Читать книгу Проблемы законности и справедливости в уголовном судопроизводстве России - Олег Ярошик - Страница 6

В следственной практике органов внутренних дел в течение длительного периода времени существуют системные проблемы, связанные с рассмотрением материалов о дорожно-транспортных происшествиях. Эти сегодняшние проблемы и особенности проведения проверок и расследования уголовных дел о дорожных происшествиях существенно нарушают права и законные интересы участников досудебного производства, подрывают веру граждан в правосудие и справедливое применение закона.

Следователь по делам о ДТП в прошлом, ныне федеральный судья Подольского городского суда Московской области, утверждает, что более двадцати лет назад он прекращал 50 % дел из общего числа им возбужденных. Именно в ходе расследования и в рамках уголовного дела он объективно устанавливал обстоятельства, подлежащие доказыванию; в соответствии с требованиями УПК получал технические данные, которые предоставлял эксперту-автотехнику в качестве исходных; в установленном законом порядке проводил следственную и экспертную проверку обстоятельств дорожно-транспортной ситуации и дорожного происшествия, давал надлежащую правовую (юридическую) оценку, после чего принимал законное и обоснованное процессуальное решение.

Однако в последние годы решения о возбуждении уголовных дел в установленном законом порядке при наличии малейших сомнений в их дальнейшей судебной перспективе не принимаются, в связи с чем отчетные показатели служебной деятельности следственных подразделений значительно улучшились.

Эта практика как «положительная» и «достойная применения на местах» получила почему-то широкое распространение в областных и краевых управлениях Министерства внутренних дел Российской Федерации.

В производстве дознания полка ДПС «Южный» ГИБДД Московской области находился материал, по которому 10 раз выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, а на 11-й раз уголовное дело все-таки было возбуждено.

Таким образом, имеются все основания полагать, что недопустимые процессуальные выводы по материалу о ДТП основываются на недостоверных исходных данных, представленных эксперту-автотехнику, полученных ненадлежащими должностными лицами вне рамок уголовного дела незаконным путем.

Должностные лица правоприменения забывают, что «оценка доказательств – это непрерывный процесс, осуществляемый на всех этапах расследования. Подход же прокурора к собранным доказательствам должен быть объективным, непредвзятым и не зависящим от чьего-либо влияния, основанным на внутреннем убеждении.

Допустимыми признаются доказательства, которые законом разрешено использовать как источник фактических данных по уголовному делу (ст.74 УПК) и которые были получены и закреплены в соответствии с нормами УПК. Таким образом, необходимым условием является соответствие формы и содержания доказательства установленным требованиям закона».42

Допустимость – это не только «признанная законодателем пригодность данного источника служить средством процессуального доказывания»43, но и его соответствие требованиям процессуального закона относительно источника, условий и способов получения и процессуального закрепления фактических данных44, которая включает четыре критерия: легитимный субъект, уполномоченный проводить процессуальные действия по сбору доказательств; достоверный источник фактических данных; надлежащее процессуальное действие, определенное в законе; законодательно закрепленный процессуальный порядок проведения каждого процессуального действия.

Анализируемая посылка является в высшей степени значимой, поскольку критерий допустимости законодательно закреплен и в ст.50 Конституции РФ: «При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона».45

Необходимо учитывать и рассматривать все обстоятельства, свидетельствующие как «за», так и «против» обвиняемого, обвинительные и оправдательные доказательства, доводы всех участников процесса; выдвигать и исследовать все необходимые версии; каждое доказательство подвергать анализу и сопоставлять с другими доказательствами; из совокупности исследуемых доказательств сделать все необходимые выводы о фактах, образующих предмет доказывания по делу.46

Конечно, следует согласиться с изложенными доводами авторов Научно-практического сборника Академии Генеральной прокуратуры и его редакционной коллегией, однако являются ли сейчас обоснованными ссылки на «Проблемы доказательств в советском уголовном праве» и «Теорию доказательств в советском уголовном процессе»? Имеют ли они право на существование в условиях «равноправия сторон и состязательности» современного уголовного процесса, особенно при самоуверенности нынешних следователей, все действия которых сегодня направлены исключительно на изобличение виновного лица?

Так, не ведающий никаких сомнений следователь УВД Южного округа Москвы, давно утратив объективную оценку собственной работы, безапелляционно заявил защитнику обвиняемой Емельянцевой, что «адвокат может писать какие угодно заявления и ходатайства, он уверен, что его дело в любом состоянии пройдет в суде». При этом следователь, опровергая данные о месте наезда, объективно зафиксированном на схеме места совершения ДТП, назначил автотехническую экспертизу по так называемым «двум вариантам» (о месте наезда на пешеходном переходе и данным согласно схемы происшествия), предоставив эксперту придуманные исходные данные и указав момент возникновения опасности, заведомо предопределив таким образом экспертные выводы о виновности обвиняемой.

Уголовное дело было прекращено вследствие применения акта амнистии 2015 года. Неоднократные мотивированные заявления защитника Емельянцевой о необоснованности и незаконности следственного решения в адрес прокурора Южного округа и прокурора Москвы рассмотрены формально и далеко не по существу обращений, то есть фактически не рассмотрены, а некоторые – вообще оставлены без ответа. Вновь на первом месте – формальная и мнимая отчетность, и отнюдь не качество следствия, и существенные нарушения уголовно-процессуального закона.47

Такова, к сожалению, современная следственная практика. Очевидно, что именно так забывается и полностью игнорируется принцип законности, устанавливается «формальная истина» и достигается «стабильность правосудия».

Обращения же по поводу так называемых «промежуточных» постановлений в ходе доследственных проверок в подавляющем большинстве остаются без удовлетворения и объективного рассмотрения. Если же и происходит отмена таких постановлений, то исключительно по формальным основаниям. Кто же из должностных лиц и по каким критериям определяет судебную перспективу дела, абсолютно непонятно.

Актуальными и сегодня являются слова Н.С.Трубина: «Такой подход к оценке работы исподволь порождает заинтересованность в сокрытии от учета преступлений, особенно когда не установлены совершившие их лица».

«Все это в конечном итоге нарушает основополагающий принцип законности уголовного судопроизводства, изначально ведет к искажению действительных обстоятельств, порождает коррупционность и порождает злоупотребления органов следствия и прокуратуры. К сожалению, при этом преследуется единственный субъективный путь – путь наименьшего сопротивления» по затратам усилий в расследовании уголовных дел…

С таким сегодняшним методом и подходом, который наметился в деятельности органов следствия и прокуратуры в расследовании уголовных дел, где крайне сложно защитникам добиться удовлетворения обоснованного ходатайства и тем самым отстоять законные права и интересы граждан, в отношении которых расследуются уголовные дела, согласиться нельзя» (И.В. Капичников, судья в почетной отставке, Заслуженный юрист России).48

Процессуальные действия и решения не должны зависеть от субъективного мнения должностного лица и его изначально неизвестной профессиональной подготовки, утверждают опытные судьи.

При таких обстоятельствах, по мнению автора, абсолютно все нарушения становятся «фундаментальными», от которых законодатель уже давно отказался. «Именно поэтому правоприменителям трудно уразуметь, какие нарушения искажают суть правосудия. В будущем без легального толкования указанного основания не обойтись» (Л.Т. Ульянова).

При этом в соответствии с сегодняшними требованиями руководства ГСУ Московской области и, очевидно, Следственного департамента МВД РФ, возбужденное уголовное дело обязательно должно быть направлено в суд, а прекращение возбужденного дела совсем не допускается. В этом случае следователь вызывается в выходной день в ГСУ области, где подвергается суровому взысканию. При этом его руководство, борясь за свою высокую и мнимую отчетность, почем-то забывает, что речь идет прежде всего о ДТП, где обстоятельства, подлежащие доказыванию, устанавливаются и проверяются прежде всего следственным путем.

Необходимо отметить, что действия и поведение многих должностных лиц в системе сегодняшнего правоприменения не отвечают предъявляемым требованиям, становятся агрессивными, и даже по отношению к потерпевшим, пытающимся нередко безуспешно добиться справедливости, в связи с чем вызывает грустную иронию статьи, весьма оторванные от практики и не отражающие истинное положение дел, в которых «некоторые авторы рекомендуют использовать и другие тактические приемы перед началом допроса: начинать допрос в точно назначенное время, выразить потерпевшему сочувствие; уметь разговаривать слушать и уважать собеседника, проявлять к нему уважение, вежливость, соблюдать спокойствие и др».49

Сегодняшнее далеко не безупречное правоприменение, недоступность эффективного расследования и правосудия, умаляя авторитет правоохранительных органов и судебной власти, лишают граждан главного – веры в справедливость и государство.

Весьма актуальными и сегодня является: «Беззаконию и произволу надо было поставить надежный заслон. Именно Р.А.Руденко начал осуществлять мероприятия по восстановлению в своих правах прокурорского надзора после долгих лет диктатуры и произвола. И не просто восстанавливать, а создавать гарантии законности. В своих речах, выступлениях он всегда подчеркивал обязательность законов для всех, недопустимость противопоставления законности и целесообразности, неразрывную связь законности с культурностью.

При Руденко начались глобальные перемены в деятельности органов прокуратуры. Ранее безликие и по существу бесправные прокуроры стали наиболее активными проводниками так называемой социалистической законности. Слово «закон» стало наконец употребляться в связках с такими понятиями, как «справедливость», «порядочность», «честность»…

Одной из главных причин произвола при расследовании преступлений, пусть не главной, являлись низкий уровень следственной работы и квалификация следователей. Поэтому не случайно одним из первых Руденко подписал приказ «О мероприятиях по повышению квалификации следователей органов прокуратуры» (14 октября 1953 года). Проверки на местах тогда показывали, что многие следователи не умели пользоваться научно-техническими средствами, а такие важнейшие следственный действия, как осмотр места происшествия, осуществляли кое-как, поверхностно и небрежно, они подчас вообще игнорировали методические разработки, подготовленные институтом криминалистики, не знакомились с юридической литературой, а поэтому не умели «раскрывать» преступления. Некоторые из них слабо знали процессуальное и материальное уголовное дело».

В обстоятельно подготовленном приказе «О мерах по дальнейшему совершенствованию деятельности органов прокуратуры по борьбе с преступностью и нарушениями законности» (май 1962 года) Генеральный прокурор подробно остановился на главных недостатках, мешающих работе следователей и прокуроров.

Одним из них Руденко признал «неустойчивость» судебно-прокурорской практики, когда допускались ничем не оправданные крайности: от применения лишения свободы за все преступления, в том числе и за малоопасные, до либерального отношения к лицам, совершившим тяжкие преступления.50

Практически по всех случаях основания принятия процессуальных решений в ходе проверок, проводимых сегодня в порядке статей 144, 145 и 148 УПК, являются надуманными и законом не предусмотрены.

Так, следователи неоднократно отказывают в возбуждении уголовного дела и выносят постановления о возбуждении перед начальником своего Следственного управления ходатайств о продлении срока проверки сообщения о преступлении. При этом, в первом ходатайстве следователь указывает о необходимости «приобщения фототаблицы к протоколу осмотра места происшествия и получения заключения судебно-медицинской экспертизы, проведении судебной автотехнической экспертизы (САТЭ), после чего – принятии законного и обоснованного решения». В постановлении об отмене первого постановления об отказе в возбуждении уголовного дела начальник СУ, ссылаясь на требования п.2 ч.1 статьи 39 и статьи 148 УПК, указывает, что «решение принято преждевременно, так как проверка проведена не в полном объеме; по материалу необходимо назначить и провести САТЭ, после чего принять законное и обоснованное решение». В постановлении об отмене очередного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела начальник следствия, опять ссылаясь на требования п.2 ч.1 статьи 39 и статьи 148 УПК, вновь указывает, что «решение принято преждевременно, так как проверка проведена не в полном объеме; по материалу на этот раз необходимо приобщить заключение автотехнической экспертизы, после чего принять законное и обоснованное решение».

Таким образом, уголовные дела не возбуждаются, объективное расследование обстоятельств дорожных происшествий не проводится. Это происходит в связи с необходимостью сохранения и улучшения отчетных показателей следственной деятельности, а также, как утверждается некоторыми руководителями следственных органов, с целью не допустить «нарушений законных прав и интересов водителя».

При этом уголовные дела по факту ДТП (а не в отношении конкретного лица) также не возбуждаются из боязни их последующего прекращения и нежелания таким образом ухудшения отчетных показателей следственной деятельности.

В этой связи уместно привести авторитетное мнение С.В. Тюрина, много лет возглавлявшего отдел статистики, а затем информационно-аналитический отдел Прокуратуры СССР: «Поскольку непосредственный учет и статистическую отчетность по преступности осуществляли органы внутренних дел, на этих учете и отчетности не могла не сказаться их ведомственная заинтересованность в получении статистических показателей, изображающих (именно изображающих, а не отражающих) благополучие в состоянии преступности и раскрываемости. На этой почве между Прокуратурой СССР и МВД СССР велась изнурительная борьба за правильное отражение состояния дел в статистике. Особенно тяжелые бои пришлось выдержать в 70-х годах. Руководство МВД тех времен оказалось настолько заинтересованным в том, чтобы приспособить этот учет и статистику к получению показателей, позволяющих изображать благополучие в состоянии преступности и раскрываемости, что всякие попытки оградить ее от ведомственного влияния, а тем более внести в нее новые элементы, укрепляющие единые начала и правовой характер, натыкались на открытое сопротивление».51

«При этом эффективность проведения расследования не связана с узко ведомственным пониманием хорошей статистической отчетности, содержащей показатель – прекращенные уголовные дела, поскольку предусматривает приоритет защиты прав и свобод человека, которые являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав человека и гражданина – обязанностью государства». 52

По настоящее время проблемой является предоставление схемы ДТП участникам процесса, что в административном производстве предусмотрено ст.ст. 25.2, ч.2 и 25.5, ч.2 КоАП РФ. Крайне редко следователи в ходе допроса предъявляют схему происшествия его участникам. Представителям потерпевших эта схема также не предъявляется, копия по терпевшим не выдается, что, по мнению автора, также нарушает права и законные интересы граждан, прежде всего их право на правосудие и справедливое эффективное расследование. Какая-либо законодательная инициатива в этой части отсутствует.

Нередки случаи, когда осмотр места совершения ДТП с тяжкими последствиями проводится профессионально небрежно и весьма неграмотно инспектором ДПС. Так, в производстве 3-го отдела СЧ СУ при УВД ЮАО ГУ МВД России по Москве находился материал проверки в отношении водителя Соболева по факту наезда на пешехода Стрюкову со смертельным исходом. В ходе осмотра места совершения ДТП в интересах водителя Соболева, ранее судимого за совершение такого же преступления, инспектором ДПС были допущены грубые нарушения требований ст. 24.1 КоАП РФ и п.214 Административного регламента, утвержденного Приказом МВД РФ № 185 от 02.03.2009 года, не принято никаких мер к установлению очевидцев и места наезда на пешехода, не зафиксированы следы на месте происшествия, не осуществлена привязка имевшихся следов к стационарным объектам, что свидетельствует о безусловной заинтересованности сотрудников ДПС в исходе дела в интересах водителя Соболева. Кроме того, понятой Амосов пояснил, что во время осмотра места происшествия потерпевшей на месте не было. Это значит, что схема с указанием расположения тела потерпевшей без привязки к стационарным объектам и каких-либо замеров действительности не соответствует. Таким образом, место наезда, положение потерпевшей на месте происшествия, иные обстоятельства, подлежащие доказыванию, необходимо устанавливать следственным путем, т.е. в рамках уголовного дела¸ а не в ходе доследственной проверки, которая установить эти данные объективно не в состоянии. Однако данных, необходимых и достаточных для возбуждения уголовного дела нет прежде всего потому, что эти данные отсутствуют на схеме дорожного происшествия. Именно поэтому в рамках проверки, без проведения каких-либо следственных действий, весьма необходимых в данном случае, назначена и была проведена комплексная комиссионная судебно-медицинская автотехническая экспертиза, по результатам которой и было принято сомнительное решение об отказе в возбуждении уголовного дела.

По уголовному делу в отношении водителя Киреевой с целью проверки достоверности показаний свидетеля защиты, в связи с имеющимися подозрениями в ложности даваемых свидетелем объяснений по обстоятельствам ДТП и возможности имеющейся связи между свидетелем Лебедевой и водителем Киреевой, а также другими участниками процесса следователь УВД Юго-Западного округа Москвы обратился в суд с ходатайством, чтобы получить судебное постановление «с целью проверки значимой для уголовного дела информации, содержащей государственную и иную охраняемую законом тайну».

Подобное постановление суда по уголовному делу в отношении водителя Киреевой (ч. 1 ст. 264 УК РФ) было получено, при этом достоверность показаний свидетеля была поставлена под сомнение, следствием получены доказательства обвинения, которые среди прочих были положены в основу обвинительного приговора.

В ходе проверки, проводимой по факту гибели пешехода Стрюковой (ч. 3 ст. 264 УК РФ) имелись веские основания полагать, что свидетель со стороны водителя, совершившего наезд, очевидцем происшествия не являлся. Однако в возбуждении уголовного дела, как и в получении судебного постановления, следователем УВД Южного округа Москвы было отказано.53

Пытаясь создать видимость высоких показателей, работники недобросовестного следствия становятся на путь искажения действительности, необоснованно отказывают в возбуждении уголовных дел, незаконно прекращают дела, фактически укрывают преступления от учета.

Таким образом, невозбуждение уголовного дела при наличии к тому всех оснований, по субъективному усмотрению либо непрофессиональных, либо по разным причинам заинтересованных в исходе дела должностных лиц, которые таким образом прежде всего «улучшают» отчетные показатели своей деятельности (прекращение возбужденного уголовного дела по реабилитирующим основаниям сегодня расценивается в МВД как серьезное должностное нарушение) весьма распространено, а в результате происходит грубое нарушение законных прав граждан, прежде всего потерпевших, создаются условия для произвола, происходит утрата веры граждан в законность и справедливость.