Читать книгу Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья - Меир Ландау - Страница 6

– Мы вызвали Вас потому, что судя всего это относится не к нашей, а к вашей специфике, – говорил врач старику ведя его по коридору мимо запертых палат, в которых слышались смех и крики буйных пациентов, – её подобрала охрана «Рыбнадзора», в воде, в Печенежком водохранилище.

– Она плавала в водохранилище в середине апреля? – удивился старик.

– Не просто плавала, – уточнил врач, – она цеплялась за чемодан с вещами и звала на помощь, – он остановился и заглянул в окошко двери одной из палат, потом посмотрел на старика, – и в чемодане, и на ней самой, были вещи давно вышедшие из моды. А в чемодане и вовсе детские вещи. Таких сейчас не носят. Да и сама она была одета так, будто бы сбежала со съёмок фильма, прямо со съёмочной площадки. И я ей поверил бы скорее, если бы она начала вдруг рассказывать, что где-то там, на Печенегах, снимают кино. Но… – врач подумал.

– Что «но»? – кивнул ему старик.

Врач снова заглянул в окошко.

– Но я знаю точно, что кино у нас давно уже не снимают, – сказал он, – и её доставили нам врачи скорой помощи, потому что сразу посчитали девушку психически больной. Причём, замёрзшую как ледышка. Вряд ли кто-то стал бы так рисковать здоровьем актёров, согласитесь?

– Согласен, – кивнул врачу старик, – а что она рассказывает?

– Сами послушайте, – ответил врач.

– Ещё, я хотел бы посмотреть её вещи, в частности тот чемодан, – сказал старик.

– Вам их принесут. А я подожду Вас тут, – ответил врач, – мне интересно, имеем ли мы дело с очередной дурочкой, решившей искупаться в раритетной одежде в ночь на 15 апреля, или это действительно что-то, что не может объяснить наука.

Врач открыл двери. Старик вошёл в палату.

Катя сидела на койке в одной ночной сорочке, прижав к себе и обнимая колени.

Она глянула на старика и тут же, со слезами на глазах, бросилась к нему в ноги.

– Сударь! Я вижу Вы не один из этих душегубов! Прошу Вас! Помогите мне! Уведите меня отсюда!

– Тихо, тихо, – поднял её старик с пола, усадил обратно на койку и присел рядом.

– Я хочу Вам помочь, сударыня. И потому прибыл в это заведение едва узнал о Вас, – тихо сказал старик, – но мне нужно знать кто Вы и как Вас на самом деле зовут! И самое главное, поясните мне как Вы оказались в воде! Нынче не время для купания, согласитесь?

Катя сквозь слёзы посмотрела на старика.

– Я не сумасшедшая и искренне не понимаю зачем меня заперли в богадельне!

– Кто же Вы? – глянул на неё старик.

– Моё имя Екатерина Юсля. Мы плыли на пароходе… – заговорила Катя.

– Хорошо, Катенька, – кивнул старик, – Вы позволите Вас так называть? Ведь моя дочь старше Вас, судя по всему?

– Как изволите, милостивый государь, – опустила взгляд Катя пряча слёзы.

– Так Вы говорили докторам, что там было много людей? – спросил старик.

– Там было много людей, – проговорила Катя, – там сотни людей… женщины… дети… совсем маленькие дети… моя сестра и мой брат… Я прыгнула за борт, благо было не настолько высоко. Вода была холодная и я начала тонуть, но тут этот чемодан… Я схватилась за него. А эти… – глянула она на двери, – из-за них, наверное те люди не дождались своего спасения в море…

Старик опустил голову.

– Но тут уже очень давно не ходят пароходы, – ответил он, – и море отсюда очень далеко. Может это был прогулочный катер?

– И вы мне не верите… – едва не заплакала Катя.

– Тише, не надо плакать и отчаиваться, – успокоил её старик.

– Я хорошо знакома с одним человеком, – посмотрела на него Катя вытирая слёзы ладонью, – он поэт!

– Поэт? – переспросил старик.

– Да, поэт, – кивнула Катя, – конечно он не настолько известный, но он популярен в модерных творческих кругах.

– И кто же это? – посмотрел на неё внимательно старик.

– Владимир Маяковский! – воскликнула Катя, – тот самый футурист, который бросил вызов классикам и поэтому его много ругали в прессе. Прикажите ему написать! Он немедленно подтвердит, что я не убогая и не юродивая!

Старик горько усмехнулся и покачал головой.

– Ну почему же неизвестный? – тихо сказал он в ответ, – он довольно известен и популярен. Но я не могу приказать ему написать. И вряд ли он сможет помочь Вам.

– Почему? – искренне удивилась Катя.

– Он умер, – ответил старик.

– Когда? – растерялась Катя и вдруг перестала плакать.

– 14 апреля, – посмотрел на неё старик, – я соболезную Вам.

– Позавчера? – ещё более растерянно проговорила она, – Боже мой! Буквально два месяца назад мы принимали его в своём доме, в Харькове, на Чернышевской, – она помолчала и продолжила тише, – пили вино, слушали музыку и пели песни. С нами был этот мальчик, Божидар. А Владимир, он был такой… – она снова заплакала, – какая утрата для русской поэзии!

– Вы в Харькове, сударыня, – вздохнул старик.

– Как я могу быть в Харькове? – усмехнулась, не переставая плакать, Катя, – не смейтесь над моим горем, прошу Вас!

– Он умер не позавчера, – ответил ей старик, – он застрелился восемьдесят восемь лет назад.

– Что? – удивлённо и с обидой глянула Катя на старика, – вы куражитесь?

– А как назывался пароход на котором Вы были со своими братом и сестрой? – невозмутимо спросил старик.

– «Титаник»! – ответила Катя больше с обидой, чем с удивлением.

Старик встал, подошёл к двери и обернулся к Кате.

– Я сейчас же вернусь за Вами, Катенька, – сказал он, – очень прошу не делать глупостей и ожидать моего возвращения. Я Вас без промедления отсюда заберу.

Он вышел.

Катя испуганно посмотрела в окно и заплакала.

– Принесите мне тот чемодан и распорядитесь вернуть девушке все её вещи, – попросил он врача ждавшего за дверью, – я забираю её.

Чемодан и вещи Кати принесли через несколько минут.

Старик поставил чемодан на стул стоящий возле дверей палаты, открыл его и рассмотрев старомодную одежду, разворошил пару пиджаков и сорочек. Он вытащил небольшую бумажную коробку и поставил её сверху, на вещи.

– Смотрите, – достал он из коробки небольшой деревянный кубик и показал его врачу.

– Что это? – взял кубик врач.

Миловидная мордашка оленёнка, вырезанная из дерева, смотрела на врача. Оленёнок лежал в гнезде и улыбался.

– Боже! Какая красота! – восхищённо проговорил врач, – этот сувенир стоит больших денег! Это ведь явно ручная работа! Откуда они у неё? – кивнул он на кубики.

Другие кубики были украшены зайчатами, лисятами, медвежонком и мамой-медведицей.

– Такое можно только заказать, – вернул кубик старику врач, – я ни разу не видел такие поделки в магазине. И думать, что она купила их у какого-то коллекционера, я не стал бы. Они явно новые для коллекционных вещей, и тем более для музейных экспонатов.

Старик положил кубик на место и достал из чемодана Библию в твёрдом кожаном переплёте.

– Это не её чемодан, – сказал старик и подал врачу книгу, – переплёт спас Библию от воды, да и страницы едва отсырели по краям, но это не страшно. Высохнут. Бумага качественная, не такая как сейчас. Посмотрите книгу?

– Что здесь? – раскрыл врач Библию.

– Это дарственная надпись, – указал старик, – много лет назад одна семья уезжала в Америку из Англии. У них было много причин чтобы покинуть родную страну. Главная причина была той, что их не считали полноправными людьми, потому что они читали псалмы и молитвы не на английском языке, а на латыни. Хотя… – он подумал, – это другая история. Их дети пели в церковном хоре в церкви Святого Михаила и всех ангелов, в небольшом городке Мелкшам, что в графстве Уилтшир. Потом они оттуда уехали и жили в другом городишке, который сейчас проглочен Большим Лондоном. Но, перед самым отъездом на пароход, их навестили из той церкви в которой их детей любили и ценили. Каждому из детишек привезли в подарок Библию с дарственной надписью. По тем временам это был дорогой подарок, как если бы Вы сейчас подарили шестерым детям по ноутбуку, или по планшету. В этой семье было двое детей, брат и сестра, погодки. Для них церковный сторож, своими руками вырезал эти красивые кубики, – старик взял в руку один из кубиков и снова показал врачу.

– Знаете как назывался пароход, на который села эта семья? – спросил он у врача.

– Как? – посмотрел на него врач.

– «Титаник», – ответил старик и положил кубик на место.

Врач посмотрел в Библию.

– «Нашей дорогой Джесси Эйли Гудвин, в память о днях проведённых в церкви Святого Михаила…», – перевёл на русский язык надпись доктор, – но это явная подделка, – усмехнулся он недоверчиво, – чернила не могли так долго сохраняться, столько времени, в воде!

– Это не подделка, – ответил старик, – чернила могут сохранять свежесть очень долгое время и вода вовсе не та причина от которой настоящие чернила расплываются и исчезают. Да и живущий в начале 21-го века человек, обязательно не учтёт то, что в 1912 году в Англии писали немного по другим правилам, не тем что сейчас. А вот сколько именно времени эта книга пробыла в воде, это ещё вопрос.

– А что с Джесси Эйли? – посмотрел врач на старика.

Старик вздохнул.

– Она погибла. Вместе со всей своей семьёй. Ей было десять лет.

Он помолчал.

– Я верну эту Библию и эти вещи одному её родственнику, который её помнит. И девушку тоже забираю с собой.

– То есть, – подумал врач и отдал книгу старику, – за Джесси Эйли Гудвин она выдавать себя не может?

– Она и не выдаёт себя за неё, – кивнул старик, положил в чемодан Библию и кубики и закрыл его, – она даже не знает кто такая Джесси Гудвин. Постарайтесь, чтобы от неё не осталось никаких следов.

Старик достал телефон и набрал номер.

– Гарольд? – коротко проговорил старик, – это я. Я очень срочно жду тебя у нашего друга в Харькове. Точнее – мы ждём тебя в Харькове. Похоже, что надо снова… вернуться на «Титаник».