще сможет так поверить в себя, как не ты сам?

– Я верю в нее, – Снэйкус, которого немного обделили вниманием, перевернул шашлык и угрюмо посмотрел на тех троих, особенно пригляделся к Дане. – Пусть кто что говорит, я в нее верю.

– Вам бы не помешало поверить сначала в себя, Снэйкус, – фыркнул Карл, заставив тестя разозлиться.

– Я не спрашивал твоего мнения, Кроу.

– Снай, это его мнение. Мое мнение таково: будучи человеком раненным, неуверенным в самом себе, тебе сложно будет верить в кого-то другого, хотя ты будешь стараться, – Снэйкус расслышал голос Дани, который аккуратно перемешивал колоду карт, но смотрел прямо на него. – Ты скажешь: «ты не прав, психолог». Но ведь это реальность, она такова. И ты в этом не виноват. Но Муля – твоя дочка, и она нуждается в папе, который сперва поддержит себя, а затем уже ее.

– Я тоже так считаю, пап. Мне страшно за тебя, – кивнула уныло Римма, после чего зевнула и прилегла на плечо к Карлу, глядя на костер. Он действительно как-то успокаивал.

– Мне не нравится то, что ты указываешь мне, как мне общаться с моей дочерью, – Снай чувствовал, как в жилах стынет кровь от одного только уверенного взгляда Дани. – Я не просил тебя давать мне свои психологические советы!

– Боже, Снай, ну почему ты считаешь, что все, что я говорю – основывается на моей профессии?.. – тот прикрыл рот и зевнул, словив это от Риммы, после чего Карл зевнул за ними и Снай из последних сил удержался, чтобы не перенять эстафету. – Я тебе говорю это как обычный человек.

– Ты советуешь мне решить мои собственные проблемы, чтобы я затем решил проблемы с Мулей. Ты не думаешь о том, что я сам должен принимать решение о том, в какой очередности это делать? – крикнул Снай, а затем подумал, как это странно звучит, пока тот спокойно и безразлично смотрел на него в упор, как на дурака. – И я… Вообще не нуждаюсь в помощи такого, как ты. В помощи психолога. Подумаешь, магистр! Ха! – показательно усмехнулся он и взвизгнул от того, что резанул ножом себе по пальцу, пока резал мясо. Мгновенно все подскочили, но он вытянул другую ладонь, чтобы они остановились и не лезли. – Даже сейчас вы обращаетесь со мной, как с ребенком…

– Ты давно не резал себе по пальцу на работе… – прошептала слышно Риммка, а Карл кивнул:

– Может потому, что на работу не выходите? Опыт пропал?

– Так, ты и ты, – Снэйкус указал на удивленных Даню и Карла. – Либо сейчас же прекращаете, либо остаетесь без ужина.

– Прекрасно, обожаю иногда устраивать себе разгрузочный день, – встал с земли Даня, потягиваясь, после чего ярко улыбнулся обиженному на всех Снаю и удалился к своей палатке. – Хорошо посидели, ребят, продолжим нашу беседу завтра. Спокойной ночи всем.

– Спокойной ночи, – в один голос с грустью выдохнули Римма и Карл, а у Снэйкуса что-то больно кольнуло внутри от стыда. Он не ожидал, что тот так поступит. Он думал, что все его послушают и заткнутся, перестанут говорить про него такие вещи… которые были, на самом деле, немного правдивы… ладно, не немного.

– Он всерьез пойдет ложиться спать на голодный желудок? – прошептал он, указывая ножом на палатку Данечки, на что те с разочарованием кивнули. Снэйкус облизал палец от маринада и посмотрел на шашлык, который был практически готов. Полное фиаско. О чем он только думал? Не будет ли сейчас унизительным попросить его остановится и поесть? Он ведь был единственным, кто там сильно хотел, чтобы Снай что-то приготовил. Ходил в его ресторан. Какой бред…

– Вот вы так всегда. Сначала ляпните, затем сожалеть будете, – тихо сказал Карл, заметив растерянность в глазах у тестя, который вертел следующий шашлык.

– Почему ты все время лезешь ко мне, да лезешь? Кто тебя просил давать мне советы? – сквозь зубы ответил Снэйкус, а сам оставил шашлык на мангале и отошёл в сторону в поисках сигаретки в кармане. Заглянув в коробочку, он взял оттуда последнюю и поспешно закурил. – Муля, уйми своего хахаля.

– Но они оба правы, пап. Почему они не имеют права высказать свое мнение? Почему ты так остро на это реагируешь? – спросила Муля, наблюдая за тем, как нервно делает затяжку отец. – Пап?

– Муль, отстань… – отмахнулся тот, выпуская дым, после чего повернулся к ним спиной, явно дав понять, что не в настроении вести задушевные беседы.

***

Хотя шашлык был давно готов и частично съеден детьми, Снэйкус так и не смог присоединиться. Аппетит куда-то пропал после того, как гордый психолог ушел к себе и, по-видимому, заснул. Снэйкус сидел возле костра, изредка подкидывая в него веточки, не понимая, каким образом другие люди снимали стресс, глядя в пожирающее кору дерева пламя. У него лично создавалось ощущение связанности рук. Он видел, как огонь постепенно распространяется на всю ветку, и ее не потушишь голыми руками. Только если найдешь много воды и зальешь весь костер. А если воды нет?

– О, надо же, кому-то не спится, – когда дети уже спали, в темноте послышался смешок Дани. В руках у него была старенькая пошарпанная гитара, он аккуратно перебирал струны пальцами, а сам смотрел на Снэйкуса. В этот раз не улыбался. Скорее был озадачен.

– Мясо еще не остыло, – повел бровью красноволосый мужчина и кивнул на землю рядом с собой. Он думал, что тот сядет рядом или хотя бы просто сядет, но он стоял, как вкопанный, и в его глазах отражались лучики костра. Он пристально смотрел на Снэйкуса, как будто чего-то ждал. Молчал. Снэйкус нервно потер щеку, затем затылок, и посмотрел на огонь. – Знаю, я погорячился. Извини. Ты можешь поесть… – он махнул в сторону шашлыка и посмотрел на путника. Тот даже не двинулся с места, не перевел взгляд. Лишь аккуратные пальцы перебирали жесткие струны, и те противно пиликали, не образуя никакой мелодии. – Ну что еще не так? Ты не голоден?

– Мне кажется, ты не слышишь собственных слов. Ты только что дал мне разрешение на еду, мою естественную потребность как человека, – сказав это, он поднял нос и посмотрел куда-то в сторону, но не на Снэйкуса, будто демонстративно. Ошарашенный Снэйкус замер с открытым ртом, не зная, что сказать в ответ. Затем закатил глаза и закрыл лицо руками от усталости.

– Ты знаешь, что я не это имел в виду. Я не хочу, чтобы ты оставался голодным. Я хочу, чтобы ты поужинал. Если ты хочешь. И я не должен выбирать, когда тебе есть, а когда нет. Я просто вспылил из-за какой-то ерунды.

– Мои слова для тебя ерунда, Снэйкус? – он забавно поднял брови, а Снэйкус вытер выступившую испарину над губой и мотнул головой.

– Нет. Но я не могу прогибаться под тебя и соглашаться со всем, что ты говоришь.

– А я разве заставлял тебя прогибаться и соглашаться со всем, что говорю? Я высказал свое мнение, а в ответ получил от тебя угрозу. Либо я затыкаюсь, либо остаюсь без ужина. Снай, – он вдруг улыбнулся, но его улыбка была скорее ироническая, чем искренняя, – мне не сложно остаться без еды, это даже иногда полезно. Но я никогда не позволю тебе так с собой разговаривать. Запомни это раз на всегда.

– Хорошо, – Снэйкус кивнул и стыдливо увел взгляд, краснея щеками, словно провинившийся маленький ребенок. Это немного развеселило стоящего напротив Данечку, который на этот раз искренне улыбнулся, после чего сел напротив Снэйкуса и взял в руки шампур. Сначала он посмотрел на шашлык, а затем на Снэйкуса. Он видел, что тот хотел сказать что-то еще. Снэйкус мнительно пожамкал губами, после чего нахмурился и взглянул на костер. – Пожалуйста, не произноси свое мнение при других. Я чувствую себя унизительно, когда ты указываешь мне на мои недостатки при моей дочери и моем зяте.

– У всех свои недостатки. Я не заткнусь. Я ни разу не соврал тебе. Возможно, я был не прав, когда начал говорить все это при них, но я не собирался ставить твою уверенность в Римме под сомнение. Тем более, не собирался, делать тебе больно.

– Ты понимаешь, – Снэйкус шумно вздохнул, после чего взял шампур с шашлыком себе и с обидой вгрызся в мясо, отрывая зубами кусок и агрессивно разжевывая его, – ладно Муля, хотя она и так считает меня слабаком. Но Карл! Ты видел, как он сразу за тобой набросился на меня с советами? Он решил, что может себе это позволить! А ведь я даже не его ровесник! Где мой авторитет?

– Пока ты не научишься вести себя как взрослый и обсуждать с ним свои обиды, он не будет считать тебя авторитетом, – Даня с серьезным лицом проследил за тем, как тот с голодом вгрызается в шашлык и порозовел щеками, – аккуратнее, не подавись.

– А ты чифо не еф? – с набитым ртом прошепелявил Снай, а тот усмехнулся и потянулся к нему рукой, чтобы убрать с щеки травинку из приправы. Тот с полным ртом шарахнулся от него в сторону и провел рукой по щеке, убрав ее самостоятельно. – Чумачечший что ли? Ты чего меня так пугаешь?