Читать книгу Братья Sisters - Патрик де Витт - Страница 8

Проснувшись утром, я не застал рядом Чарли. Потом обернулся, заслышав шаги, и увидел братца. Он стоял у выхода и смотрел на пустырь перед хижиной. День выдался ясный. Лошади топтались на месте, привязанные к корням перевернутой коряги: Шустрик чего-то вынюхивал в подмерзшей траве, а Жбан дрожал и пялился в пустоту.

– Старуха ушла, – произнес Чарли.

– Скатертью дорога.

Поднявшись, я было направился к выходу (хотел справить малую нужду), но Чарли – какой-то осунувшийся, словно и не спал совсем – преградил мне путь.

– Уйти-то ушла, но и нам кой-чего оставила на память.

Братец указал на дверной проем, поперек которого висела нить бусин. Тут же вспомнились старухины слова: «После меня здесь по большей части не станет». По большей части… однако не полностью.

– Что скажешь? – спросил я у Чарли.

– Это уж точно не для красоты повешено.

– Она повесила, а мы снимем, – ответил я и потянулся к бусам.

Тут Чарли перехватил мою руку и сказал:

– Не трогай, Эли!

Мы отошли от двери, чтобы обдумать варианты действий. Лошади, заслышав наши голоса, обернулись и теперь смотрели в сторону дома.

– Под бусами не пройти, – сказал Чарли. – Остается выбить окно и вылезти на улицу.

Я похлопал себя по животу, который, надо сказать, всегда отличался изрядной полнотой, и заметил, что в маленькое отверстие мне не пролезть. Чарли ответил, дескать, попытка не пытка. Я же парировал: застрять в дырке и тужиться, влезая обратно в дом, – именно что пытка. И поэтому я даже пробовать не стану.

– Ну, – произнес Чарли, – тогда я вылезу один. Дождись меня: добуду инструменты и расширю для тебя проход.

Сказав так, он установил под окном колченогий стул и забрался на него. Выбил стекло рукояткой револьвера, подтянулся и вылез. Потом мы встретились у дверного проема: он снаружи, я внутри. Он улыбался, я нет.

– Ты смотри-ка, – пробормотал Чарли и принялся стряхивать с живота осколки стекла.

– Не нравится мне твой план, – признался я. – Ты сейчас поскачешь искать добрую душу, которая одолжила бы инструменты. Только зря по лесу промотаешься, а мне томиться в этой халупе… Что, если ведьма придет?

– Она пробовала навести на нас порчу, так зачем ей теперь возвращаться?

– Тебе легко говорить.

– Я себе верю. И потом, что прикажешь делать? Если есть другой план – делись, сейчас самое время.

Нет, иного плана предложить я не мог. Чарли отправился к лошадям, чтобы принести мне еды.

– Сковородку прихвати! – крикнул я вслед братцу.

– Какую водку скоро прихватит? – переспросил он.

– Ско-во-род-ку! – повторил я. – Чтобы жарить!

Я жестами изобразил, как жарю еду над огнем, и Чарли кивнул. Все необходимое он пропихнул мне через окно и, пожелав приятного аппетита, оседлал Шустрика и поехал в сторону леса. Глядя ему вслед, я вдруг ощутил себя жалким, ненужным. Вдруг Чарли не вернется за мной?

Собрав остатки бодрости, я решил хотя бы временно обустроиться в хижине. Ни дров, ни хвороста на растопку ведьма не оставила, зато угли в очаге тлели достаточно жарко. Тогда я взялся за старухин стул: раскурочил его в несколько ударов о пол. Ножки, сиденье и спинку сложил в очаге в форме перевернутой буквы V, окропил маслом из светильника. Прошло совсем немного времени, и стул вспыхнул. Хорошо. Отрадно смотреть, как языки пламени лижут беззащитное дерево. Стул изготовили из добротного дуба, он даст много тепла. Маленькая победа, как любила говорить в таких случаях матушка.

Отойдя к двери, я выглянул наружу. На небе ни облачка. День стоял один из тех редких, когда небеса, окрасившись голубым и пурпуром, кажутся выше и глубже обычного. С крыши целыми ручейками стекала талая вода, и я выставил в окно руку с кружкой. Очень скоро кружка наполнилась, стала холодной. На поверхности воды плавали тонкие осколки прозрачного льда. Когда я пил, они покалывали и немного жгли губы. Было приятно смыть гнилостный привкус запекшейся крови. Отпив еще воды и погрев на языке, я стал перекатывать ее во рту. Хотел промыть рану и… Что это? Во рту у меня что-то бултыхалось! Наверное, кусочек надрезанной кожи. Подумав так, я сплюнул. На пол шлепнулось нечто черное, продолговатое. Я присел, вгляделся и обмер: неужели док Уоттс сунул мне в рот пиявку?! Я подковырнул штуковину пальцем. Да нет же, это просто кусочек ваты. (Дантист приложил ее к десне.) Успокоившись, я отправил вату в очаг. Пузырясь и дымя, оставляя след из крови и слюны, она сползла по пламенеющей ножке стула.

Глядя на исходящее паром поле, я испытал прилив радости. Все же повезло пережить столько несчастий: меня укусил паук, потом разбухла башка, и чуть не прокляла ведьма… Набрав полные легкие прохладного воздуха, я крикнул в пустоту:

– Жбан! Я застрял в хижине подлой ведьмы-цыганки!

Конь поднял голову. Его челюсти двигались, пережевывая ломкую траву.

– Жбанчик! Ну помоги же в час нужды!

Потом я приготовил себе скромный завтрак: бекон с мамалыгой и кофе. Кусочек хряща забился в дырку на месте вырванных зубов, и пришлось попотеть, чтобы выковырять его оттуда. Из потревоженной ранки пошла кровь, и тут я вспомнил о подарке дантиста. Вытащил из кармана жилетки зубную щетку, порошок и аккуратно разложил мудреное хозяйство на столе рядом с кружкой. Уоттс не говорил: ждать или не ждать, пока десна заживет. Можно ли чистить зубы с кровоточащей десной? Наверное, можно, если осторожно.

Смочив щетку в воде, я насыпал на щетинки порошка и приступил к делу.

– Вверх-вниз, вперед-назад, – припомнил я правила чистки, открытые мне доктором Уоттсом.

Роняя с губ пахнущую мятой пену, я поскреб и язык. Подошел к окну и, привстав на цыпочки, сплюнул алую от крови воду. Дыхание мое сделалось свежим, во рту чувствовались прохлада и приятное покалывание. Великолепно! Теперь каждый день буду чистить зубы щеткой и порошком!

Я стоял у двери и, постукивая щеткой по переносице, думал ни о чем или сразу о нескольких пустяках, как вдруг из лесу вышел медведь и побрел прямиком к Жбану.