Читать книгу Человек из ниоткуда - Ольга Александровна Теряева - Страница 5

Приторный запах эфира витал в воздухе, вызывая легкое головокружение. Ирида едва смогла открыть глаза, на веки будто положили что-то тяжелое. Вокруг все было белым: потолок, стены, пол, кровать, привинченная к полу. На окнах Ирида заметила решетки. Страшные подозрения закрались ей в голову. Смотреть по сторонам – это единственное, что могла позволить себе Ирида. Тело не слушалось ее, точнее Ирида совсем не чувствовала его, руки, ноги были на месте, но пошевелить она ими не могла. Тяжелое одеяло могильной плитой давило сверху. Очень хотелось пить, язык, казалось, прилип к небу. Ирида закрыла глаза и постаралась представить себе желаемое. Прозрачная вода, такая близкая, и одновременно далекая, манила свежестью. Если бы у Ириды были силы, она протянула бы руки, и набрала целую горсть прохладной влаги.

Хлопнула дверь, и в комнату, где лежала Ирида, кто-то вошел. Она прислушалась, не открывая глаз. Некто подошел к ее кровати. Никаких действий над Иридой не производилось, но ощущение полной беззащитности, в комок сжало ее сердце. От страха Ирида боялась даже глубоко вздохнуть, она ругала себя за трусость, и ничего не могла поделать. Сколько времени длился ее немой поединок с невидимым врагом, она не догадывалась, но глаза она еще долго не решалась открыть. Напрасно считают, что вода не имеет запаха. Аромат свежести щекотал ей ноздри, Ириде еще больше захотелось пить. Лучше она станет думать о чем-нибудь другом. Хорошо бы вспомнить, как она, вообще, здесь оказалась? Ирида помнила, как бежала по лесу. Длинные ветви хлестали ее по лицу, царапали руки, по шее стекали холодные струи воды. Она облизнула сухие губы, нет, воспоминания слишком мучительны. В воображении Ириды, словно написанные на листе бумаги возникли строчки: «Сложить все вместе воедино, судьбе своей не покоряясь, презреть условностей рутину, отверженной быть не боясь», – так сказал ее друг, Ларри. Она, так же, как и он, часто поступала наперекор судьбе. Будь, что будет, сквозь узкую щелку прищуренных глаз, Ирида никого не увидела. Какая же она глупая, комната была пуста. Так может, никого и не было? Резким рывком отбросила ненавистное одеяло, и откуда у нее взялись силы? Рядом с кроватью, на маленьком столике стоял стакан воды. Ее заветное желание воплотилось в действительность. Прогнав нерешительность, Ирида залпом выпила весь стакан. Сейчас она все же выяснит, где она и в чьей власти находится? Судя по обстановке, место ее пребывания похоже на клинику, причем комфортабельную – одноместная палата, максимум удобств и никакой суеты. Хорошо, что ее не посчитали за сумасшедшую, как это сделал Рокки Мал,Истфайе. Пожалуй, в подобном виде ее запросто можно принять за умалишенную. На Ириде был одет какой-то бесформенный балахон, на несколько размеров больше. От осознания того, что чужие руки, против воли, касались ее тела, Ирида брезгливо поморщилась. Ну, где же выход из комнаты? Последовательно, дюйм за дюймом, слева направо, вверх вниз, она изучала стены, пол. Тот, кто входил, должен был как-то покинуть комнату, Ирида четко слышала звук захлопывающейся двери, но ее, как раз, и не было. Ирида ущипнула себя, что за небывальщина, этого не может, нет, не должно быть. Если нет двери, а кто-то побывал здесь, значит…значит, пора вспомнить, что на свете еще существует волшебство. Как их учили в Школе магии? Сконцентрировать всю свою энергию, заставив медленнее биться собственное сердце и задержать дыхание, для того, чтобы не тратить свои силы понапрасну. Взгляд адепта должен видеть сквозь препятствия, а тело – не замечать его.»Anym fort terra», – так учила их мисс Женевьева. Ирида воспользовалась ее советами. Необычно ощущение, когда кажется, что твое тело становиться тверже камня. Темно, больно и страшно, но камню не бывает больно. Все равно, это было здорово, у нее впервые получилось так, как обещала преподавательница по Телекинезу. То, что открылось взору Ириды, поразило ее. Она оказалась на небольшой лесной поляне, в окружении лип, осин и дубов. Местность была ей незнакома, но Ирида почему-то решила, что где-то совсем недавно, она это уже видела. Длинная рубашка мешала ей идти, Ирида спотыкалась, ей пришлось приподнять подол и смотреть себе под ноги. Небо было затянуто тучами, предвещавшими скорый дождь. Влажность, которой был пропитан воздух, вынудила Ириду идти быстрее, но и это не помогло, она скоро продрогла. Между тем, как кадры из кино менялись декорации. На смену стволам могучих деревьев пришли густые заросли кустарников. Боярышник, лещина безжалостно рвали ей волосы. А вот, кажется, и беседка, теперь Ирида вспомнила, при каких обстоятельствах происходило ее похищение. Почти рядом с ней раздался пронзительный крик: «приведение», он, как ничто другое вернул ее к действительности. В просвете между зарослями кустарника метнулась детская фигура. Ирида не успела ничего объяснить, но заметила, в каком направлении побежала испуганная девочка. Через четверть часа Ирида вышла к небольшому двухэтажному флигельку. Наверное, вид у нее ужасный, если от нее шарахаются даже дети. Маленькая девочка, скорее всего, дочь садовника, о которой ей рассказывал Ларри. Вот, кто сможет ей помочь. Ирида стояла перед закрытой дверью в раздумье, постучать или дождаться. Пока кто-нибудь выйдет? Второй вариант ей показался предпочтительнее. Где-то далеко, за поворотом, мелькнул полицейский автомобиль. Дурные предчувствия не оставляли несчастную беглянку. Если бы не ее внешний вид, Ирида спокойно отправилась исследовать потаенные закоулки Нориджа. Но в этом нелепом одеянии она была похожа на снежный ком, свалившийся с неба. Положение Ириды было достаточно глупым, полураздетая, она металась между зарослями рододендрона и закрытой дверью. Неужели ей придется сидеть приведением до самой ночи? Ну, нет, не в ее правилах опускать руки, пожалуй, ранее Ирида попадала в истории и похуже. Подкравшись к двери вновь, она постучала, одновременно подкрепляя свою просьбу словами, – Мисс, я не приведение, меня зовут Ирида Кроуни. Откройте мне, пожалуйста.

Тишина, глупая девочка. Не может же человек, пусть даже маленький, быть настолько пугливым. – Понимаешь, я случайно оказалась в лесу, в ночной рубашке, обычно я одеваюсь в джинсы, футболку, иногда в деловой костюм, в зависимости от обстоятельств, – Ирида прислушалась. В доме кто-то был, совсем рядом с дверью послышались шаги, словно некто в нерешительности топтался на одном месте. Хорошо, значит, еще осталась хотя бы небольшая надежда, что ее просьба не останется без внимания. Ирида размышляла, каким образом ей убедить девочку открыть дверь. Наверное, надо придумать такое, чтобы та, наконец, поверила ей, – Ты знаешь, малышка, я прилетела прямо с Луны. Там очень холодно и темно, но я храбрая, почти такая же, как и ты. Ты сейчас чего-нибудь боишься?

Ответа, как и в первый раз, не последовало, но и шагов, также не было слышно, значит, девочка все еще стоит, и слушает. Это уже неплохо, Ириде не придется разговаривать с дверью, – Если тебе когда-нибудь будет страшно, постарайся представить себе свои страхи в виде маленького, совсем крошечного дракончика, пусть он обязательно будет добрым…

– Очень интересно.

Ирида вздрогнула. Голос звучал из-за ее спины, и принадлежал он, отнюдь не ребенку. Похолодев от страха, Ирида обернулась. На нее в упор смотрели две пары глаз. Маленькую улыбающуюся девочку держала за руку молодая, высокая леди, одетая с иголочки. Песочного цвета твидовый костюм, красиво облегал ее стройную фигуру манекенщицы. Газовый, небесно голубого цвета шарф был в тон сапфировым сережкам, украшающим словно вырезанные из слоновой кости аккуратные, маленькие ушки.. Красивая, как неземное существо, она могла быть только мадонной или… баронессой Мал,Истфайе.

– Извини…те, миссис Патти, я думала, что разговариваю с тем, то находится за дверью.

– Там старый Локхард. Он совсем глухой и ничего не слышит.

Ирида не знала, радоваться ей или огорчаться? Патти увидела ее в таком неподходящем виде, что она подумает? Ужас, как по бестолковому все вышло. В ушах Ириды до сих пор стоял громкий возглас Рокки Мал,Истфайе: «Я всегда думал, что она малость не в себе, дорогая. Ну, какой нормальный человек будет вести пространственные беседы с незнакомой собакой.» Ирида улыбнулась, пожалуй, она бы даже рассмеялась, если бы точно была уверена, что и сейчас под дверью никто не стоит и не подслушивает, чем она, Ирида, там занимается? А сейчас благочестивое семейство, вместе с именинником ожидает ее в гостиной на ужин. Только из-за Ларри Ирида еще до сих пор не покинула Норидж. Старый склеп, так она про себя окрестила родовое поместье, насквозь пропитан фальшью, здесь даже дети слишком рассудительны и более смахивают на всезнающих стариков, тут витает дух лицемерия, как в месте, где говорят одно, а думают другое, в доме, где полиция стала частым гостем…

Выйдя из комнаты, Ирида захлопнула за собой дверь, жаль, что не навсегда, но свои сожаления она оставила на потом. Коридор утопал в ярком свете. Канделябры не только выполняли функцию подставки для свечей, но и украшали коридор. Свет, который по степени яркости был близок к дневному солнечному, обращал внимание Ириды на портреты, развешанные по стенам. Проходя мимо них, Ирида слышала тихое перешептывание, или, может быть, ей это только казалось. В гостиной все уже сидели за столом, торжество походило на скромный день рождения в кругу близких. Будто время повернулось вспять, их снова четверо.

В обстановке затянувшегося молчания и косых взглядов, изредка бросаемых друг на друга, Рокки произнес, – К сожалению, должен признать, что нас всех преследуют неудачи, в той или иной степени. У меня существуют подозрения, что все это…

– Неслучайно, – перебила Рокки Ирида, – она пока для себя не решила, стоит ли заводить этот разговор, – Наверное, вы мне не поверите, но то, что произошло со мной, можно считать невероятным.

– Дорогая, – Рокки с любовью посмотрел на супругу, – Не стоит, пожалуй, рисковать. Мы наймем лучших сыщиков, и твое рубиновое колье найдется.

– В Норидже похищают людей, – Ирида вновь решила привлечь к себе внимание, – Со мной неизвестно, что сделали, когда я пребывала в непонятном месте, чем-то смахивающим на больницу. – Она замолчала, потому, что, кроме Ларри ее никто не слушал. Чета Мал,Истфайе была занята поеданием устриц, сдобренных лимонным соком, от чего лица обоих были, как на похоронах. Как назло, у Ириды с детства существовала аллергия на цитрусовые. В носу у нее что-то защекотало, он сморщился, и к своему ужасу, Ирида чихнула. Вот уже Патти бросает на нее неприязненные взгляды. Уткнувшись лицом в тарелку, Ирида решила заняться едой.

– Все ваши неприятности из-за меня. Если мне было, куда уехать, – Ларри мельком взглянул на Патти, как на единственного человека, чья помощь ему сейчас была необходима.

– Я предлагал тебе реальный выход. Поразмысли над предложенным. Выбора у тебя нет.

Может быть, он и прав, подумал Ларри. В данный момент он должен оберегать покой своих близких.

– По-вашему, это – самый подходящий выход? А люди? Что подумают они?

Даже не обратили на нее внимание, а барон Мал,Истфайе, и вовсе считает ее за насекомое. Ничего, она переживет и это унижение. Пускай лучше послушают, Ирида продолжала, – А если завтра пришьют какого-нибудь Джона Смита из рыбной лавки, а Ларри окажется неподалеку, все повторится, и так до бесконечности. Нельзя уступать негодяям, ворам, убийцам. А ты, Ларри, так и будешь всю жизнь прятаться за их спины?

– Ларри, прежде, чем ты ответишь, напоминаю, что безумие заразительно.

– Значит, все те, кто не боится бросить судьбе вызов – сумасшедшие?

– Деточка, твой демонстративный протест – лишь желание обратить на себя внимание. В жизни, как правило, выживают те, кто успел вовремя приспособиться к обстоятельствам. Запомни, что большинство считает, так же, как и мы с Патти. Твой протест лишен смысла, впрочем, как и все, что ты делаешь.

Ирида сразу не нашлась, что ответить Рокки. С каждой минутой в ней нарастало возмущение. – И ты тоже считаешь подобным образом, Ларри?

Тот молча улыбнулся. – Тогда мне не стоит более вас беспокоить, – Ирида встала из-за стола и направилась к выходу. Она старалась идти, как можно медленнее, в надежде, что ее остановят, если не Ларри, так чета Мал,Истфайе. Не могут трое взрослых людей заблуждаться, словно дети. Когда за Иридой закрылась парадная дверь, Ларри не выдержал, – Лучше будет вернуть ее, как бы чего не случилось.

– Собирается дождик, вот он-то ее и вернет. Побродит в одиночестве по лесу, вымокнет до нитки, и прибежит, как миленькая.

– Не забывайте, что она не в своем уме, а с такими ничего, никогда не случается, – поддержал супругу Рокки.

В сущности, Ирида права. Он никогда не сдавался, а в настоящий момент, как ему и предсказывал кузен, иного выхода нет. Наконец, этот безрадостный день закончился. Такое впечатление, что сегодня отмечали чьи-то похороны, а не его день рождения. Не было привычной праздничной суеты, многочисленных поздравлений и самых неожиданных подарков. В прошлом году поклонники его творчества сделали Ларри поистине королевский подарок. Утром, когда он, проснувшись, подошел к окну, и выглянул на Таггет-стрит, его взору открылась чудесная картина. Рыцари в доспехах со щитами в руках, со шпагами у пояса, прекрасные дамы, с поражавшими виды неискушенного зрителя трехярусными прическами, разноликая толпа простолюдинов, седой чернокнижник с юным отроком и целым арсеналом волшебных реквизитов на палке: высушенной летучей мышью, чугунным котелком и старой засаленной книгой подмышкой – все они с нетерпением ожидали его, Ларри появления. Бросалась в глаза высокая фигура худого человека в широком белом балахоне, с бутафорской золотой цепью на шее, подпоясанная таким же золоченным поясом. А вот тот юноша, в кожаных сандалиях, в пурпурной тоге, скорее всего, император Юлиан. Все собравшиеся на площади, у его дома, повиновались лишь единственному взмахи руки творца, все это сотворившему. Все смолкло, так, если бы Ларри был центром Вселенной. Герои его книг пришли поздравить его:

Вино пусть искрится рекой,

И станут лучиться звезды.

Не будет в душе покоя,

Так можешь сказать только ты,

Который не знает печали,

Пусть молодость длится вечно!

Нет в жизни нашей случайностей,

И слово священно, что лечит…

И это было? Было, но словно в прошлой жизни. Имидж, его популярность тоже остались где-то там, за чертой 22 июля. Значит, он снова возьмется за перо. «Автор нашумевших в свое время романов «Путешествие к седым пирамидам», «Призрачный замок» вновь радует поклонников очередным литературным произведением, на этот раз он превзошел сам себя! Его «Музей восковых фигур» не похож ни на одно ранее созданное, ни по жанру, ни по замыслу. Захватывающий сюжет, основанный на исторических фактах, украшают фантасмагорические образы. Пожалуй, это – историко-психологический роман в стиле фэнтези, так можно было бы расценить новое произведение Ларри Ланкастера», – писала полтора года назад «Хитроу-авеню». Не отставал от нее в хвалебных отзывах и «Гардиан»: «Сэр Ларри Ланкастер создал свой неповторимый стиль, ему невозможно подражать. В романе реальность переплетается с выдумкой автора, неизвестно, где кончается одно, а начинается второе». «Жанр», «сюжет», «стиль», почти каждый литературный отзыв пестрел общими фразами и конкретными словами. «Стиль и общность изобразительных приемов в литературе, индивидуальный слог писателя», да, это о нем. Жить по-другому он не сможет, это – тупик, а Рокки сказал: «Есть выход».

– Я и сейчас так считаю, – на пороге голубой комнаты стоял Рокки.

Читает мои мысли, подумал Ларри, но ему не удастся убедить меня, – Ты предлагаешь мне бросить литературу?

– Я об этом не подумал, но это вполне осуществимо. Тебе не приходило в голову, что когда-то литература оставит тебя. На свете нет ничего вечного, и даже привязанности, имеют свой срок. Каждый день появляются новые авторы и многие из них считают себя гениальными.

И в этом Рокки прав. Он, Ларри, не хуже и не лучше, остальных. Однажды слава улыбнулась ему, но успех недолговечен, – Но я более ничего не умею делать.

– Пора вспомнить, что ты – чародей.

Ларри слабо улыбнулся, – Ты говоришь так убедительно, но только не для меня. Фраза: «Считай, что тебе все дозволено», ко мне не относится.

– Всякий истолковывает слова по-своему. Нет, Ларри, но безвыходных ситуаций не бывает. Твой крестный помниться, не брезговал даже цирковой ареной. В образе шпагоглотателя или воспламеняющего взглядом, ты будешь иметь успех. Люди сейчас, как никогда, тянутся к чудесам. Жизнь без волшебства скучна.

Рокки тысячу раз прав, но так резко что-то менять, Ларри не в состоянии, или просто не желает.

Тихо тикают настенные часы, миг за мигом, секунда за секундой, они складывают крупицы времени в минуты. Полумрак создает ощущение бесконечности. Красная свеча уже наполовину сгорела. «Свеча, горящая в ночи, магическое пламя. Энергию мою пошли, исполни тайное желание. Свет во мраке, дух Огня, лик мне свой яви! Колесо людской судьбы к счастью поверни». Сейчас заклинание не казалось Ларри глупостью. Выброшенные на бархатное сукно осколок горного хрусталя, кругляши гелиотропа, яшмы и золотистого янтаря образовывали неправильную пирамиду. Камни не лгут, Ирида обязательно вернется. В неровном пламени свечи при желании можно было различить разные образы. Эти плавные изгибы оранжевого, возникающие с завидной периодичностью, напоминали то бегущего человека, то танцующую женщину, реже – парус корабля. «Летящий по волнам – это лучший из его романов. Иногда Ларри ассоциировал себя с главным героем произведения – пиратом Сиднеем Оушеном. Что это, ностальгия по приключениям или стремление уйти от скуки? В приключенческих романах всегда есть место для любовной истории. Дерзкий Сидней однажды захватил в плен мистера Рида, плантатора из Новой Зеландии. Добычей пирата также стали трюмы, полные доброго старого бордосского вина, китайского шелка и пороха. Последнее приобретение вызвало одобрение всей команды. От внимательного взгляда Сиднея не укрылось смятение мистера Рида. Что-то тут нечисто, оказывается, переживания плантатора были не случайны. Пока команда «Летящего по волнам» радовалась удачному приобретению, Сидней Оушен незаметно пробрался в трюм. Здесь находилась добыча куда более привлекательная, дочь плантатора Рида. Светло каштановые пряди каскадом падали на хрупкие плечи, взгляд девушки был не менее испуганным, чем у ее отца. Она ни хуже и не лучше, чем все остальные пленники, но Сидней не отдал бы ее и за десять богато груженных торговых судов.

Все, Ларри задул свечу, это уже сумасшествие. Столько лет прошло, а он никак не может позабыть прошлое. В темноте он чувствовал себя неуютно, как будто кто-то невидимый присутствовал рядом и читал мысли Ларри. Сейчас в нем самом проснулась эта способность. Смутное чувство тревоги побудило его, спустится вниз. Ларри казалось, что неизвестный следует за ним. Колдовские штучки, в Норидже ночью оживали портреты и бродили призраки. Жаль, что Ларри забросил «Приключение мага». «Фелисита, он вернулся вновь, страшные несчастья ожидают обитателей Нориджа», «Глупая болтовня, чары Saproviva больше не действуют. Четыре Стихии соединились», «Вы еще не знаете, что их осталось трое». Портреты были сегодня особенно неугомонными, вездесущие, все-то им известно раньше всех.

Проходя мимо портрета белокурой красавицы с надменным лицом, Ларри небрежно поклонился. Как никак, бывшей леди Мал,Истфайе он обязан жизнью. Ему пришлось обернуться, когда тяжелая фигурка шахматного слона ударила Ларри по затылку. В Норидже, наверное, завелся полтергейст. Странно получается, уже вторую ночь Ларри не спит, и уж, конечно, не Луна в этом виновата. Мисс Кроуни не дает ему скучать. Пожалуй, ее воспитанием следует заняться основательно, и куда только смотрит Исаак Монморенси? Забыл не только об Ириде, но и о дне рождения лучшего друга. Нерешительный Исаак до сих пор так и не сделал выбор между любимой девушкой и элементарными частицами. Как все непредсказуемо, большинство из тех, кого знал Ларри, выбрали вполне традиционные специальности, и ведут жизнь, далекую от волшебства. Никто из них не считал себя избранным, кроме его собственного брата Рокки, но это, скорее всего, исключение из правил. Как сказала когда-то Женни, наверное, она повторила высказанную кем-то ранее точку зрения, в жизни нет равенства, его не может существовать по той простой причине, что все люди наделены способностями в разной степени. Получается, что ничего в жизни не зависит от самого человека, именно подобное восприятие жизни трактует любая религия. Еще более странным Ларри казалось, что религия не отрицает веру человека в сверхъестественное, а вот к магам, волшебникам, деятели от Церкви относятся крайне отрицательно. Почему? Чудеса всегда будут сопутствовать людям, от самого человека зависит отношение к ним. Ларри был уверен, что в чудеса надо верить, точно так же, как и в Бога. Из-за того, что кто-то отрицает волшебство, оно не исчезнет. Бог творил чудеса, волшебники посредством чуда, стремятся приблизиться к Богу. Религия сменяют одна другую, поколения проходят, и последние мнят с гордостью, что могут относиться с презрением к древней науке. Только классическая наука истинна, утверждал Исаак Монморенси. Все религии – обман, кроме Материи ничто не существует. Принципы всех верований исходят из наблюдения за звездами. С этим трудно не согласиться, как с тем, что и волшебство не материально, а оно существует, и будет существовать всегда. Волшебство есть вера в сверхъестественное, так чем же оно отличается от религии?

– Ларри, – негромкий оклик прервал поток его мыслей. Чуть поодаль от центральной аллеи стояла Ирида. Она была взволнована и явно жаждала поделиться какой-то тайной.

– Что ты тут делаешь?

– Тебя поджидаю. Хорошо, что рядом нет твоих родственников-аристократов.

– А по мне и с аристократами неплохо. Признавайся, что у тебя на уме?

Девушка хитро улыбнулась и огляделась по сторонам, но никого, кроме кустов рододендрона, с алыми цветочками, украшавшими зеленую гущу, не было видно.

Может быть, где-то поблизости бродит мистер Андженироссо, хуже, если со своим сторожевым псом. Беспокойство Ириды передалось и Ларри, – Ирида, ты никого здесь не встречала? Поздно вечером в парке небезопасно.

– Всегда считала, что частные владения свободны от маньяков, и от настырной полиции.

Ларри оставил без комментариев этот ответ. Наверное, Ирида что-то знает, и, скорее всего, это связано с убийством несчастной Инессы Гонсалес. Красный бисер, обнаруженный сторожем, был с платья убитой танцовщицы из «Уютного уголка». – Лучше будет нам вернуться ко мне в комнату, не желаешь поделиться мыслями, не надо.

– Может быть, я тебе хотела сказать, о том, что ночью пойдет дождь.

– Ирида, ты от меня что-то скрываешь.

Поднимаясь по ступенькам, Ирида молчала. Ларри наблюдал за ней. Как ей, видимо, не хотелось возвращаться в дом, и вовсе не потому, что здесь ее считают сумасшедшей. Они оба чувствовали одно и то же, но сознательно избегали разговоров о своих страхах. Неожиданно, в голову Ларри пришла идея, а почему бы им не подняться и не взглянуть на портрет, который находится на чердаке? – Пойдем со мной, мне есть, что тебе показать.

– Прежде чем сделать это, скажи, ты не станешь надо мной смеяться?

«Глядите, дорогая, опять он, но уже не один». «Как это вызывающе выглядит, юная леди ночью разгуливает по замку с холостым джентльменом». «Фи, какое падение нравов», – неслось с разных сторон. Под прицельными взглядами благородных дам и кавалеров, Ирида и Ларри миновали холл первого этажа и картинную галерею на втором. Ларри неотступно преследовало ощущение, что кто-то невидимый преследует их.

– Я никогда не считал смешным ничего из того, то ты делаешь, Ирида. А их, – Ларри указал на портреты, – если желаешь, я заставлю замолчать.

Ириде было безразлично, что подумают о ней все эти дамы, но природное любопытство взяло вверх, – Хочу.

Все оказалось гораздо проще, чем она ожидала. Ларри только взглянул в глаза старой дамы с ближайшего к ним портрета и тихо прошептал несколько слов. Через две секунды старушка закрыла глаза и… заснула. Это выглядело довольно забавным. Старая леди сидит за столом, уставленным кушаньями, и спит.

– Здорово. Не припомню, на каком предмете нас учили подобному.

– Конкретно этому нас не обучали, Ирида, я попробовал, и у меня получилось. Чего проще, взять и ввести леди в состояние гипноза.

– И у меня тоже так получиться?

– Вполне. Подобное по силам осуществить почти любому человеку. Портрет – это образ конкретного человека, который наделен психическим существом, физическим и астральным телом, именно на них и оказывается воздействие. Важно верить в себя и свои возможности. У волшебников это получается лучше, чем у людей непосвященных.

На двери, ведущей на чердак, висел новый замок. Удивительно, кто мог позаботиться об этом так скоро?

– В этом доме на каждом шагу препятствия. Что будем делать?

– Вернемся в мою комнату.

Ирида безропотно согласилась. Что-то непохоже на школьную бунтарку, которая могла запросто сорвать урок только ради того, что полюбоваться первыми весенними цветами. На этом удивление Ларри не окончилось. Его не было в комнате около получаса, но за это время некто успел побывать здесь. Никаких следов от незаконного вторжения не осталось, но интуиция подсказывала Ларри, что им кто-то очень усиленно интересуется.

– Смотри, – Ирида увидела что-то между письменным и столом и ножкой стула. Когда она разжала ладонь, на ней лежало несколько шариков бисера, конечно, он был алого цвета.

– Точно такой же обнаружил мистер Андженироссо в лесу, когда мы вместе с ним искали тебя. Это ни о чем тебе не говорит?

– Конечно, говорит, Ларри. Девушка в ярко красном платье, расшитом алым бисером, она… она хотела убить меня. Тогда, в лесу, она накинула мне на голову платок и начала душить. От резкого запаха, исходящего от платка, у меня закружилась голова, я не могла вырваться. Больше я ничего не помню.

– Ирида, ты ничего не путаешь? Постарайся вспомнить, как выглядела эта девушка?

– Значит, и ты считаешь, что я не здорова? Ларри, я видела ее, как тебя сейчас. Она была красива, даже очень красива. Длинные темные волосы, почти черные, кажется, голубые глаза, но я не уверена, слегка большой нос, но он не портил ее, ямочка на подбородке, широкие скулы, отчего лицо казалось лунообразным. Весь ее облик был запоминающим, особенно, из-за ее яркого наряда.

Да, так оно и есть, все эти приметы соответствуют описанию Инессы Гонсалес, – Ирида, эта та самая девушка, в убийстве которой меня обвиняют. В ту ночь, 22 июля, она лежала с ножом в спине. Я видел ее мертвой.

– А я видела ее живой и даже очень здоровой. Каким образом можно объяснить этот факт?

– Двух совершенно одинаковых людей существовать не может, – Ларри был в растерянности.

– Может быть, она была ранена, а тебе показалось, что она мертва?

– И полиции тоже показалось, как ты считаешь, Ирида?

Было над, чем поломать голову. Ларри, подперев рукой подбородок, сидел за письменным столом. Инесса Гонсалес танцевала в паре с обладателем орлиного носа. Джереми! Вот кто мог быть замешан в этой истории, все сходится, кроме голубых глаз. – Ирида, тебе не случалось слышать об изменении цвета глаз с помощью контактных линз?

– Это вполне возможно, когда у меня была близорукость, я носила контактные линзы, и из голубых глаза у меня получались зеленые.

Ларри, вдруг пришла в голову мысль, а если Джереми принимал облик Инессы, но почему его жертвой стала Ирида?

– Я целую ночь провела в какой-то больнице. За мной наблюдали, но самое невероятное, я видела саму себя со стороны.

– В зеркале, в этом нет ничего необычного.

– Ну, нет, я не настолько глупа, чтобы рассказывать тебе, как я любуюсь собой, глядя в зеркало, на меня смотрел как будто мой двойник.

– Когда ты выбегала из беседки, ты не показалась мне больной.

– Я и не была больной, мне кажется, я очутилась там неслучайно. Помню, большую белую палату, где была совершенно одна. Сначала я не могла пошевелить ни ногами, ни руками. Потом я убежала, но не через дверь, а пройдя сквозь стену. Выбравшись из палаты, я оказалась на том же самом месте, где я подверглась нападению.

– Тебя похищали, и мне, кажется, я догадываюсь, кто.

Ларри вновь мысленно возвратился к трагическим событиям ночи 22 июля. Все неприятности свалились, как ком на голову после посещения «Уютного уголка».

– А где ты был 28 июля во второй половине дня?

А она забавная, так смешно морщит лоб. – Ты решила провести собственное расследование? Отвечаю, с 24 июля я безвылазно сижу в Норидже.

– Мои расспросы неслучайны. Понимаешь. Я никому раньше не рассказывала, потому, что знала, мне не поверят. 28 июля произошел пожар в общежитии колледжа, где я проживала. Ларри, я видела тебя в огне горящей комнаты. Я хотела тебя спасти, но меня остановили, на моих глазах полностью сгорела комната, и ты…

– Я цел и невредим. Ты – фантазерка, Ирида. По-моему, тебе очень многое кажется.

– Нет, Ларри, я почти уверена, что там был ты, а в палате за мной наблюдала я сама.

– И труп сеньориты Гонсалес участвовал в твоем похищении. Ты больше никому не говори об этом, ладно?

– Я не сумасшедшая, почему ты мне не веришь? – в глазах Ириды стояли слезы обиды.

– Я в тебя верю, как в Бога. Его никто и никогда не видел, но люди верят. А, вообще, Ирида, ты не обижайся, но все это – ерунда, по сравнению с интересом, который проявляет ко мне полиция.

– Ларри, но кого я тогда видела?

На этот вопрос никто не дал ответа. За окном залаяла собака. Громкий лай, яростный до неистовства, заставил Ларри выглянуть в окно. Кусочек Луны ярко освещал окрестности. В 50 ярдах от дома внимание его привлекло нечто, маскирующееся в кустах рододендрона.

– Ирида, кажется, мне удалось обнаружить кое-что интересное, посмотри.

– Тише, Ларри, – Ирида прислонилась ухом к двери, но это не помогло разрешить загадку. Тогда она заглянула в замочную скважину.

– Это ты не мне скажи, а собакам, их жуткий лай слышен на сотни ярдов.

Ирида приоткрыла дверь, и высунула в коридор голову. Не прошло и трех секунд, как она бесшумно закрыла дверь, и, подойдя к Ларри, тихо произнесла, – Там кто-то ходит.

Как Ларри не прислушивался, ничего из-за лая не было слышно, непонятно, как Ирида что-то могла определить. В полутьме коридора мелькнула чья-то тень. Кажется, Рокки говорил ему, что приведения в Норидже – обычное дело.

– Ларри, это – ребенок. Разве в Норидже проживают дети? Неужели, барон и баронесса решили усыновить ребенка? Это так на них не похоже.

– Ирида, вопросы из тебя сыплются, как из рога изобилия. Рокки и Патти никого не усыновляли, но мне, кажется, я знаю, кто там может бродить. Подожди меня в комнате, я скоро вернусь.

Когда за Иридой закрылась дверь, Ларри посетовал, на то, что она не сдержит обещания, уж слишком любопытна. На несколько секунд он замер, аккумулируя энергию. Затем тело его слегка завибрировало, как будто каждая его клеточка начала жить автономной жизнью. Впервые превращение далось Ларри сложнее. Тогда, семь лет назад, он еще не подозревал, что является, как и его отец анимагом. Это снова показалось ему удивительным, ведь расставаясь со своим человеческим обликом, он сохранял все чувства и навыки, обычно присущие ему. Черный пушистый кот быстро преодолел лестницу, и оказался возле двери, ведущей на чердак. Так и есть, Кларисса пытается открыть тяжелый, навесной замок. Несмотря на старания, замок не желал поддаваться, но девочка показывала чудеса настойчивости. Вновь и вновь она поворачивала ключ, то по часовой стрелке, то против. Сосредоточившись на нехитрой манипуляции, Кларисса не заметила, как что-то черное метнулось в ее сторону, и вот уже острые когти царапают ей руки. От испуга, Кларисса не почувствовала боли, в мгновение она позабыла о ключе и о заветной двери, и кубарем скатилась вниз по лестнице. Пронзительный детский крик сопровождал это действие. Теперь надо было торопиться, сейчас сюда сбегутся все.

Обратное превращение далось Ларри быстрее, в темноте пальцы не скоро нащупали ключ. Он бежал так стремительно, что едва не налетел на Ириду.

– Ларри, что-нибудь случилось?

– Пойдем, скорее ко мне. Вот переполох сейчас будет.

Слова его очень быстро подтвердились хлопаньем дверей и громкими криками Патти. Едва Ларри успел пробежать по коридору второго этажа, как ярко вспыхнул свет и рассерженный голос произнес, – Успокойся, дорогая. Это, наверное, кричала Кларисса. Завтра я поговорю с ее отцом.

– Что делает эта негодница в нашем доме? Я давно запретила ей даже приближаться к нему. Рокки, эта маленькая дрянь удивительно похожа на школьную выскочку Грейн…

Патти так и не договорила, но Ларри и Ирида догадались, кого она имела в виду. Ею владеет ревность, до сих пор, хотя прошло уже восемь с половиной лет со дня гибели известной особы. Ларри даже про себя не решался произносить некогда любимое имя, дабы не беспокоить понапрасну память погибшей.

– Тише, Патти. Ты его разбудишь.

– Кого? Твой брат уже бегал по окрестным кустам в поисках сумасшедшей Кроуни.

Надобности в подслушивании более не было, разговор велся на повышенных тонах. Пока Ларри раздумывал, стоит ли показываться на глаза своим родственникам, Ирида не выдержала. Отодвинув его в сторону, она вышла вперед. – Это кто здесь сумасшедший? Уж не ты, которая бродит по ночам, неизвестно с какой целью? Или, быть может, твой супруг, что возомнил себя вторым да Винчи?

– Что она такое говорит, милый? Почему ты позволяешь этой невоспитанной особе оскорблять меня?

Словно перед бурей воцарилось зловещее молчание. Четверо буравили друг друга взглядами.

– Может быть, обойдемся без взаимных оскорблений? Постараюсь объяснить вам, что смогу.

Два часа ночи – неподходящее время для пространственных бесед, но любопытство Ириды подстегивалось нетерпением Патти и их взаимной неприязнью. Это было необходимо сделать, пока они находились под одной крышей. – Я должен был рассказать вам это раньше, но рассчитывал справиться собственными силами.

– Ты говоришь, на чердаке был новый замок? – переваривая услышанное, в задумчивости переспросил Рокки, – Вероятно, миссис Стабз распорядилась об этом.

– Так не должно быть, чтобы прислуга не согласовывала свои действия с хозяевами. Гадать сейчас бесполезно. Надо войти на чердак и выяснить, что пыталась обнаружить Кларисса? – предложила Патти.

Страсти постепенно утихли. Спать никто не хотел, размышляя, каждый из них пытался найти собственные объяснения происшедшему. От внимания Ириды не укрылись мимолетные взгляды, которые бросала на Ларри ревнивая Патти, но, похоже, он не разделял ее пламенных чувств. Забавно, но Рокки, кажется, этого не замечает. Ах, какие противоречивые чувства борются в нем. Если бы не его дворянская спесь, он вполне мог сойти за приятного собеседника. Пожалуй, его можно было назвать красивым. Ирида хорошо понимала Патти, которая не желала потерять мужа и бросать любовника, также не собиралась. В одном из них она находила красоту, а другой покорял ее проницательным умом. Ощущая на себе неприязненный взгляд Патти, Ирида опустила глаза. Это слишком опрометчиво, позволять себе любоваться ее Рокки.

Приняв решение, он первым нарушил молчание, – Не хотел я рассказывать, но вижу, другого выхода нет. Недавно господин Уотсон, наш семейный нотариус, пригласил меня в контору, для того, чтобы я мог ознакомиться с завещанием и вступить в права наследства. На вопрос, кем было оставлено наследство, нотариус не смог дать конкретного ответа, мотивируя свой отказ распоряжением дарителя. Завещанное поместилось в одном сундучке. Признаюсь, что я был так заинтригован, что пожелал ознакомиться с его содержимым прямо в нотариальной конторе. Меня остановили наставления мистера Уотсона: «Вам надлежит это сделать по возвращению домой». Пришлось согласиться с его рекомендациями. Признаюсь, мною овладело чувство беспричинной тревоги, как будто в этом неожиданном наследстве заключалась тайная опасность. Не знаю, почему, но по дороге домой я хотел избавиться от обитого железом старого, неприглядного сундука. Когда мой шофер остановился поменять колесо, я не удержался, и как мне тогда казалось, незаметно, выбросил нежеланный подарок. День спустя, пришел лесник из расположенного неподалеку лесного угодья, и вернул мне завещанное наследство. Я был удивлен, так как, сундук не имел никаких опознавательных знаков, с указанием адреса получателя.

– Я ты не спросил его об этом, дорогой? – спросила Патти, но, видимо, этот же вопрос крутился на языке и у остальных.

– Лесник быстро ушел, я не успел даже поблагодарить его.

– Все это, действительно, достаточно странно. Продолжай, пожалуйста, Рокки.

– Да, всем не терпится узнать, что же было в том сундуке? – к просьбе Ларри присоединилась Ирида.

– Сундук, как вы уже догадались, я отнес на чердак. Никого, не посвящая в обстоятельства его появления в нашем доме, я ознакомился с его содержимым. Там лежали вполне заурядные, и отнюдь, не драгоценные вещи: фарфоровая кукла, индийский бубен, с потрескавшейся от времени кожей, отчего звук, издаваемый инструментом, был глухим. Из сундука мною были также извлечены серебряный подсвечник, что-то, не заслуживающее внимания и картина, завернутая в тряпье.

Пока Рокки говорил, Ларри не покидали мрачные мысли. Именно этот сундук, судя по описанию, исследовала дочь садовника. – Что было изображено на картине? – торопливо спросил он.

– Неизвестная женщина. Полотно покрывал толстый слой пыли, стереть который, я так и не решился. Не знаю, почему, но мне вдруг стало…страшно.

– Что за глупые предрассудки, милый!

А ведь мною овладели подобные чувства, вспомнил Ларри.

– Я решил, что не желаю видеть этот сундук у себя в доме. Он все еще находится на чердаке, надо от него избавиться, как можно скорее.

– Поступай, как хочешь, но для начала, я хочу взглянуть на эту роковую даму, что внушила тебе ужас.

И не одному Рокки, отметил про себя Ларри.

– Ты тоже так считаешь? – обратилась к нему Патти.

– Пожалуй, – Ларри обратил свой взгляд на троюродного брата. От его ответа будет зависеть очень многое. – Рокки, попытайся вспомнить, когда ты получил это наследство?

– Это было в июле, недели полторы назад, примерно, и, кажется, в пятницу. Да,

точно, в пятницу. Мистер Уотсон торопил меня, так как, на следующий день должны были наступить выходные. Ларри, что ты делаешь?

Где он? Черт возьми, из-за рассеянности нужные вещи, как назло, не оказывается под рукой. Когда все ящики письменного стола были опустошены, Ларри пробежал внимательным взглядом по стеллажам книг. Нет, и там ничего.

– Пятницы в июле приходятся на 2, 9, 16, 23 и 30 числа, – Ирида предвосхитила его дальнейшие поиски.

«Пятница 13», об этой дате говорила умирающая Инесса. Разгадка ее гибели находится в Норидже, эта мысль словно обожгла Ларри.

– Утром можно будет заглянуть в сундук, а сейчас, прошу вас, пойдемте спать, – не терпящим возражения тоном, произнесла Патти.

Никто не имел ничего против подобного предложения. Все разошлись по комнатам.

Ларри сел разбираться в ящиках. Больше всего от беспорядка пострадала рукопись «Цунами». Все листы были перепутаны, кое-где испачканы чернилами. Пробегая глазами один из листов, он прочитал: «С детства ему твердили, что ведьмы, творящие во тьме свои заклинания, вампиры, встающие из могил, для того, чтобы напиться крови, шорох в траве, быстрая тень, метнувшаяся меж стволов, обнаженная красавица колдунья, летящая по небу, кровь невинных младенцев, ядовитые зелья – все это мерзость и ужас. Но как мало походит все это на настоящую магию! На то доброе, живущее по принципу – никому не причинять зла – волшебство, главным источником которого является Природа, скрытая в ней энергия, неопознанные силы и законы окружающего нас мира. Десятки тысяч лет назад природа была для человека таинственной силой. Вода, земля, растенья и звери, огонь, ветер, пища и кровь – таинственные силы. Эту скрытую от непосвященных магию удалось познать десятилетнему мальчику-сироте. Научившись использовать энергию Природы, прибавляя к ней собственную, он стал магом. Никогда не уповавший на талисманы, заговоры, тайные ритуалы, юный волшебник пытался подчинить энергию живого и не живого и бросить вперед, заставляя исполнить задуманное доброе дело…» Все перепутано, сага о Нуранг-ши и жизнеописания юного мага. Хватит, кое-как придав видимость порядка, Ларри решительно захлопнул ящик. Жаль, что точно также нельзя поступить со своей жизнью, в одночасье избавившись от всего лишнего. Он щелкнул по выключателю, и комната погрузилась в темноту. Ощущение было такое, что чернее ночи нет, и еще никогда не было. Теперь ночи становятся все длиннее и темнее, лето идет на убыль. В полумраке привычные очертания становились неузнаваемыми. Лишь слабый свет звезд напоминал Ларри, что он не один. Где-то там, далеко, в небесной выси сверкает маленькая звездочка, которую он назвал именем любимой девушки. Да, он до сих пор ее любит и верит, что когда-нибудь они обязательно встретятся снова. Зубайдат теперь 23 года, но для него она осталась все той же стесняющейся и, наверно, не догадывающейся о своей красоте шестнадцатилетней девчонкой, с отзывчивой душой и благородным сердцем. Семь лет назад они не хотели расставаться, а сейчас – не успели встретиться. Влекомый магическим светом, Ларри подошел к окну. Кто-то невидимый будто читал его мысли.

В темноте угрюмого вечера,

Под прикрытием лунного света

Зажигаются звезды, как свечи

Прощаюсь я с солнечным летом.

Вдаль уходят жаркие, летние,

В небытие улетают птицами,

Так желанные и незабвенные,

Перелистанными страницами.

Так и я хочу, словно птица

Вдаль взлететь, там, где ветер бродит

Чтоб увидеть знакомые лица,

Их портретами на небосводе.

Небосвод утопает в звездах,

Здесь не место мне, просто смертному,

Здесь оставлю я свои слезы,

Опущусь на грешную землю.

В темноте угрюмого вечера,

Под прикрытием лунного света

В час, когда делать мне нечего,

Я прощаюсь с солнечным летом.

У окна он чувствовал дуновение прохладного ветерка, и представлял себе, что именно так целомудренно и робко, могла касаться его милая Зубайдат. Это не правда, что любовь делает человека раскованнее и смелее, истинное чувство способно вспыхнуть лишь на расстоянии, когда оно проверено долгими неделями, месяцами и годами разлуки. Слияние душ – вот вершина любви. Как знать, если бы Ларри было дано испытать с Зубайдат то, что он пережил с Женевьевой, смогли ли они сохранить те чувства и желания, которыми живут все влюбленные в разлуке? Та, мерцающая в ночи Зубайдат, казалась Ларри ближе, чем ее земная тезка. Ворочаясь в постели, он представлял черноволосую стройную девушку в длинном свадебном платье, расшитом жемчугом. Смущение, застенчивость Зубайдат привлекали Ларри более, чем навязчивая вседозволенность современных Джульетт. Святой Годрик, маленькая звездочка никогда не выставляла напоказ свои девичьи прелести, но видит Бог, ей было чем порадовать Ларри. Во сне он был настойчив, но Зубайдат всегда ускользала. Вот и сейчас его смелые ладони скользнули по красивому изгибу, что ограничивает широкие бедра, и, поднимаясь вверх, обозначает выпуклые возвышенность, которая зовется женской грудью. Изогнутая линия тонкой шеи обнажает трепещущую жилку, которую хочется поцеловать. Агатовые глаза смотрят страстно, так, что он не выдерживает, протягивая к прелестнице руки, но она, тихо улыбаясь, убегает. Зубайдат просто играет с ним, как охотник с добычей, но роли могут поменяться местами. Она уже близко, Ларри касается ее пышного белого платья.

Солнечный свет ударяет по глазам. Перевернувшись на другой бок, Ларри продолжает оставаться в плену сновидений. Целый ураган, растрепавший его волосы, он чувствует совсем близко от своего лица. Ну, вот еще это непреодолимое препятствие. «Ларри, Ларри», – слышится ему в песне ветра. Милая Зубайдат, зовет его, она также не желает расставаться с ним. Звонкий смех раздается над самым ухом Ларри, но любимая не станет смеяться над ним.

– Открывай глаза.

Он, с сожалением, подчинился, и на этом чудесный сон закончился. На него, улыбаясь, смотрела Ирида. – Привет, тебя не добудишься. Уже почти одиннадцать часов.

Ларри едва успел протереть глаза, как в комнату, без стука вбежала Патти. – Случилось невероятное. Вы ночью ничего не слышали?

– Что произошло? – почти одновременно спросили Ларри и Ирида.

– Кто-то залез на чердак и все там перерыл.

– Что-нибудь пропало?

– Я пришла к тебе, Ларри, только для того, чтобы поинтересоваться, крепко ли ты спал?

О своем чудесном сне он, пожалуй, никому не расскажет, все равно не поймут, а его излишняя сентиментальность вызовет лишь насмешку. Чердаки, сундуки – все это не имеет для него никакого значения. Сейчас история с нежданно свалившимся наследством уже не казалась Ларри окутанной тайной.

– Я бы, на твоем месте, Патти, отправилась прямо на чердак, а не врывалась в комнату к мужчине.

– А я бы, милочка, на твоем бы месте, вообще, молчала. С закрытым ртом ты гораздо симпатичнее.

– Прошу вас, перестаньте, – Ларри решил вмешаться, кажется, вовремя. Ирида уже была готова вцепиться Патти в волосы, – Если вы обе покинете комнату, я оденусь, и мы все вместе отправимся на чердак.

Ирида не сомневалась, что поиск мифических сокровищ – процедура довольно скучная, а вот свести счеты с Патти, припомнив ей старую обиду – дело стоящее.

– Можете не торопиться. Это я побывала на чердаке. Там было много интересного, и такого, о чем вы даже не подозреваете, особенно ты, Патти.

– Ты лжешь. Просто не знаешь, как обратить на себя внимание.

– В качестве сумасшедшей, я уже давно нахожусь в центре вашего внимания.

– Замолчите, а еще лучше отправляйтесь-ка выяснять отношения за дверь, – Ларри все еще сидел на кровати, завернувшись в одеяло.

Кажется, эти чертовки не собираются выходить. И Патти и Ирида стояли по обе стороны от двери, пожирая друг друга взглядами. Желают увидеть мужской стриптиз, ладно. Патти уже ничем не удивишь, но Ирида – девушка скромная. – Раз вы жаждете острых ощущений, вам же хуже, Ларри уже высунул волосатую ногу из-под одеяла.

Но самому интересному не суждено было свершиться. Дверь распахнулась и на пороге возникла озабоченная физиономия барона Мал,Истфайе.

– Вот и личный камердинер явился, – тихо произнесла Ирида.

– Что? – переспросил Рокки.

От внимания Ириды не укрылось, каким пренебрежительным взглядом наградил ее вопрошающий. Этого сноба уже не исправить, и, вообще, она, Ирида даже ради Ларри не намерена терпеть хамство его высокородных родственников. Глаза Ириды скользнули по дьявольски красивому личику Патти. Достойная парочка, муж – рогоносец и ядовитая кобра с огромным запасом яда.

Пока троица обменивалась дружественными взглядами, Ларри удалось дотянуться до одежды.

– Дорогой, эта сумасшедшая утверждает, что сама ограбила чердак.

Ириду, желающую ответить грубостью, опередил Рокки, – Похоже, там поработали основательно. Пропало все, о чем я вчера рассказывал, а главное, исчезла картина. Как вы считаете, стоит ли заявить об этом происшествии в полицию?

– А мне что прикажете делать после этого? – Ларри решил напомнить о себе.

– Не надо полиции. Сами разберемся.

Чьи-то торопливые шаги послышались под дверью, – Господин барон, сэр, вы позволите? – и без всякого на то приглашения со стороны ответчика, дверь распахнулась. На пороге стоял садовник Тотдж.

– Мистер Тотдж, за вами кто-то гнался?

– Извините, сэр и вы, миледи, – садовник кланялся направо и налево, – Я не посмел бы понапрасну беспокоить вас, но случилось несчастье, – лицо садовника все сморщилось, как печеное яблоко, и он, на глазах у всех затрясся в беззвучном плаче.

Всплеск эмоций разжалобил бы кого угодно, но барон считал ниже своего достоинства проявление сочувствия, поэтому, глядя на страдания мистера Тотджа, он лишь произнес, – Если вы хотите, чтобы вам помогли, прекратите истерику.

Наверное, это было самым лучшим средством для бедняги, который после официального заявления, собрался силами и уже более отчетливо сказал, – Моя Кларисса, моя маленькая Кларисса пропала. Сегодня утром я, как обычно, проснулся рано, а ее нигде в доме нет. Что мне делать, господин барон?

Ужасное происшествие, сердце Ларри сжалось от дурных предчувствий. Если бы он не вспугнул любопытную девочку, как знать, может быть, она сейчас играла бы где-нибудь на лужайке.

– В первую очередь, успокойтесь. Вы – взрослый человек и должны взять себя в руки, – тон, с которым Рокки произносил свои наставления, был лишен какого бы то ни было участия, лишь желание избавиться от лишних хлопот, побудило барона Мал,Истфайе давать советы. В эти мгновения он был очень похож на проповедника, не хватало только четок и Библии в руке.

– Сэр Мал,Истфайе прав, – вступила в разговор Патти, – дети не в меру любопытны, Кларисса, наверное, заигралась в парке. Вам нужно лучше смотреть за ней.

На лице мистера Тотджа появилось выражение недоверия. Как они могут так спокойно рассуждать. Кларисса не посмела бы ослушаться его, а он запретил ей уходить далеко от дома, тем более во время присутствия в Норидже хозяина дома. Мистер Ланкастер и вовсе вызывал у садовника чувство неприязни. Как знать, что на уме у этого человека, раз он писатель и сочиняет книжки об убийствах, то почему бы ему самому не попробовать сделать это?

– С вашего позволения, господин барон, я вызову полицию, – дверь за садовником захлопнулась, прежде, чем ему успели что-либо возразить.

– Я ухожу, – обреченно произнес Ларри.

Никто не стал его останавливать. Рокки покинул остальных вслед за мистером Тотджем, раздосадованный грядущим визитом полиции. Патти нервно теребила рукав своей кофточки, наблюдая за сборами Ларри. – Куда ты пойдешь?

– Не знаю.

– Может быть, тебе отправиться в Школу волшебства? Директриса, памятуя о твоих прежних заслугах, наверное, предложит тебе работу.

– Предварительно предупредив учеников о кровожадности преподавателя. Нет, я не желаю никого подводить. Присмотрю где-нибудь подальше отсюда маленький домик и займусь своим романом.

– Один, без поддержки? Ларри, тебя могут обнаружить из-за какой-нибудь нелепой случайности.

– Придется рисковать, другого выхода нет.

Гнетущее молчанье служило комментарием к его ответу. СОПМнаР, электробритва, минимум белья, кажется, он ничего не забыл, Огненное Кольцо, как всегда висело на цепочке. Ларри взглянул на Патти и Ириду, одна из которых была расстроена, другая озабочена. Они обе, конечно, переживают за него, но каждая по-своему. На лице Патти досадные переживания оставили свой след, она отдавала себе отчет, что вынуждена, будет расстаться с другом и партнером, лишить ее которого не мог даже супруг. Ирида закусила губу и исподлобья смотрела в окно. Какая-то мысль буравила ее мозг, и она с завидным упорством пыталась ее удержать.

– Ларри, я отправлюсь с тобой. Не отказывайся, я все продумала. Домик мы снимем на мое имя.., – Ирида подбежала к двери и прислушалась, – кажется, барон на кого-то ругается…слышу шум, там что-то серьезное.

Патти прислушалась, – Ничего не слышно, ты все выдумываешь.

– Можешь проверить, но не обвиняй никого в том, что ты узнала об этом последней.

На этот раз подействовало, облегченно вздохнула Ирида, Патти, наконец, вышла. Ларри отправился за ней следом, но в дверях его остановила Ирида.

– Ирида, выпусти меня, пожалуйста.

– Не-а.

Вот чертенок, такая, как она ни за что не выпустит. Наверное, что-то замышляет. Ларри решил использовать самый надежный аргумент, но шантаж в данном случае был бы слишком правдоподобен, Исаак, чего доброго, еще поверит. – Ирида, я приношу окружающим лишь одни неприятности, тебе они нужны?

– На этот раз неприятности останутся при мне, если я не сбегу вместе с тобой. Его светлость что-то задумал, он хитрый и слишком скрытный, ты же знаешь, – Ларри согласно кивнул головой, Ирида продолжала, – А эта гидра, только и мечтает…

– Как бы поскорее избавиться от тебя.

– Пожалуйста, Ларри.

Патти вернулась именно в тот момент, когда Ирида, положив руки Ларри на плечи, поцеловала его. На этот раз третий в комнате, действительно был лишним. Просто так нам это не сойдет, успел сообразить Ларри.

– Уходите оба, – со злостью бросила Патти, – Я не желаю превращать Норидж в дом свиданий.

– Прощай, – тихо произнес Ларри и вышел. Ирида едва поспевала за ним.

Ну, вот, еще одна женщина будет вспоминать о нем с ненавистью. Как и в случае с Женевьевой, Ларри готов был признать свою вину. Люди быстро привыкают к хорошему, живя прошлым, они забывают о настоящем, и не думают о будущем. Женщина влюбленная представляет собой великую силу, обманутая в своих ожиданиях, она подобна стихийному бедствию, цунами. Ларри улыбнулся. Подобное сравнение он посчитал наиболее удачным. А все не так уж и плохо завершилось. В Норидже он просидел чуть более недели, пора в дорогу. Когда по выходе из дома он увидел подъезжающий полицейский автомобиль, то остановился, как вкопанный. Еще чуть-чуть, и Ларри мог столкнуться с ним на центральной аллее, о том, что было бы после, он даже представлять не хотел. Черный ход, мелькнуло в его голове.

– Ирида, быстрее за мной.

Едва они успели миновать коридор первого этажа, сообщающийся со служебной пристройкой, четверо полицейских уже пересекали холл. В панике, Ларри побежал, Ирида с трудом поспевала за ним. Вот она, дверь, ведущая на кухню, а за ней их ждало спасение. Ароматные запахи жаренного поросенка, нанизанного на вертел, щекотали ноздри, а сам он настойчиво просился в рот. Сейчас Ларри ощущал себя дичью, невольной жертвой человеческих предрассудков. Что за черт, дверь закрыта, причем снаружи. Ларри метнулся обратно. Но по коридору уже раздавались шаги, которые заставили принять совсем другое решение.

– Ларри, у тебя есть Огненное Кольцо.

Оно поможет, но что же будет с Иридой?

– Быстрее.

Раздумывать было некогда, но к ужасу Ларри обнаружил, что на цепочке Кольца нет. Что за наваждение, подобное уже имело место в квартире Женни.

– Сегодня, Самнерс, ты будешь вместо служебной собаки. Встань у служебного входа….

Больше Ларри ничего не слышал. На пока еще холодной плите стояла огромная кастрюля, в которую его запихнула Ирида. Согнувшись в три погибели, Ларри мечтал оказаться таким же, как мальчик с пальчик. Едва Ирида успела высыпать на него порезанные кубиками овощи, как дверь на кухню распахнулась, и на пороге возник комиссар полиции, компанию ему составляли Рокки Мал,Истфайе и инспектор Лави, тот, что приезжал в прошлый раз.

Ирида в поварском колпаке и в переднике деловито шинковала капусту. Она настолько была занята работой, что не заметила удивления барона. Провидение покровительствовало и ему и Ириде, которая выглядела невозмутимой, но более всего повезло Ларри, который даже не подозревал, какие страсти разворачиваются на кухне. Ловкими движениями Ирида отправляла нарезанные овощи прямо ему на голову. Спокойствие, только спокойствие, внушала себе Ирида. Сейчас самое главное не нервничать, и полицейским в голову не придет проверить на вкус ее стряпню.

– У вас здесь порядок, мистер Мал,Истфайе. А вы утверждали, что вся прислуга разбежалась. Скажите, мисс…

– Пуффи.

– Мисс Пуффи, – обратился полицейский комиссар к Ириде, – не видели ли вы на кухне посторонних?

Ирида, словно испытывая терпение вопрошающего, ответила не сразу, а после того, как помешала половником в кастрюле, где сидел обливающийся слезами от свалившегося на его голову измельченного репчатого лука, Ларри. Девушка жаждала, показать этим, троим, явившимся без приглашения, что они отрывают ее от важных дел. – Нет, господин комиссар, разве…

Что она такое говорит, Ларри едва слышал разговор, пребывая в самой гуще овощного ассорти, мучаясь от бессилия, он переживал не лучшие моменты своей жизни. Ну, почему Ирида замолчала? О, Святой Годрик, будь милостив, прошу!

Наконец, кто-то из тех, к кому взывал Ларри, внял его призыву. Похоже, что напряженная обстановка разрядилась, наконец, голоса смолкли. Теперь он ожидал знака от Ириды. Крышка на кастрюле приподнялась, он насторожился. Сверху на Ларри посыпался нарезанный кольцами перец, и тихий голос добавил, – Сиди, еще не все ушли. – Крышка захлопнулась, и снова стало темно.

– С кем это вы разговариваете, мисс Пуффи? – инспектор Лави, был образцом полицейской подозрительности.

– Это я сама с собой, мистер. У меня с детства такая привычка. Ну, раз вы рядом, я могу и с вами поговорить. Я ужасно люблю всякие тайны, скажите, а что вы ищите?

– Вопросы здесь задаю я. Когда я в прошлый раз был в Норидже, вас не видел. Вы недавно работаете?

– Да.

– Вам знаком троюродный брат хозяина Нориджа, мистер Ларри Ланкастер?

– Очень хорошо, сэр. Не далее, как сегодня утром я видела его в парке.

– Вы в этом уверены, мисс?

Кажется, подействовала, смекнула Ирида. Сейчас этот полицейский пес отправиться на ответственное задание. – Конечно, как в том, что разговариваю с инспектором полиции. Сэр, я хочу сделать важное заявление, – Ирида выдержала паузу, дожидаясь, пока до слушателя дойдет смысл сказанного. Ага, уши навострил, самое время, – Брат хозяина около двух часов назад уехал из Нориджа на такси. При себе он имел большой рыжий чемодан.

Так и есть, клюнул.

– Мисс Пуффи, может быть, вы слышали адрес, который мистер Ланкастер назвал водителю такси?

– Нет, но вчера я слышала, как он заказывал билет до Веллингтона.

– Спасибо, мисс, вы оказали неоценимую услугу следствию.

Спустя несколько секунд полицейский ушел.

– Ларри, скорее.

Ему не требовалось повторять дважды. Будто выпущенный джин, он выпрыгнул из кастрюли, в миг, позабыв о затекших ногах. Не теряя времени, вдвоем они покинули кухню. Полиция все еще присутствовала в Норидже, единственный способ сбежать из дома, покинуть его через окно, со стороны старого пруда. Хорошо, что сюда полицейские еще не успели добраться. Судьба берегла их для новых приключений, вдогонку им торопился дождь, смывая все следы. Был дорог каждый час, инспектор Лави мог в любой момент обнаружить обман Ириды. Теперь они оба соучастники, вместе с Ларри Ирида нарушила закон, когда лжесвидетельствовала. Ну и пусть, закон в настоящее время всякий трактует по-своему, а после того, что произошло, Ирида утратила былое уважение к его представителям. Закон не смог уберечь Инессу Гонсалес и малышку Клариссу, этот же закон выбрал в качестве мишени ни в чем не повинного человека. Их с Ларри поиски справедливости только начинаются. Когда-то они мечтали уйти от обыденности окружающего мира, презрев условностей рутину. И вот им это удалось, но даже надежный союзник дождь, не знал, где будет их следующее пристанище.

Убегать от врагов было не в его правилах, но сейчас у Ланселота не было выбора. Война между двумя враждующими кланами достигла своего апогея. Любая его ошибка была на руку его врагам, Йоркам. Впереди было бескрайнее поле, вправо на все голоса шумел городской рынок, а сзади торопились королевские лучники. Как не манил его широкий дол свободой, Лансселот избрал второй путь. Повернув коня в сторону громогласной людской массы, он бесстрашно врезался в нее. Секунду спустя он спешился и затерялся на рыночной площади.