Читать книгу Человек из ниоткуда - Ольга Александровна Теряева - Страница 3

Неожиданные встречи и то, к

чему они могут привести.

– Представь себе, Дон, каждый раз, в мыслях осуществляя задуманное, я ломаю голову над тем, а хватит ли усилий, для того, чтобы реализовать наши планы?

– Не сомневайся, вопрос с нашей стажировкой решен. Если тебя удерживает в Оксфорде еще что-то или кто-то, – Дон сделал многозначительную паузу, во время которой его проницательный взгляд был устремлен на долговязого молодого человека, пытающего скрыть свою мучительную нерешительность, вычерчивая что-то на листе бумаге. Это выражение печальной задумчивости было хорошо знакомо Дону. Значит, предположение его было верно. Стук в дверь прервал затянувшееся молчание.

– Неужели два великих первооткрывателя не могут хотя бы на некоторое время позабыть о квантовой физике? – в комнату заглянула сестра Дона, Элиза.

– Что тебе? – взгляд Дона из внимательного стал недовольным, – Сколько раз я просил тебя, Элиза, чтобы ты не мешала нам своими глупыми расспросами. Уйди, – Дон бесцеремонно подтолкнул сестру и захлопнул за ней дверь.

Исаак испытал чувство неловкости. По его мнению, между братом и сестрой не должно быть разногласий, тем более, что Лиззи – хорошая девушка, и неплохо понимает Дона, чувствует малейшие перемены в его настроении. Конечно, Лиззи совсем не разбирается в квантовой физике, но с ней можно поговорить о жизни. – Зря ты так, Дон. Твоя сестра, скорее всего, заглянула к нам не из праздного любопытства.

– Эта пустоголовая и четверти часа не может провести в полной тишине. И. вообще, забудь думать о всякой ерунде. Перед нами открыто большое будущее, так считает профессор Уиллер, и я, пожалуй, тоже.

«Великие первооткрыватели, большое будущее», – громкие фразы, за которыми не скрывается ничего конкретного. Все их величие существует пока что только на словах. Если бы научные идеи всегда находили путь к реализации, мир давно опередил бы смелый полет научной мысли фантастов. В опустевшей комнате студенческого общежития было непривычно тихо. В последнее время Исааку уже успела надоесть эта спокойная обстановка. Двое его сокурсников, покончив со своими академическими задолжностями, разъехались по домам. До начала нового учебного года оставался месяц с небольшим. Родители Исаака, отчаявшись увезти его с собой в отпуск, отправились к морю одни. По неясным для них причинам, сын наотрез отказался покинуть студенческий городок, ссылаясь на неожиданно появившуюся возможность продолжить исследования. Исааку показалось, что родители не обиделись, он был благодарен им за то, что они не пытались уговорить его. Это было бесполезным занятием, он привык принимать решения сам. На этот раз, не только наука взяла вверх, но и хорошо знакомый образ курносой девчонки с торчащими в разные стороны косичками, сыграл в принятии решения немаловажную роль. Планы на будущее юный Исаак связывал с научной деятельностью, в семье, где дети призваны были продолжать начатое предыдущим поколением, не могло быть по-другому. Не он, а родители выбрали для него дорогу в жизни. С детства они твердили ему: «Учись, знания тебе всегда пригодятся». Исаак был послушным сыном, родители по праву могли гордиться им. В лаборатории, в библиотеке, на занятиях в университете его мысли были обращены к элементарным частицам. Он знал о них почти все, ему хотелось верить в это. Уже в пятнадцать лет Исаак определил для себя цель жизни – создание ускорителя нового поколения. Это позволило бы получить полный каталог частиц: от давно изученных протонов, нейтронов до открытых сравнительно недавно мюзонов, каонов, лептонов, мюонов, и еще неизученных новых. По словам научного руководителя Исаака Монморенси самым замечательным во всех этих исследованиях будет то, что горстка существ, которая находится на небольшой планете, обращающейся вокруг незначительной звезды, проследит свое происхождение до самого начала – небольшая крупинка Вселенной, постигающая все в целом. Последние два дня Исаак смотрел на решение этой проблемы по-новому. Профессор Гелл-Манн ожидал, что его стажеры отстраняться ото всего постороннего, дабы целиком посвятить себя науке. «Высокие цели совершенствования человечества должны владеть вашими умами. Истинный ученый не станет отвлекаться на второстепенное», – так считал сей ученый муж. Если бы подобная жертва была брошена на алтарь науки всего лишь год назад, Исаак ни разу не пожалел бы об этом. За прошедший год ничего не изменилось, кроме… самого Исаака. Жизнь открылась ему совершенно с другой стороны, потеснив былую фаворитку. В поединке с последней, Ирида, похоже, взяла вверх. В том, что она нравиться Исааку, он боялся признаться даже себе самому. С наукой все было проще, она не требовала дорогих подарков и никогда не обижалась на Исаака. Но Ирида могла ответить на его чувства, вот это как раз больше всего пугало Исаака. Любить божество гораздо проще, оно возносится на столь недосягаемую высоту, достичь которой не под силу даже самым самоотверженным людям. Приятель Исаака, Дон был для него примером. Погруженный в научные исследования, он не замечал ничего вокруг. Целеустремленность Дона заслуживала уважения. Но ограничить себя в контактах с окружающими по примеру друга, Исааку было непросто. «Человек рожден для любви», – так говорила сестра Дона – Элиза. Исаак не пытался отрицать это, но разве любовь больше, чем жизнь? Исааку даже не с кем было посоветоваться, родители никогда не интересовались личной жизнью сына, Дон посмеялся бы над ним, а Лиззи начала сочувствовать. Хуже всего было то, что сама Ирида, кажется, догадывалась о его чувствах. Предполагала и молчала, бездействуя. В любви самое трудное признание и страх отказа. Может быть, в том, что он до сих пор одинок, есть и его вина, размышлял Исаак. Ларри Ланкастер, дружбой с которым так дорожил Исаак, мог бы дать ему совет, но Исаак так и не решился побеспокоить его. Последнее время у Ларри что-то не ладилось на литературном поприще. Черная полоса в его жизни скоро сменится на белую, в этом Исаак был уверен. Получается, верить в других проще, чем в себя. Придя к этому выводу, Исаак улыбнулся, но улыбка получилась какой-то вымученной и жалкой. Ужас, как болит голова, Исаак сжал ее руками. Раннее от головной боли его спасало чтение научно-популярных книг, довольно необычный способ лечения, по словам Лиззи. Опять Исаак Монморенси вспомнил о сестре своего друга, может быть, обратиться с советом к ней? А если она поделиться его тайной с другими? Пытаясь уйти от боли, Исаак закрыл глаза. Сквозь сгущающийся слой темноты он увидел мелькание золотых стрелок. Своей хаотичностью, оно напоминала Исааку броуновское движение. Наверное, именно так, в неизведанной черноте космоса возникла Солнечная система. Его далекий предок, гениальный Ньютон 1 в ХХУ11 веке доказал, что равномерное распределение вещества в пространстве является неустойчивым и под действием собственной гравитации должно разделиться на сжимающиеся сгустки. Когда-нибудь настанет время, и люди будут знать все этапы возникновения Вселенной. Жаль, что жизнь человека не бесконечна, в отличие от самой Вселенной, тогда бы Исаак не стал бы себя ни в чем ограничивать. Стоит ли квантовая физика подобной жертвы, и готов ли Исаак ради торжества науки отказаться от любви? Впервые он находился в растерянности. Он некрасивый, занудливый, некоммуникабельный двадцатиоднолетний юноша, ограниченный в финансовых средствах, и к тому же, со специфическими интересами. Что он может предложить симпатичной, умной девушке? Сейчас, пока он только в начале пути, ему не на что рассчитывать. Успех еще надо заслужить. Однако, боль становилась невыносимой. Жаль, что ни в университете, ни в школе волшебства его

не научили, как с ней бороться. Священная Терапевтика, отнюдь, не помешала бы человеку, владеющему даром интуиции. Именно она подсказывала Исааку, что его болезненное состояние неслучайно. Кто-то пытается воздействовать на его сознание. Самое время воспользоваться советом, полученным когда-то от месье Ордонанса, который помимо волшебных наук неплохо разбирался и в традиционных. Для того, чтобы избавиться от боли, ее надо символизировать, как своеобразный сигнал организма о неблагополучии, ассоциативно представить в виде абстрактного чудовища. Именно с ним, а не с болью надо вести борьбу до полной победы. Количество золотистых стрелок увеличилось, но никакого мифического существа Исаак так и не смог себе представить. Темно красный отблеск закрывал от него золотистые искры. Плавное движение вверх-вниз, справа налево, и в воображении Исаака возник старинный меч, с причудливой чеканкой на рукоятке, украшенной двенадцатью рубинами. Точно такой же он видел когда-то в Инвернессе. Исаак сконцентрировал свое внимание на оружие. Меч был настолько реален, что казалось, протяни Исаак свою руку, и он ощутит ладонью холод металла. На рукояти меча стоял логотип «RР». До головокружения, вглядываясь в нематериальное, Исаак вместо ограненных каменьев увидел медленно стекающую по лезвию меча кровь. Скользнув взглядом сверху вниз, у Исаака перехватило дыхание, кончик меча упирался в отрубленную голову. Спутанные каштановые волосы, оттопыренные уши, родинка возле левой ушной раковины, показались Исааку знакомыми. Когда темно серые глаза вперили в него свой потухший взгляд, Исаак закричал. Это была его голова. «Astra inclinant non necessitant», в голове все еще звучала любимая фраза преподавателя по Астрологии. Видения были настолько явными, что Исаак вздрогнул, когда услышал настойчивый стук в дверь.

– Исаак, что случилось?

Откуда у него взялись силы, он так и не понял. Стремительно метнувшись к двери, он широко распахнул ее. На пороге стояла Джорджиана – старшая по этажу.

Что-то подсознательно подсказало ему этот ответ, не успев оценить который, Исаак залпом произнес, – Извини, Джорджиана, я слишком увлекся. Обещаю, что больше этого не повторится, – этого действительно было достаточно. Такие подробные отчеты он давно некому не давал. Захлопнув перед испуганной девушкой дверь, Исаак вновь остался в одиночестве. Странно, после ужасного видения боль прошла, лишь сладковатый запах крови щекотал его ноздри. В руках Исаака оказалась недочитанная книга. Листая страницы, Исаак неторопливо анализировал ее содержание и пришел к следующему предположению – закон сохранения энергии при микропроцессах не соблюдался. Пожалуй, стоит проверить это экспериментально.

Было девять часов вечера. Погода стояла по-летнему душная, в этом Исаак мог убедиться, выглянув в окно. Ждать ему было некого, а спать не хотелось. Студенческий городок сейчас, в самый разгар каникул опустел, остались лишь те, кому некуда было ехать или такие же увлеченные, как сам Исаак. Приняв решение прогуляться, он вышел из общежития. Архитекторы, планируя строительство студенческого городка, позаботились и о молодежном досуге. Общежитие утопало в зелени, тенистые аллеи окружали его со всех сторон, отчего создавалось впечатление о пребывании на необитаемом зеленом островке, который очень напоминал Исааку парк Фонтенбло. Выбирая место, где можно было присесть, Исаак внимательно огляделся. Он не был одинок. На соседней лавочке сидела довольная жизнью влюбленная парочка. Хорошо, что они не на кого не обращали внимания. Еле слышно шелестели листочками липы, распространяя повсюду терпкий медовый аромат. Еще совсем зеленые, они производили впечатление живущих обособленной жизнью существ. Обязательно среди зеленого великолепия находился хотя бы один, два листочка, которые не боялись оторваться от веток и отправиться в самостоятельное путешествие, подгоняемые ветром. Сегодня они еще были вместе со всеми, питаемые жизненными соками, послушные совокупности, а теперь ими полновластно распоряжался воздушный поток и случайные прохожие. А может ли человек, идущий вразрез с интересами других, часто в одиночку преодолевая трудности, рассчитывать на независимость и не зависеть от обстоятельств? Профессор Гленн-Манн довольно настороженно относился к начинаниям Исаака. Это было только начало крушения амбициозных планов Исаака, так назвал профессор решение задач, предложенных неугомонным студентом. Смоделировать в условиях лаборатории реакции, подобным, которым наблюдаются при зарождении сверхновой звезды, а как конечный результат получить превращение легких элементов в железо. Если научиться распоряжаться этим процессом, то человечество сделает новый шаг к осуществлению управления термоядерными реакциями. Исаак Монморенси почувствовал на себе насмешливые взгляды, из-за того, что он стал разговаривать сам с собой. Это обстоятельство его ничуть не смутило. В привычном понимании этого слова, Исаак считал себя не совсем обычным человеком. До гения ему пока еще далеко, но дар научного предвидения ему не чужд. Тогда почему научный руководитель охладел к его идеям? Что ж, он, как тот листочек, что отрывается от ветки, совершает рискованные пируэты, и вопреки всему чувствует себя счастливым. Вскочив с лавочки, Исаак бодро зашагал по парку. Нет, не о том он сейчас думает. Через три дня у его лучшего друга день рождения, а Исаак давно не получал от него никаких известий. Если мысли материальны, то он будет вспоминать о Ларри, и тот непременно даст о себе знать. Уже начинало темнеть, пора было возвращаться в общежитие. Наслаждаясь музыкой ветра и вечерней прохладой, Исаак вздрогнул, услышав знакомый смех. Уставившись сквозь толстые стекла очков, он оглянулся. На лавочке, в двенадцати ярдах, от него сидела она. Все тот же ветер теребил светло русые пряди волос, влекомые им, они разлетались по сторонам, обнажая тонкую шею, покрытую золотистым загаром. Девушка выглядела волне счастливой, и не замечала ничего вокруг. Исаак оторопел, на лавочке, рядом с ней, сидел его приятель, Донован Сьюшем. Он обнимал ее за плечи. Какое вероломство, не далее, как сегодня утром Дон заявил, что все девчонки глупые, самовлюбленные куклы, и тратить на них свое свободное время – чистое безумие. Наверное, он, Исаак, ничего в жизни не понимает, но как же можно так быстро отказываться от своих слов, а он еще считал Донована своим другом. Всю ночь после этой неожиданной встречи Исаак ругал себя за нерешительность. Надо было подойти к влюбленным и как следует побить предателя. В воображении Исаак не единожды проделывал это, но то, что в представлении казалось, осуществимым, на деле было далеко от реальности. В тот момент он просто прошел мимо, какой же он трус, ни на что в жизни не годиться, даже отстоять свою любовь не в состоянии. Он может сколь угодно долго ненавидеть Дона, но если мисс Кроуни выбрала его, значит, это неслучайно и он это заслужил. Исаак, такой умный и прекрасно разбирается в квантовой физике, знает многое из того, что его сверстникам недоступно, но мимо его, Исаака понимания прошли простые человеческие чувства. В тишине позднего вечера раздался стук в дверь. Кто бы это мог быть, едва успел подумать Исаак, как дверь распахнулась, и на пороге вновь возникла Джорджиана.

– Исаак, ты будешь удивлен, но к тебе пришла какая-то дама. Она ожидает тебя в холле первого этажа. В это трудно поверить, но ты многим необходим, – бросила на ходу, удаляющаяся старшая по этажу.

Так как Исаак еще не ложился, спуститься вниз он смог сразу же, получив известие о неизвестной посетительнице. Поздние посещения в студенческом общежитии были запрещены, но для отдельных студентов сочли возможным сделать исключение.

Пришедшей дамой оказалась миссис Лакстон, его бывшая преподавательница из школы волшебства.– Добрый вечер, Исаак. Я вынуждена была тебя побеспокоить в столь позднее время по неотложному делу.

– Здравствуйте, наверное, у вас для этого имеются серьезные причины. Лучше пройти ко мне в комнату. Там нам никто не помешает.

Вдвоем они поднялись наверх. Женевьева не переставала размышлять, а правильно ли она сделала, обратившись к Исааку. Скорее всего, он даже и не подозревал о неприятностях с Ларри. Разговор предстоял долгий и без свидетелей. Убедившись, что все именно так, как она на это рассчитывала, Женевьева согласно кивнула головой. Исаак пригласил ее присесть, и не торопил с разъяснениями. От него не укрылось усталое состояние пришедшей, вдобавок она выглядела очень расстроенной. Темные круги под глазами потухший взгляд, сгорбленные плечи, она как будто постарела лет на десять. Теперь понятно, почему Джорджиана назвала ее дамой.

– Исаак, мне нелегко начинать этот разговор. Надеюсь, что, доверяя тебе чужую тайну, я не совершаю ошибки.

– Я ничего не могу обещать вам заранее, но внимательно выслушаю.

Эти беспристрастные слова не могли служить утешением, но обратного пути не было. Обратив на Исаака печальный взгляд, Женевьева начала, – С нашим общим другом, случилось несчастье. По его следу идет полиция. Я уверена, он не способен никому причинить зло. В данный момент он находится в доме своих родственников, но не исключено, что пребывание его там небезопасно. Подозрение в убийстве – серьезный повод, для того, чтобы не обнародовать свое местопребывания. Он должен будет скрываться до тех пор, пока полиция не найдет настоящего убийцу.

Вот оно что, Исаак буквально буравил взглядом говорившую. Никаких имен не было названо, но Исаак догадался, о ком идет речь. У него появились предположения, которые вскоре или подтвердятся или будут опровергнуты, – Что вы ожидаете от меня, миссис Лакстон?

– Ты мог бы помочь, обеспечив ему алиби. Все, что от тебя требуется, это подтвердить в полиции, я предполагаю, что человек оттуда скоро явиться к тебе, что весь вечер и ночь 22 июля “мистер Икс» провел у тебя.

На лице Исаака Монморенси мелькнула усмешка. А не играет ли в детектива миссис Лакстон? К чему подобная засекреченность? Женевьева пыталась прочесть ответ, глядя в некрасивое лицо Исаака. Не станет он отказывать в пустяковой просьбе, когда его лучший друг находится в серьезной опасности.

– Это не пустяковая просьба, – будто отвечая на ее мысли, ответил Исаак Монморенси, – На юридическом языке это называется лжесвидетельство. Вы об этом меня просите? Я не стану этого делать, ни для кого на свете, это мой окончательный ответ. Почему бы вам самой не обеспечить ему алиби?

– Потому, что это невозможно. Полиция будет проверять все по минутам. Таггет-стрит, где произошло убийство и Кессингтон-стрит, где проживаю я, располагаются по соседству. Мне могут не поверить.

Она права, отметил Исаак Монморенси. Между Оксфордом и Лондоном около 70 миль и безусловное алиби. Это неоспоримое обстоятельство решило бы все проблемы. Но пойти против своей совести? Исаак колебался.

Женевьева по-своему истолковала его нерешительность. Сейчас она приведет ему последний аргумент, и он непременно должен склонить его к принятию положительного ответа. – Мисс Кроуни сначала согласилась помочь, но позже отказалась, без всяких на то объяснений. Ее можно понять, как девушка она должна заботится о собственной репутации, – Женевьева пыталась заметить положительные сдвиги, происходящие с собеседником. Кажется, он согласен, какая она молодец, что нашла нужные аргументы, – Спасибо, Исаак, уверена, что тебе не придется жалеть об этом.

Лишь когда миссис Лакстон ушла, Исаак призадумался, что его побудило пойти вразрез с его принципами, никогда никого не обманывать, поступать так, чтобы не было стыдно за внезапно принятые решения? Пожалуй, совесть здесь была ни при чем, им руководствовалось ущемленное мужское самолюбие. Раз Ирида отказала Ларри в помощи, он, Исаак, поступит наоборот. Найдя своему поступку такое простое объяснение, Исаак повеселел. Несмотря на первый час ночи, он чувствовал себя так, словно успел хорошо отдохнуть. Удобно устроившись за письменным столом, и взяв лист бумаги, он стал перечислять все известные элементарные частицы. На листе последовательно появились: протоны, нейтроны, электроны, меоны, нет, mesos – средний, поэтому место ему между электроном и протоном. Где-то здесь должны располагаться пионы, нейтрино. Если применить схему профессора Гленн-Манна, то возможно с большой вероятностью предсказать существование новых частиц, даже тех, которые трудно зарегистрировать из-за мгновенного распада. Несколько вразброс написанных слов поставили перед Исааком новую задачу – определить взаимосвязь между следующим. Кварк, андрон, гиперон, Ланселот, каон, безон…Что в этом списке делает Ланселот, понятие, не имеющие к элементарным частицам никакого отношения. «Ланселот, пятница 13…он придет, чтобы забрать», что за чепуха? Такое впечатление, что ему кто-то надиктовал эти слова. Из всего этого, на первый взгляд, бессмысленного набора слов, конкретной была дата «пятница 13». Если считать, что слова заключают в себе определенный смысл, то «пятницу 13» можно считать грядущей датой, даже надо. Календарь был краток. В этом, 2004 году «пятница 13» ожидается в августе, в следующем, 2005 – в мае. Рука Исаака застыла в нерешительности, а, может быть, повинуясь внутреннему голосу. «Ты уверен…Исаак?», – вскочив из-за стола, он отправился в ванную. Все, хватит, пора спать, иначе не избежать раздвоения личности. Струя ледяной воды, стекая по лицу, привела его в чувство. В висках осталось легкое покалывание. Он, с недоумением, взглянул на себя в зеркало. Длинный, прямой нос, как будто стал короче, блеклые веснушки пропали, четче обозначились скулы, над располневшими губами появился темный пушок, а насыщенно серые глаза изменили свой цвет. Этот новый зеленый оттенок всегда ему нравился, из зеркала на Исаака смотрел Ларри. Знакомый голос произнес: «Запомни – пятница 13». Мгновенно лицо друга исчезло, оставив на память о своем пребывании эти три слова. Набрав в ладони пригоршню воды, Исаак обрушил ее на зеркальную поверхность. Теперь уже ничто не напоминало об его недавнем присутствии. Еще раз, взглянув в зеркало, Исаак не переставал удивляться. Веки его потяжелели, под глазами, как у миссис Лакстон, залегли темные круги. Он устал, слишком много впечатлений за сегодняшний день, сейчас лучше всего лечь в постель, и пусть ему присниться любимая. Казалось, только Исаак сомкнул глаза, как в дверь постучали. Он не прореагировал, лишь перевернулся на другой бок, не желая расставаться с чудесным миром своих грез. Снился ему сон, где мисс Кроуни была с ним рядом, стоило протянуть руку, и он ощутил бы между пальцами шелк ее мягких волос. Осмелевшей рукой Исаак скользнул по ее открытой шее, кожа была такой теплой, словно все это происходило не во сне, а наяву. Сейчас он наберется храбрости, почему-то мог проделать это лишь во сне, поцелует ее. Исаак сел на кровати, все еще не решаясь открыть глаза, и то час же ощутил на губах сладковатый вкус дыни. О, это было наслаждением чувствовать нежные прикосновения вновь и вновь, на щеках, подбородке, на лбу, всякий раз ожидая, что вот сейчас ласки станут более откровенными. Наконец, Исаак открыл глаза, и увидел перед собой Ириду.

– Доброе утро, мистер соня. Я теперь взгляни на себя в зеркало.

– Привет, непременно выполню твое распоряжение только в том случае, если обещаешь, что я увижу в нем любимый образ, – Исаак не мог отвести восторженных глаз от Ириды. Она – самое дорогое, самое любимое, что есть у него в жизни.

В зеркале он увидел ухмыляющуюся мужскую физиономию, которая быстро исчезла. Исаак даже не смог понять, кому она принадлежала. Вернувшись в свою комнату, он обратил внимание на перемену, происшедшую с Иридой. Здесь в комнате, рядом с ним, она выглядела отстраненной и какой-то чужой, было заметно, что ее терзают сомнения. – Исаак, скажи, у тебя никогда не было такого ощущения, будто кто-то диктует тебе, как следует поступать, и в тебе одновременно уживаются два человека, один из которых ты сам, а другой…является твоим хозяином?

Что с ней, неужели неприятности на одном Ларри не закончатся, Исаак с тревогой взглянул на Ириду, – Скажи, кто сейчас со мною говорит, ты или твой хозяин?

– Почему ты позволяешь разговаривать со мной в подобном тоне? – ответила возмущенная Ирида вопросом на вопрос.

Подлая лицемерка, Исаак припомнил вчерашнюю их встречу в парке. После всего происшедшего она даже не чувствует себя виноватой. Ларри когда-то сказал ему, что каждая женщина является актрисой, в той или иной степени. В ком-то она дремлет, выжидая удобного случая, чтобы выставить себя напоказ, а в другой – никогда и не исчезала. Хитрость и изворотливость – это у них в крови. Но надо дать шанс Ириде исправиться, – Скажи, где ты была вчера в девять часов вечера?

Простодушный ответ Ириды отнюдь не подкупил Исаака, – В парке, наши общежития расположены по соседству. Наверное, ты видел меня там?

– С моим бывшим приятелем. Напомни мне его имя, пожалуйста, – несмотря на страсти, бушевавшие в его душе, внешне Исаак был совершенно спокоен.

– Донован, ты когда-то сам рассказывал мне о нем. А что случилось, Исаак, я не понимаю, к чему все эти расспросы?

Это уже слишком. После того, как он уличил ее, она еще разыгрывает невинность. Он должен вычеркнуть из жизни эту лгунью. Поразительно, но она даже не чувствует за собою вины. Прав был Ларри. Ирида будет только мешать его успешной карьере ученого. Сейчас он выпроводит эту предательницу, – Я ухожу, мне некогда.

Ирида встала с кровати, где она все время сидела, со слезами на глазах. Что произошло с Исааком, она просто не узнавала его, – Чувствую, что напрасно пришла к тебе с просьбой. Ты даже не пытался выслушать меня, а я бы тебе никогда не отказала в помощи, – больше не произнеся ни слова, Ирида вышла из комнаты.

Направляясь к выходу, Ирида рассуждала, что такое она сказала не так? Таким раздражительным она своего друга еще никогда не видела. Но ради Ларри она должна была усмирить свое самолюбие и выслушать несправедливые упреки. Раздражительность Исаака могла иметь вполне заурядную причину: банальная ревность. Ирида произнесла последние два слова вслух, так что, вездесущая Джорджиана с подозрением посмотрела на нее. Ревность, вызванная неожиданной встречей в парке, но с кем мог видеть ее Исаак или, может быть, ему показалось, ведь в парке вечером она была совершенно одна. Кроме

Исаака ее никто не видел, значит, подтвердить ее слова будет некому. Но почему она, вообще, должна оправдываться? Исааку она никогда ничего не обещала, он мог рассчитывать лишь на ее дружбу. Природа повернулась к ней лицом, и из гадкого утенка выросла красавица. Сначала Ирида сама пыталась обратить на себя внимание, у нее это получалось не без труда. Всем этим женским штучкам, вроде томных взглядов и печальных вздохов надо было учиться. О, у нее были неплохие учителя, вроде самовлюбленной Патти Мал,Истфайе. За то лето, что они с Ларри и Рокки провели вместе, отдыхая на побережье Эгейского моря, Ирида многого насмотрелась. Красота –

это не главное для девушки, основное – уверенность в себе. Каждый день, после пробуждения, Ирида сознательно твердила себе, что она самая красивая и очаровательная, и с горечью, глядя на себя в зеркало, убеждалась, что это не так. Со временем она не оставила это занятие, тогда уверенность перешла в привычку. Незаметно пролетели школьные годы. Ирида смогла изменить себя в лучшую сторону, больше никто не сомневался в ее привлекательности. Курносая малышка, со смешно торчащими косичками, не переставала мечтать. Если ей удалось изменить себя, то почему бы не замахнуться на большее. Сегодня ей не в первый раз придется выступать перед огромной аудиторией, а она по-прежнему волнуется. До начала конференции по проблемам охраны окружающей среды было чуть более часа, и ей предстояло проверить наличие всех необходимых для доклада материалов, привести себя в порядок и добраться до научного центра, который находился в Академгородке. На следующую неделю у нее намечается поездка в Австралию. В Мельбурне проживает ее двоюродная тетушка, которую Ирида не видела уже более десяти лет. Ее родители, мистер и миссис Кроуни, целый месяц забрасывали дочь письмами, упрашивая, как можно скорее, отправляться на отдых. Она тоже этого страстно желала. На ее хорошеньком личике была написана банальная усталость, результат двух бессонных ночей. «Сегодня, я точно не самая привлекательная»,– отметила про себя Ирида, зеркало было беспощадным. Несколько штрихов карандашом для подводки глаз, бледные, в тон глаз, тени, немного румян, и неяркая губная помада, Ирида во всем знала меру. Когда туалет был закончен и все необходимое для проведения конференции, было собрано, Ирида напоследок решила заглянуть в ящик письменного стола. Это не было суеверием, там она хранила разные интересные вещицы. Вредноскоп, коллекция тропических бабочек, мерная ложечка, и ворох газетных вырезок. Многие из них касались жизни и творчества, известных во всем мире людей. Вот она, совсем новая, под названием «Преданный забвению». В статье, подписанной «Gold eye», говорилось о том, как один популярный писатель и сценарист «обманул публику в своих ожиданиях». После успеха «Любовников Марии Стюарт», «Дворцовый переворот» ждал полный провал. Похоже, что автор статьи упивался чужими неудачами, так, словно место свергнутого мастера пера, мог занять он сам. Какая мерзость! Ирида с силой захлопнула ящик. Неужели большинство представителей одной из самых древних профессий столь продажны? Правильно она сделала, что в самый последний момент передумала поступать на «журналистику», а подала документы на факультет естественных наук. Если Ларри будут продолжать травить, он сорвется, как истинный талант, он нуждается в поддержке. Люди от искусства воспринимают окружающую действительность под своим углом зрения, у них существует собственная шкала ценностей. Там, где обычный человек просто махнет рукой, талант непременно докопается до истоков. Конечно, можно было все свалить на невезение, присутствующее в жизни каждого человека, но неудачи, происходящие с ним, стали происходить с завидным постоянством. Ларри приобрел себе невидимого врага, и ей самой сейчас придется столкнуться с набирающим обороты научно-техническим процессом. Вот она уже стоит на кафедре, пытаясь скрыть свое волнение. Аудитория, похоже, настроена благосклонно, – После появления мобильной связи, человечество столкнулось с рядом проблем. Высокочастотные сигналы, которые вынуждена принимать биосфера, способны влиять на живые системы. В нашей лаборатории был проведен эксперимент. В течение полутора месяцев, на протяжении шести часов в сутки участвующие в эксперименте активно пользовались средствами мобильной связи. В связи с высоко частотным воздействием у испытуемых к концу дня появлялась раздражительность, головная боль, примерно у половины снижался порог памяти, – после этих слов в зале послышались перешептывания. Они смутили Ириду, но не вынудили ее замолчать, – Гипоталамус, который отвечает за нашу кратковременную и долговременную память, весьма чувствительная часть лимбической системы. Она в первую очередь реагирует на вредные излучения. Среди вас, наверное, имеются скептики, поэтому организаторы эксперимента готовы предоставить вам доказательства на примере испытуемой собаки.

– По-вашему, собака станет разговаривать по мобильному телефону? – реплика прозвучала рядом с кафедрой, где стояла Ирида.

– Прошедшая курс дрессуры служебная собака, после высокочастотных воздействий заторможено реагирует на команды дрессировщика. Сейчас, на ваших глазах, на голове у собаки будет укреплен датчик излучений. На протяжении четырех часов он без перерыва в воздействии будет излучать электромагнитные волны, а в их негативном воздействии на нервную систему вы сможете убедиться в конце конференции.

– Может не стоит мучить собаку?

Ирида не растерялась, – Вы имеете право ее заменить, если желаете.

– Спасибо, мисс, предпочитаю быть сторонним наблюдателем.

– А я вот знаете, не хочу спокойно наблюдать, как некоторые люди лишают себя многого. Я веду речь не только об ухудшении состояния здоровья слишком активных абонентов. Люди, сами того не желая, развивают в себе зависимость от маленького пластмассового футлярчика, напичканного полупроводниками, они лишают себя простого человеческого общения, когда собеседники могут смотреть друг другу в глаза, которые порой скажут более любого жеста и слова. Я отдаю себе отчет, что сказанное мною звучит, не совсем убедительно, и может быть, вызовет у некоторых из вас законное недоверие. Без средств мобильной связи современные возможности накапливать и использовать информацию были бы ограничены. Задумайтесь, сколько мы можем запомнить? – Ирида выжидающе посмотрела на аудиторию, – Как это ни парадоксально, но когда мы полностью завершим изучение нервной системы биосферы, наши потребности в передаче информации и знаний могут измениться.

Зачем она сделала паузу, Ирида не смогла бы ответить даже себе самой. Как высокопарно она выражается, поистине, с кем поведешься, от того и наберешься. Со временем Ирида все больше становится похожа на любовь всей своей жизни, Исаака Монморенси. Пожалуй, он бы остался, ею доволен.

– Нетрудно себе представить, что карманное средство связи, которое почти каждый из нас имеет при себе, содержит и высоко мощный сверхкомпьютер, в микро гигантской памяти которого находятся вся информация и все знания, накопленные человечеством и регулярно пополняемые и обновляемые через сети связи. Я понимаю, что после моих слов, вряд ли, большинство из вас откажутся от использования мобильных телефонов, но задумаются над тем, что многие живые организмы, в отличие от нас, не могут выступить в свою защиту…

– Сделайте одолжение, поясните ваши слова, – эта просьба прозвучала из уст молодой темноволосой женщины, выделяющейся от бледнолицей журналисткой братии своим непривычно смуглым цветом лица, ничуть не тронутого косметикой.

– Сейчас я буду говорить от имени тех, кто в течение всей своей жизни молчит. Комнатные растения в помещениях, где активно используются средства мобильной связи, отстают в развитии, а некоторые из них, вообще, перестают расти. Скажу более, интенсивное использование спутниковой, радио и особенно кабельной связи, образуя резонансные колебания, могут приводить к необратимым изменениям в неживой материи, что, в конце концов, может привести к разрушению строительных конструкций.

– Вы ставите перед аудиторией серьезные проблемы. Научно-технический прогресс необратим. Мы не можем вернуться в каменный век. – Эти слова принадлежали пожилому джентльмену.

Ирида посмотрела на него, стараясь выказать, как можно больше терпения к оппоненту. Седые, коротко остриженные волосы, бесцветные глаза, которые могли прожигать, так, что от одного их взгляда хотелось бежать без оглядки, длинные аристократические пальцы, подпирающие острый подбородок, могли принадлежать лишь человеку, не державшему в жизни ничего тяжелее фотокамеры. Профессор Феирфилд Осборн, собственной персоной, проделывал то, чем ему часто приходилось заниматься. Сэр Генри любил ставить студентов в тупиковое положение. Но Ирида отличалась находчивостью, и к тому же, она неприязненно относилась к бывшему преподавателю палеонтологии Школы волшебства. Ее ответ профессору, вызвал у слушателей самые противоречивые чувства, – Научиться слушать себя – это гораздо сложнее, чем отдать себя на растерзание какой-нибудь модной музыкальной группе. После этого передача мыслей на расстоянии, используя дар интуиции, который, я уверена, присутствует у всякого человека, в различной степени развития, уже не покажется вам столь неосуществимой.

Увы, все закончилось не так, как она на это рассчитывала. Ей удалось лишь заинтересовать, но не заразить публику своими идеями. Самыми любопытными, как всегда, были журналисты, особенно, та, молодая смуглянка. Ее вопросы не отличались сдержанностью, но в отличие от некоторых представителей прессы, она не позволила себе некорректности. Пожалуй, она не совсем проста, какой кажется на первый взгляд.

Ирида вскоре позабыла думать о прошедшей конференции. У входа в общежитие ее встречала Кетти Райдер – девушка, проживающая в соседней комнате. На лице ее нетрудно было разглядеть любопытство, неумело скрываемое под маской равнодушия. Но оно, скорее всего, было показным. Что-то, а любопытство было не чуждо самой Ириде, поэтому скрыть от нее эту эмоцию было невозможно.

– Ирида, тобой интересуется вот тот малопривлекательный джентльмен, – Кетти кивнула в сторону стоящего неподалеку мужчины.

Он, кажется, обратил внимание на обеих девушек, и уже направлялся в их сторону. Любопытная Кетти не нашла повода для того, чтобы иметь возможность присутствовать при разговоре. Ирида решила, что лучше, если он будет происходить в парке, где шелест листьев будет заглушать слова. Ирида благодарила Провидение, за то, что ей попался догадливый собеседник. Он жестом пригласил ее следовать за собой. Они прошли около сотни ярдов, когда сопровождающий Ириду, наконец, нарушил молчание.

– Инспектор Спок, – кратко представился он.

– Ирида Кроуни, – последовала его примеру Ирида.

Инспектор не оценил юмора, и беспристрастным голосом продолжал, – Вы догадываетесь, мисс, почему я вынужден вас побеспокоить?

– У вас работа такая. Полиция без причины не приходит. Наверное, что-нибудь случилось.

Интересно, насколько у нее хватит способностей, изображать из себя шутливую дурочку? Ирида выжидала. Полицейский также не торопился с расспросами.

Молчание затягивалось. Первым не выдержал инспектор Спок. – Мисс Кроуни, что вы можете сказать о творчестве молодого, но достаточно популярного в определенных кругах писателя, мистера Ларри Ланкастера?

– Мне нравятся его книги. Они достаточно реалистично и увлекательно повествуют о разных исторических эпохах. Мой самый любимый роман «Принц воров». Робин Гуд в нем изображен настоящим национальным героем, – почему Ирида упоминала именно это литературное произведение, она сама не знала. «Принц воров» – единственный из романов Ларри, который она не дочитала до конца, из-за постоянной нехватки времени. – Еще мне очень нравиться «Дворовый переворот», я смотрела его постановку по телевидению, – Ирида выжидающе взглянула на полицейского. Может быть, этого будет достаточно?

– Мисс Кроуни, что вы можете рассказать о мистере Ланкастере, как о человеке?

– Только хорошее. Я считаю, что человек, пишущий об истории своего государства является настоящим патриотом. Мне кажется, что английскому департаменту образования стоит задуматься над тем, что было бы неплохо включить творческое наследие мистера Ланкастера в перечень произведений, рекомендуемых к изучению в образовательных заведениях Великобритании, – Ирида сама осталась довольной своим ответом.

– Я не о том веду разговор. Вы обратили внимание, мисс Кроуни, что я не стал вызывать вас в полицейский участок, чтобы не возбуждать ничьих подозрений. За это я вправе ожидать от вас желания помогать следствию. Мистер Ланкастер подозревае6тся в убийстве.

Подобного Ирида вовсе не ожидала услышать. Миссис Лакстон не посвящала ее в подробности, предъявленного Ларри обвинения, лишь намекнув о причинах, побудивших полицию его разыскивать. Ларри невиновен. Ирида не заметила, как ее мысли были озвучены ею самой.

– Значит, мисс Кроуни, вы хорошо знакомы с мистером Ланкастером?

– Да, и считаю, что Ларри даже на подлость не способен, не то что…

– Что заставляет вас сделать подобный вывод? – инспектор Спок не сводил с Ириды проницательного взгляда. Давление его она ощущала почти физически.

– Я знаю мистера Ланкастера уже много лет. Мне кажется, он лоялен по отношению к окружающим.

– Вы даже не спросите меня, в убийстве кого подозревают мистера Ланкастера?

– Просто я знаю, что это не его рук дело.

– Говорил ли вам мистер Ланкастер, что он делал вечером 22 июля?

– Нет.

– Тогда откуда подобная уверенность в его невиновности, мисс Кроуни?

– Потому, что у него есть алиби.

– Интересно услышать о нем.

Разговор начинал раздражать Ириду. Кажется, инспектор готовит ей ловушку, – Мистера Ланкастера не было в Лондоне 22 июля весь день, вечер и ночь, значит, он не мог совершить преступление.

– Чем вы можете это доказать?

– Искать доказательства, инспектор Спок, это – ваша работа.

– Хорошо, я по-другому задам вопрос. Где и с кем провел вечер и ночь мистер Ланкастер?

Ирида почти с ненавистью взглянула на полицейского, лицо которого оставалось непроницаемым, – Мистер Ланкастер провел вечер и ночь вместе со мной, в Оксфорде, в комнате 462 студенческого общежития колледжа естественных наук, – Ирида опустила глаза. Ей стало стыдно за свою ложь, даже сказанную во имя добра.

Полицейский ответил не сразу. Его слова оглушили смущенную девушку, – Еще одна свидетельница утверждает то же самое. Так кто же из вас говорит правду?

– Кто это? – испуганно спросила Ирида.

– Вопросы задаю я. А вы, мисс Кроуни, можете быть привлечены к ответственности за дачу ложных показаний. Подумайте об этом. В следующий раз вы будете вызваны повесткой в полицейский участок, – инспектор повернулся к Ириде спиной и зашагал в противоположную от общежития сторону.

В следующий раз я окажусь в Мельбурне, и никакими повестками меня оттуда не выманишь. Неужели кто-нибудь из подружек Ларри решил обеспечить ему алиби, но лучше бы он сам все честно рассказал в полиции. Сейчас надо будет созвониться с миссис Лакстон и узнать, чем она, Ирида еще может помочь Ларри? Через два дня у него день рождения, и, как видно, полиция торопиться преподнести ему свои поздравления. Подходя к зданию общежития, Ирида почувствовала знакомую дрожь в коленках, сжалось сердце, вдруг пересохло во рту. Около общежития стояла пожарная машина. Взгляд Ириды медленно скользил по фасаду здания. Из окон третьего этажа вырывались клубы сизого дыма. Пятым окном справа было как раз окно комнаты, в которой проживала Ирида. Несколько человек из числа студентов стояли чуть поодаль. Cреди них Ирида увидела Кетти. Студенты заворожено смотрели, за тем, как огонь постепенно отвоевывает жизненное пространство. Ирида схватилась за голову. В комнате остались все ее документы, кроме паспорта, значит, будут уничтожены пластиковые карточки, билеты на самолет до Мельбурна, зачетная книжка, ее личные фотографии и записная электронная книжка. Как было не вспомнить слова Ларри: «Нет в жизни нашей случайностей». Вместо того, чтобы бежать и умолять пожарных спасти эти ценные для нее вещи, Ирида молча созерцала буйство пламени, соображая, как невероятно трудно будет их восстановить, а о поездке в Мельбурн надо будет позабыть и вовсе. И вдруг в оконном проеме она увидала знакомое лицо. Человек пребывал в западне, не решаясь выпрыгнуть с третьего этажа, он безуспешно пытался привлечь к себе внимание пожарных. Они выполняли свои обязанности с усердием, но почему они не торопились прийти к нему на помощь? Ирида бросилась вперед, позабыв о своей слабости. К зданию ее не подпустили, две сильные руки крепко держали ее.

– Пустите меня. Он может погибнуть, как вы не понимаете! – ей казалось, что ее крики должны быть услышаны, и Ларри не оставят без помощи. Она закричала вновь и вновь, пока от пережитого волнения не потеряла сознание. Очнулась она на лавочке в парке. Обняв ее за плечи, рядом сидела Кетти.

– Что произошло? – Ирида удивленно посмотрела по сторонам.

– В общежитии случился пожар, хорошо, что никто не пострадал.

Никто не пострадал… Ирида, поглаживая лоб, пыталась вспомнить, все пережитое. Наверное, ей привиделось. Кетти боялась, что обморок Ириды может повториться. – Ирида, все нормально, – не зная, что еще добавить к рассказанному, Кетти прикидывала, а стоит ли напомнить Ириде, что она сама виновата в случившемся.

Ирида поднялась с лавочки, повинуясь голосу, который звучал лишь для нее одной. Неизвестно, откуда у нее взялись силы, но она направилась в сторону железнодорожного вокзала. Удивленная Кетти не пыталась удержать Ириду. А не она сама, Ирида советовала прислушиваться к себе. Внутренний голос шептал ей, что несчастья на сегодня еще не закончились. Когда Ирида переходила дорогу, она едва не попала под колеса, мчавшегося с большой скоростью автомобиля. Свидетели этого происшествия были вне

досягаемости, поэтому, пока молодая семейная пара спешила к ней на помощь, дверцы черного роллс-ройса открылись, и Ирида ощутила, как ее разбитые коленки уперлись в прохладную кожаную поверхность сидения. Пострадала также и голова Ириды, у нее было рассечение брови – результат полученного ушиба.

– Легко отделались, мисс, – раздался ненатурально радостный голос.

Может быть, Ирида и порадовалась вместе с незнакомцем, если бы она соображала, что с ней происходит. После полученных травм она начисто все позабыла. Незнакомец сидел рядом с водителем. Через минуту он успокоился, и как ни в чем не бывало, спросил, – Куда вас доставить, мисс?

Простой вопрос поставил Ириду в тупик. Головокружение уступило место тошноте, – Я не знаю.

Незнакомец с водителем о чем-то перешептывались, не глядя на нее. Кто эти люди? В полутьме салона Ирида, как не пыталась, ничего не смогла разглядеть. Лишь затылок незнакомца с завидным постоянством уделял ей внимание.

– Вас устроит, мисс, если мы доставим вас в больницу?

В больницу? Ирида терпеть не могла врачей, и все, что с ними связано. Превозмогая физические страдания, она попыталась приподняться. Голова ее оказалась рядом с затылком незнакомца.

– Мисс Кроуни, – оторопело произнес он, – Какая приятная встреча.

Не такая уж она и приятная. Если бы не столкновение с автомобилем, Ирида, скорее всего, осуществила бы задуманное. Сейчас же она решительно ничего не помнила.

Незнакомец, кажется, прочитал ее мысли. Он быстро смекнул, что это обстоятельство может пойти ему на пользу. Улыбаясь, он произнес, – Мы с вами знакомы. Смею вам напомнить, мистер Мал,Истфайе к вашим услугам, мисс Кроуни. – По выражению лица Ириды Рокки догадался, что в качестве потерпевшей и свидетеля одновременно, она не представляет для него никакой опасности.

– Я не хочу в больницу.

– Это ваше право, дорогая. Может быть, вы составите нам компанию и не откажетесь посетить Лондон?

Почему бы и нет? Куда и с кем ехать, Ириде было совершенно безразлично. Автомобиль плавно двигался по дороге, так, что у Ириды создалось впечатление полета. Для полноты ощущений не хватало состояния невесомости, подобное тому, что она часто испытывала на занятиях по Телекинезу. Однажды Исаак Монморенси пошутил, и вместо чернильницы поднял в воздух саму Ириду. Трудно описать, что она почувствовала, когда пол ушел у нее из-под ног, будто кто-то отменил силы тяготения. Поднимаясь в воздух, она старалась ухватиться за парту, но лишь беспомощно ловила руками воздух. Левитация происходила помимо ее воли, но Ирида отнюдь не ощущала себя пушинкой. Она бы так и парила, вызывая смешки окружающих, если бы ей не повезло. Ирида ухватилась за мантию миссис Лакстон, тогда еще просто мисс Женевьевы, преподавательницы по Телекинезу. Как же она тогда негодовала, но почему-то на нее, Ириду, а не на возмутителя спокойствия.

Сейчас, полулежа на заднем сидении автомобиля, Ирида попыталась сделать то, что она так настоятельно рекомендовала участникам конференции. В ее воображении замелькали образы друзей, знакомых, родственников, так словно она листала старый фотоальбом, и все еще не решалась сделать выбор. Несколько раз ей казалось, что память сыграла с ней злую шутку, и она была не в состоянии фиксировать в сознании того, кто особенно был ей нужен. Ей виделся большой старинный дом, с прилегающей к нему усадьбой.

Ухоженный пруд был украшением парка, аллеи которого не раз принимали шумное разноликое общество. Ирида прислушалась, в шелесте листьев ей почудился, разговор двух дам, одна из которых была намного старше своей собеседницы.

– Вы неосторожны, моя милая. Так открыто проявлять к мужчине интерес. Что подумают окружающие?

– Меня мало беспокоит мнение придворной своры, ваша светлость. Если Бог создал меня женщиной, и наделил способностью любить, я посвящу жизнь тому, кто более всего этого достоин.

Та, которую называли «ваша светлость», снисходительно взглянула на темноволосую девушку, вызывающе смотрящую вдаль печальными агатовыми глазами. В уголках ее алых губ, не избалованных поцелуями, как предчувствие скорых несчастий, залегла глубоко затаенная грусть.

– Вы молоды, Сильвандир, а значит, безрассудны. Мнение тех, кого вы называете «сворой» имеет вес. Одним взглядом она может уничтожить человека, словами втоптать его в грязь. Вам стоит научиться соизмерять свои желания, не противопоставляя себя окружающим. Мужчины не достойны слепого поклонения, поверьте мне. Умна та женщина, которая способна влюблять в себя, но сама остается неподвластной страсти.

Старая, глупая, злая, думала про герцогиню Миньер Сильвандир. Любовь больше, чем жизнь. Она скорее согласиться умереть, чем забыть Ланселота. Влюбленная девушка закрыла глаза и попыталась представить себе любимый образ. Худоба не портила его, от этого он казался выше остальных. Длинные черные волосы локонами спадали на широкие плечи. Небольшой шрам, в виде зигзага молнии на его челе, совсем не портили Ланселота. Сильвандир не сомневалась, что шрам – память об одержанной в честном бою победе. Ланселот благороден и великодушен, его изумрудные глаза всегда открыто смотрели на мир. Такой человек, как он, не может обмануть, они оба любят друг друга. Как быстро осуществились ее мечты. Тот, которого она так настойчиво призывала в мыслях, возник перед ее очами.

– Ланселот…

Но что это? Пламенный взгляд потух, и на Ириду в упор уставились холодные серо голубые глаза, – Мисс Кроуни, вы, кажется, кого-то звали?

Ирида отрицательно покачала головой. На лице ее появилось разочарование, и тут же насмешливый голос окончательно вернул ее в действительность, – У вас нет выбора, дорогая. Прошу, – Мистер Мал,Истфайе жестом указал ей на дверь. Конец ее путешествию еще не наступил, роллс-ройс остановился около пятиэтажного дома. Пожилой шофер помог ей выбраться из автомобиля. Уже стемнело, но звезды на небе еще не появились, лишь Луна заняла свои позиции. Круглым желтым глазом она смотрела по сторонам, с интересом взирая на необычную группу, состоящую из трех человек. Один из них постоянно смотрел себе под ноги. На долю других выпала нелегкая задача, ловко увертываться от неосторожных движений первого. Наконец, через две минуты, они очутились перед дверью квартиры под номером 132. Открывшая им дверь прислуга, не высказала не малейшего удивления, Ирида немедленно была поручена ее заботам. Небольшая комната, куда привели Ириду, имела, как в гостинице, все необходимое: большую двуспальную кровать, телевизор, музыкальный центр, чуть поодаль стояла столешница. За ней висело круглое зеркало, из которого на Ириду уставились испуганные голубые глаза. Кошмар на кого она стала похожа! Спутанные русые волосы сосульками свисали вниз, на лбу вскочила огромная шишка. Ее красивый деловой костюм, который был свидетелем ее побед на экзаменах, выглядел плачевно. Хорошо еще, что она пока не забыла, как ее зовут. Безумно хотелось, есть, она сегодня, кажется, не пообедала. Но более всего Ирида мечтала принять ванну. Это ее успокоило бы лучше всяких слов, а поводов для волнения было предостаточно. Где он, тот важный господин и откуда он ее знает? В комнате, где она находилась, был идеальный порядок. Мебельный гарнитур красного дерева, причудливые безделушки, расставленные у изголовья кровати что-то смутно напоминали Ириде. Разных размеров тролли были обитателями этой комнаты. Все фигурки были выполнены из того же красного дерева, рукой искусного резчика. Самый крупный из троллей, размером около половины фута, держал палицу, внушительного размера. Глаза сказочного монстра лучились от смеха, а в другой руке он держал баранью ногу. Похоже, что кровожадность тролля распространялась лишь на лакомый кусочек мяса. В этой фигурке было что-то привлекательное, и Ирида взяла ее в руки, для того, чтобы внимательно осмотреть. Тролль стоял на плоской подставке, с обратной стороны которой было написано «Vinsent Krebb», какая забавная фигурка. Рядом стояла другая, с резкими чертами лица. Плотно сомкнутые губы, которые, наверное, не умели улыбаться, выдавали в ней личность скрытную, может быть, склонную даже подозревать всех и всякого. По другую сторону от «Vinsenta Krebba» стоял комик. Опирался деревянный человечек на длинную указку. Ириде даже не надо бы читать подпись, это же сам профессор Снегс! Ирида ужасно не любила его занятия. Преподавал он скучно, заставляя учеников много зубрить. Соседство профессору Снегсу составлял диковинный зверь, Ирида никогда ранее такого не встречала, если только в волшебных книжках. Две головы на изогнутых дугой шеях смотрели в разные стороны. «Тянитолкай» прочла Ирида не подставке. На тумбочке рядом с кроватью стояла семейная фотография в рамке. Трое из изображенных на ней показались Ириде знакомыми. За спиной стройного светловолосого юноши выглядывала озорная физиономия в круглых очках. Но даже и без них, по одной широкой улыбке, Ирида узнала его, это же Ларри. Фотография, скорее всего, была сделана с семейного праздника в честь бракосочетания, двое на фотографии были в свадебных нарядах. Ирида постепенно вспоминала, этого важного господина она видела в роллс-ройсе, значит это – барон Рокки Мал,Истфайе и его супруга Патти.

Волнение Ириды улеглось, а вот желание принять ванну осталось. Ирида осторожно выглянула из своей комнаты. В квартире стояла мертвая тишина, свет нигде не горел, но ничего, Ирида сделала утешительный вывод: за ней никто не шпионил. В холле квартиры Ирида насчитала не менее пяти дверей. Вот та дверь, за которой была слышна работа кондиционера, кажется, ванная комната. Так оно и оказалось. Вода по велению Ириды до краев заполнила розовую ванну. Наконец-то, ее желание осуществиться, но после обязательно надо будет заняться костюмом. На полу в ванной комнате Ирида обнаружила сложенный в несколько раз листок, она подняла его и, развернув, прочитала: «Все новое – хорошо забытое старое», ниже стояла подпись «Ваш друг». Ирида машинально положила листок в карман висящего на крючке халата. Пройдясь взглядом по полочкам, Ирида выбрала флакончик с еловой веточкой на этикетке. Аромат свежей хвои усыплял. Лежа в ванной, Ирида расслабилась и задремала.

Громко хлопнула входная дверь, а затем под дверью комнаты послышалось шарканье. На несколько секунд оно смолкло, а затем возобновилось. Входная дверь хлопнула вторично. Может быть, ее решили оставить одну, но по предположениям Ириды в квартире должен оставаться кто-то третий: или горничная или шофер. Минимальная свобода действий у Ириды все же осталась. Не без сожаления выбираясь из ванной, она наскоро привела себя в порядок и, облачившись в халат, с перекинутой через руку одеждой, вышла в коридор. Горел приглушенный свет. Поочередно прислушиваясь и пытаясь уловить звуки, доносившееся из-под каждой двери, Ирида пришла к следующему выводу, она осталась в квартире одна. Соглядатаи покинули ее, что ж, это лучше. Теперь ей ужасно захотелось есть. На кухне, она свободно облазила все шкафы и не забыла заглянуть в холодильник, но ничего, кроме нескольких упаковок шоколадного печенья, пары банок консервированных ананасов и банки кофе ей обнаружить не удалось. Странный набор, но это лучше, чем ничего. Однако хозяева этих апартаментов любят поесть, из всех помещений, кухня – не самая маленькая, была обставлена на современном уровне. Встроенная плита, микроволновая печь, тостер, электрочайник, шкафы ломились от обилия кастрюлек и сковородок всевозможного калибра. Ей, Ириде, придется довольствоваться обнаруженными запасами. Сваренный кофе был омерзительным, хотя и недешевым, судя по цене, указанной на этикетке. Ирида быстро расправилась с банкой ананасов. Теперь было бы неплохо ознакомиться со вкусами и интересами владельцев квартиры. Держа в руках начатую упаковку печенья, она отправилась осматривать комнаты. В самой ближней к кухне обстановка была спартанской: небольшой шкаф для одежды, старая тумбочка. Конечно, Ирида заглянула вовнутрь. Ничего особенно, так несколько безделушек, наверняка, дорогих сердцу их владелицы. По всей видимости, эта комната принадлежала служанке, значит, здесь Ирида, вряд ли, найдет что-нибудь интересное для себя. Следующей была та комната, где Ириду поселили, за ней шла гостиная. Возле окна стоял черный рояль, несколько кресел были расставлены вокруг большого круглого стола, а по стенам комнаты были развешаны картины. Ирида не являлась поклонницей изобразительного искусства, но полотна разглядывала с интересом, так как они могли поведать о пристрастиях, настроении и вкусах хозяев. Три пейзажа были особенно удачны. На центральном были изображены холмы Шотландии, поросшие диким вереском. Автор так реалистично изобразил маленькие розовые цветочки, привлекающие пчел, что Ирида почти ощущала на губах сладковатый аромат меда. Каждый стебелек, бугорки, на которых рос вереск, мастер расписал с любовью. Так мог творить лишь художник, который проникся духом Шотландии, проживший там несколько лет, и боготворивший этот далекий неизведанный край. Так оно и оказалось, полотно принадлежало кисти Рокки Мал,Истфайе. Остальные имели тоже авторство. Четвертая комната оказалось заперта, подобного Ирида не ожидала вовсе. Жаль, но может быть, в пятой удастся обнаружить что-нибудь необычное. Комната была мастерской художника. Мольберт, подрамники были покрыты толстым слоем пыли. Видимо, он давно не брался за кисть. Три полотна ожидали своего завершения. Одно из них привлекло внимание Ириды. Старик, обряженный в лохмотья, скрестил руки на впалой груди. Кривые, узловатые пальцы были выписаны с исключительной правдоподобностью. У старика, наверное, артрит, подумала Ирида. Больше всего поразил девушку взгляд, горящих, будто головешки глаз, которые пригвоздили Ириду к месту. Девушка растерялась, она не могла сделать и шагу. Тонкие, бескровные губы сложились в складочки. Ириде даже показалось, что сейчас омерзительный старик откроет рот, обнажая желтые стертые зубы, и зловонное дыхание напомнит Ириде, что она не одна. Ей стало страшно. Липкий пот заструился по лицу, в горле пересохло. Старик гипнотизировал ее взглядом, Ириде показалось, что он в состоянии читать ее мысли. В Школе волшебства ее обучали методам защиты от Темных Сил. Но сейчас эти Силы имели под собой материальную основу: боггарты, Арагог, василиск, вампиры… Ирида не сомневалась в их существовании. Но этот монстр являлся всего лишь воплощением творческих замыслов барона Мал,Истфайе. Неожиданно стало холодно. У Ириды не было с собой волшебной палочки, без нее заклинания не подействуют. Мама Ириды в подобных ситуациях всегда прибегала к молитве. Но Ирида не знала ни одной из них, и, кажется, священные слова не возымеют действия, если они исходят из уст человека неверующего. Но Бог всемилостив, Ирида слышала об этом с детства, значит, она не останется без помощи. «Ты, который можешь все,– Ирида мысленно обращалась к святителю, – прости мне мои заблуждения, предохрани меня от бесплодного отрицания, и освободи от смертельного сомнения. Святой отец, прошу, помоги мне..» Ирида замолчала. Медленно тянулись минуты, страх уступал место отчаянию. Неужели, все отвернулись от нее? Отчаяние сменилось безразличием. Резкий порыв ветра захлопнул открытые окна, от их стука Ирида вздрогнула. Кажется, ничего не изменилось, но магнетическая сила более не удерживала ее, а горящие головешки глаз потухли, и теперь они, глубоко запавшие, взирали на нее. Им передалось безразличие Ириды. Она вновь была свободна. Покинув мастерскую, Ирида вернулась в свою комнату. Усталость взяла свое, весь прошедший день Ирида находилась в напряжении. Как только голова Ириды коснулась подушки, девушка заснула.

Маленькая часовенка, куда вошла Сильвандир, была полна людей. Печальные вздохи, тихие перешептывания, смутили девушку. Здесь с кем-то прощаются. Место у аналоя все еще было свободным. Где-то рядом с ним лежал в гробу тот, с кем пришли проститься все эти люди. «Какой красавчик и такой молодой», «Смерть никого не щадит», – вторили рядом. «Его место в раю, он погиб с мечом в руках, как настоящий герой». «Какая теперь, разница, человек умер, да воздастся ему по заслугам». Сердце Сильвандир сжалось от дурных предчувствий, неслучайно приснился ей страшный сон, о том, как бросается она с высокой башни, узнав, что любимый пленен, а Ланселот направляет меч, который сразил ни одного вражеского воина прямо себе в сердце. Какие-то люди отталкивают ее, продвигаясь вперед, зацепившись за них своей накидкой, Сильвандир была вынуждена последовать за ними. Вот уже она видит заплаканные лица людей и его, лежащего в гробу…Ланселота. Сильвандир без чувств упала на холодный каменный пол.