Читать книгу Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья - Меир Ландау - Страница 18

Рано утром, в лагере партизан царило оживление. Лагерь проснулся с первыми проблесками зари и немолодой командир, Джордж Кроч, ходил от палатки к палатке поднимая спящих бойцов. Он будил их по тихому, без лишнего шума.

Называть палатками непонятной конструкции шалаши, в которых ветки чередовались с затыкавшим дыры тряпьём, служившем так же и подобием двери, было нельзя. Но, тем не менее, их называли палатками, на военный лад.

– Дядя Джордж, – проснулся, не отойдя окончательно от сна, совсем молодой боец и протирая глаза уставился на Кроча, – дядя Джордж, пустите домой на недельку. Овечек пора стричь, мамка передавала. Говорит, что сама не управится.

– Гм, – удивлённо глянул на него Кроч, – какие овечки, Артур? Подождут, не расстроятся овечки твои. Так и передай мамке, что тут немножко война. Мы в окопах сидим. А она тебе про овечек опять ноет? Я вот скажу ей, как увижу!

Кроч поправил винтовку на плече и отошёл, оставив Артура в растрёпанных чувствах и с явным огорчением нарисованным на лице.

Немного постояв посреди лагеря, что расположился прямо на старой ферме, давно заброшенной и поросшей лесом, убедившись что все бойцы проснулись и никто даже случайно не забыт и не дремлет спрятавшись подальше от всех, Кроч направился прямиком в небольшой каменный домишко, вросший в землю.

Домик стоял спрятавшись за высокими кустами и молодыми деревьями. Когда-то там жили люди. Потом они ушли. Точнее – их вынудили уйти бросив всё. Потом вырос лес и сейчас тут был штаб.

– Овечки! – усмехнулся Кроч, войдя в дом и упав на лавку у стены, почти развалившись по деловому.

Он достал флягу и выплеснул из неё в ведро половину содержимого, налитый вчера лимонад. Откупорив другой рукой флакон со спиртом, Кроч принялся бережно, стараясь не пролить ни капли, заливать спирт во флягу.

– Ты очень много пьёшь, Джордж, – склонился над картой Кнак, не глядя на Кроча.

– А когда я мало пил, Генри? – спокойно ответил Кроч, перелив спирт и закрутив крышку, – если я не пил, то наверное давно бы двинулся умом от всего вокруг и от овечек, которых пора стричь.

Он подцепил флягу к поясу и встав, прошёлся к маленькому мутному окошку.

– Остров Мэн, остров Мэн, – пропел он тихо и глянул на Кнака, – овечки! Вы только подумайте! – рассмеялся он, – тут война, а эта дура сыну передаёт, мол «овечек стричь пора»!

– Действительно, пора, – кивнул спокойно Кнак, – иди сюда, глянь на всё это дело.

Кроч подошёл к карте и встал рядом с Кнаком, не склонившись над ней, а глянул через плечо Кнака.

– Вот здесь, – указал карандашом Кнак и нарисовал на карте маленький кружок, – англичане устроили арсенал. Не то чтобы большой, но существенный для нас. Там, по данным разведки, далеко не старьё, но этим барахлом они планировали вооружить местных добровольцев в случае войны… – он подумал, – с нами.

– Добровольцев? – ухмыльнулся Кроч, – ну так давай поможем им выполнить их же инструкции!

– Выполним, – кивнул Кнак, – обязательно выполним. Сегодня, ближе к вечеру, наведайся туда и тихо смени их караул.

– То есть, сменить караул? – не понял Кроч.

– Арсенал охраняет всего отделение, – пояснил Кнак, – заявитесь туда, ориентируйся по ситуации, но без лишнего шума. Поставишь там наших бойцов. А чтобы раньше времени не поднимался ажиотаж среди местных, переоденешь наших караульных в британские мундиры. Только побрить и подстричь не забудь наших вояк.

– Понял, – подмигнул Кроч, – а с железом что делать?

– Ну сказали же англичане? – ответил Кнак, – выдать его добровольцам! Грузишь на телеги и доставляешь в город, в полицейский участок, капитану Бодхару.

– Этим бобби, что ли? – опешил Кроч, – да ты с ума сошёл!

– Полиции, – кивнул слегка улыбнувшись Кнак, посмотрев на него, – ирландским патриотам! Город займут они, а мы войдём туда без боя.

Он снова глянул на карту.

– Завтра уже начнётся веселье. Полиция перешла на нашу сторону. Главное, чтобы они дали уйти этому гусю в яблоках.

– Гусю? – не понял Кроч.

– Мэру, – ответил, словно поясняя, Кнак, – у этого дебила хватит ума поднять панику с истерикой.

Он снова глянул на карту.

– Пусть поднимает, – спокойно добавил Кнак.

– Хитёр ты, Стрелок, – отцепил от пояса флягу и открутив крышку, сделал глоток Кроч.

– Дерьмо этот лимонад, – проворчал он, – надо было содовую брать. Ну так я пошёл? – спросил он цепляя обратно флягу.

– Удачи, брат, – улыбнулся ему в ответ Кнак.

Через пару минут, снаружи донёсся весёлый голос Кроча.

– Собираемся, ребятки! Англичане нас в гости ждут! Заждались, говорят, уже!

Кнак снова задумался и склонившись над картой погрузился в размышления.

Кроч был весёлый, толстый и добродушный человек. Можно было бы назвать его здоровяком, если бы он не был невысокого роста. Хотя, кулачища Кроча выдавали в нём былого богатыря. Ему было за пятьдесят и на своём веку Кроч успел повоевать и за Англию, и против англичан, и старался попасть именно туда, где можно было порвать английские мундиры об чьи-нибудь штыки. Он даже участвовал в англо-бурской войне, на стороне буров, после чего вернулся в Ирландию и призывал ветеранов той войны, в которых он стрелял в Африке, отстоять свои права с оружием в руках. И такая возможность ему представилась очень скоро. Едва только появилась Шинн Фейн, Кроч один из первых, не мало не задумываясь, пополнил её ряды. Но и Шинн Фейн для него показалась уж слишком либеральной и слишком долго тянущей «кота за хвост». Первый же партизанский отряд был создан именно Джорджем Крочем.

Как и Кнак, Кроч ненавидел англичан не потому что они были они были англичанами, а потому что он был ирландцем, одним из тех кто не желал прощать обиды даже трёхсотлетней давности.

Что до самого Кнака, то Кроч, хотя он и был его братом по оружию, не доверял своему командиру. Кнак был слишком молчалив, недоверчив и даже взгляд его вызывал у Кроча, да пожалуй и у всех, какой-то душевный страх. Если он говорил, то говорил он тихо, медленно, разборчиво, и всегда коротко и ясно. Такие люди всегда вызывают страх.

Кнак любил старую Ирландию и часто поговаривал о том, что неплохо бы было иметь своего короля. Непонятно почему Кнак вообще примкнул, в своё время, именно к республиканцам. Многие видели в нём английского шпиона и понимали, что рано или поздно Кнак обрушится в своём праведном порыве и на Шинн Фейн, и на всех партизанских вождей. На самом же деле, если Кнак кого-то и не любил во всей этой надвигавшейся, с каждым днём ближе и ближе, большой войне, то только тех вождей которые сидели за океаном и давно забыли что такое Ирландия, и как она выглядит рано утром, когда восходит солнце.

Кнак был романтиком, даже большим чем казался. Когда-то он был британским офицером. И даже воевал. В той же Африке, против Кроча и буров. Именно там и состоялось их знакомство, когда и тот, и другой, по достоинству оценили друг друга. Вторая их встреча уже была в Ирландии, когда пришло время браться за оружие тут.

Кнак отшвырнул карандаш и присел возле стола.

Вошёл Артур.

Кнак молча глянул на него и Артур, так же молча, положил перед ним толстую пачку английских газет.

– Пресса теперь доставляется и партизанам? – усмехнулся Кнак, – ценю внимание английской почты.

Он взял одну из газет.

– Привёз местный почтальон, – по военному отрезал Артур, – говорит, что тут только пропаганда, нормальных новостей нет.

Кнак развернул газету, пробежал глазами первую полосу и усмехнулся.

– Германские шпионы нагнетают обстановку в Ирландии, – прочёл он вслух, – основной их задачей является, настроить местных крестьян против британской администрации. Германские наёмники, переодеваясь в солдат и офицеров Его Величества, совершают нападения на безвинных ирландских крестьян и горожан. На прошлой неделе, – Кнак усмехнулся, посмотрел на Артура и продолжил выразительно читать, – возле города Куинстаун, переодетые в наших военных бандиты, главарём которых является некто Генри Кнак по кличке «Стрелок», а так же его сообщники с кличками «Геби» и «Ротар», сожгли дотла имущество принадлежащее ирландской, благочестивой католической семье Сейдж. Один бандит был убит в перестрелке. Остальные, в количестве около тридцати бандитов, с позором, словно перепуганные бешеные собаки, скрылись в ближайшем лесу. Герой, отбивший нападение подлых бандитов, капитан Сэмюэл Сименсон, представлен к высокой королевской награде.

Кнак улыбнулся и посмотрел на Артура.

– Передашь матушке, с очередным вестовым, что перестрелки, в принципе и не было. Пусть успокоится.

Он вздохнул.

– Вот так почитаешь их прессу и сам начнёшь верить, что мы бандиты и вообще и задумаешься – «А на той ли стороне мы воюем»?

– Да полно Вам, командир Стрелок, – улыбнувшись, ответил Артур, – кто им верит тут?

– Важно не то, что тут не верят, – отложил газету Кнак, – важно то, что это читают не только в Ирландии. Что говорит почтальон? – посмотрел он на Артура.

– Ничего особенного, – ответил Артур, – говорит, что в городе профсоюзники начинают забастовку. Сигналом будет сирена с набатом одновременно, на заводе. Мэр бесится, а полиция отказывается арестовывать зачинщиков. На Доме Профсоюзного Собрания красный флаг. Над полицейским участком сегодня подняли ирландский.

– Хорошо, – улыбнулся Кнак, – позови ко мне Габи и Ротара. Объявляй готовность номер один, бери десяток бойцов и занимай деревню Бадед. Я, со своим взводом, буду находиться в Эйри, недалеко от тебя. Твой позывной – Летучая Мышь.

На сталелитейном заводе впервые за много лет было неспокойно. Ещё не прошла пересменка, когда тревожно забил набат и взвыла сирена.

– Что происходит? – отбросил ковш пожилой сталевар и вместо ответа увидел, что в цех вбежал молодой рабочий, только что сменившийся после ночи.

– Бросайте печи! – кричал молодой рабочий пытаясь перекричать шум и грохот металла, но его никто не слышал. Тогда он схватил огромный прут и со всей силы ударил им по пустому чану, висевшему рядом с входом.

Гул заставил всех посмотреть на этого молодого рабочего.

– Бросайте печи, говорю вам! Там намечается что-то серьёзное! Все во двор! – прокричал тот и выбежал из цеха.

Сталевары, только удивлённо переглянулись и нехотя бросив работу, пошли следом за ним.

Заводской двор уже весь гудел и был битком забит людьми, которые толпились и кучковались повсюду. То и дело повторялся гул сирены. Он глушил непрестанно бьющий набат. Но едва из окна администрации вывесили красный флаг, как набат и сирена стихли, а рабочие радостно закричали.

– Урааааа! – раздался крик рабочих увидевших алое знамя.

Человек державший флаг, начал им размахивать в ответ, а на балкон вышли двое.

Один был одет в рабочий комбинезон, а во втором узнавался секретарь владельца завода.

Секретарь швырнул в толпу пачку листовок.

– Товарищи! – крикнул рабочий стоявший рядом с ним, – товарищи! Сейчас все, организованно, движемся к зданию профсоюзного собрания! Администрация завода и полиция на нашей стороне! Мы требуем, немедленного принятия постоянно блокируемого в парламенте Билля о гомруле! Ирландия будет свободной, народной республикой советов, а не сырьевым придатком Британской Империи! Мы не дадим больше им стали выплавляемой в наших печах, из нашей руды, нашими руками! Да здравствует Свободная Ирландия!

– SinnFein! – закричала толпа, – мы свободны! Не дадим англичанам стали! Да здравствует республика! – и все ринулась к воротам завода неорганизованной колонной, на городскую площадь.

Охрана расступилась перед рабочими и присоединилась к ним. На улицах, из окон домов смотрели люди приветствуя это шествие. Над полицейским участком поднялся ирландский флаг. Увидев его, рабочие поняли, что полиция на их стороне и власть в городе теперь находится в их руках…

– Долой короля! Смерть саксам! – крикнул кто-то и его крик подхватили все вокруг…