Читать книгу Тьма и Укалаев. Книга 1. Части 3, 4, 5 - Озем - Страница 3

Кабинет начальника укалаевской милиции Валиева.

Валиев, Никита Косцов.

Валиев – Никитка, Никитка… Ты что вчера говорил? Что пойдешь в Катеринку отдохнуть, девушку свою поведешь, что все у вас как у людей будет… Твоими бы устами… Обязательно нужно было вляпаться?

Косцов – Владимир Валишевич, да я…

Валиев – Ты, ты именно! Хорош, нечего сказать! Отличился по всем статьям. Знаешь, о чем сейчас в Укалаеве на каждом углу трещат? Людям только дай повод обсудить всласть! Да – ты в Укалаеве власть! Вот и говорят, что сама же милиция спровоцировала драку. Представь себе! И пострадали несовершеннолетние – да помню я, помню, что они укалаи и вовсе на ангелы – а по факту учащиеся школы. Никита, ведь я просил.

Косцов – Владимир Валишевич, чем угодно готов поклясться…

Валиев – Дира сияние свет! Девочке своей – этой, как ее? – Анечке клясться будешь. Ты из-за нее в драку полез?

Косцов – Все было совсем не так.

Валиев – Не так – значит, эдак. Но было! Однако же совсем не так, как ты рассчитывал, да? Голова человеку дана, чтобы не только в нее есть – напоминаю, если что…

Косцов – Владимир Валишевич, вы как будто смеетесь, а мне не до смеха. И потом – если ты носишь фамилию Седон, то тебе все позволено, так что ли?

Валиев – Гм, вон ты о чем…

Косцов – Об том самом! Этот молодой Серго Седон обнаглел вконец – заявился в город словно в наследственный хозед, где все вокруг – его холопы.

Валиев – Ну, ты преувеличиваешь…

Косцов – Вас в Катеринке вчера не было. Да добро бы он с укалаями не церемонился – может, у них там, в родне, принято. Только времена другие, хотя Седоны ничуть не поменялись…

Валиев – Значит, правда – то, что я слышал. Серго пьяным был?

Косцов – Пьяным там, или нет – мне без разницы. Моя девушка не ровня всяким прошмандовкам с Котутя, чтобы с ней…

Валиев – Ну, что ж – не спасовал, заступился – правильно. Как же иначе?.. Гм… Что ты тогда невеселый? А уж красавчик – просто нет слов. Это кто же тебе фингал поставил? Серго? Слышал я, что он тоже не из дохляков… Да знатно так – в аккурат на пол-лица… Никита, не должен милиционер с таким лицом ходить и народ смущать – ненужные мысли и всякое прочее… Эх, молодежь – пижоны вы, птенцы желторотые, не можете тихо – спокойно и культурно время провести? Так ли уж требовался мордобой? Молчишь? Зато я могу много сказать!

Косцов – Получилось быстро, нелепо – и я не начинал драку…

Валиев – Ага, как обыкновенно драки и получаются. Ты съездил – тебе съездили. Надо было головой думать! Что там кричали в Катеринке? Что мент пристает к девчонке? угрожает? Во-первых, к какой девчонке? Не к Анечке же? Ты мне тут с пеной у рта доказываешь, что это Серго, а не ты… Ничего не понимаю! Было или нет?

Косцов – Не угрожал я! Просто попалась одна поселковская крыска – ушлая больно, она драку и спровоцировала. И понял я, кто она – это одна из тех девиц школьниц, которых я вам в субботу называл.

Валиев – О чем ты, Никита? Школьницы? В ресторане? Не ври мне – Мицкис малолеток к себе не пускает.

Косцов – Да школьницы эти – укалаевки, пришли вместе с Серго Седоном – он вчера в Катеринку завалился со всей кодлой – он, его родичи и прихлебатели, девки с Котутя – вот вся его свита. И вели себя нагло…

Валиев – А тут ты как раз – образец самообладания, трезвости и тем паче рыцарства. Ох, Никита…

Косцов – Вы опять насмехаетесь!

Валиев – Где уж мне… Что намерен делать? Заарестуешь эту девицу? Страшно отомстишь? Ох, ох…

Косцов – Вы сами мне поручили разобраться в истории с харзой – как эта дурь из поселка по городу растеклась. Я вам и прежде говорил, а теперь совершенно уверен, что здесь без самих укалаев не обошлось – именно та компания школьников – им бы не в школу ходить, а пребывать в соответствующих учреждениях, там их оценят по статьям. И шлюшка эта – пигалица в красной кофте – оттуда. Ничего, доберусь я до нее и ее дружков! Сейчас же отправляюсь в Котуть…

Валиев – Никита!! Успокойся, прошу. Никуда ты не отправишься. Выброси чепуху из головы.

Косцов – Почему не отправлюсь? Ведь вы сами поручили.

Валиев – Хватит! Ты – мент – понял? Мент! И подобные истории в стиле Зорро, благородного мстителя… Опомнись, мы на Урале – среди медведей… Вдобавок в нынешней ситуации с выборами наш город на прицеле – в Укалаеве полно журналистов, я вон с утра дожидаюсь звонка из мэрии и очень удивляюсь – чего это от Коренева еще никто не позвонил и не устроил разноса… Ты еще у меня!

Косцов – Что же мне делать?

Валиев – Я тогда скажу, что тебе делать – и ты будешь делать, если еще с головой в ладах – хотя я понимаю, любовь и все такое… Ладно, ладно, не вздыхай – помиритесь вы с Анечкой – девушкам нравится, когда из-за них совершают безумные поступки. А пока, Никита, ты на работе – и дела отлагательства не терпят… У тебя много бумажек накопилось? Займись!

Косцов – Владимир Валишевич, да в них утонуть можно!

Валиев – И утони, сделай милость. Давай, давай – иди работать. Смажь чем-нибудь свой синяк – не свети им. Все, все, все! Некогда мне, честное слово. У нас сейчас перед выборами подлинное столпотворение. Сегодня опять должны прийти из-за конкурса красоты – только сегодня они обещались не одни быть, а с молодой директоршей нашего ДК – Венерой Седон. Ты знаешь, если к конкурсу причастна Венера, то мне спокойней стало. Катеринкины Седоны рассудком никогда не обижены. А то эти организаторы – вернее, организаторши…. Холеная дамочка из московского агентства Ашурас – где она про Ашурас услышала и что поняла? Другая еще хуже – шевелюра дыбом стоит, лицо узкое, вся такая жесткая, мускулистая, одетая под мужика, в огромных башмаках – это столичная мода? Без Венеры с ними разговаривать не стану… Гм… Хотя вот что…

Косцов – Что?

Валиев – Посетителей масса – и тут ты перед ними со своей разукрашенной физиономией и в форме…

Косцов – Могу маску Зорро надеть – вы про него говорили…

Валиев – С таким синяком не острят… Послушай, Никита, ты сам хотел… Отправляйся ты от греха подальше в самый дальний и дикий угол – в Котуть. Именно в Котуть! Там разыщи нашего участкового Муху, он что-то давно уже вестей не подает – странно это… И впрямь его не видно, а перед этим все рядом мельтешил, изображал служебное рвение – каждое утро сюда как на постоянное место работы. Кабинет мой облюбовал, вваливался без стука и даже папку завел, листки туда складывал и мусолил – сомнительно, чтобы в Котуте кто-то увлекался бумагомаранием, Муха в том числе…

Косцов – Вы что угодно думайте, но идея с укалаем в качестве участкового нехороша – с какой бы стороны не смотреть. Дождетесь – подсидит вас.

Валиев – Ишь, не нравится ему! Чем плохо-то? Молодой мужик, школу закончил, здоровьем не подкачал, в армии отслужил – среди укалаев, вообще, единственный случай.

Косцов – Да где он служил! Демобилизовался, вернулся в поселок в форме, нацепил значки во всю грудь и пошел хвастать, перед девками понтоваться – помню в его списке и сотню прыжков с парашютом, и знак подводника, еще отличника советской армии, вот только Золотой звезды героя не хватало – упустил. Ерой выискался! Наверное, все два года при кухне или возле каптерки ряху нажрал… Однако же послушать его армейские байки – не иначе дворец Амина брал со штыком наперевес…

Валиев – Вот я и отвечаю – в армии отслужил, биография подходящая, анкета образцовая. И территория ему не чужая – родился в Котуте, жителей знает, теперь вот заделался семейным человеком, погоны нацепил, власть попробовал и полюбил трепетно, а это не пустяки, Никита. Я тебе сколько раз объяснял, что будь ты пожестче, больше упертый, ценил бы материальную сторону жизни – в смысле не одни лишь деньги…

Косцов – Ну, не нужно мне этого, Владимир Валишевич.

Валиев – А Мухе нужно, очень нужно! Образования ему не хватает – а так карьера у него бы пошла в гору.

Косцов – Мозгов ему не хватает – как и всем Бесурам.

Валиев – Мозги – дело темное, непонятное, лучше туда не вдаваться… Ты бы пригляделся к Мухе – с тех пор, как он форму надел, изменился разительно – щеки раздул, стал вышагивать важно и поворачиваться всем корпусом, и даже на тех, кто ростом превосходит, смотреть как бы сверху вниз.

Косцов – Кабан! Из-за самомнения он пухнет – раздувает его не только в щеках, а внутри все равно тьма непроглядная, Бесуж. От своей родни отказался, они для него теперь парии – простые укалаи, как и большинство Бесуров. Зачем как отец всю жизнь в горячем цехе вкалывать? Если можно и к власти поближе, и почище, с деньгами и почетом.

Валиев – Это ты работу участкового описываешь?

Косцов – Ну, по сравнению с тем, что у него было…

Валиев – Хоть бы и так. И вправду, что у него было? Одно прозябание. Комнатушка в бараке на всю семью, вековой уклад и живой пример родичей перед глазами. Муха ведь из самых обыкновенных Бесур, и ему после восьмого класса со справкой вместо аттестата прямая дорога лежала – чернорабочим на завод, в самое пекло… Типичный туповатый абориген, но оказалось, что подлей и пронырливей. Так бы судьба сложилась, как предначертано, если бы не вмешалась молодая и наивная учительница, Виктории Седон – ей, видите ли, не терпелось мир переделать… Муха – ее первый опыт установления справедливости. Первый блин всегда комом. Понятно, исходный материал никуда не годился, но что бедной Вике было делать? ведь никто не доверил бы ей воспитание ребенка Сульитов – а тут за неимением гербовой пишут на простой, все очень просто… Как она тянула этого Муху за уши, учила, долбила – не додолбилась, школу он все равно бросил. И тут наша Виктория не остановилась (а лучше надо бы!!) – все внушала, что он достоин большего. Ха, укалай останется укалаем, здесь ничего не исправить… Вика сама напросилась – притащила Муху за руку в вечернюю школу, пасла его, в дом к себе разрешила приходить, занималась, дрессировала как зверя и школьный аттестат ему устроила. Он даже жил у нее неделями, а того умница Вика не понимала, что у нее дочь подросток. Может, вилку она его научила держать, волосы в носу подстригать и грязную обувь под дверью оставлять – так он ей иначе нагадил… Да, у Викиной дочки, Венеры, все как у Катеринкиных Седонов получилось – и кого в этом обвинять? Хотя бы следующих укалаевских воспитанников Вика к дому не приваживала… А Муха – что же он? своего не упустит, как клещ вгрызается – и его уже не сбросишь. А он сидит и раздувается, и все гребет под себя – смотри, как поселок согнул.

Косцов – Ну, в Котуте Муха ощущает себя абсолютным царьком…

Валиев – До меня долетели слухи, что он там вытворяет. Жену себе выбрал – первую красавицу из Лешути да еще из семьи Лешиков. Не досталась бы ему эдакая партия, если бы не при должности был… Хотя там яблочко сладкое, румяное, а под румяным боком – ну, понятно что. Это ему в отместку за Венеру. Кто же Деду не знает?

Косцов – Муха не знает. Укалаи жаловаться, конечно, не побегут – вернее, побегут, но не к вам – по своему обычаю скорее к Мерету обратятся… Или Муха решил, что может и Сульитов на поводке водить? Дурак к тому же… И на самом деле – пустой, жадный, подлый и самовлюбленный тип.

Валиев – В точку!

Косцов – Чего же вы его поставили на место участкового? Ведь вы его знаете, как облупленного?

Валиев – Никита, если пожелаешь – я прямо завтра тебя туда поставлю. Нет, правда!

Косцов – Еще чего! Я пока в твердом уме и с укалаями связываться не буду.

Валиев – Вот, ты не будешь – и никто из твоих коллег тоже не будет. А раз не ты и никто другой – то будет Муха. Все просто решается….

Косцов – Вы неприятности не ожидаете? Муха дорвался до власти, и сдерживающих тормозов вроде капли рассудка у него не имеется. Этот грязный поросенок теперь превратился в здорового кабана – жрет, жрет и никак не нажрется. Мухе всего мало – и денег, и баб, холуйства – чтобы все перед ним пресмыкались. Он в милицию пришел с корыстным интересом – не жуликов же он пришел ловить, нести нелегкую службу дни и ночи… Вот он в Котуте землю носом роет, жадность пышет. А сейчас какие времена? и у кого сейчас в Котуте деньги водятся? Завод стоит – раньше на самые грязные работы брали Бесуров, и те впахивали там, где русские работать не соглашались, да вот еще Лешути в леспромхозе зарабатывали – не бог весть что, но все же… Теперь только частники лес рубят – жулье одно! Жулику тому кинуть наивняков Лешути – да раз плюнуть! Не платят им ничего… Каким способом укалаям прокормиться? Так ли уж удивительно, что харза полезла в город? Сначала загоняем дураков в угол, затем сажаем – спасибо родному государству! И не такое сотворим.

Валиев – Эк ты загнул, Никита. Не ты один это говоришь – Иван Степанович Серостанов тоже возмущался, болит душа у старика из-за завода… Но ты прав, ты прав – плохие времена настали. Думаешь, я не понимаю? Что, у меня между ушами одна фуражка размещается?

Косцов – Владимир Валишевич, я не про вас, нисколько не про вас.

Валиев – Дело не в том. Все я вижу, не слепой. И не только вижу, а прямо-таки нутром чувствую… Нехорошо мне, Никита…

Косцов – Вы не приболели, Владимир Валишевич? Сердце пошаливает или с давлением не в порядке при таких грозах? Домашние заботы тоже наваливаются – у кого их нет? Ничего, все нормально будет. Что с вами?

Валиев – Ах, если бы я сам знал… Подташнивает меня, еще немного – и кажется, желудок болеть будет. Юльша, дочь, слегла – с погодой у нас чудеса творятся, прямо апокалипсис приближается… И все время я какую-то гадость несусветную ожидаю – и откуда же она придет, если не из Котутя… Я тебя, Никита, не выгоняю – прошу, поговори с Мухой, прощупай его, как следует, застращай даже – он хоть и форму напялил, и бока нарастил так, что скоро в дверь не войдет, властью себя возомнил, все равно укалаем остался – если и не знает, что сейчас назревает, то чувствует, собака, особым нюхом… Вот про собак да про харзу у него и выяснишь – не зря сходишь. Однако прошу – очень прошу! – забудь про историю в Катеринке, не ищи ту девицу.