Читать книгу Хирурги человеческих душ. Книга вторая. Моё время. Часть первая. Вторая оттепель - Олег Владимирович Фурашов - Страница 13

В ожидании Жерздева, коего должны были доставить из ШИЗО, Подлужный вышел из комнаты свиданий через КПП наружу, на площадку перед зоной. Убийца фактически был изобличён. Напряжение спало. Захотелось подышать свежим воздухом.

Ворота колонии были распахнуты. Уже наступило восемь часов утра, и при свете фонарей шёл так называемый развод. То есть распределение и вывод осуждённых на работы. Ввиду неординарности ситуации на разводе, кроме колонистов и дежурного состава администрации, присутствовало также и руководство колонии.

ДПНК Плющев называл производственный объект и выкрикивал фамилии осуждённых, стоявших рядами на территории зоны. Очередной поселенец, услышав себя, отзывался и переходил из отряда в состав рабочей бригады, стоявшей перед воротами.

Подлужный отвлёкся от развода, так как увидел, что сбоку от рядов осуждённых появилось два прапорщика, сопровождавших высоченного и плечистого детину к пропускному пункту. «Жерздев, – догадался он. – Здоров, гусь!»

Для допроса Жерздева должны были провести через КПП. Однако случилось непредвиденное. Непредвиденное для тех, кто недооценил Жерздева. Того самого Жерздева, которому терять было нечего. Того самого Жерздева, для которого чужая жизнь – ничто в сравнении с собственным «я». И потому на него не распространялась общая закономерность: «в зоне зэк, что щука в ведре с карасями».

На подходе к КПП Каратист двумя рассчитанными ударами уложил обоих контролёров наземь, точно прихлопнул двух мух полотенцем. Освободившись от опеки, он играючи перемахнул через символический хилый забор, разделявший проход к КПП и внутренний плац перед воротами, где сейчас теснились ряды колонистов. Расталкивая их, беглец ринулся к воротам. Там его манёвр уже засекли тяжеловесный Сырцов и крепыш Антипов. Они кинулись наперерез.

Однако Жерздев двигался напролом, подобно ледоколу, таранящему льды. В высоком прыжке он так «звезданул» в челюсть хозяина колонии, что тот с клацаньем отлетел прочь, попутно сбив пару прапорщиков и роняя «на бреющем полёте» костяное крошево из собственных зубов. Вторым движением Каратист наотмашь нанёс разящий удар ребром ладони по боковой поверхности шеи Антипова, и сержант рухнул, как подкошенный, сложившись смятой в гармошку картонной хлопушкой.

«Стоя-а-ать!», – преодолев оцепенение, заорал Подлужный, бросившись наперерез дерзкому беглецу. Ан в обиходе законники далеко не всегда бьют жуликов. Это им не санкцию на арест давать…Выпад Алексея не приостановил Жерздева и на полсекунды. Монолитный верзила всего-то резко, маятником, качнулся чугунным плечом ему навстречу (так сталкиваются футболисты в борьбе за мяч), отчего прокурора отбросило обратно – на дощатый помост перед КПП. И будто постыдно обмаравшегося на ковре кота задницей по наждачной бумаге протащило. Ему даже почудилось, что он угодил под скорый поезд «Среднегорск – Москва».

На болельщицкий гвалт поселенцев и обалделый гомон сотрудников колонии из комнаты свиданий выскочил Мудрых. Он в два счёта смекнул, что к чему, и бросился вдогонку за Каратистом, мерившего дорогу к посёлку четырёхметровыми прыжками. За ними с воем, проклятиями и отборным интернациональным матом, удивительно полно передававшим многогранность переживаний советского человека, устремилось не менее дюжины офицеров и прапорщиков всех мастей. И уже «в третьей волне» преследующих двигались участковый Порошин, Пылёв и очухавшийся Подлужный. Короче говоря, картина трагикомически напоминала типичную милицейскую операцию по плану «Перехват».

Жерздеву до посёлка оставалось всего ничего. А там, среди стариков, женщин и детей, загнанный в угол зверюга мог натворить много новых бед. Видимо, об этом же подумал и Мудрых. Потому он на бегу достал из подмышки пистолет, произвёл предупредительный выстрел вверх, а затем открыл огонь на поражение. Третья пуля «нашла» Каратиста. Она угодила в спину, сбив его с ног.

Когда преследователи настигли беглеца, то увидели кровь, стремительно и обильно пропитывавшую одежду колониста. Жерздев быстро терял силы. На УАЗике его доставили в вёпсовский фельдшерско-акушерский медпункт в бессознательном состоянии. Там Каратиста осмотрел поселковый фельдшер и беспомощно развёл руками: выстрелом был повреждён подключичный отдел артерии. Требовалась срочная хирургическая операция и переливание крови, что в почти таёжных условиях не представлялось возможным.

…Жерздев умер от острой кровопотери. Судмедэксперт Старков здесь же произвёл вскрытие трупа – третье за три часа. Тело Каратиста передали по акту администрации колонии для захоронения. Поскольку после вскрытия фельдшерский стол не успели привести в порядок, то Подлужный присел за тумбочку, на которой от руки и под копирку написал постановление о прекращении уголовного преследования по факту правомерного применения оружия Мудрых Владимиром Степановичем, что повлекло смерть Жерздева. В действиях начальника уголовного розыска он усмотрел необходимую оборону и крайнюю необходимость. Один из экземпляров постановления он вручил «под роспись» беззубому Сырцову.

Приговор человеконенавистнику был вынесен. Однако проблема Сылкаспецлеса всё более властно заявляла прокурору Красносыльского района о себе. Её надо было решать. И частным проявлением этого стало задержание прапорщика Растащилова, которого Подлужный вместе с Мелюзиком повёз в Красносыльск.