Читать книгу Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья - Меир Ландау - Страница 9

Алекс уже допивал вторую бутылку пива сидя на диване посреди гаража, который служил ему домом. Время перевалило за полночь. Телевизор орал и надрывался. Алекса почти свалил с ног пьяный сон, когда в дверь заколотили.

– Идите к чертям! – не вставая с дивана посмотрел на двери Алекс.

В ответ заколотили ещё сильнее.

– Что за чёрт! – выругался Алекс и поднялся с дивана, – я у себя дома и делаю что хочу! – он встал напротив дверей и показал им средний палец.

Двери, словно в ответ с грохотом вылетели. В гараж зашли полицейские с оружием наготове.

– Мистер Гудвин? – зашёл последним седой офицер.

Он как-то по дежурному улыбался, поправляя очки и рассматривал бардак вокруг.

– Нехорошо, мистер Гудвин, – подошёл офицер к телевизору и выключил его.

– Ну ладно, откуда я знал, что мешаю соседям? Тут же нет окон! – развёл руками Алекс, – и ближайшие соседи только в соседнем квартале!

– Дело не в том, мистер Гудвин, – улыбнулся офицер, – боюсь, что Вам придётся проехать с нами.

Он глянул на Алекса не сводя улыбки с лица.

– В чём меня обвиняют? Я никуда не поеду! – закричал Алекс.

В ответ, один из полицейских ударил его прикладом по шее, а двое других скрутили Алексу руки нацепив на него наручники.

– Вы имеете право хранить молчание, – начал офицер, – на звонок адвокату, – офицер подумал, – хотя… сомневаюсь, что на сей раз он тебе поможет.

В полицейском участке было тихо. По крайней мере было тихо в той комнате где заперли Алекса. Он сидел за широким квадратным столом закрыв глаза и клял на чём свет стоит всех, кого подозревал и мог вспомнить. Алекс не мог понять одного: за что его вообще сюда приволокли и благодаря кому он сейчас в наручниках, в этой пустой комнате для допросов, и что у него будут спрашивать?

Напротив него было пустое место. Такой же стул, как тот на котором он сидел. Только пустой.

Алекс поймал себя на мысли, что всё вокруг ему кажется чёрно-белым, в каких-то серых тонах и решил, что ничего хорошего это не может предвещать.

Сколько прошло времени Алекс не помнил. Но едва открылись двери и вошёл, как он понял, тот кто его и заставил сюда притащить, Алекс хотел вскочить и задушить копа, но наручники были прикованы к столу.

– Не трудитесь, мистер Гудвин, – вежливо улыбнулся детектив присаживаясь напротив, – курите?

– Потерплю, – проворчал Алекс.

Детектив пожал плечами и снова улыбнулся.

– Сегодня вечером, на своём мотоцикле Вы чуть было не совершили наезд на пожилую мисс Паркл? Верно?

– Откуда мне знать кто была эта старая карга? – равнодушно отвернулся Алекс, – она перебегала дорогу в неположенном месте и я не успел затормозить и едва не разбил байк. Это я должен подавать на неё в суд! – он посмотрел на детектива.

– Возможно, – кивнул в ответ детектив, – но ведь Вы перевозили на нём партию героина? Под сиденьем, вспоминайте!

Детектив улыбнулся Алексу прищурив глаз.

– Это мне моё – мне подложили! – снова отвернулся Алекс.

– Ну конечно, а как же? Естественно! – рассмеялся детектив, – да и вообще, знаете, эти копы просто невыносимы!

Он открыл папку и нашёл нужную страницу дела.

– И ещё, в Вашем гараже… – детектив прокашлялся, – простите, в доме, около двух месяцев назад провела ночь Маргарет Ставински, которая сейчас беременная и утверждает что от Вас, – посмотрел на Алекса детектив.

– Что? – округлились глаза Алекса, он пристально, в недоумении глянул на детектива, – какая ещё Ставински? Не знаю я никакой Ставински!

– Уже знаете, – спокойно ответил ему детектив, – хотите сесть за изнасилование несовершеннолетней?

– Вот шалава, – выругался, посмотрев куда-то в сторону, Алекс.

– Вот видите? – улыбнулся детектив, – знаете! Ну так как? Хотите отправиться в тюрьму, или намерены ночевать у себя дома? Наезд на пешехода. Впрочем – не в первый раз. Торговля наркотиками. Но на этом Вас ловили ещё в школе. И девочка…

– Какая она девочка! – вскричал Алекс, – двадцатилетняя кобыла, которая переспала с половиной района!

Алекс рассмеялся.

– Что Вы мне тут пишите, детектив? Я не бандит и не уголовник! Люблю выпить и оторваться с девчонками. Ну шумный немного. Но с кем не бывает? Ну есть пара пакетов, чтобы самому нюхнуть. Но я же не езжу под кайфом по городу! Жить-то мне не надоело? Верно? А бабка эта, пусть на светофоре переходит, а не прыгает всем подряд под колёса!

– Ладно, ладно, – успокоил его детектив, – я же ведь спрашиваю Вашего желания, мистер Гудвин. Куда Вы хотите отправиться сегодня? Домой, или в тюрьму?

– Медведь что ли издох на водопаде? – пожал плечами Алекс посмотрев в сторону, – фараон спрашивает меня, хочу ли я в тюрьму или хочу домой после того, как навешал на меня все смертные грехи? Это что-то новенькое, сэр!

– Ничего нового, – продолжал смотреть на Алекса детектив, – если Вы хотите домой, то Вы честно ответите на все мои вопросы, мистер Гудвин. И отправитесь домой. Я могу Вам даже подарить эту шмару Ставински. Живите с ней сколько хотите, если конечно не боитесь венерических заболеваний. И хоть задавите эту старую дуру Паркл. Только потом привяжите её за ногу к своему байку и увезите куда подальше от города, потому что она уже достала всех нас своими кляузами. Ей осталось только Президенту писать! И нюхайте свой порошок хоть каждый день, если Вам надоело жить. Но Вы для этого ответите мне на несколько вопросов.

– Каких ещё вопросов? – удивился Алекс, – я ничего не знаю кроме пива, футбола и местных проституток. Ну, ещё знаю где героин на районе можно достать.

– Мне не нужен Ваш героин, – посмотрел на него детектив, – мы все Ваши точки знаем. И знаем даже те, о которых Вы и не догадываетесь. И все подпольные бордели, порностудии и проститутки-одиночки нам тоже известны.

– Тогда что Вы от меня хотите? Чего ради вообще Вы меня сюда приволокли? – растерялся Алекс, пытаясь показать детективу наручники, но те крепко удерживали его прикованным к столу.

– К Вам несколько лет назад приехал родственник из Британии. Это так? – спокойно спросил детектив.

– Ну так, – ещё больше округлились глаза у Алекса, когда он услышал вопрос, – а что он? Начудил чего-то? Да ну бросьте! Он нормальный мужик!

– Даже не сомневаюсь в этом! Можете не доказывать! Он абсолютно законопослушный гражданин! – ответил детектив и Алекс успокоился, – что Вы о нём знаете? – спросил детектив.

– Он ни причём к моему порошку, – ответил Алекс, – или он тоже приторговывает им?

– Нет, – покрутил головой детектив, – мы делаем свою работу и нам хотелось бы знать всё что возможно о человеке, который со своей семьёй недавно принял гражданство.

– А, вот оно что, – вздохнул облегчённо Алекс, – ну торгует мобилками, магазин у него свой, ремонтирует старую электронику неплохо. Мне вот недавно починил магнитофон старый, на двукассетник. Помните такие?

– Помню, – кивнул детектив, – это с которыми мы в школу на дискотеки ходили?

– Ну да! Из тех самых! – рассмеялся Алекс.

– Да, да, – усмехнулся детектив, – я свой на плече таскал, до того огромный он был! Все одноклассники завидовали. А когда его врубал, все соседи ругались и жаловались отцу. Он же гремел на весь район!

– Да ну вас! – улыбнулся Алекс, – никогда бы не подумал, что копы тоже были двинутыми на всю голову!

Детектив усмехнулся и вздохнул.

– Ну так что Ваш родственник? Говорите нормальный человек?

– Да с бабой живёт, – ответил Алекс и тут же осёкся, – но законно! Вы не подумайте! Её Мэри зовут, – он подумал, – Мэри Кравс. Эдакий гибрид домашней жены и монашки. Пацан у него первый класс заканчивает.

– А как зовут сына? – спросил детектив.

– Сид, – усмехнулся Алекс, – шустрый, быстрый, ходячие сто тысяч «почему?», не иначе.

– Нормальный ребёнок, – кивнул детектив, – Вы им продали свой дом?

– Да ну Вас! – улыбнулся Алекс, – он просил, чтобы я остался, не уходил. Заладил, что мол «Алекс! Оставайся! Пропадёшь ведь один! Я тебя в дело возьму!», – Алекс тяжело вздохнул, – только где он раньше был? Мне бы такого отца… Не могу я в том доме. Мне везде мерещится тень моего папочки, который ни дня не был трезвым и дубасил меня и руками и ногами, когда ему вправляли мозги на улице. А он отыгрывался на мне. И мама…

– Что мама? – кивнул детектив.

– А что мама? – отвернулся Алекс, – один раз уснула и не проснулась. А мне было пять лет. И я три дня просидел над ней, уже умершей. А папочка гулял где-то…

Алекс замолчал, потом посмотрел на детектива исподлобья и печально усмехнулся.

– Думаете, что я плохим стал потому что я плохой? В детстве я плакал над умирающими бабочками и без слёз не мог читать грустные стишки…

Алекс замолчал, посмотрел в потолок что-то вспоминая, потом вдруг глянул на детектива.

– Ладно, распустил я нюни! Старина Фред отличный малый! Не трогайте вы его. Он и себе, и людям. А в гараже мне даже лучше. Байк под боком, и соседи не ворчат, и кореша приходят чаще.

– Спасибо, мистер Гудвин, – вздохнул детектив, – не ругайтесь с ним и никому не говорите о нашей встрече.

– Да что я, дурак чтобы ругаться с человеком, который меня со дна вытащил? – усмехнулся Алекс, – без него я бы уже завонялся где-нибудь под забором! Смешные вы, копы! Лучше наручники с меня снимите. Не убью я тут никого.

Детектив кивнул Алексу и нажал на кнопку под столом, глядя куда-то в сторону.

– Мистер Гудвин может быть свободен.

Он снова посмотрел на Алекса.

– На выходе Вам дадут мою визитку. Сообщайте мне, будьте добры, обо всём что делает мистер Фред Гудвин. Я надеюсь на Ваше благоразумие.

Он помолчал.

– И ещё, мистер Гудвин, завязывайте с наркотиками. Они убивают. Медленно…

Детектив встал со стула, собрал бумаги и подойдя к выходу посмотрел на Алекса.

– Сейчас Вас освободят, – сказал он, – прошу Вас, не распространяйтесь о нашей встрече. Вы меня поняли?

– Да куда уж не понять, – ответил Алекс посмотрев на наручники, – а мне долго ждать?

– Подождите несколько минут, – ответил детектив, – у конвойных за дверями всё равно нет ключа от них, – и вышел.

Батт слышал весь разговор из соседней комнаты, через динамик. Сквозь тонированное стекло, замаскированное пластиком, можно было видеть Алекса в мрачном состоянии духа, сидящего за столом.

Вошёл детектив.

– Слышали, мистер Батт? – кивнул детектив на окно.

– Слышал, – кивнул детективу в ответ Батт, – Фред Гудвин… Фредерик Гудвин. И у него есть сын по имени Сид. То есть – Сидней. И если это тот самый Фредерик Гудвин, и тот самый Сидней Гудвин, то кого же тогда моряки похоронили в Галифаксе, в 1912-м году? Кто же умер в ту ночь на руках у Августы Гудвин?

Он, несколько раз усмехнувшись, кивнул детективу.

– Может всё-таки мы тогда ошиблись? – спросил детектив, – может там действительно похоронен русский мальчик Владимир Панула? Как тогда экспертиза показала, мальчик однозначно был родственником Гудвинов?

– Да ну бросьте, – махнул Батт, – экспертиза показала, что он вероятно родственник правнучатых племянников Августы Гудвин, Таллеров! Но не Гудвинов!

– Русский мальчик, родственник английской женщины? – переспросил детектив.

– Во-первых, он родственник шотландской женщины, – ответил Батт, – а во-вторых, английская семья это ничто иное как обыкновенный миф. Так было нужно, чтобы изгладить лишние национальные и религиозные следы во всей этой грязной истории.

– Грязной? – не понял детектив.

– Да, очень грязной, – ответил Батт, закуривая сигарету дрожащей рукой.

– Вы явно нервничаете, мистер Батт, – спросил у него детектив, – если мне копаться в этом всём грязном белье, то хотелось бы знать больше подробностей о том, какую вонь придётся понюхать.

– Англичане не любят вспоминать некоторые страницы своей истории, – ответил Батт, – Гудвины погибли очень не вовремя. В стране начиналась очередная религиозная возня между католиками и протестантами, сторонниками Билля о гомруле и его противниками. Которая, осмелюсь напомнить, завершилась гражданской войной и потерей Ирландии. И ирландцы напомнили англичанам о смерти своих на «Титанике». Мало кто говорил, что среди погибших в Третьем классе были и протестанты, и русские, и даже мусульмане. Много погибло и евреев. Ирландцы сказали, что англичане убили людей потому, что люди были католиками! Это сказали те, которые от «Титаника» были очень далеки, знали о происходившем в ту ночь не больше чем мы с вами знаем о погоде на Марсе сегодня, но очень хотели стать министрами и заседать в парламенте. А смерть семьи ещё и шотландских католиков, возможно никто и не заметил бы среди шотландцев. Но только если бы это не была семья, которую не пустили на другой пароход, на который они брали билеты! И на котором они несомненно доплыли бы до Америки! А не пустили их только по одной причине. По причине того, что они были теми самыми «второсортными подданными Его Величества», то есть католиками, а вовсе не потому что на пароходе не было угля, как потом объясняли в суде. И семье пришлось взять билеты на «Титаник». Но и там с ними поступили просто по-свински. Вот Вам и вся история. Поэтому, англичане и приложили максимум усилий, чтобы никто и никогда не узнал о том, что Гудвины, Сейджи, ещё куча погибший семей, англичанами не были. И сейчас, спроси даже у дальних потомков той семьи, если таковые найдутся, кто были их рдственники, Гудвины севшие на «Титаник», они без малейшего сомнения искренне ответят: «Простая английская семья!» Их даже не смутят гэльские имена детей Фредерика и Августы. Американцы просто в этом не разбираются, а британцам сейчас всё равно…

– Политическая целесообразность, другими словами? – спросил детектив внимательно выслушав Батта.

– Я бы не называл это политической целесообразностью, – ответил Батт, – любая политическая целесообразность есть ничто иное, как заметание следов обыкновенных уголовных преступлений. Но каждое преступление имеет не только классификацию, но ещё и конкретные имя и фамилию.

Батт посмотрел на окно, через которое было видно как Алекс безуспешно пытается снять с себя наручники.

– Как Вы думаете, – глянул Батт на детектива, – он доложит о случившемся своему родственнику?

– Естественно, – так же глянул на Алекса детектив, – именно поэтому я дважды попросил его не трепаться о нашем разговоре, – он улыбнулся, – по крайней мере мы будем знать реакцию мистера Гудвина.

– Вы этого называете мистером? – рассмеялся Батт глядя на безуспешные старания Алекса.

Наручники ещё сильнее сжимались, явно причиняя Алексу боль.

Батт не выдержал.

– Освободите Вы уже эту обезьяну! – нажал он на кнопку селектора.

В комнату за окном вошли двое полицейских, сняли с Алекса наручники и вытолкали его в коридор.

– Нет, – усмехнулся детектив, – мистер Гудвин, это упоминаемый им Фред, явно положительный парень воспитывающий сына и живущий с тихой и порядочной женщиной по имени Мэри. А что до Алекса, то вряд ли он дальше может нам быть интересен.

– Его прадедушка оказался порядочным негодяем, – обернулся к детективу Батт, – едва убедился в том что его брат со своей семьёй погиб, как сразу же прибрал к рукам дом в котором сейчас живёт тот самый Фред Гудвин со своим ребёнком и женщиной.

– А что дом? – посмотрел на Батта детектив.

– А дом был куплен Николой Теслой, на деньги Фредерика Гудвина. И обставлен за счёт Николы Теслы, – ответил Батт.

– Самого Николы Теслы? – удивился детектив, – Филадельфийский эксперимент?

– Да, – кивнул Батт, – мистер Гудвин был не так прост как кажется в истории «Титаника». Если бы он остался жив, то Филадельфийский эксперимент был бы успешным. Но только провели бы его не в 1942-м, а например в 1922 году.

Он подумал.

– И я вообще не понимаю, как, и самое главное зачем, эта семья оказалась в Третьем классе. Их место было рядом, по меньшей мере с каютой Эндрюса.