Читать книгу Мы люди… Мост - Олег Моисеенко - Страница 17

Известие от Наума, что в лесу бродят военные, встревожило Панаса не на шутку. Он понимал, что у них здесь сил мало и рисковать не стоит; быстро собрались полицаи, и только солнце повисло над лесом, как две телеги выехали в сторону Новоселок.

Почти на полпути полицай, которому приказано было наблюдать за дорогой, заметил человека, который шел по обочине и, похоже, с оружием. Панас приказал остановиться. Человек, видно, заметил обоз и сразу метнулся к лесу.

– Давай, лови его, стреляй, – раздавались голоса соскакивающих с телег полицаев.

Несколько из них кинулись вдогонку в сторону леса, затрещали выстрелы. У Панаса, бывавшего в разных передрягах, внезапно пронеслась мысль, а нет ли там засады, и он закричал во весь голос:

– Стой! Назад!

Подняли крик и остальные. Возбужденные перестрелкой полицаи медленно возвращались к телегам, их подстегнул голос начальника:

– А если он заманивает вас в засаду?

Такой поворот дела был ни к чему, и, понукая лошадей, они в молчании двинулись дальше.

Ваня радостный, закинув винтовку за плечо, отмерял шаги по обочине дороги, рисуя радужные картины встречи с Марийкой и предвкушая хороший ужин. Его слух уловил посторонний шум и человеческие голоса, он метнулся с дороги и побежал что было сил. Мешала винтовка, он снял ее с плеча и, пригнувшись, запетлял между деревьями, потом, зацепившись ногой, упал. Позади раздались выстрелы, дальше полз ужом.

Пришел в себя, когда был уже почти у перехода через болотину, протянувшуюся вдоль их лагеря, присел на землю у сосны и начал прислушиваться. Вокруг было тихо, и тут он вспомнил о Грише. Сразу ушел страх, который гнал его по лесу от выстрелов и преследователей, один за одним возникали образы Лукина, Петьки Чижа, Устименко с их немыми вопросами: «Как же так? Как ты мог оставить своего товарища? А мы надеялись». Ваня подхватился и кинулся в сторону дороги; у самых окопов он негромко позвал Гришу, вглядываясь в темноту, заметил шевеление, позвал еще раз и услышал еле слышное ответное слово: «Я». Обрадованный, он вмиг оказался возле блиндажа и жал руку Грише, как родному брату после длительной разлуки.

Гриша заметил приближающийся обоз раньше своего командира, видел спрыгивающих с телег вооруженных людей и уже хотел стрелять, как в этот момент Ваня метнулся с обочины и исчез в лесу. Тут он осознал свое незавидное положение, крики и выстрелы заставили его спуститься в блиндаж, и он приготовился отстреливаться. Находясь в ожидании, Гриша весь окаменел и ничего не слышал, в ушах стоял звон.

В себя пришел от тишины, медленно выбрался из блиндажа, осмотрелся: вокруг царила ночь со своими тайнами и страхами. «Буду здесь до утра, пока не придет смена», – с таким намерением он вернулся в блиндаж и, свернувшись, прилег на ветки, которые они приготовили днем. Волнами его окутывали невеселые думы, хотелось в лагерь, а лучше домой. Всплывала тревожная мысль: «Как там Ваня? Где он?» В один такой момент ему показалось, будто его кто-то завет. Зов повторился, и через несколько мгновений они с радостью пожимали друг другу руки.

Ваня утром доложил о случившемся на дороге Лукину, утаив, что он шел в Калиновку. В его устах это звучало так, что он хотел проверить окопы, отрытые немцами, которые находились за поворотом дороги, а дальше его доклад соответствовал объяснениям Гриши. Одно было ясно Лукину: полицаев что-то насторожило, и они заспешили вернуться в Новоселки. Намеченный план нападения на Калиновку срывался, но пост наблюдения он решил не снимать и продолжить подготовку новобранцев.

Надо было думать, что предпринять дальше, об этом и шел вечером разговор в командирской землянке. Внезапного нападения в Новоселках не получится, полицаи встревожены и будут начеку, но и слабость свою они показывать не станут, а если в Калиновке появятся, то с другой силой. Федор настаивал на своем: идти в Лотошино, как только вернется Устименко, и усилить наблюдение за дорогой. Поддержал его и Грушевский.

Невесел был командир полка: из большого плана получалась несерьезная вылазка по запугиванию «бобиков».