Читать книгу Братья Sisters - Патрик де Витт - Страница 13

До ближайшего городка мы добрались к ночи. Думали, что фактория закрыта, но, подъехав ближе, заметили: дверь не заперта, а из трубы вьется дымок. Постучались и вошли.

Внутри было тепло и тихо. Стоял сильный запах новой одежды. На полках тесными стопками лежали рубашки, брюки, исподнее, шляпы… Чарли несколько раз топнул каблуком, и тут же из-за тяжелой занавеси черного бархата выбежал расторопный старичок в мешковатом исподнем. На приветствия он не ответил, только заметался вдоль прилавка, зажигая свечи от сосновой лучины. Наконец комнату залил теплый желтоватый свет, и старичок, опустив руки на прилавок, выжидающе уставился на нас, моргая и улыбаясь.

– Мне бы новую одежду справить, – сказал Чарли.

– Желаете сменить гардероб полностью? – спросил старичок.

– Перво-наперво хочу рубашку.

– Шляпа у вас тоже потрепанная.

– Так что у вас с рубашками? – спросил Чарли.

Прикинув на глаз его размеры, старичок быстренько достал прямо из-за спины приставную лестницу. Слазил наверх и спустился с небольшой стопкой рубашек. Выложил ее на прилавок перед Чарли и, пока мой братец рассматривал товар, хозяин спросил у меня:

– А вы, сэр, чего изволите?

– Сегодня я ничего не хочу.

– Но и на вас шляпа потрепана.

– Мне так нравится. Люблю свою шляпу.

– Судя по блеску, вы с ней давно не расстаетесь.

Потемнев лицом, я укорил старичка:

– Нехорошо делать людям подобные замечания.

Блестящими черными глазками старик напомнил мне крота или какое-то другое землеройное животное, шустрое и упертое.

– Я вовсе не хотел вас оскорбить! – поспешил он исправиться. – Всему виной рабочая привычка. Стоит увидеть человека в поношенном одеянии, как мне становится его жаль.

Пока старичок смотрел на меня большими невинными глазами, его руки, жившие, казалось, собственной жизнью, выложили на прилавок три новые шляпы.

– Вы что, не слышите? – спросил я. – Мне ничего не надо.

– Да вы только примерьте! – предложил он, доставая из-под прилавка зеркало. – Хоть займете себя чем-нибудь, пока ваш друг выбирает рубашку.

Шляпы он выставил черного, шоколадного и темно-синего оттенков. Я положил свою рядом с ними. Да-а, совсем износилась. Делать нечего. Я сказал, что так и быть, примерю одну.

– Полотенце! – резко выкрикнул старик.

Тем же путем, что и он, в комнату вошла беременная страшнулька, совсем юная. Она швырнула мне исходящее паром полотенце. Оно обжигало. Я принялся перебрасывать его из руки в руку, пока не остыло.

– Соблаговолите отереть руки и лоб, сэр, – произнес старик. – Нашу одежду много кто примеряет, и нельзя, чтобы вещи засалились.

И пока я вытирал указанные части тела, старик подошел к Чарли. Тот в это время застегивал на себе рубашку из черного хлопка на перламутровых защелкивающихся пуговицах.

– Как вам идет! – воскликнул продавец.

Оценивая, как сидит рубашка, Чарли, словно девица, повертелся перед высоким зеркалом. Потом посмотрел на меня и, ткнув пальцем себе в грудь, вопросительно вскинул брови.

– Симпатичная, – сказал я.

– Беру, – заявил братец.

Старик же, водрузив мне на голову шляпу шоколадного цвета, спросил:

– А что скажете на это? Идет вашему другу?

Присмотревшись ко мне, Чарли попросил надеть на меня черную. Старичок ловко сменил шляпы, и Чарли, кивнув, вынес вердикт:

– Шляпы здесь отменные, братец. Бери, не думай. Ну и, – обратился он к владельцу фактории, – пока ты их не убрал, можно мне примерить синюю?

– Полотенце! – вновь криком позвал продавец.

В лавку вошла та же беременная дурнушка. Швырнула Чарли дымящееся полотенце и скрылась, не говоря ни слова.

Утирая лоб, Чарли улыбнулся и спросил:

– Твоя женщина, старче?

– Моя, – гордо ответил тот.

– И дитя у нее в брюхе твое?

Старик сердито нахмурился.

– Сомневаетесь в качестве моего семени?

– До твоего семени мне дела нет.

– Каков нахал!

Чарли примирительно поднял руки.

– Ну что ты, что ты! Я вовсе не хотел тебя обидеть. На самом деле я восхищен и желаю вам с женой жить долго и счастливо.

На том старик забыл обиду, а мы с лихвой искупили вину перед ним приобретениями: я взял шляпу и рубашку, а Чарли оделся с головы до ног. Старик отправился спать дальше, разбогатев на сорок долларов. Он был даже доволен, что мы разбудили его в глухую ночь.

Одетые с иголочки, мы поехали дальше.

– Чистое у него дельце, – заметил я братцу.

– Да уж, почище убийств, – согласился Чарли.

– Я и сам подумываю остепениться, осесть где-нибудь. Разве у того старичка не милая лавка? Всюду лампы, новой одеждой пахнет…

Чарли покачал головой.

– Я бы от скуки свихнулся. Сидишь, ничего не делаешь, а эта немая снует туда-сюда: забежит в лавку, убежит, забежит – убежит… На сотый выход я бы пристрелил ее. Или сам удавился бы.

– По-моему, мирное ремесло. Бьюсь об заклад, старик спит спокойно по ночам.

– Да и ты спишь, как младенец, – убежденно произнес Чарли.

– Нет, не сплю. И ты не спишь.

– Да я сплю как убитый!

– Ты хнычешь и стонешь.

– Брехня!

– Нет, правда, Чарли.

– Брехня… – повторил Чарли и шмыгнул носом.

Мои слова заставили его задуматься. Он захотел проверить: правду ли я говорю, но гордость не позволяла просить о помощи. Радость его куда-то улетучилась, и братец старательно отворачивался от меня. Вот так. Кого угодно можно обидеть и в любой момент. Не знаешь, когда тебя охватят грусть и печаль.