Читать книгу Хирурги человеческих душ. Книга вторая. Моё время. Часть первая. Вторая оттепель - Олег Владимирович Фурашов - Страница 4

От прокуратуры до райкома – рукой подать. И два дня спустя Подлужный и Потыквеоком шагали туда для представления нового прокурора Первому. И то был не тривиальный акт местной дипломатии по «вручению верительных грамот». То был устоявшийся ритуал, согласно которому органы прокуратуры, осуществлявшие по Конституции СССР высший надзор за соблюдением законов и, казалось бы, подотчётные только Советскому Народу и Его Величеству Закону, фактически признавали верховенство КПСС.

Нет, непосредственно в регионах прокуроры по положению не подчинялись партийной номенклатуре. Да и как могло быть иначе, если прокуроры городов и районов назначались прокурором России, а прокуроры областей – ещё и по согласованию с генеральным прокурором СССР? Зато сам прокурор Союза и подчинённые ему республиканские коллеги назначались соответствующими Верховными Советами, где заправляли коммунисты. Где на них находились «железные рычаги воздействия». Тем паче, что прокурор любого уровня в обязательном порядке состоял в партии. И ему, только как члену КПСС, могли учинить первичный спрос даже в низовой партячейке.

Вот почему, случись глубокий конфликт между райкомом и районной прокуратурой, в девяноста девяти случаях из ста столица была на стороне первой инстанции. И лишь если райком явно «зарывался», его вежливо «поправляли на перспективу». А вот уходить приходилось всё же прокурору, переводившемуся на равноценную должность. Так делали, чтобы не обострять инцидент, чтобы не страдали интересы дела и «строительство социализма». Вот почему при принципиальном столкновении «несгибаемые законники» предпочитали «гнуть шею» перед партийными чиновниками. Вот почему процедуре представления придавалось немаловажное значение.

В приёмной Потыквеоком и Подлужный сняли плащи, поправили прически, одёрнули мундиры, и их пригласили в кабинет первого секретаря. В апартаментах визитёров ждал солидный осанистый мужчина лет пятидесяти.

– Утро доброе, Дмитрий Анатольевич! – вкрадчиво кося левым глазом, елейным тенорком обратился Потыквеоком к хозяину кабинета, с которым он прежде мимоходом видался пару раз.

– Здравствуйте! С приездом на Сылку,…Вадим Данилович! – заглянув в перекидной календарик, уверенным басом отвечал ему тот, выходя из-за стола и приветственно протягивая руку.

– Вот, прошу любить и жаловать: наш новый прокурор Подлужный Алексей Николаевич, – в льстивой интонации проговорил начальник отдела кадров, заискивающе тиская длань партийного босса.

– Гайда, – не без труда освободившись от липких ладоней Потыквеокома, поздоровался тот и с новичком.

– Прокурор Красносыльского района Подлужный, – акцентированно подчеркнув свою должностную принадлежность, назвался Алексей, которому страшно не понравилось выражение Потыквеокома «наш прокурор».

«Что ещё за «наш»? – сердито подумал он. – Карманный, что ли? Дяденьки Гайды, что ли?»

И потому Подлужный крепко и с некоторой показной независимостью пожал руку первого лица Сылки.

Гайда, вероятно, проникся его состоянием, ибо отстранился и окинул приезжего внимательным изучающим взором. Аналогичным образом отреагировал и его визави, неуступчиво не отводя глаза.

«Мальчишка. Неоперившийся. Пороху не нюхал…, – рассудил про себя первый секретарь райкома. – Уж тебя-то, сынок, я в два приёма оберну в куль-рогожу».

«Старая гвардия. Кондовая лесина. Комель, немного топором обтёсанный, – мелькнуло в голове Алексея сравнение. – Если что, с таким придётся повозиться».

Прокурорское резюме родилось не на пустом месте: широкий, мощный и кряжистый Гайда действительно напоминал лесоруба в третьем поколении. Лесоруба, которого выхватили непосредственно с лесной делянки, втиснули в цивильный костюм и усадили в руководящее кресло.

Столь симптоматично протекало дебютное противостояние двух характеров. Таким образом Гайда и Подлужный некоторое время постояли друг против друга, с одинаковым приценивающимся прищуром. Затем они оба внезапно заулыбались, а чуть погодя – негромко и проницательно засмеялись. Так бывает, когда людей, настроившихся на одну эмоциональную волну, вдруг осеняет догадка о мыслях собеседника. И лишь Потыквеоком непонятливо пялился на развеселившуюся парочку.

Переключаясь на деловую волну, Дмитрий Анатольевич жестом пригласил гостей к столу. Они расселись, и начальник отдела кадров принялся рассказывать первому секретарю об официальной карьере Подлужного.

Выслушав его, Гайда обратился к молодому прокурору:

– Значит, с понедельника у нас?

– Да.

– Ну и как вам Сылка?

– Природа очень красивая, – признался Алексей. – По городу немного побродил. Ну и – вхожу в должность. Аресты, следствие, судебный надзор, поддержание государственного обвинения – для меня относительно привычны. А вот с так называемым общим надзором я пока не на короткой ноге. Хотя одну внеплановую и экстренную проверку уже наметил.

– Да что вы говорите?! – деланно изумился Гайда, подмигивая Потыквеокому. – И не секрет, где и у кого? А то, может статься, кому-то пора сухари сушить?

– Кгм-кгм, – посерьёзнев, откашлялся Подлужный, не поддержав его шутки. – Прочитал я в позавчерашнем номере газеты «Красная Сылка» заметку под лихим заголовком «Вакуумный агрегат – импортный, отсос – наш». В ней редактор газеты Медовухин и председатель КНК7 Ухваткин пишут про то, что в деревне Сюзьва совхоза «Сыльский» на новой ферме устанавливают импортную вакуумную установку для доения. И часть уникального оборудования, якобы, уже сломали, а часть растащили. Так что, завтра я еду в Сюзьву вместе с директором совхоза Намазовым.

– Читывали мы эту статью, – недовольно поморщился Дмитрий Анатольевич. – Сам я уже разбирался. Медовухин с Ухваткиным и привра…И преувеличить горазды. За красное словцо втридорога сдерут. Что ж, гляньте незамыленным оком. А у меня, …Алексей Николаевич, – глянув за подсказкой в календарик, оживилась важная персона, – вот какой к вам интерес: вы не могли бы по щепетильному вопросу проверить учреждение В-52?

– В-52? – удивился Подлужный. – Так за ним же надзирает так называемая спецпрокуратура. Полное название: прокуратура по надзору за исполнением законов в учреждении В-52. Её возглавляет…м-м-м…, – нетерпеливо щёлкнул Алексей пальцами правой руки, – Рылов. Младший советник юстиции Рылов. Мне же поручен весь район, за вычетом этого самого учреждения.

– Да знаю я Рылова, – досадливо скривился Гайда. – Так он же под Шварцем ходит. А вы бы спросили и с Рылова, и со Шварца. Каково?

И заключительная буква, прозвучавшая в вопросительно-восклицательной интонации, заключала в себе некий укоризненный смысл. Типа: «Что, брат, слабо?!»

– Не имею права, Дмитрий Анатольевич, – развёл руками Подлужный. – Учреждение мне не поднадзорно.

– Так-таки и нельзя? – не поверил Гайда. – Ведь вы же поставлены следить за всем районом, а Рылов – только за В-52.

И он с надеждой повернулся к Потыквеокому, ища поддержки.

– Кхе-кхе-кхе, – мелко закашлялся тот. Уж больно ему не импонировала роль правдоруба, а приходилось её играть. – Кхе-кхе-кхе…Тут, уважаемый Дмитрий Анатольевич, Алексей Николаевич прав. А если Рылов где-то недорабатывает, то ему сделают внушение. По возвращении я недавно назначенному прокурору области товарищу Лубову о вашем замечании обязательно доложу.

И от реплики кадровика обильно повеяло архаичной и старорежимной, но вечно живой угодой.

– Жаль. Очень жаль, – разочарованно произнёс первый секретарь. – А то, понимаешь ли, Шварц тут таких дел наворотил, а ему орден на грудь повесить хотят. Э-эх, огорчили вы меня!

Вскоре визитёры отбыли восвояси. Гайда же про себя подытожил состоявшуюся встречу: «А этот Подлужный, на первый взгляд, самостоятельный и не трусоватый. Не то, что те: Рылова Шварц подмял, Смыслов мне в рот заглядывал, каждое слово ловил. Никакого толку от них».

И Дмитрий Анатольевич вспомнил, как однажды экспромтом заглянул в райпрокуратуру. В приёмной он увидел Смыслова. Его Гайда опознал только по мундиру, поскольку на голову прокурор натянул противогаз, поверх которого надел шляпу. При этом главный районный законник кривлялся перед зеркалом, а Царёва и прочие умирали со смеху. Правда, при виде первого секретаря райкома всем им стало не до веселья. А Первому стало противно.

«М-да-а-а, – протянул Гайда. – Не забывается такое никогда. Не зря в милиции втихаря надсмехались, что заспанный Смыслов балду гоняет».