Читать книгу Сказки о правде - Наталья Комлева - Страница 16

– Анна, почему Франкфурт? – спросил Анатолий в мягко мчащемся BMW.

– Потому что я без тебя скучаю, Аня, а в России я все дела уже сделала.

– Так я что, буду у тебя чем-то вроде приживалки-компаньонки?

– Ну, зачем же так? Какая ты приживалка-компаньонка? Ты компаньон в деле, которое мы делали и будем делать вместе. Вот отдохнёшь сегодня, а завтра пойдём на выставку «Золото алтайских курганов». Она как раз во Франкфурте. Посмотрим, подумаем кое о чём.

– Опять Демидовы? Золото Полоза? Чего ты добиваешься, Анна?

– Отвечу честно: добиваюсь того, чтобы не скучно было жить. Ну, и ещё: приятно и полезно решать ребусы, составленные не тобой, и попутно составлять свои. К тому же в приятной компании.

Она погладила его по щеке. Рука её скользнула по его шее вниз, расстегнула пуговку… Её душистая головка легла ему на плечо… Анатолий отбросил холёную ручку с мерцающими ноготками, отодвинул своё плечо.

– Если мы компаньоны, тогда никаких отношений, помимо чисто деловых. Скажи, что именно я как компаньон вношу в твой проект? И, кстати, в чём он заключается? Партнёрские отношения предполагают честность.

– Ох, Аня, Аня, как вы, русские, любите быструю езду! Ну, хорошо. Я расскажу тебе. Кое-что из найденного мной в архиве Демидовых в Британском музее в печать не попало. Это, кстати, не такая уж редкость в научном мире. Зачем сразу исчерпывать запас сенсаций и интерес прессы к тебе? Правда, я искала и нашла архив не для науки и сенсаций, а для себя. Опубликовала я некоторые материалы архива потому, что мне хотелось выманить Украинцева из норы. Вместо того чтобы разыскивать его и тратить деньги и время на то, чтобы узнать, насколько он продвинулся в изучении интересующих нас обоих вещей, я заставила его делать то же самое в отношении меня. Это дало мне фору: он свои ресурсы обнаружил, я – нет. По крайней мере, не все. Благодаря такой тактике я узнала, что он к искомому результату не пришёл, и более того, даже не представляет, каков на самом деле может быть результат. Он всего лишь знает, что есть некая тайна, но в чём она конкретно состоит – только предполагает и думает, что тайну узнала я – из невьянского архива первых Демидовых.

– А ты узнала?

Анна приблизила к нему в полутьме автомобильного салона свои смеющиеся бесовские глаза:

– Я тоже только догадываюсь. Но через тебя – помнишь, мы стояли у портрета, и я рассуждала вслух? – я дала Андрею Кирилловичу Украинцеву абсолютно все, выражаясь фигурально, карты местности. А уж пойдёт он по шоссе к сверкающему граду на холме или свернёт на грунтовку в тупик – зависит от возможностей его интеллекта и кошелька. Соответственно, либо мы с ним будем бороться до последнего метра дистанции – либо на завершающем этапе пути я пойду к вершине одна, оставив ему из милосердия какой-нибудь утешительный приз.

– Значит, золото Полоза – твоя обманка? Попытка заманить его на грунтовку? Или это твой утешительный приз Украинцеву?

– О Господи, darling, нельзя же требовать, чтобы тебе всё разжевали, положили в рот и пропихнули в самый кишечник вплоть, простите, до анального отверстия! Поработай немножко сам, своей собственной головой! Ты же, как мы только что договорились, компаньон, а не духовник – исповедник.

Помолчали. Потом Анна протянула:

– Ну, раз у нас теперь чисто партнёрские отношения…

И отодвинулась в угол сиденья.

– Анна, ты просто бес, а не женщина!

Второго намёка Анатолию Анне подавать не пришлось.

Ночью они почти не спали.

Утром, как и хотела Анна, они отправились на выставку. Прилежно осмотрели все экспонаты. Потом, за кофе в ресторане, Анна спросила:

– Что привлекло твоё внимание среди всех этих замечательных золотых вещей в наибольшей степени?

– Ну, там много приятных вещичек.

– И всё-таки?

– Там есть один такой замечательный золотой жезл. Я подумал, что сидеть на троне – или на чём они там сидели много столетий назад – и держать его в левой руке было бы классно.

– А в правой?

– А в правой – меч с золотыми накладными украшениями. И с удовольствием рубить им головы не в меру любопытным красавицам.

Анна засмеялась и захлопала в ладоши.

– Браво, Ватсон! Знаешь, Аня, что Шерлок Холмс у Конан-Дойля говорит Ватсону в порыве откровенности о его истинной роли в их партнёрстве? Он говорит примерно так: Ватсон, если вы сами не являетесь источником света, вы всё-таки способствуете тому, что свет зажигается. Кстати, вот у тебя появилось не только новое имя, но и фамилия – Аня Ватсон. Ладно, не злись. Вот я тебя сейчас спросила потому, что хотела предположительно знать, на что именно обратит внимание Украинцев во всей этой коллекции золотых вещей.

– Ловля на живца?

– Ой, перестань! Живец, мертвец – какая тебе разница? Пока я с тобой, во всяком случае.

– Анна, ты меня пугаешь.

– Я сама себя боюсь.

Мерзкая бабёнка скорчила рожу и, приставив ладони, захлопала ушами.

– Правда, надо сделать поправку на то, что, в отличие от тебя, Аня, Украинцев – не доцент уральский, а настоящий хороший делец.

– Тогда, моя милая, это тебя надо спросить, на что бы ты обратила своё благосклонное внимание.

– Ну, я же женщина, мне всякие брошечки-серёжечки нравятся.

– Не уходи от ответа!

– Ой, прямо боюсь! Как делец я бы выбрала предметы покрупнее. И практичные. То есть то, что и подороже, и более конъюнктурно.

– Что-то вроде золотого блюда, на которое можно положить гуся при подаче на стол, чтобы все гости со стульев попадали?

– Там были предметы ещё более крупные: золотой стул, например. Кстати, представляешь, как он натирает задницу?

– Ладно, к делу. Зачем тебе надо, чтобы Украинцев что-то из этой коллекции выбирал?

– Аня, мне надоело быть твоим поводырём притом, что твои собственные ноги вполне ходячие. Ваш Илья Муромец, по-моему, сидел сиднем тридцать лет и три года не по болезни, а потому, что был ленив, как ты, и просто придуривался. Тебе сколько лет? Тридцать три? Ну, слезай с печки – пора. Больше ничего тебе рассказывать не буду. Всё уже рассказано. Доходи до результатов сам.

– Угу, а ты по ходу моих мыслей будешь судить о том, выбирает ли Украинцев шоссе или грунтовку – при заданной карте местности…

– Ну, вот видишь, ты небезнадёжен: сообразил же что-то путное.

– Так ты что, хочешь сказать, что он здесь или будет здесь – на этой выставке? Значит, вы оба знаете, что тайна, за которой идёт охота, всё-таки связана с золотом – по крайней мере, с алтайским золотом Демидовых?

– Ну, если он не дурак, а он не дурак, то из твоих бесед со мной – которые, я надеюсь, ты ему пересказал? – он заключит именно это.

– Поиграете вы мной и бросите, как говорила Лариса в «Бесприданнице».

– А чтобы этого не случилось, ты меня прирежешь, как Киса Воробьянинов Остапа Бендера? Что ж, вот тебе вторая сюжетная линия, которая может сделать мой жизненный роман более интересным. Надо будет сегодня на ночь положить рядом с ложем нашей любви нож… Ты ведь перед рассветом будешь резать – и ножом, как Киса? Замечу в скобках: как действительно богата ваша литература – все возможные сюжетные линии уже прописаны, остаётся применить.

Ночью Анатолий не пошёл к Анне. Он сел за ноутбук и активизировал поисковую систему.

Кстати, ноутбук эта паразитка, видимо, специально сюда положила, причём с русским языком использования. Видит на несколько ходов вперёд, шахматистка. Ну ничего, посмотрим, чья возьмёт.

Итак. «Золото алтайских курганов». Ничего особенного. «Алтайцы». Так, обычаи, туда-сюда, шаманизм, одежда-обувь… «Алтай в восемнадцатом веке». Не густо.

Попробуем по-другому. «Демидовское золото». Практически ничего. «Тайны невьянских подземелий». Угу, угу, очень пространно, но непонятно, как это к современной ситуации приспособить. «Портрет Никиты Демидова-Антуфьева». Скупо.

Ну, хрен с ним, пусть будет «сказы Бажова о золоте Полоза». Так. Семёныч – это мы уже проходили, Великий Полоз – само собой, Золотой Волос – понятно, Никита Жабрей… Случайно главный персонаж сказа о скрытом под землёй золоте назван Никитой?.. Кстати, у Никиты Демидова, кроме троих сыновей, ещё и дочь была. Дочь Великого Полоза, Золотой Волос… Сказ «Золотое имечко»: имечко, что открывает все земные богатства, между прочим, не названо, но, судя по тексту, должно быть башкирское. Башкирский язык схож с алтайским. Вера практически одна. Может, тут что-то есть? Погоди-погоди, Толян. Золотой Волос украл у Полоза башкир Айлып. Так? Так. А теперь вспомни, когда ты по южно-уральским деревням фольклор собирал, где тебе это имя встречалось? Айлып – великий шаман. И чем он там был знаменит? Шаманил в том числе на то, чтобы вывести человека из нижнего мира, то есть царства мёртвых, обратно в средний мир, мир живых. Само собой, и из нашего мира в нижний запросто мог загнать. И использовал он при камлании не только бубен с колотушкой, но и золотую чашу, в которую «клал» душу человека, пока с его телом чего-то там делал. Угу—угу… Не тут ли, часом, собака зарыта? Пути в иной мир? Как теперь принято говорить у экстрасенсов, в астрал? Ой, ребята, чушь это собачья. Ну, попадёте вы с Украинцевым в астрал – и что вы там делать будете? Это и без шаманов с золотыми чашами любая «провидица Серафима с лицензией Академии оккультных наук» вам устроит за пять минут при хорошем золотом обеспечении. Ладно. Встанем на их уровень и вспомним, была ли в коллекции на выставке золотая чаша. Как таковой не было, но было какое-то блюдо, довольно глубокое. При сильном желании может сойти за чашу. И что-то там на нём было начёркано, знаки какие-то… Ой, чу-ушь!.. С жиру люди бесятся, не иначе. Богатство переварить не могут – мистическим поносом исходят…

Так. «Шаманизм». Ну, в общем, так и есть. Шаман мог и заставить человека родиться от другой матери, и уморить когда захочет, и таскать по мирам туда-сюда. Про блюдца-чашечки ничего. Ну, даже если найду я им разгадку этой их великой тайны – если это вообще в ту степь – где они шамана-то возьмут? Или сами камлать примутся? Представляю Анну всю в кожаных ленточках на голое тело… Тело, между прочим, очень даже…

А самое главное – причём тут Демидовы? Они-то здесь зачем?! Шаманы шаманами… Так, вспомним, что там Анна вещала в тагильском музее у портрета Никиты? Ё-моё, она ж говорила, что посох в его руке похож на Древо жизни. Самое шаманское понятие! Именно через Древо жизни шаман человека из мира в мир и водит. А три одинаково написанных пальца на верхушке посоха? Трое сыновей? Три года? Три километра по Большой Берёзе? Три раза? Скорее всего, эти пальцы – это просто особенность парсунного письма. Угу, потом: она чревовещала, что стол, около которого сидит Никита – это не стол, а престол для старообрядческих молебнов. А может, это намёк не на христианское, а на шаманское моление? Чушь, у шаманов никаких аналоев нет! А на столе якобы не чертёж, а графический шифр. Ну-ка, вернёмся к «тайнам подземелий»… Так-так. Вот тут схемка основного подземного хода: он соединял господский дом – вот вам дом на портрете, завод – и на портрете заводской корпус – и Невьянскую башню. Но! Во времена Никиты башни ещё не было, он её только заложил. Однако к берегу пруда ход запросто могли вывести. Угу. И всё это – явный замкнутый треугольник. У Никиты на портрете тоже графический треугольник из трёх зданий. Третий угол составляет некое строение, от которого видно только фрагмент крыши. Мать моя! Так потому и фрагмент, что башня ещё только строилась! Он что, фундамент, что ли, должен был нарисовать? Так это бы просто развалинами представлялось на картине. Ай да Никита! Башка…

Постой, Толян! Ну, ладно, три здания на картине – именно то, что ты сейчас придумал. А шаманы с бубнами причём? Шамана он, что ли, в подземельях держал? И с чашей его… Так какое же камлание в подземелье? Это всё на вольном воздухе происходит.

А ведь Анна, кажется, права. Юрнал Никитин надо искать! Там, видимо, всё и обозначено.

Так. Обратно на портрет. Допустим, верхняя книга – тот самый «юрнал». Слушай, Толян, он на башне лежит – если эта крыша и есть обозначение будущей башни. Что ли, он его туда заложил – в верхний этаж? Или вообще куда-нибудь на крышу планировал спрятать? Акинфий башню достраивал. Сыну, что ли, Никита юрнал завещал – или они его вместе вели? Акинфий-то вроде грамотный был, а Никита – то ли да, то ли нет. Скорее всего, просто малограмотный.

Фу, устал! Отвык от интеллектуальных занятий. Надо прямо признаться.

Перекур!

В дверь тихо постучали.

Пришла всё-таки! Стоило по-мужски гордо её проигнорировать – и пожалуйста!

Пошёл открывать. Успел только увидеть баллончик в руке, одетой в перчатку – и отрубился надолго.