Читать книгу Город негодяев C.O.V. ID1984 - Никки Яккин - Страница 8

– Я раньше никогда не выезжал за пределы Штатов, – рассказывал плосконосый Саймон Зилотштейн. – Я мог себе это позволить, в Мексику или Канаду, но как же моя работа? Я всегда ходил на работу, когда мне давали отпуск. Мой босс очень ценил меня и ставил всем в пример. Я не хотел подводить его.

– Но ведь ты бы хотел поехать с семьей… в Париж, например? – запнувшись на слове «семья», спрашивала Иззи.

– С семьей? Пожалуй, нет, не хотел бы. Для семьи прекрасно подошел бы Диснейленд, ну а если с девчонкой, то я бы поехал в Лас-Вегас, – отвечал Саймон. – Что там в этом Париже смотреть?

– Путешествие – лучшее оружие, убивающее предрассудки, фанатизм и ограниченность, – как бы нехотя ответил Джозеф, сидящий в том же ряду, и отвернулся в иллюминатор, разглядывая ватные облака. – Это не мои слова, это Марк Твен сказал.

Пассажирский Airbus 320 с креслами в два ряда по три штуки в каждом нес курсантов на высоте 9 километров в аэропорт Домодедово на Территорию 97.

– Я думаю, что Саймон вообще впервые на самолете-то летит. Не будь эпидемии, он так и ездил бы на своей колымаге «Форд Бронко» всю жизнь.

Раздался смех. Саймон улыбнулся и деланно бросил в Джозефа пустой пластиковый стаканчик из-под воды.

– Посмотрим, на какой колымаге повезут хоронить тебя, Джоджо. Мы посмотрим, а ты нет. Потому что никто не увидит подножки своего катафалка. Это не я сказал, это Дензел Вашингтон мне лично сказал, – Саймон самодовольно откинулся на спинку кресла.

– Дензел Вашингтон? Актер? – с сомнением сведя брови, переспросил Джозеф.

– Да, именно. В университете Дилларда в его речи для выпускников.

Иззи захлопала в ладоши.

– Саймон, как это круто! Он правда говорил это тебе?

– Да, мне и еще тысяче двумстам студентам университета! – улыбнулся тот ее вопросу.

– Господи, университеты: неужели это у нас когда-то было? – подхватила разговор Джулия. – Я мечтала, как буду рассказывать своим детям об окончании университета. – Никто не спросил, есть ли у Джулии дети. Это был бессмысленный вопрос: о семьях вообще предпочитали молчать.

– А еще я помню наши супер-вечеринки в университете: мы собирались у Дункана Сикорски – его дед был знаменитый конструктор, и их особняк с бассейном вмещал пятьсот студентов. Туда часто приглашали поп-див и других селебрити. – Джулия улыбалась в ответ Барту Симпсону, который активно махал головой и хотел что-то сказать. – Однажды туда приехала русская суперстар Бузкойн. Она то ли напилась, то ли переборщила с наркотиками и упала в бассейн. Когда ее вытаскивали, у нее съехали силиконовые накладки с задницы почти до уровня обратной стороны колен. Это было и мерзко и смешно одновременно. Что, Барт?

– Я вообще всю эту богемную тусовку считаю самым большим злом! Меня как-то сбила машина, а за рулем была Сим Карандашян: они ехали с вечеринки из Иераполиса. Так осудили меня, а не ее – за то, что я носил одежду без светоотражателей. Дело было летом, я шел в бриджах и футболке, со мной был мой друг Фил и его сестра. Фила насмерть, я чудом уцелел – а осудили меня, а не ее. За то, что я носил одежду без светоотражателей! В суде они прицепились к моей одежде, и ее адвокаты доказали, что я сам, мол, виноват в том случае. Представить только, господи, они посчитали, что дело в одежде! Поистине справедливость дороже всего на свете – особенно для тех, кто носит черные футболки за два с половиной доллара. Я загремел на шесть месяцев в тюрягу, где меня подвешивали вверх ногами. А сестру Фила, Марианну, кстати, не тронули, потому что у нее на футболке был логотип cо светоотражающим факелом.

– Ты не любишь тусовку за это? – переспросила его Иззи, будто тусовки и богема продолжали существовать.

– Нет, это я сказал к слову, – продолжил Барт Симпсон. – «Не любишь» – это неправильное определение: я считаю, что они были злом. Чистым злом без примеси добра, всяких там инь и янь. Они, может, и были хорошими людьми до эпохи лайков и смартфонов, но как только подсели на лайкозависимость, то перестали ими быть. Лайкозависимость была иногда похлеще героиновой, плюс когда за это платят деньги, а лайкомания автоматом тянет за собой «социальную лайкофобию», это становится бесконечной пропастью, куда проваливалась душа. Ведь лайки подпитывают всякое дерьмо в тебе типа гордыни, желания показать себя получше. Какой контент привлекал внимание? Там, где скандалы, споры, гнев. Где все стремились сделать себе одинаково бессмысленные татуировки, где все стремились накачать одинаково беспонтовые задницы, где всем навязывались одинаково безвкусные шмотки, одинаково дерьмовые шампуни и зубные пасты, одинаково бесполезные модели чужого успеха. Все это навязывали нам не роботы и не инопланетяне! Это совершенно бессовестно годами и десятилетиями втюхивали нам блогеры, селебы и дельцы от богемной тусовки. И они преуспели в этом, они стали мастерами в подавлении воли! Они превращали нас в тупых озлобленных мудаков в срачах в соцсетях, придумывали фальшивые миры, людей, новости и идеи. О, они были хороши в создании и умножении безумия в и без того неспокойном и не всегда адекватном мире, в пожирании нашего времени. Из-за них мы разучились сочувствовать, стали ненавидеть людей с иным мышлением. Они порабощали нас не только нравственно, но и физически. Только вот тот ошейник был невидимым, работал с мозгами через дофамин с их постами, передачами, интервью и статьями в журналах.