Читать книгу Достойный сын - Нора Дутт - Страница 6

Караван. Дорога до Рбория. Май 677 года

Всё время до обеда мы провели в заботах. Айнор проглотил утреннюю претензию Махира и всё же сходил на охоту. После проверил раненых, а потом присоединился ко мне у реки. Закатал рукава, разулся, зашёл по колено в воду и стал вместе со мной стирать бинты. Ох, его коса… Он снял мешочек, и её конец полоскался вместе с тканью. Я была в легком замешательстве от такой небрежности.

После обмена бессмысленными фразами о погоде, он спросил о том, что, видимо, его интересовало больше всего:

– Я тут всё думал про Усмерский корпус. Получается, ты правда была обязана из-за договоренности с королём защищать страну от ивенов?

Признаться, задай этот вопрос кто другой, я бы приняла всё в штыки – ведь это очевидная попытка задеть за живое и залезть в душу. Но мне было жизненно необходимо кому-то рассказать историю о затее, которая почти не имела шансов закончиться хорошо.

Я поделилась всем. Рассказала о договоре с покойным королём, о том, что я понятия не имела о ситуации с ивенами. Айнор узнал и про проблемы в управлении, про то, как бездарно я заводила связи, и как моё желание не вляпываться в схватки неожиданно оценил ивен по имени Дарара.

– Дарчик, – усмехнулся Айнор. – Да, слышал о нём много интересного. А ты… ты не возненавидела ивенов после этого? Они ведь разорили тебя, почти уничтожили. И только один из них вам помог, и то не обошлось без жертв.

– Знаешь, сначала да, – вздохнула я, безуспешно шоркая пятно на бинтах, – а потом… Дарара ведь ивен. Но он предупредил нас, попытался уберечь. Заступился за Иххама, за остатки Корпуса. Наверняка нас всех не казнили только благодаря ему. А вот Мануиль…

Я со злостью шлёпнула бинты в воду, встала, упёрла руки в бока. Ткань медленно осела на дно. Эмоции улеглись, снова дышалось легче.

– Формально он человек. Тоже полукровка, как Дарара, но человек. Понятия не имею, как это у вас там определяется, но, знаешь, я получила ещё одно доказательство, что мерзавцы есть в любом народе. Так что я хочу прибить не так уж много ивенов. Людей в моем списке куда больше.

– Не оправдывай клеменов, Радис. Они навредили тебе, словно великовозрастные дети, которые играют в пацифистов, а сами мучают кошек. Я всё жду, когда они либо переболеют, либо издохнут, – хрипло закончил Айнор. – Я думаю, что будущее за иятаяб. Они уже давно живут среди людей. Умирающие друзья и близкие рассеивают дурман мнимого бессмертия. С точки зрения выживания на уровне мировоззрения более разносторонние полукровки однозначно сильнее. У них всегда две правды – им приходится учиться думать самим, причем много.

Он неожиданно оборвал себя, прикусил губу, словно вдруг поймал себя на том, что сказал лишнее. В его глазах появился стальной холод, как если бы он вдруг сам себе надавил на болевую точку.

– Ох, извини, я снова ударился в свои мрачные рассуждения. Не стесняйся меня останавливать, хорошо? – сказал он добродушно. – А что же Матери? – продолжил он. – Ну, их ты точно, наверное, хочешь покарать.

– Если кого карать, то Охотницу. Но мне до неё не дотянуться.

Мы испытующе смотрели друг на друга. Раз ему так нужно узнать мое мнение по таким «ивенским» темам, то я решила сразу дать понять, как к этому отношусь, и посмотреть, как он отреагирует.

– Охотница обычно правит в Сивенате, – сказал он и тут же добавил: – Как ты понимаешь, мне туда дороги нет. Ты многое знаешь про неё и Матерей?

– Одна из моих учениц стала капальщицей, – сказала я, чем удивила Айнора еще больше. – Она рассказала мне в общих чертах. И Дарара немного.

– Стало быть, ты и про Достойного сына знаешь? – спросил он, но, заметив мое замешательство, махнул рукой: – Не бери в голову.

За мгновенье он снова стал прежним фальшивым юнцом. И мне оставалось только гадать, не померещился ли мне этот разговор с ивеном со сталью в глазах.

Совсем скоро нас позвали на обед. Айнор выжал косу, мы обулись, развесили бинты на ветвях кустарников. И подошли самыми последними. Похлёбки осталось на дне котелка.

–Эх, Айнор, скоро ты, как и я. поймёшь, что своевременный обед важнее женщин, – важно заявил Махир, передавая ивену его порцию. Теперь-то повар был любезен с ним.

После еды мы вместе с Айнором ещё раз посетили раненых. Точнее, он проверял их раны, а я просто ходила хвостиком. Потом ивен отправился в лес, а я снова села у костра. Вот-вот должен был прийти Огиён, потом Айнор, и вместе они ещё раз поговорили бы с Уи.

Неожиданно меня замутило. Головокружение, тошнота – они накатили так резко, что я сползла с бревна, на котором сидела, встала на четвереньки. Из меня с судорогами и жжением вышел обед. Запах ударил в нос и вызвал новый приступ.

Меня охватил озноб, я затряслась и поняла, что ещё немного, и разум померкнет. Последней мыслью было упасть дальше от лужи рвоты, чтобы мой труп не был измазан в непереваренной мерзости.

***

Очнулась я уже ближе к вечеру, привязанная к дереву. В одиночестве. Чуть подальше было дерево “для мужчин”: Уи сидел с обречённым видом, а лицо Огиёна так посинело, что я едва его узнала. Был среди связанных и мальчишка Яхис, что совсем недавно попал к наёмникам. Лиц других двух пленников я не разглядела, но это наверняка были помощники купца.

В подступающей темноте я различала силуэты – наёмники разбирали телеги. Они с энтузиазмом запрыгивали то в одну, то в другую, отдирали перила, борта и доски пола. Били молотки и топоры, и под этот стрёкот вразнобой перекрикивались мужчины.

– О, до моей добрались, – хрипло заметил Огиён, – Уи, что они там ищут, а?

Купец в ответ пожал плечами. Исаг тем временем вырвал первую доску и радостно завопил:

– Я знал, что оно точно есть!

Мерзавец наклонился и вытащил два предмета: бутылку с вином, которую тут же поцеловал, словно любимую женщину, и дорогой на вид канделябр. Дигридец запрокинул голову, потрясая своей добычей, словно восхваляя богов за щедрость. Кто-то уже зажёг факел, и добыча в гнилых руках наёмников задорно блестела в свете огня под стать их настроению.

Огиён, увидев, что за секрет ему подкинул Уиама, пнул его ногой.

– Ах, вот ты чего, крыса, не мог отпустить меня! На кой ивен ты это дерьмо спрятал в моей телеге, а?!

– Я тебе говорил – выбери другую! Но ты в неё вцепился, её, мол, хочу, лучше едет. Какая тебе, к ивену, разница, на чём везут твоё дешёвое тряпьё, а?!

– Где он? Где Айнор, – едва слышно спросила я, потратив остатки сил.

– В лесу. Гфир отправил своих гадов, они вернулись, сказав, что добили его, – также тихо ответил Оги.

В груди кольнуло. Мне хотелось верить, что Айнор всё же сможет спасти нас. Снова. Я уже привыкла. Но резко пришло осознание: меня наверняка изнасилуют и убьют. И ни одна живая тварь не сжалится, отобрав мою жизнь раньше времени.

Ах, он стерпел претензию Махира, не стал покидать лагерь, хотел переговорить с Уиамом! Терпел до последнего, по-ивенски оттягивая конфликт. А сейчас самое время для жестокости. Время потерять терпение. Обескровить каждую тварь, что нашла в себе смелость оскалиться, приняв человечность за слабость. Но вот беда – тебя уже отравила стая трусливых шакалов.

Один из дигридцев отвлекся от добычи, заметив, что я очнулась, гадко улыбнулся и стал подходить. Втянула носом, проглотила сопли с кусочками гниющей прямо во рту еды. Мне повезло – меня снова вывернуло. Наёмник, увидев мерзкую картину, тут же вернулся к товарищам. Я невесело усмехнулась. Долго ли моё состояние будет играть мне на руку, я не знала.

Пришла ночь, наёмники праздновали. Развели костры, откупорили вино, пели разудалые песни, путая слова. Они были в восторге, особенно Гфир, который то и дело подходил к телегам с мечтательным лицом, осматривал драгоценности, а потом возвращался к товарищам.

О, как же эти подонки восторгались собой! Как подпрыгивали от азарта, отравившего им кровь. Для них всё было подарком судьбы: и то, что яд нашёлся, и что в нападении банды многие уцелели, и то, как ловко они подсыпали отраву в остатки похлёбки прямо перед тем, как подошли мы с ивеном.

Трусливые крысы. Они боялись Айнора до ужаса. Его поведение не обмануло их – гады нутром чуяли, что маг не так прост, как хотел казаться. Сейчас они спокойно собрались у одного костра и стали делиться впечатлениями. Каждый раз, когда наёмники упоминали меня, я вздрагивала и замирала, на время переставая пытаться растянуть узлы пут.

Они всё чаще косились на меня. Все громче обсуждали то, какие могли быть отношения между мной и ивеном. Я понимала, что кто-то, впечатлённый этим разговором, попытается подойти ко мне. Узлы были так же крепки, а мерзости в моём арсенале могут больше не сработать.

Меня начало трясти, я в панике оглянулась по сторонам, а когда снова посмотрела на наёмников, то увидела, как один из них поменялся в лице от ужаса. Я проследила за его взглядом и…

Айнор стоял на границе леса. Смотрел на наёмников исподлобья. Его лицо хищно вытянулось, осунулось. Коса растрепалась, и отдельные длинные прядки, лёгкие, словно пух одуванчика, метались от малейшего дуновения ветра. Он был похож на жуткого идола, которому в тёмную эпоху приносили человеческие жертвы, немого и недвижимого. Со сталью под кожей и жёсткими скульптурными тенями.

При виде него у меня проснулся такой жар в груди, словно я сама вот-вот кинусь в бой. Я ждала, когда он начнёт с присущей ему щедростью дарить подонкам все оттенки боли и отчаянья. Мне хотелось видеть все оттенки его жестокости и крови жертв. Эмоции закипели во мне с такой силой, что даже щёки онемели.

Айнор сделал шаг вперёд, подняв руку с медными искрами над головой ровно в то мгновение, когда один из оцепеневших наблюдателей собрался с силами и почти поднял товарищей на защиту их жизней. И тут же игла влетела в его грудь, снесла с ног, швырнула на землю как тряпичную куклу.

Гфир очнулся первым и через силу оторвал взгляд от синевы, расползавшейся по груди мёртвого товарища. Мужчина растерянно нашёл глазами ивена. Айнор убил иглой второго. Наёмник зарычал, поднимая свою стаю на бой, словно позабыл слова. Вытащил саблю, поднял её над головой. Ивен метнул подобие снаряда в костёр, и тот вспыхнул, жутким жаром обдав уязвимую кожу дигридцев. Некоторые разбежались, пытаясь сбить огонь с курток. Боевая мощь отряда таяла на глазах, металась по земле.

Те, кто смог совладать с собой, тут же сократили дистанцию и постарались вцепиться в Айнора. Я была уверена, что ивен с лёгкостью увернётся, но он словно одеревенел. Первый удар едва не задел его, второй. Маг создал крохотный щит, отвёл атаку, попытался ударить в ответ недоделанной создательской иглой. Но ему не хватало скорости.

Дигридцы боялись приближаться и опасливо наседали на него, заставляли отступать, защищаться. Они не давали Айнору и крохотного шанса атаковать, а отравленный ивен был способен лишь огрызаться. Я все еще надеялась, что прямо сейчас он выпутается, спасётся и покажет нечто сравнимое в кровожадности лишь со слепой яростью усмера. Но я почти кричала, боясь того, что он всё же не выдержит.

Исаг пнул щит мага, тот разлетелся на светящиеся осколки и пропустил удар в живот. Айнор согнулся, кончик его косы коснулся земли. Маг выдохнул сквозь стиснутые зубы.

Айнор припал на одно колено и замер. Гфир криво усмехнулся, вытер кровь с разбитой брови и подошёл к нему с намерением снести голову саблей. Бессмысленно пафосно.

Коса ивена покрылась синевой создательской магии и впилась дигридцу под рёбра, пропоров курку с металлическими пластинами. От удара наёмника сильно тряхнуло, он выронил саблю. Айнор кинул на него взгляд, полный издевательского сочувствия, медленно встал с колен, а потом поднял руку, словно держал в ней нечто увесистое. Его коса резко потянула дигридца вверх так, что носки его сапог теперь едва касались земли. Кровь пропитала волосы. Ивен на секунду задержал взгляд на лице наёмника.

– Знал бы ты, как тебе повезло, что они ещё живы. Я сейчас по-ивенски милосерден.

Взмах руки – и коса сбросила с себя тело мужчины и на глазах начала меняться. Она закручивалась, словно тугие мышцы, затягивала пряди и лоскуты куртки. Кровь Гфира ползла по остову, пропитывая нити и волосы, и твердела, принимая вид сухожилий и чёрных торчащих костей. На гранях играли блики, ещё ярче показывая острый конец жгута.

Наёмники были в ужасе. “Ивен! Он ивен! ” – кричали они. Страх окончательно отравил их. Дигридцы ждали от него обычных ударов, ждали боя на мечах, но вместо этого их разило в открытые шеи. Один тычок, второй. За кончиком косы из распоротых артерий летели струи крови. Иногда жало пробивало горло, плечи и намертво застревало под рёбрами, и тогда ивен с силой проворачивал своё орудие, словно лезвие меча, и только потом вытаскивал его с характерным звуком рвущейся плоти.

Испуганные и отупевшие, наёмники не имели и шанса сообразить, как избежать убийственных атак. Пока они следили за руками и за создательскими иглами, жало вылетало из-за спины ивена. Дигридцы не могли с ним ничего сделать – подходили вразнобой, получали удары, падали и иногда даже не успевали подняться, чтобы сбежать. Жалкое зрелище.

Я не могла оторвать затуманенного взгляда от жутких приёмов Айнора, но всё же вжималась в дерево спиной, словно это могло играть какую-либо роль.

Ивен оторвал руку последнему из атакующих. А потом схватил за шею и заставил мышцы и кровь взорваться ошмётками тканей и россыпью синих камней. Взгляд Айнора был ясным, и это пугало – он полностью осознавал, что делает. Планировал. Рассчитывал. Без тени кровавого тумана в мыслях.

Исаг и Махир попытались сбежать. Ивен им не позволил. Махиру в спину он послал небольшую иглу, она прошла по касательной, но этого хватило, чтобы сбить мужчину с ног. А с Исагом сивенец поигрался: обезоружил недоделанным снарядом, затем медленно подошёл, но схватил наоборот резко. Исаг завопил, и ивен магией повредил ему голосовые связки, но не взорвал шею, как предыдущему противнику. Айнор загнал свои пальцы прямо в бок наёмника. Выглядело так, словно он схватил его за рёбра. Изнутри.

Исаг терял сознание, его мутный взгляд начал гулять, но Айнор сказал ему что-то, и мужчина посмотрел на меня. Я вжалась в дерево ещё сильнее, но не могла заставить себя отвести взгляд. И тут Айнор… смягчился – я поняла это по глазам. Добил дигридца магией и отшвырнул тело.

“Он увидел мою реакцию”, – догадалась я.

Насмерть перепуганный Махир забился между телегами. Повар смотрел то на Айнора, то на пленников, и в какой-то момент сосредоточил внимание на мне. Мои губы, немного онемевшие, сами собой растянулись в неуместной улыбке. Прямо как у ивена.

Волосы сивенца утратили магию. Коса, измазанная кровью почти до ушей распалась на омерзительные слипшиеся пряди, похожие на змей. В свете костра они причудливо отливали темной бронзой. Вместо куртки теперь были рваные лохмотья, через неё виднелась часть спины и плечи Айнора. Совершенно измотанный, он схватил Махира за грудки и стал вытрясать из него ответы:

– Что за яд ты нам подсыпал, а?!

От голоса Айнора всё внутри похолодело. Неужели мне всё это не привиделось? Это правда произошло?

– Бабья месть! Мы «бабью месть» сыпали!

Маг нахмурился. Махир даже смог вырваться и бросился, куда глаза глядят. Айнор в два прыжка нагнал его, метнул в колено небольшую иглу, породившую кучку синих камней. Беглец упал на землю и завыл от боли. Сивенец стал задумчиво ходить туда-сюда, его волосы-змеи и лохмотья мотались из стороны в сторону.

– А что, стало быть, похлёбка была горячей, когда вы закинули в неё яд? Отвечай!

– Да, она кипела!

Айнор жутко улыбнулся и тонко хохотнул. На его лице была чудовищная смесь ужаса и облегчения. Он задумался ещё на секунду, но вскоре вернулся в реальность и склонился над Махиром.

– Нет, прошу тебя!

Ивен схватил того за горло, и оно медленно покрылось инеем. Повар заорал ещё истошнее, но тут же замолк – маг вдавил его голову и грудь в землю. На поверхности осталось только агонизирующее тело. Руки дигридца ещё несколько секунд скребли землю у лица и навсегда замерли.

Ивен выпрямился, упёр руки в бока, задумался на секунду и резко развернулся в нашу сторону:

– Радис, ты слышала?! Ты не поверишь, как нам повезло. Они полные идиоты! – кричал невероятно обрадованный Айнор.

До купцов и Яхиса, поражённых увиденным, не сразу дошло, к кому он обращался. А я усмехнулась, сама не знаю чему.