Читать книгу Твоя история - Полемий Бес де Поль - Страница 8

«Тоннель»

Рано или поздно это должно было случиться. Но судьба не дожидается удобного момента, чтобы столкнуть Ивана лицом к лицу с его некогда самым большим страхом, а делает это немедленно, только он решается показаться на улице.

Около подъезда дремлет старый кот. Как ни странно, всегда удивлялся мальчик, но местные псы почти никогда его не трогают. Изредка, одна из собак подходит ближе, хочет обнюхать, но едва оказывается в зоне досягаемости, чем бы в это время не занимался кот, он из любого положения рывком бросается на неприятеля, орет и двигается так беспорядочно, что даже самые большие псы немедленно сбегают от обезумевшего котяры, вцепившегося им прямо в морду. А тот всегда провожает их кошачьим визгом, но немедленно после успокаивается и легко может завалиться спать на прежнее место.

Сейчас кот, бродячие собаки, ничто не привлекает к себе внимание мальчика. Все вокруг живет собственной жизнью, к которой он, думается, не имеет отношения. Он даже не знает, не думает, зачем вышел. Живот крутит от голода, но бывало и хуже, а даже несколько дней в гостях у Анастасии Сергеевны обеспечивают Ивана до сих пор достаточным запасом энергии, чтобы продолжать игнорировать желание есть.

На улице темно, но мальчик не знает, сколько времени. На улицах никого, свет почти нигде не горит. Должно быть, глубокая ночь. Но что-то не позволяет голосу разума пробудиться и завоевать над худым телом мальчика контроль. Он слоняется по городу бесцельно, пока не доходит до арки. Выйдя с другого конца, мальчик тут же попадается в лапы поджидающим неосторожного прохожего местным хулиганам.

– Э! – Зовет один из них, тут же подходит и хватает Ивана за плечо. – Курить есть?

Кто-то чуть дальше посмеивается. Но мальчик не знает, что ответить, а потому просто стоит, ничего не отвечая. Когда это надоедает хулигану, то он больно ударяет Ивана по щеке ладонью.

– Э! – Кричит он на мальчика. – Оглох, че-ли?!

– Да в**би ему и все! – Советует один из товарищей.

Мальчик все еще не может придумать, что ответить. Он не боится, не слишком беспокоится, почти не думает, просто ждет. Сейчас, когда они отстанут, он просто встанет и пойдет дальше. Но Иван не очень понимает, кто перед ним. Это не одноклассники, срывающие на него злость, не отец, который бил мальчика искренне убежденный в том, что это сделает из него мужчину. Эти люди, чьих лиц нельзя разглядеть в темноте ночи, не играются. В этом городе, где раньше других в стране наступил рассвет преступности, уже есть такие, кто промышляет разбоем, убийствами и запугиваниями. А приемники этих людей растут на улицах, куда не дорвался в свое время Иван, куда не пустили его родители, куда не позволило уйти слабое тело, истощенное от голода и побоев. Это они, будущие грабители и убийцы, сейчас промышляют тем, что обирают на улицах прохожих, укрывая лица во мраке ночи. И они никогда не отпускают жертву, особенно, если откупиться ей нечем.

Незнакомец трясет мальчика и требует показать, что у того в карманах, но Иван так и не двигается. Еще секунда и вот он уже лежит на холодном, пропахшем мочой асфальте. Кровь медленно стекает по щеке, а в корпус снова и снова ударяет тяжелый сапог. От смерти его спасает только случайность. Иван теряет сознание, и так обессиленный голодом и тревогами, а обитатели ночи решают, что он умер, не удосуживаясь даже проверить своей догадки.

– Э… – Вздыхает тот, который требовал платы. – Двинул, походу.

– Давай, идем. – Зовет его кто-то из друзей. – Еще запалят.

– Ну ты, конечно, м*дак. – Говорит третий. – Терь еще мусоров из города нагонят!

Когда Иван открывает глаза, то вокруг никого. Только начинает светлеть, но он чувствует, что долго не протянет. Это необычное, странное ощущение, когда понимаешь, сколько тебе остается времени. Нет никаких мыслей и сожалений, кроме одной, стоит ли дальше бороться? До утра, когда уже люди пойдут на работу, когда его сможет найти кто-нибудь из прохожих, ему не дотерпеть. Всего два варианта, и никаких иных соображений: или он что-то предпримет немедленно, или навсегда останется лежать здесь, в зассаной арке.

В действительности, так и есть. Оставшись здесь, он просто заснет, но за это время потеряет много крови и проснуться уже не сможет. В этом городе по утрам не бродят люди, не ходят в опасные районы, так что надеяться бесполезно. Если же он поднимется, если хотя бы перемотает раны, то может сумеет найти кого-то неравнодушного, кто позвонит в больницу, кто поможет несколько часов продержаться до приезда врача. Всего-то и нужно, что подняться и дойти до ближайшего подъезда.

С другой стороны, как ни печально это сознавать, но есть другой, менее болезненный выход из ситуации. Прямо сейчас можно решить все проблемы так легко, что одна мысль об этом уже соблазняет. Можно закрыть глаза, а в следующий миг уже все будет кончено. Не будет этого отвратительного, бьющего в нос запаха, исчезнет боль, и никогда больше не придется бояться, никогда не нужно будет сбегать от толпы озлобленных невежд, жаждущих расправится со слабым противником. Всего лишь закрыть глаза, и все это никогда не вернется. Иван сознает, что не будет скучать по этому миру и готов уже сделать выбор.

Вдруг, в мысли западает тот кот. Мальчик так часто его видел, что неудивительно, почему эта мысль возникает у него в последние минуты жизни. Вот бы и ему быть, как этот кот, не боящийся ни собак, ни прохожих, ни чего-либо еще. Он ведь тоже слабый, тоже маленький, не в пример дворнягам, обходящим его стороной. Наверное, он просто не хочет сдаваться.

Иван открывает глаза. Все эти раздумья напоминают ему слова отца. Когда он показывал, как нужно бить, в тот, последний раз, он еще сказал, что нельзя сдаваться. До сих пор это ничего не значило, но теперь его напутствие приобретает особенное значение. Семен, будучи человеком суровым, безжалостным, был таким лишь потому, что и к нему жизнь никогда не была благосклонна. Самое раннее его воспоминание было о том, как он повредил корни, окучивая картошку, за что получил от своего отца по ноге черенком от лопаты. Все лето тогда он провел в постели, и отец за все это время ни разу с ним не говорил. Ему было лет шесть тогда, но спрашивалось с него, как с взрослого. А это воспоминание так четко отпечаталось в памяти, что даже в последние дни, возвращаясь к нему, Семен все еще испытывал такие же яркие и сильные эмоции, мог даже ощутить боль в давно зажившей ноге, как в тот день, когда отец ее сломал в наказание за всего один испорченный куст. Ведь он тоже не сдавался. Больше того, он никогда так и не взялся за рюмку, просто ему не повезло, просто он вырос слишком неприспособленным к новому миру и нигде не мог обосноваться достаточно надолго. Он не был умен, был груб, конфликтовал со всяким, кто смел ему перечить или кто пытался им управлять. Он из тех, кто не мог прожить иначе. Но он не сдался, он все равно пытался жить так, как считал правильным. А после того, как получил травму, в последние дни, он даже не пошел к врачу, а продолжил работать. Однажды, он просто вернулся со смены, устав так, как ни в один из дней своей жизни. Тогда же он поговорил с сыном, дал ему последний совет и ушел в комнату, откуда не смог больше выйти, которая и стала его последним пристанищем.

Мальчик начинает дышать чаще. Чувства возвращаются, словно одного желания достаточно, чтобы их пробудить, и, хотя вместе с ними приходит и боль, это уже не может остановить Ивана. Он медленно, едва не падая, встает на ноги. Кроме как рукой нечем больше прикрыть рану на голове. Теперь нужно решить, направо или налево. Всего несколько шагов и он стоит уже на углу. Впрочем, здесь же он понимает, что, кроме как опираясь на стену, идти не может. Значит, дорога одна, направо, в сторону ближайшего подъезда.

Ваня часто дышит, спотыкается, чувствует, как рука слабеет. Больше он уже не может закрывать ей рану, не хватает сил, чтобы просто держать руку на весу. Она падает и глаз начинает заливать кровью. А ведь он еще не добрался до первой двери.

Вот он, звонок. Осталось только протянуть руку. Но вдруг ноги подкашиваются, рука оказывается тяжелой, неподъемной, а резкая боль в боку лишает последних сил, и мальчик съезжает по стенке, неспособный даже пискнуть. Всего несколько секунд он позволяет себе перевести дыхание. Иначе, он никогда не сумеет подняться. Наконец, Иван с трудом, зажавшись в угол, корчась и едва не теряя сознание от боли, заставляет себя встать. Каким-то чудом он дотягивается до звонка, нажимает и держит так долго, как только может.

Нет сил, чтобы выйти на шаг вперед и стать перед зрачком. Если он и попытается, то тут же свалится, а в следующий раз подняться уже может и не выйти.

– Кого там принесло?! – Кричит из-за двери раздраженный голос.

– Помогите… – Шепчет Иван, неспособный на большее. – Помогите…

– А ну, пошли вон! – Кричит из-за двери мужчина. – Чертовы дети! Вон!

Слышно, как он, ругаясь, уходит вглубь комнаты. Стоит ли пытаться заставить его открыть дверь? Мальчик, скользя по стене, держась на ногах уже благодаря одной только воле, добирается до следующей двери, но и здесь ему не открывают.

Один глаз и так почти ничего не видит из-за того, что весь залит кровью, но и другим становится видно все хуже. Странно, никогда раньше с ним подобного не происходило. Боль снова исчезает, но вместе с последними силами. Все видится мутнее. Странно, но кажется, словно наступает мрак. Но не так, как ночью, не так, как это происходит всегда. Словно тьма уже везде, но до сих пор близко была лампа, которая все освещала, а теперь кто-то несет ее вперед, далеко-далеко, и тьма немедленно захватывает освобожденное место. От краев, едва появившись, она начинает медленно расти к центру. Иван успевает еще позвонить в третью дверь, но после уже садится на холодный бетонный пол. Больше он уже не может ничего сделать, на большее, при всем желании, ему не хватит сил.

Кажется даже, будто кто-то зовет. Свет все дальше, все слабее. Наконец, почти все закутывает тьма в свои холодные объятия. Остается только слабый блеск вдали, и так хочется добраться до него. Но силы иссякают окончательно. Не чувствуются руки, ноги, и пальцем не пошевелить, исчезает боль в боку, голова вроде проясняется, но в ней ни одной мысли. Истинная пустота и далекий свет. А больше ничего. Напоследок мальчик только успевает подумать, что ему не о чем жалеть. Он сделал все, что смог, а большего, думается, и не нужно.

Но на этом ничего не заканчивается. Какие-то видения, кошмары, миражи. Но не разобрать, есть ли в них хоть что-то настоящее. Медленно возвращается и угасает боль, то проходит, то снова начинает тревожить. Наконец, Иван открывает глаза, наконец, он может понять, что действительно проснулся, что жив, что все получилось.

В больнице почти никого, палата закрыта и не видно, что происходит в коридоре. Около часа мальчик лежит, приходя в сознание, а потом в палате объявляется мужчина в белом халате, который, заметив пробуждение пациента, тут же расплывается в улыбке.

– О, очнулся! – Подходит врач и садится на стул рядом, проверив капельницу. – Да, крепкий ты, парниша!

Мальчик ничего не отвечает, только осматривает доктора, но спросить ничего не успевает.

– Да, раз ты проснулся, то я позвоню твоей… э, кажется, учительнице? – Заминается мужчина. – В общем, они приезжали, но ты был без сознания.

Он открывает тумбу, стоящую у кровати, достает оттуда пакет, вынимает из него несколько кульков с яблоками и грушами, которых сейчас еще не растет и от которых тут же начинает скапливаться во рту слюна.

– Так что ты отдыхай пока. – Поднимается врач. – Позже еще зайду, проверить самочувствие.

Он уходит, чтобы исполнить все формальные обязанности, сообщить медсестрам о том, что мальчик пришел в себя и разобраться с другими делами, а Иван остается лежать.

Выздоровление идет скучно. Уже за первые несколько часов мальчик устает лежать неподвижно, но подняться он не может, еще не набравшись для этого сил, да и ему не позволят. Уже мальчику по несколько раз успевают сказать об этом две медсестры и тот врач, что встретил его после пробуждения.

К вечеру приезжает Анастасия Сергеевна, но ничего толком не говорит, проводит с Иваном мало времени. Но он успевает спросить ее об экзаменах, на что женщина отвечает просьбой ни о чем пока не волноваться. Впрочем, когда Ваня просит одолжить ему на время каких-нибудь учебников, классная хоть и пытается воспротивиться этой просьбе, но не может. Мальчик тут же оживляется, слыша отказ, начинает объяснять, что и так многое пропустил, что у него нет ни времени, ни возможности, ни людей, к которым он мог бы обратиться за помощью, и тогда Анастасия Сергеевна поддается и обещает в следующий раз принести с собой несколько книг, но только потребовав обещать ей слишком не усердствовать. Конечно, этого обещания он исполнить не может, поскольку не имеет и понятия о том, какая степень усердия допустима в понимании женщины.

Через несколько недель Иван начинает просить его выписать. Хотя боль в боку не прошла, поврежденные ребра не срослись, но он начинает чувствовать себя как никогда хорошо. Значит, он должен сейчас же выбраться отсюда, ведь тогда еще можно успеть сдать экзамены.

Мальчик исполняется уверенностью и решимостью. Ничто еще не кончено. Он смог, он выжил, а теперь остается только продолжать. Здесь, в стенах больницы, он повторяет снова и снова последние слова, которые слышал от отца. Он обещает, что больше никогда не позволит себе сдаться, чтобы ни произошло.

Здесь же Иван узнает, что в больницу его привезли из дома бывшего врача, который нашел мальчика у собственной двери без сознания. Доктор говорит, что знаком с ним, рассказывает, что этот человек спас мальчику жизнь, оказав необходимую помощь до приезда скорой. И тогда же Иван решает обязательно расплатиться с ним за доброту, выпрашивает у врача адрес и узнает имя спасителя. А скоро, едва лечение подходит к концу, Анастасия Сергеевна, ведя себя необычно, в компании странной, пухлой женщины с недовольным лицом и смешными, нелепыми очками, приезжает, чтобы забрать мальчика.

Обе женщины не только сопровождают Ивана до дома, но и напрашиваются внутрь. Здесь Анастасия Сергеевна расцветает новыми оттенками сочувствия, какие раньше не проявлялись на ее лице, а странная женщина, чье имя тут же вылетело из памяти, долго осматривает комнаты, что-то записывает, делает какие-то пометки. Она и привлекает к себе внимание Ивана, а едва отходит достаточно, чтобы его шепот не был слышен, как мальчик сразу обращается к учительнице с вопросом.

– Это? – Переспрашивает Анастасия Сергеевна. – Ну это… Понимаешь, она…

Классная берет в руку ладонь Ивана, но он уже знает, что это прикосновение означает. Дальше будет что-то неприятное, сейчас она скажет то, чего он не захочет услышать, а потому старается успокоить еще прежде.

Так и выходит. Несмотря на то, что Ивану почти исполнилось семнадцать, его все же решили определить в детский дом. Что хуже всего, решили это без его ведома, но, конечно, иного выхода у учителей и директора не было, ведь они все чувствуют себя ответственными за одного из учеников, особенно при учете того, что у мальчика никого больше не осталось. К тому же, ситуация с каждым днем все сложнее, и те, кто должен был сам обратить внимание на сироту, предпочли сделать вид, что не заметили. Ни один детдом не захочет принимать к себе мальчишку, которому чуть больше года остается до совершеннолетия.

К счастью, даже выдумывать ничего не приходится.

– Что ж, – возвращается странная женщина, – похоже, условия нормальные. Конечно, не президентская квартирка, но жить можно.

В этот момент Иван испытывает редкое облегчение. Кажется, что впервые удача оборачивается к нему лицом, и чтобы добиться своего, почти ничего не придется делать. Разве что, как он понимает тут же, найти средство от чрезмерной заботливости Анастасии Сергеевны, не согласной с нелепого вида женщиной.

– Да вы что?! – Вскакивает учительница. – Здесь?! Жить?! Вы издеваетесь?! Мальчику нужны нормальные условия! Вы посмотрите, он же еще только ребенок! Как он должен…

– Анастасия Сергеевна.

Голос Ивана как-то переменился. Сейчас это изменение кажется его учительнице таким резким, таким неожиданным, словно происходит у нее на глазах. Впрочем, он всего-то стал немного увереннее, чуть понизил тон, поверил в собственную правоту.

– Я согласен, мне лучше остаться здесь.

– Что ж, прекрасно. – Мгновенно подхватывает женщина, закрывает тетрадь и уже, судя по виду, собирается уйти.

– Нет-нет, постойте…

Анастасия Сергеевна не может вот так позволить ученику разрушить свою жизнь. Для нее все видится иначе. Она уже с живостью воображает, как завтра он свяжется с какими-нибудь хулиганами, как послезавтра начнет пить и курить, бросит учебу, не сдаст экзамены и загнется, в конечном счете, в каком-нибудь подъезде от передозировки наркотиками. И она успевает остановить женщину, привлечь ее внимание, но не успевает ничего добавить.

– Все в порядке, я не пойду в детдом. – Уверенно, как никогда сообщает Иван.

Анастасия Сергеевна еще пытается что-нибудь сделать, но он заявляет странной женщине, что его слово важнее слова постороннего человека. Тогда она уходит, а Анастасия Сергеевна начинает собираться, недовольно хмурясь, но ничего не говоря. Наконец, он остается в доме один. Впервые жизнь Ивана попадает в его руки. Его судьба теперь зависит только от него, и мальчик не собирается больше никогда и никому позволить нарушить ее ход. Отныне только ему позволено решать, что будет дальше. Впервые сегодня он засыпает в родительской кровати, пропахшей запахом отцовского пота и материнского перегара. Но больше в сознании Ивана нет ни сомнений, ни страхов, ни печалей. Наконец, впервые, он спокоен и полон решимости. Закрывая глаза, он знает, что новый день будет тяжелым испытанием, но теперь он готов к нему, теперь не собирается убежать или спрятаться. Теперь он готов стать котом, которого будут обходить стороной даже большие дворовые псы.