Читать книгу Змеи Аргадзона - Ольга Токарева - Страница 32

Алька отработала уже неделю, она даже не представляла, насколько это тяжёло – мыть полы и убирать палаты. Нужно было дать себе небольшой отдых, да и амулет не терпелось Славке подарить. Вечером Алька сходила к Никитичне и пригласила её и Фёдора Семёновича отметить начало своей трудовой деятельности, заодно отдохнуть.

Баба Клава прослезилась и, тяжело поднимаясь с лавки, промолвила:

– Спасибо тебе, девонька, спасибо, родненькая, да я уже больно стара, боюсь, не дойду! А вот Фёдора отправлю, пусть с вами, молодыми, отдохнёт, а то всё работа да работа. Да и Славе передай, пусть с утреца забежит, я ей сарафанчик сшила. Хоть глаза уже плоховато видят, но вот должна я её хоть как-то отблагодарить. Столько мне помогает, и пол помоет, и грядки переполет, и пирогов напечет. Вот кому-то счастье достанется, хорошая жена будет – заботливая. Ты не обижайся на старуху, ты тоже девушка видная и красивая, глаз не отвести, только больно скромная и тихая. А у Зариславы столько энергии, ни минуты на месте не посидит, и бойкая такая. Вот жалко, что Глафира не дожила, посмотрела бы на свою красавицу. – Никитична смахнула старческой рукой брызнувшие слёзы. – Ну да ладно, что ж теперь поделать! А ты ступай! Ступай, родимая! Как Фёдор приедет, всё передам, не волнуйся!

Алька ушла, но обиды на Никитчну за то, что та расхваливала Славку, совершенно не было. Что правда то правда, Славка на удивление энергична, весела и добродушна. Как солнышко, раздаёт всем тепло и заботу. Алька, улыбаясь, вошла в дом.

– А ты где была!? – подлетев к ней, спросила Слава.

– Слушай внимательно, завтра мы устроим на поляне пикник. Ходила, приглашала Никитичну, но она отказалась, ссылаясь на старость, а вот дядю Фёдора пришлёт. И ещё она просила, чтобы ты к ней с утра забежала. Можешь, конечно, не с утра, я всё равно долго сплю. Если к обеду не проснусь – буди, ты ведь меня знаешь, могу весь день проспать.

– Так спи, пикник сможем и вечером сварганить.

– Вечером? Нет, я ведь тебе подарок купила, а его нужно днём примерять, для большего эффекта.

Славка подскочила:

– Подарок! Давай показывай! Я уже вся изнываю от нетерпения.

– Нет, сестрёнка. Подарок увидишь только завтра, – вымолвила Алька и, подняв голову, прошла мимо сестры в спальню.

Славка смотрела в спину уходящей Альке, хмуря брови и кусая ноготь. Если Алька назвала её сестрёнкой, то вероятность того, что она покажет подарок, составляет ноль процентов. Так было уже несколько раз, единственное слово, действующее на Славку, как ушат холодной воды, было «сестрёнка». Почему, она и сама не знала, может, оттого, что у Славки в этом мире роднее Альки уже никого не было. И это слово проникало ей в сердце, наполняя спокойствием и светом. Светом любви, так необходимым каждому на земле. От этого слова Славка замирала, и чувства родства и любви охватывали её всю.

Знала ли Алька о том, что Славка так реагирует на это слово, неизвестно. Но догадка была налицо, если подруга скрылась, уверенная в том, что Славка отстанет с расспросами.

Славка, понурив голову, прошла в комнату и, не раздеваясь, плюхнулась на кровать. Взяв пульт, включила плазму и, надув губы, лежала и смотрела передачу. Алька, видя, что Славка обиделась, подсела к ней на диван.

– Славушка, найди мне рекламу про морщины.

Брови Славки приподнялись, губы стали ещё пухлее.

– Зачем тебе?

– Нужно же знать, чем твои морщины выводить, вон как хмуришься и губы надуваешь.

Алька прыснула от смеха. Славка подскочила и, завалив Альку, стала щекотать, приговаривая:

– Я тебе покажу… крем от морщин! Я тебе покажу, как меня неизвестностью изводить!

Алька визжала на весь дом, вырываясь от Славки, но так и не призналась. Мало того, когда Славка, наконец, от неё отстала, она встала и, уходя к своему дивану, произнесла:

– За то, что ты так надо мной издевалась, я тебе не расскажу ни о первом, ни о втором подарке.

Славка вновь села на диван, провожая взглядом подругу, её шея при этом всё больше вытягивалась, и всё внимание было сосредоточенно на спине Альки. В какой-то момент Славка, потеряв равновесие, рухнула на пол, но быстро вскочила и юркнула под одеяло. Её всю разъедало любопытство, но она понимала – если Алька не призналась, то все попытки выудить из неё правду потерпят фиаско. И тогда Славка подумала о том, что она сама-то не догадалась купить Альке подарок. Она перебрала мысленно сотню идей, но так ничего и не пришло ей на ум. Вымученная, она наконец под утро уснула и проснулась, лишь когда лучи восходящего солнца пробились через небольшую дырочку в стареньких оконных занавесках. Они, веселясь, щекотали и согревали веснушки на круглых щёках Славки и играли с рыжими пушистыми ресницами.

Славка потянулась и улыбнулась новому дню. Посмотрела на качающегося туда-сюда мишку в настенных часах, и у неё округлились глаза. Быстро вскочив, она понеслась в душ, на ходу ругая Альку с её сюрпризами. Выскочив из душа, заорала на весь дом:

– Рота! Подъём! Та-та-та-та! Труба завет! Алька, всех женихов проспишь! Просыпайся, уже обед! Я побежала к бабе Клаве, а ты готовь продукты для пикника, и про подарки не забудь!

Славка ушла и унесла с собой шум, взбалмошность и суету. Алька улыбнулась, перевернулась на другой бок и, обняв одеяло, погрузилась в мечты, перетёкшие в сладкий сон о принце в белых кожаных брюках.

Славка, через некоторое время залетев на крылечко, рванула дверь и остолбенела с открытым ртом – в доме стояла гробовая тишина.

– Алька! – заорала она так, что посуда в шкафу слегка задребезжала.

Алька открыла глаза, потянулась лениво, её веки налились свинцом, и от тяжести опять закрылись, правда, ненадолго, потому что в комнату влетела Славка. Она дёрнула одеяло и отшвырнула его в сторону – схватив сестру за плечи, стала трясти и кричать.

– Алька! Алька! Немедленно просыпайся! Дядя Федя звонил, скоро подъедет, а у нас ещё ничего ни готово! Не хочешь идти на пикник, подарки мне давай и спи, сколько влезет!

При слове «подарки», Альке пришла счастливая мысль: «Может, и правда отдать подарки и спать спокойно, а Славка пусть одна идёт на пикник».

Она повернулась, села, чуть приоткрыв глаза, и вновь зажмурилась. Затем вновь распахнула их от удивления.

– Слава, какая ты красивая!

Слава, собравшаяся отчитывать сестру, так и замерла с открытым ртом. Затем покрутила головой, осматривая себя, и расплылась в довольной улыбке.

– Нравится? Это мне баба Клава сшила.

– Очень нравится, ты прям как солнышко стала, вся рыженькая и светишься от счастья.

Алька передумала дарить подарок сейчас, на поляне под открытым небом будет намного приятнее его получить.

– Я сейчас, мигом. – Алька вскочила и побежала в ванную, на ходу крикнув: – Собирай корзину с продуктами, а я плед и полотенца возьму.

У Славки немного приподнялись брови в удивлении, видеть подругу такой бойкой ей ещё никогда не приходилось. Услышав, как полилась вода в душе, она пошла на кухню за продуктами. Дальше сборы проходили в тишине и спокойствии, девушки всё делали слаженно.

Подняв большую корзину, наполненную продуктами, Славка покачала головой.

– Ничего себе! Ты что, весь холодильник опустошила? – увидев, как Славка перегнулась под тяжестью корзины, возмутилась Аля. Она в это время скрутила плед, и в одно из полотенец завернула амулет солнца. Прикупленный билет на игру «Призрачные миры» она решила отдать вечером. Игра всё равно будет только через три месяца, но билеты уже распроданы, этот она и то втридорога купила.

– Почти. Есть-то что-то надо! – выкрикнула Славка.

– Ладно уж, давай помогу.

Алька подошла, и они дружно взялись за ручки. Всю дорогу Слава пыталась выудить у сестры, какой та купила подарок, но Алька смеялась и не сдавалась.

Поставив корзину на землю, они расстелили плед и разложили продукты. Алька посмотрела в сторону деревни. Но, не увидев дяди Фёдора, оглядела окрестности. На поляне, где они устроились, буйствовали всеми оттенками радуги полевые цветы. Наполненный жаром ветерок ласково обдавал теплом. В воздухе носились похожие на вертолёты стрекозы. Кузнечики, потревоженные нарушителями их спокойствия, вначале притихшие, теперь распевали свои песни, стрекоча. Перелетая с цветка на цветок, недовольно жужжал большой лохматый шмель. Он сел на жёлтый, похожий на собачью морду, цветок, засунул в него голову и передние лапки и, жужжа, попытался протиснуться в бутон полностью, но толстенькое брюшко никак не хотело пролезать в узкое отверстие. Повозившись, он взлетел и недовольно зажужжал.

Алька подняла голову и посмотрела на голубое небо без единого облачка. В вышине распевали свои песни жаворонки. Похожие на самолёты ласточки кружили над поляной, ловя мошкару и бабочек. Из растущего рядом леса донеслась песнь кукушки.

– Хорошо-то как! – с восхищением произнесла Алька. На душе было радостно и светло. Ей казалось, что внутри у неё всё поёт и замирает от этой красоты.

Слава сидела, поджав губы, и не разделяла радости сестры, внутри у неё всё бурлило от нетерпения и ожидания. Алька же всё это время была невозмутима и делала вид, что не понимает, что от неё хочет подруга. Наконец, сжалилась над ней и протянула полотенце.

– Вот тебе мой подарок, замарашка.

Слава некоторое время сидела неподвижно, смотрела на полотенце, затем перевела разочарованный взгляд на Альку и, вздохнув, взяла подарок. Её руки замерли, когда нащупали в полотенце что-то твёрдое. Янтарные глаза вмиг вспыхнули золотом, сотни огней заблестели и заиграли во взгляде, наполнив его озорным восторгом. Потихоньку Славка стала разворачивать полотенце, от восхищения она вздохнула и ненадолго замерла изумленно. Затем поляну и всё, что находилось вокруг, оглушил её визг. Подскочив, она кинулась к Альке.

– Сестрёнка, где ты его достала?! Это же! Это! – Славка глотала ртом воздух, не в силах справиться с охватившим её возбуждением.

– Это амулет солнца! – произнесла за неё Аля.

– Да, да – точно! – Слава рассматривала амулет. – Ой, посмотри, какая чеканка из золота, наверное, даже грани солнца потёрты. А что, если этот амулет носили жрецы в древней Руси? – закрыв глаза, Славка представила события давних лет. – И где ты его только откопала?

– Не откопала, а увидела рекламу, написала адрес – и амулет у меня.

При воспоминании о загадочном месте и молодом человеке, подарившем ей амулет, Альке стало грустно. Как бы она ни старалась, но парень не выходил у неё из головы. И днём и ночью, она раз за разом возвращалась мысленно в то место, и сразу перед её взором появлялся он. Она искала сотню предлогов появиться возле странной и загадочной арки, но скромность не позволяла ей этого сделать. Так она и мучилась, терзаемая влюблённостью к незнакомцу.

– Алька, смотри, дядя Фёдор идёт!

Алька бросила взгляд на Фёдора Семёновича и вновь посмотрела на Славу. До чего же сестрёнка была хороша. Небольшого росточка, в ярко-оранжевом, сильно расклешённом сарафане, державшемся на удивительно тонких лямочках – он ниспадал чуть ниже колен крупными воланами. Рыжие распущенные волосы волнами спускались ниже поясницы и блестели от лучей яркого солнца. На груди же красовалось солнце в виде амулета. Глаза у Славы возбуждённо горели, на слегка пухлых щёчках играл румянец, губы расплылись в довольной улыбке.

– Фёдор Семёнович, смотрите, какой мне ваша мама сарафан сшила! – Она крутанулась, демонстрируя обнову подошедшему Степановичу. – А сестрёнка, смотрите – какой амулет подарила! – Слава взяла амулет в руки и подставила солнцу. – Вон как на солнце переливается!

Она ткнула пальцем в золотую чеканку в виде солнца, демонстрируя игру металла. Яркая вспышка света озарила поляну, и на том месте, где только что стояла Зарислава, никого не было.

Алька и Фёдор Семёнович замерли в растерянности и изумлении.