Читать книгу Глазами художника: земляки, коллеги, Великая Отечественная - Петр Иванович Шолохов - Страница 3

Весна, тёплый воскресный день. Наша семья во дворе. Мне с утра что-то нездоровится, трудно дышать, болит голова и бок. Пользуясь одиночеством, я прилёг на двуспальную кровать родителей. Окна зальчика открыты во двор, там шумно и солнечно, но мне холодно, я весь дрожу. Мне слышен бодрый голос отца:

– Мать! Первый час, пора бы нам обедать!

Через некоторое время с визгом открывается тяжёлая дверь погреба, видимо, полезли за квасом. Несмотря на нездоровье, мне ужасно хочется холодной, прямо со льда окрошки, а из кухни уже плывут вкусные запахи свежего огурца, крутых яиц, зелёного лука. Слышу знакомую работу толкушки.

– Отец! Режь солонину, да помельче… – кричит мать.

Стол к обеду готовят здесь, в зальчике, гремят посудой, двигая стульями, шумно рассаживаются. Ко мне подходит отец:

– Пётр, вставай, брат! У нас сегодня окрошка!

Поднявшись через силу, подсаживаюсь к столу, все глядят на меня с любопытством. Я молча, торопливо, с жадностью проглатываю первую ложку ледяной окрошки, вкусно! Быстро расправляюсь со своей тарелкой и покидаю стол, меня зверски трясёт.

– Петя, ты что же, а обедать? Тебе, видно, нездоровится? – говорит мать.

Кроме неё никто не догадывается о моём состоянии? У меня сильный жар, я весь горю и постепенно теряю сознание. Пробуждают острые запахи лекарств, слышу чужой, какой-то строгий, голос, открываю глаза: человек в белом халате с градусником в руках качает головой и говорит матери:

– У него плеврит, необходимо срочно в больницу, день-два и будет поздно.

Мной овладевает сонное безразличие. Как я покинул дом, как очутился на больничной койке? Совершенно ничего не помню! Запуская под рёбра холодный шприц, у меня выкачивают воду, но я не чувствую ни боли, ни страха, с забинтованной грудью лежу навзничь, без движения, спасает почти непрерывный сон. Неделю-другую продолжаются ежедневные процедуры со шприцом и бинтами. Я начинаю оживать. Впервые интересуюсь окружающей обстановкой. Больничная палата огромна, высокий потолок, вдоль стен ряды коек, и всё бело! Неподалёку от моей койки лежат пожилые люди… хмурые, молчаливые, лишь в дальнем углу молодой человек, почти мальчик, худой, бледный, с чёрной головой и сивыми глазами. Он болен острым воспалением почек. Его часто посещает старушка, и он всегда кричит на неё, чем-то недоволен.

– Филя, дорогой мой мальчик, успокойся, – говорит она, а сама плачет.

Мне жаль её. Каждое утро после завтрака больничная няня сооружает посреди палаты ширмы в виде куба из чёрной клеёнки. Это для молодого человека. Его сажают в эти ширмы обнажённого на табуретку, под ноги ставят зажжённую керосинку и миску с водой. Сверх ширмы торчат лишь одна голова больного. Вначале ему холодно, он капризничает, но скоро от горячего пара ему становится жарко, он задыхается, облизывая сухие губы.

Я с любопытством смотрю в его сторону. Молодой человек заговаривает со мной, таким образом происходит наше знакомство. Его зовут Филей, он гимназист, старушка, которая приходит к нему, – это мать, отца нет. Между тем, после врачебного осмотра мне разрешили вставать. Подолгу сижу около Фили, мне уже не так скучно и одиноко. Предчувствуя скорую разлуку, мы говорим с ним о будущей встрече вне больницы, здоровыми, но Филя ещё и фантазёр!

– Знаешь что? – говорит он. – Давай с тобой договоримся: если один из нас вдруг умрёт, то мы всё равно встретимся.

– Филя! Ты что? Веришь в загробную жизнь?

– Нет, это я так, на всякий случай, – говорит он, и мы оба смеёмся.

Я уверяю его, что мы будем жить долго-долго, ведь мы ещё мальчики, и Филя спрашивает меня:

– Ты видел, ко мне вчера приходила девушка? Это моя невеста, – откровенничает он и говорит о своей любви.

Мой сосед по койке непрерывно хрипит, кашляет, ему трудно дышать, в горло у него вставлена стеклянная трубочка, он часто уходит в коридор, где для больных стоит ведро с чистой питьевой водой. Однажды я увидел моего соседа, склонившегося над этим ведром. Сняв бинт, он рассматривал своё горло, как в зеркале, это было страшно.

После очередного осмотра меня выписывают из больницы. Филя, увидев меня без больничного халата, в моей обычной одежде, любуется мной. Я кажусь ему необыкновенно красивым, мы трогательно прощаемся.

Вскоре по выходе из больницы я еду к родственникам в село. Хорошее питание, прогулки быстро восстанавливают моё здоровье. По возвращении в город мне хочется повидать Филю; не зная его адреса, я отправляюсь в больницу и там узнаю, что Филя умер! Больничная няня рассказала мне подробности.

– Молодой человек совсем, было, поправился, но он своенравный. Уговорил свою мать-старушку купить ему на базаре свежих слив. Поел – и вот результат.

Я долго не мог забыть Филю с его фантазией о нашей загробной встрече.