Читать книгу Твоя история - Полемий Бес де Поль - Страница 7

«Прихотливый луч заволоченного тучами неба»

Иван, как обычно, приходит домой, шарит на кухне в поисках еды, находит чуть гречки, недоеденную котлету и даже маленький кусочек вафельного торта. Это сразу отвлекает от мыслей о новых, еще только проявляющихся на теле синяках.

Дома никого. Мать уже ушла, а отец еще не вернулся. Ивана не смущает, что почти всю вторую половину дня ему приходится оставаться дома в одиночестве. Наоборот, в эти редкие моменты он чувствует такой прилив сил, что даже исполнение ученических обязанностей в виде написания домашней работы, не приносит ему ни хлопот, ни неудовольствия. Меньше чем за час мальчик расправляется с заданиями, дочитывает старый журнал, на который давно не было времени и успевает даже прибраться, надеясь, что это хоть как-то порадует отца.

Семен еще только недавно отошел от ссоры с женой. И, как ни удивительно, но до сих пор еще он не сказал ей ни слова, а потому, думается, скоро может выйти из себя и за все с ней поквитаться. Может, вид убранных комнат хоть немного утешит его злобу.

Едва эта мысль обретает в сознании мальчика форму, как он бросается собирать мусор, расставлять вещи по местам, вытирать пыль. Он успевает даже подмести всюду и промыть полы в комнате родителей и коридоре. Кухонный пол оказывается заляпан чем-то не оттираемым, но придумать, что с этим делать, мальчик не успевает. Слышно, как проворачивается ключ в старом замке, скрипит дверь и в коридоре появляется Семен.

Ваня убирает тряпку, но сам не успевает спрятаться в коморку. Слышно, как отец сбрасывает обувь и вот он уже в проходе, глядит на мальчика суровым, недовольным взглядом, который никогда не сходит с его лица.

Кажется даже, что он не знает, что сказать. Иван не решается уйти, даже сдвинуться с места, пока отец не разрешит, но тот молчит и все не торопится хоть слово произнести, чтобы избавить сына от бессмысленных волнений. И все же, молчание всегда однажды кончается.

– Уроки сделал?

Мальчик кивает. Он уже готовится принести тетрадь, ожидая только, когда отец об этом попросит, но тот вдруг берет сына за подбородок и приподнимает голову Ивана, рассматривая его лицо.

– Это кто тебя так? – Вдруг спрашивает Семен.

Вопрос кажется мальчику таким неожиданным, что он не может найти слов. Зачем он спрашивает?

– В школе? – Продолжает отец.

Наконец, он отпускает мальчика, садится за стол, и на какое-то время комнату снова охватывает молчание.

– Ты, это, – заговаривает отец, – ты не убегай никогда, давай сдачи, а то от тебя никогда не отстанут. Понял?

Иван едва не пугается только оттого, что Семен ведет себя так необычно. Это чуть ли не первый, может, единственный, который Ваня запомнит, отцовский совет, что он дает за все время. Вдруг, отец берет его руку и подносит к своему подбородку.

– Вот сюда бей, если че. – Объясняет Семен. – Тут слабое место. Любого быка вырубишь, если попадешь. И никогда не сдавайся. Промахнешься, бей еще сильней. Запомнил?

Иван кивает, отец заботливо хлопает его по голове и, сказав, что устал, отправляется в комнату спать. А мальчик долго приходит в себя, радостный без меры, но неспособный сейчас это выразить, он просто сидит на кухне, там, где только что сидел его отец, думая, что никогда еще не чувствовал себя счастливее.

На следующий же день Иван решает последовать отцовскому совету и, когда на него в очередной раз нападают одноклассники, пытается дать им отпор. Но ничего не выходит. Его колотят только сильнее, чем обычно, да еще и с самого утра, так что на уроки приходится идти в грязной, порванной одежде, с синяками и царапинами, с каждой минутой все более заметными. Зато, Анастасия Сергеевна как никогда заботлива: увидев Ивана в коридоре, она даже отпрашивает его с урока, и почти все это время мальчик проводит с ней наедине, в кабинете, так близко, что ему кажется, будто он чувствует тепло ее тела.

– Кто же тебя так? – Причитает учительница. – Ух, я им устрою!

Несколько секунд Иван даже не может поверить, что все это действительно с ним происходит. Впервые в жизни еще только вечером Семен вел себя, как настоящий отец, с утра, конечно, пришлось драться, но это уже не то же, как когда его просто колотили, пока не надоест. А теперь сама Анастасия Сергеевна осторожно мажет царапины на его лице зеленкой, пока он смущенно пытается отвести взгляд, но не может оторваться от ее безупречного лица. В какой-то момент, Ваня сваливается на учительницу, не понимая, когда он так обессилел, да она и сама теряется, но больше он ничего не помнит.

Несколько дней проходит словно в бреду. Помнится, была медсестра, Анастасия Сергеевна, которая смотрела как-то необычно, с особым беспокойством, потом что-то белое. И, наконец, Иван просыпается в большой кровати под теплым одеялом, чувствует вкусный запах, но не может понять, где он.

Желтые занавеси на окнах совсем не укрывают комнату от дневного света. От него сами они светятся желтым, придавая всей комнате такой же оттенок. Здесь приятно пахнет чем-то знакомым, хотя мальчик никогда не был в гостях, если не считать не родных бабки и деда, живущих на окраине, которые впускали мальчика в дом и кормили за то, что он помогал им с огородом.

Но здесь все совсем иначе. Не как дома, не как у бабки с дедом, как-то спокойно и тепло. В комнате свежо, но ее особенный запах смешивается с запахом свежеприготовленной еды. Тело медленно отходит от нескольких дней бездействия, просыпается голод, но сознание все еще продолжает дремать, словно еще сон не прекратился.

Через несколько минут все начинает медленно проясняться. Но это не особенно помогает. Иван начинает осознавать, что действительно находится в незнакомом месте, в чужой постели, в чужом доме, понимает, что уже не спит. Он с трудом вспоминает, что сидел в кабинете с Анастасией Сергеевной, смутно припоминает, как она его обняла зачем-то, но на этом воспоминания обрываются, а затем идет просто каша из картинок, большинство которых так нечетки и размыты, что едва можно подумать, будто это обрывки памяти, а не фрагменты смешавшегося с реальностью сна.

Наконец, мальчик заставляет себя подняться. Странно, но тело кажется таким тяжелым, как после усердной работы в огороде у бабки с дедом. И все же, запах так привлекает, что невозможно продержаться хоть на секунду дольше. Ваня в жизни не чувствовал запаха вкуснее. Он поднимается с постели, едва не упав, находит рядом на стуле вещи, одевается и выходит на кухню.

– Сибиряков!

Анастасия Сергеевна, заметив мальчика, бросает готовку, подходит ближе, хватает мальчика за плечи и улыбается, чуть не плача. Все это заставляет его подумать, что, все же, сон еще не кончен. Но к его удивлению, все происходит на самом деле.

– Как же ты нас всех напугал!

Женщина позволяет себе даже обнять ученика, теперь уже зная, насколько тяжело ему приходилось все это время, но даже боясь представить, сколько всего он вытерпел.

– Как ты себя чувствуешь? Хорошо? Не хочешь еще полежать? – Тараторит женщина. – Или ты голоден? Хочешь поесть?

Иван смотрит на учительницу широко раскрытыми глазами. Он настолько шокирован происходящим, что не знает, как себя вести, даже бровью пошевелить не может. Но Анастасия Сергеевна не успокаивается, сажает мальчика за стол, продолжает расспрашивать, накладывая в тарелку горячие, только приготовленные гренки. А Иван все еще не может понять, что происходит, почему он в доме классной, почему она его кормит и что произошло с ним, как он оказался здесь и почему ничего не помнит. Но только он решается попробовать обычное, простое блюдо из яиц и хлеба, как перестает вообще о чем-либо думать. Да и Анастасия Сергеевна еще не отваживается рассказать ему, что больше Ваня никогда не сможет увидеться с родителями.

Иван ни о чем и не спрашивает. Классная скоро собирается и уходит на работу, заставив мальчика дать слово, что он останется и будет отдыхать. Самое легко исполнимое обещание в его жизни. Так что он остается.

Чувствуя себя обязанным, мальчик решает хотя бы помыть посуду, это он умеет. Заодно он даже решает прибраться, но в доме и без того непривычно чисто. Тогда Иван оказывается на балконе, где сушится белье, но, увидев его, он смущается и тут же возвращается в комнату.

Впрочем, скучать приходится недолго. Вернувшись в комнату, где он проснулся, мальчик обнаруживает полки, заставленные разными книгами. От скуки он решает полистать сборник рассказов, затем принимается читать роман и к приходу Анастасии Сергеевны успевает его закончить.

– И ты весь прочел? – Спрашивает женщина за ужином, улыбается, думая, что мальчик приукрашивает. – Вот врешь и не краснеешь!

Но Иван, забыв о еде, хотя за день не решился съесть и куска хлеба без спроса, начинает пересказывать книгу, желая оправдаться в глазах Анастасии Сергеевны, и не останавливается, пока она не убеждается, что он говорит правду.

– Так ты, – спрашивает классная, – любишь читать, значит?

– Наверное. – Непредусмотрительно выдает себя Иван. – Это первая книга, которую я прочел.

Анастасия Сергеевна от удивления теряет аппетит.

– А как же ты тогда писал сочинения? – Спрашивает она, опирая ложку на краешек тарелки. – Тамара Петровна очень хвалила твои работы. Ты что, списывал?

Иван по привычке виновато опускает голову, хотя и не слышит в голосе учительницы неодобрения или укора. Он качает головой.

– Тогда, откуда ты вообще знал, что писать?

– Ну я…

Тамара Петровна, вот уже больше тридцати лет бессменно преподающая все новым поколениям учеников русский язык и литературу, так и не достигла сама того уровня, с которого смогла бы оценить все великолепие сочинений, написанных для нее Иваном за годы обучения. Поскольку, книги ему были доступны только в библиотеке, а времени на художественную литературу попросту не оставалось, после конспектирования толстых университетских учебников по физике, химии и математике, заодно, уделяя на это немного времени каждый день, он полностью переписал сборник сочинений Белинского, откуда и стал черпать знания о заданных для прочтения книгах. И, хотя он как мог старался выражаться своими словами при написании сочинений, но в них легко мог бы усмотреть явный плагиат человек, который знаком с оригиналами. К счастью для Ивана, Тамара Петровна никогда, даже в студенческие годы, не держала в руках этих сочинений, не имеет о них ни малейшего представления, а потому все это время только поражалась и удивлялась, как может школьник иметь на счет заданных произведений такие глубокие мысли, как может видеть в них то, чего она и сама порой неспособна заметить.

Неожиданно для мальчика, его рассказ заставляет Анастасию Сергеевну вдруг расчувствоваться. В его словах она находит очередной повод для сочувствия и даже уходит в другую комнату, чтобы привести себя в порядок, а когда возвращается, то больше ничего не говорит, пока не заканчивает ужинать. Затем, дождавшись, пока и Ваня прикончит собственную порцию, она убирает посуду, отказываясь от предложенной мальчиком помощи, а после садится что-то писать, проверять работы, обложив себя кучей ученических тетрадей, и просит не мешать. Тогда мальчик отправляется снова в комнату и открывает следующую книгу. Зная уже, какое мнение на ее счет имел неизвестный ему человек по фамилии Белинский, он с особенным интересом и очень скоро всецело поглощается историей, только и желая теперь больше всего на свете узнать, чем она закончится.

Спустя несколько дней, окончательно придя в себя, Иван начинает задаваться вопросами. К вечеру он спрашивает за ужином у Анастасии Сергеевны, что произошло в тот день, когда он сидел с ней в классе, в тот день, когда его избили. Вдруг, услышав вопрос, женщина откладывает ложку, по привычке опирая ее на краешек тарелки.

– Вань, понимаешь, когда ты…

Ее выражение странно изменяется, словно женщина вот-вот заплачет, так жалостливо смотрит она на своего незрелого гостя. И это заставляет начать действительно беспокоиться. Иван с самого начала задумывался, не влетит ли ему от отца и матери за то, что он исчез, никого не предупредив, но только теперь в нем рождается какое-то жуткое чувство, от которого дышать становится все тяжелее с каждой секундой.

– В общем, из-за того, что тебя сильно побили, ты несколько дней лежал без сознания. – Объясняет Анастасия Сергеевна. – Тебя даже возили в больницу, но оттуда тебя могли забрать в… в общем, мне разрешили взять тебя к себе на время, пока ты не выздоровеешь.

Классная берет мальчика за руку, сжимает его ладонь в своих, но это прикосновение совсем не радует, не отдает теплом.

– Сначала мы, конечно, хотели отвезти тебя домой, но… – Все тянет Анастасия Сергеевна. – В общем, твой папа, он… когда его нашли, он…

Мальчик только смотрит, не может пошевелиться, не может спросить.

– В общем, твоего папы больше нет.

Иван застывает, словно обращенный в камень. Теперь ясно, почему учительница так сочувственно глядела на него все это время. Впрочем, сейчас он ни о чем не думает, словно мысли его стерли, как ластик стирает полосы на бумаге, оставленные стержнем.

– Прости, я не знала, как тебе сказать. – Бросается Анастасия Сергеевна обнимать мальчика, не зная, как еще его успокоить. – Мне очень жаль.

– А где мама? – Вдруг спрашивает Иван.

Женщина отстраняется немного, смотрит на мальчика, спокойного, с каменным лицом, не вполне осознающего произошедшее, а сама едва сдерживается, чтобы не разрыдаться, чувствуя его горе даже сильнее, чем он сам.

– Понимаешь, – выдыхает учительница, – Светлана… твоя мама, она… она несколько дней спала в…

У Анастасии Сергеевны отчего искривляются губы, она всхлипывает, но сдерживается, возвращает себе более спокойное выражение, и начинает поглаживать мальчику щеку.

– Она несколько дней спала в одной постели с твоим папой и даже не заметила… даже…

Вдруг, женщина встает и отходит к балкону. Немного подышав свежим воздухом, успокоив себя тем, что самое сложное уже позади, она возвращается, пододвигает стул, садится напротив так близко, что в другой ситуации это бы заставило Ивана раскраснеться, как спелый помидор.

– Когда ты потерял сознание, то я очень испугалась. – Начинает объясняться учительница. – Я сразу рассказала обо всем Валентине Максимовне, мы отвезли тебя в больницу, а потом… когда тебя привезли сюда, то мы решили позвонить участковому.

Анастасия Сергеевна начинает шмыгать, отирает щеки, сама прячет от мальчика глаза, не выдерживая его пронзительного взгляда, но снова поднимает голову.

– Участковый сказал, что должен поговорить с твоими родителями, и мы дали ему адрес. А когда он пришел к тебе домой, то…

Кажется, еще немного и она точно заплачет. Но у мальчика в голове складывается совершенно иная картина, чем она может представить. Теперь, благодаря заботливой учительнице, он потерял не только отца, но и мать. Ведь, если бы участковый не пришел к нему домой, то женщина бы скоро сообщила сама, что ее муж скончался. Ваня и не догадывается, что служителям правопорядка уже стало известно о нанесенных его отцу травмах во время недавней ссоры, что его мать уже созналась в том, что в пылу гнева ударила его несколько раз по голове тяжелой сковородой, что ее в любом случае бы лишили возможности общаться с сыном. Ему кажется, что во всем виновата Анастасия Сергеевна. Пусть только сейчас, пусть в момент слабости, он резко поднимается, обвиняет ее и убегает, не позволяя себя удержать, пусть он пожалеет об этом через всего минуту, но больше мальчик не может вернуться и предстать перед своей классной. Сперва он просто злится, но потом, вспоминая, что наговорил, убеждает себя, что больше не может смотреть в глаза этой доброй женщине, как и вернуться к прежней жизни уже не в силах. Всю ночь он бродит по черным, неосвещенным улицам, ничего не боясь и ни о чем не думая, словно призрак. К утру он тихо пробирается в дом, закрывается в коморке и целый день лежит в маленькой кровати, не смыкая глаз и вспоминая, как в последние дни он уже мечтал о том, что все скоро наладится. Теперь, едва он стал карабкаться в гору, жизнь снова пинком отправляет его на самое дно ущелья, из которого, думается, можно уже никогда и не выбраться.