Читать книгу Мы люди… Мост - Олег Моисеенко - Страница 12

Книга третья
Мост
Часть третья
4

Оглавление

Не праздным для Лукина был вопрос, где разместить свою команду в Калиновке. Они шли вместе с Федором и обговаривали эту деликатную проблему. Определились с двумя местами: в смолокурне и пустующем дворе Веньки, который, как все знали в Калиновке, подался к военным в лес. Лукин склонялся к смолокурне, увязывая такое расположение с возможностью более удачного отражения нападения; не менее важным было и то, что вся команда оказывалась у него на виду. Федор настойчиво предлагал разместиться у Веньки: так легче организовать быт и меньше будет ненужных передвижений, – приводил он убедительные доводы. Поспорив еще минуту-другую, Лукин согласился с Федором.

Работу Лукин организовал быстро, он многих калиновчан помнил еще с прошлого лета, да и все военные считались здесь уже своими. Сразу исчез из деревни Наум с конем. Сам-то понятно, почему исчез, а вот конь очень был нужен для пахоты. В тот же день собрали жителей. Осторожничали калиновчане и пришли на сход далеко не все, хотя там обсуждались важные для деревни дела: кому нужна помощь и где брать зерно. Мало-помалу разговорились люди, первым делом надо было засеять свои огороды зерном или картошкой – кто чем мог, а дальше обсуждение не складывалось, и все упиралось в тревоживший людей вопрос: кому достанется посеянное на колхозном поле? А что говорить – немцам и полицаям, которые могут появиться в деревне в любой момент. Не было ответа на такие вопросы у военных.

Решили установить очередность, кому засевать огороды. Лукин сразу же объявил, что три лошади, которые имеются в Калиновке, переходят к военным на весь период посевной. Не всем понравилось такое решение, тогда взял слово Артем. Говорил он мало и нескладно, но его быстро поняли и пришли к согласию. Аратами определили Федора, Артема и Аркашу.

Соскучились жители и солдаты по мирному труду; не сразу все получалось, но через день утряслись неурядицы – и пошла слаженная работа. Огород Якушу в погожий день пахал Федор, картошку высаживать собрался немалый гурт. Тут же старался загребать навоз в борозду Василек, вертелась возле него, заминая, сестра, а сам хозяин оказался не у дел и, недовольно ворча, ходил между работниками, пока Федор не предложил ему готовить зерно для посева, пообещав назавтра вспахать клин под зерновые.

Работали дружно и с радостью, дело спорилось, и едва только солнце повернуло на вторую половину, как картошка была высажена. Даша пригласила всех в хату на обед; повеселел Якуш, зазвучал за столом голос хозяина с благодарственными словами собравшимся, просили Бога дать хороший урожай. После другой чарки самогонки заговорил стол на разные голоса, как это было в мирное время, а когда вставали из-за стола, обратился Якуш к Федору:

– Ты, Федя, паши завтра участок мне и на колхозном поле за огородом – чего земле пустовать, посеем. Людям, значит, вырастет – они, может, спасибо скажут.

Соглашались собравшиеся с такими словами, которые вскоре зазвучали почти во всех дворах Калиновки.

Устименко было поручено организовать охрану и выставить посты наблюдения на дорогах в сторону Новоселок и за смолокурней. Легла эта не очень почетная обязанность на Ваню и Веньку, а на подмогу им должна была выдвигаться группа, которая назначалась каждый день.

Наум в тот день, как прибыли военные в Калиновку, утром запряг коня, и люди видели, как он направился в сторону смолокурни. Дальше его путь лежал в Высокое – так он решил накануне, помня разговор с Якушом. Кузьма принял его только на второй день, до этого он уже знал многие тамошние новости, которыми с ним охотно делились полицаи: о команде укреплять оборону, сооружать на своих огородах окопы-блиндажи, о подготовке деревенских команд для организации посевной, за срыв которой немцы грозились с местных властей в деревнях «снять шкуру». Можно было уже и возвращаться назад с таким багажом новостей. Кузьма рассказал почти то же самое, а на вопрос, где брать зерно на посевную, ответил коротко:

– Думайте там сами.

Расспросил о настроении в деревне и особо интересовался военными. Здесь Наум был настороже и отвечал уклончиво, памятуя, что за сказанное слово может последовать и кара. Посетовал начальник, что мало людей стало вступать в полицию, а партизаны голову начинают поднимать, да только им ее скоро скрутят, и поднял многозначительно вверх палец, чем несколько озадачил Наума. Потом уже спокойно добавил:

– Твоя задача засеять там все колхозные поля, за это головой будешь отвечать, – и посоветовал поговорить с его помощником по снабжению насчет семян. На том и завершилась их беседа.

Заинтересовался Наум помощником по снабжению Кузьмы: а вдруг получится у него по дешевке прикупить что-нибудь для посевной? Только на четвертый день он сумел поймать того неуловимого полицая – важный оказался начальник, а главное, как понял староста, нужный он человек и с ним надо наладить связь, только обращаться к нему придется не с пустыми руками. С таким настроением решил возвращаться в Калиновку.

Выехал поутру, придремывая в телеге и рассчитывая после обеда быть на месте. Не доезжая смолокурни, вдруг раздался суровый окрик:

– Стой, ни с места, а то стрелять буду!

Сон от испуга у Наума как рукой сняло, вожжи выпали из рук, и конь остановился. Шагах в семи стоял человек с винтовкой в руках, что-то знакомое показалось в нем старосте, и тут же прозвучали уже более миролюбивые и спокойные слова:

– А, это ты, Наум. А тебя там в деревне военные искали, про коня твоего спрашивали, хотели на посевную его задействовать, а тебя нету, – сразу описал вооруженный человек всю сложившуюся в Калиновке ситуацию.

Наум узнал Веньку и обрел дар речи:

– А ты что здесь с винтовкой делаешь? Ты что, к военным подался? – со строгостью зазвучал его голос.

– Тут как сказать. Вступил вот в Красную армию – немцев да полицаев бить. А ты, Наум, не очень-то им служи, Ефим вон как старался, да не пожалели его. А ты на их сторону клонишь, хотя посада у тебя такая – не знаешь, кому служить, – высказал он сожаление старосте.

«Ишь ты, то вечным пастухом деревенским был, а тут вдруг вон как заговорил, пугать начал и про Красную армию вспомнил». Пронесшиеся в голове мысли об армии окончательно вывели Наума из оцепенения, он дернул вожжи, хлестнул коня и, проезжая на всем ходу мимо растерявшегося Веньки, прокричал:

– Еще посмотрим, чья возьмет. А ты был пастухом вечным, им и останешься.

Телега, промчав с десяток саженей, крутнула на неприметную лесную дорожку и затарахтела по торчащим из земли корням. Венька отскочил в сторону и, вспомнив о винтовке, дернул затвор и выстрелил вверх. Выстрел снова напугал Наума, и он, шепча слова проклятия вечному пастуху, погонял коня по узкой, заросшей травой, уже еле приметной тропе.

Лукин в это время помогал грузить мешки с семенной картошкой на телегу во дворе Акима, который, освободившись от нелегкой поклажи, неуверенно промолвил:

– Кажись, стреляют, или мне показалось?

Оба прислушались, в небе раздавалась трель жаворонка. Они, погрузив мешки, выворачивали коня в сторону огорода, когда к ним подбежал взволнованный Устименко и стал рассказывать о случившемся у смолокурни. Весть о Венькиной стрельбе в старосту вмиг разнеслась по Калиновке, а во дворе Наума голосила, причитая, его жена. «Не к добру это», – высказались многие калиновчане, но работу продолжили, хотя уже не с такой радостью.

Вечером Венька с волнением в голосе и несколько растерянным видом в присутствии почти всех военных излагал Лукину, как все было.

– Ты, Вениамин, правильно все сделал, и правильно, что стрелял. Пусть знает немецкий прислужник, что с ним разговор может быть короткий. Да и нас предупредил – мало ли кто еще с ним мог ехать. Сейчас нам надо думать, как быть дальше. Сюда, в деревню, Наум уже не поедет один, а, скорее всего, постарается известить полицаев в Высоком, так что надо будет усилить охрану, и через день-два будем сворачиваться. Огороды почти всех фронтовиков уже засеяны, да и колхозного поля вспахано немало.

Повеселел Венька, заулыбался после слов командира. Потом еще не раз приходилось ему слушать приятные и насмешливые слова за свой поступок.

На следующий день в Калиновке появился Степан с конем и известием о прибытии в Новоселки полицаев. Получалось, что два факта сходились в один, и было решено, никого не предупреждая в деревне, оставить ее следующей ночью.

Мы люди… Мост

Подняться наверх