Читать книгу Люди с того края. Вторая книга дилогии - Расселл Д. Джонс - Страница 4

«…И одна абуэла лока, – мысленно подытожила Паула, – Без сумасшедшей бабки был бы некомплект!» Сидя в командном отсеке, майора изучала пассажиров, которые медленно выбирались из модуля. Стоило задержать взгляд на хохочущей седовласой старушке, как монитор среагировал – и вывесил напротив неё лаконичную подсказку: «Сюльви Ёнссон, пассажирский статус MAX DIAMOND, г.р. 2019». Цифра, которую Паула в последний раз встречала в школе на уроке истории. «В таком возрасте можно только спятить!» – усмехнулась майора. На корабле абуэла лока вела себя прилично. Как и все колонисты. Как и все гражданские. Как всегда. Пока всё хорошо – всё хорошо. А теперь они выглядели точь-в-точь как овечки в детской игрушке. Стоит зазеваться – разбредутся кто куда. «Собери всё стадо, пока не пришла пума». Не хватало лишь собаки с хорошими пастушьими навыками, колли или мукучиес. «Потому что с этим стадом не расслабишься!»

Увы! Пасти гражданских баранов придётся самой. Проты не прорвались – не было даже аварийных сигналов. А с «Альбейна» их вылетело больше сотни! И больше половины грузовиков – на минуточку, пяти из восьми – не отзывалось. А главное, ни на земле, ни в небе не было четырёх спецмодулей, которые несли сервисных юнитов и запасных протов, были оснащены тремя полипрофильными медкапсулами и могли трансформироваться в подзарядные станции.

Итого: железяки по нулям. И не только они – двух других пассажирских модулей тоже не наблюдалось. Кто угодно обоссала бы штаны и объявила бы немедленную эвакуацию. Вот только не Паула София Рубио.

По-честному, Паула обошлась бы сервисными андроидами. Она невзлюбила жукообразных протов, когда их концепты начали мелькать в рекламе на армейском канале. Что не помешало – пока концепты сменялись прототипами – тщательно изучить новинку. Рубио стала первой в своём отделении, кто получили лицензию на пилотирование «Протекторов-500» – ещё когда словечко «прот» не прилипло к языку. Не все её сослуживцы поняли, зачем ей это. А кто понял, те были повыше званием. И они запомнили фамилию предусмотрительной лейтенанты.

И хотя по поступкам Паулы можно было решить, что «протекторы» ей нравятся, в действительности с каждым годом она не любила их всё больше и больше. Чувство «добра от них не жди» было скорее иррациональным – но оно принадлежало ей лично, как зубная щётка и чаша для менструаций. А своё мнение Паула привыкла держать при себе.

Основная проблема с «протекторами» состояла в том, что формально они были мультифункциональными. А вот практически их свойства сводились к тупой защите. Причём к защите независимо от мнения и целей пилота. Распиаренное «принципиально новое программное обеспечение», оставаясь «принципиально новым», оказалось чересчур упрямым. Но вылезало это не настолько часто, чтобы признавать недочёты роботизированного защитника – привычнее сваливать всё на людскую халатность.

И вот старая неприязнь, которую Паула Рубио носила в себе годами, как недолеченный зуб, пригодилась. Без юнитов будет трудновато, зато без протов – веселее. И не придётся думать, что они могут выкинуть. Как в случае с девицей Янг, чьё тело так и не нашли… «Но эти-то клялись, что всё пройдёт! Разведчики проходили – и нас пропустит!»

Получается, хвалёный профессор Бергсон ошибался, утверждая, что ему удалось расшифровать код аномалии. Никто, если честно, не знает наверняка, почему она впускала и выпускала разведботов. Может, из-за их размера? Или содержимого? Или веса? «Да хоть цвета! На подумать нужно время, а так хочется назвать себя гением!»

Опять, в который раз, расхлёбывать последствия будут не великие учёные, а простые вояки типа Паулы. «Земля далеко, а игра всё та же, – мрачно усмехнулась майора, – Спорю, это не последняя подляна от яйцеголовых».

Оставалась надежда, что сканер барахлит.

Правда, он честно показывал всю территорию земной зоны номер два и чёткие границы с несканирумой аномалией вокруг, а ещё отмечал подозрительные объекты, замеченные дронами-разведчиками – так называемые «малые локальные аномалии». Ближайшая была в пятидесяти километрах, другая – в ста пятидесяти. Научники рекомендовали придерживаться похожей дистанции. Правда, они рассчитывали на протов, с которыми такие расстояния преодолевались в пару-тройку часов. А пешком… «Пешкарусом и гражданские сумеют. Пятьдесят километров в день – терпимо», – решила майора. Не то чтобы она хотела угодить всем подряд, но приоритеты понимала – научная миссия тоже рулит. Просто закрепиться на поверхности – этого мало. Потому что результаты исследований станут ключевым товаром будущей колонии.

Три приземлившихся грузовых модуля сканер видел превосходно, со всеми допсигналами и показателями груза. И четвёртого пассажирского – себя – начинал идентифицировать, если сместить точку обзора.

Всегда можно уцепиться за технические неполадки… «Не в этот раз».

Плохой сценарий. Не худший: судя по показаниям капсул, все семьдесят три пассажира чувствовали себя как минимум «удовлетворительно». И оба офицера вспомогательной службы не кашляли. А они вообще спускались «наголо», как и майора! Пассажирские капсулы обладали простейшими медицинскими функциями – проверяли давление, пульс, содержание кислорода плюс давали дозу лёгкого успокоительного, если надо. Спектр диагностических возможностей был у них ограничен прохождением через атмосферу и посадкой модуля. Что-то серьёзнее – нужен медицинский агрегат. Впрочем, проблема не в том, кому поплохеет, а в окружающих.

Сценарий «ручного труда» – когда колония дорастает до самообеспечения без роботизированного труда и выходит на стадию активации инкубаторных ячеек – считался рабочим при условии, что сервисные юниты таки прорвутся. Не завтра, а хотя бы через год. И, в принципе, Паула имела полное право объявить эвакуацию прямо сейчас. Потому что гарантировать этот «прорыв» никто не мог. Но это был стратегический вопрос: что будет через год и будет ли. А дело майоры – тактика. Прикажут сверху эвакуироваться – выполнит. Соберут кворум из колонистов и закажут эвакуацию – не вопрос! Но пока приказ был: «закрепляйтесь».

Пресловутый выбор между «работать тупо по инструкции» и «креативить, рискуя»… Старшие офицеры, которые начинали сразу лейтенантами, любили об этом поспорить. И любили демонстрировать свою феноменальную адаптивность к изменяющимся условиям. Поэтому их приписали к кораблям Первой волны – и отправили в неизвестность, где риск и где нет гарантий. А у Паулы, которая начинала с рядовой, в личном деле было всякое, но не было ни одного случая, когда она отступала от поставленной задачи. Поэтому она полетела с теми, кто предпочитал комфорт. Впрочем, не только поэтому.

Высадка на Новую Йокогаму прошла без происшествий. Не считая того, что автопилот отрубило на высоте пятьдесят километров, и Паула сажала модуль по приборам – как в молодости! Почему автопилот отказал, было непонятно. И, опять-таки, он не проснулся после перезагрузки.

С тремя грузовыми модулями тоже получалось не особо весело.

Первый грузовик начал сбрасывать контейнеры, не успев приземлиться. То ли шлюз перемкнуло, то ли автопилот идентифицировал угрозу и поспешил спасти груз. Охваченная площадь разброса была невелика, ничего не разбилось, но кое-что оказалось в воде, а что-то улетело в ближайшие заросли. Собирать самим, без протов, силами гражданских – тот ещё праздник!

Два других грузовика упали сравнительно недалеко и удачно: отчёт по целостности контейнеров был «97,4%» и «95,8%». И «альфа-груз» – инкубаторные ячейки и биобанки – не повредило. Вот только автопилоты у этих модулей вырубило вместе с двигателями. Поднимать грузовики на дистанционке, чтобы посадить их поближе, слишком опасно. Значит, таскать, и опять ручками…

Следующим шагом было разбить лагерь до темноты и обеспечить периметр безопасности. И собрать уцелевший груз. И не уцелевший тоже.

Бывало хуже. Как-то раз на тренировках Пауле выпал в ресурсах один грузовик и два сервисных юнита. Ничего, справилась. Или, к примеру, сеттинг бывает до того гиблый, что половина состава сразу подыхает, и тут уже задача не вылететь в полный ноль! А попробуй сделать это, если показатель паники намертво застревает на критической отметке!

«Правда, на вирт-тренировках колонисты одинаковые. Тупые, но послушные. Когда половина – „голды“, которые и чесаться сами не приучены, а гонору на генерала…» В учебке таких презрительно называли señorito: маменькие сынки и папины дочки, которые были уверены, что если есть роботы и экзоскелеты, то и подтягиваться не обязательно, и туалеты драить не нужно. И это просто избалованные горожане – а когда настоящие сеньоры с сеньоритами, которым от рождения в попу дули?

– Пригляди там за ними, а я посмотрю, может, что-то коротнуло, – велела она Терезе, которая задержалась в командном отсеке.

Анчхоль уже вышел, но толку от него было немного: в свои двадцать шесть лучше всего он умел увиливать от работы. Пассажир, который освоил профессию стража порядка уже на корабле, а практиковался исключительно в вирте, – чего от него ждать?

Тереза была гораздо надёжнее и выдержаннее. Когда была на дежурстве. А сдав пост, Трежи Гао частенько вытаскивала фляжку с невесть где раздобытым этанолом. Первая с конца. Как и Паула.

Она и подобные ей были зачислены во вспомогательную службу Второй волны со статусом «крайних в списке». Что не упоминалось ни в одном документе. Компьютеры об этом не подозревали. А вот люди помнили.

Официально все они были превосходными полицейскими. Да они и были таковыми: с отличным опытом и наградами, подготовленные, проверенные, вышколенные, знающие, кто они и кто рядом. Но у каждого и у каждой имелись свои червоточинки. Например, Паула Рубио, выполняя приказы и следуя инструкциям, регулярно выбирала тот вариант действий, где применялось оружие. Её не за что было упрекнуть – и тем не менее.

Поэтому именно такие «первые с конца» вызывались, чтобы сопровождать учёных к передатчику у Нового Сиднея. Добровольно. И лишь тёрки между начальством спасли Паулу от поисков упавшего дрона в радиоактивном болоте на Новой Йокогаме. Если бы высадились все корабли, то Паула патрулировала бы фронтир колонии. Ну а когда формировали группу первопроходцев, то опять-таки никто не сомневался, кто будет опекать колонистов.

«Зато опять майорой сделали, как обещали, – думала Паула, проверяя настройки сканера. – Всё лучше, чем в Первой волне!»

Настройки не сбились, батареи – в норме. Техника не лгала. Протов, грузовиков и других модулей попросту не было: или разбились за пределами зоны номер два, или, что более вероятно, не смогли пройти. Хотя профессор Бергсон землю ел, что смогут!

Расширить радиус сканера и посмотреть орбиту? Риск, что засекут соседи. Даже не риск: гарантированно засекут. И сканить не стоит, и тем более нельзя напрямую связываться с «Альбейном» – чтобы не обнаружить себя перед другими кораблями.

Как ни крути, а колония получалась нелегальной. И должна была оставаться такой как можно дольше. Закрепиться, укорениться, освоить лучшие места, достроиться до нулевой стадии развития – тогда можно звать других. И если что, признавать, что «Альбейн» работает на себя.

Все корабли работали на себя, сохраняя при этом иллюзию «мы вместе, мы сила». «Пусть кто-нибудь другой умирает за правду, – вспомнила Паула старое правило, которое выручало ещё на Земле, – уж точно не я!»

Чем позже группа себя обнаружит, тем в перспективе выгоднее для группы. Конечно, в случае ЧП молчать было бы глупо. Но какое ЧП – они только приземлились. И у них свои задачи.

На «Альбейне» ведь тоже не клювом щёлкают! Профессору уже накрутили хвост – наверняка пашет сверхурочно. Проты будут штурмовать аномальный щит. И стоит им появиться, Паула узнает первой. Потому что теперь она тут главная!

Скривив губы и выпятив подбородок, чтобы выглядеть посуровее, майора покинула командный отсек и вышла наружу.

Пассажирский модуль приземлился на одном из холмов каменистой гряды, растянувшейся вдоль озера, в стороне от спуска к воде, но не слишком далеко от неё. Когда анализировали съёмку местности, этот квадрат был наверху списка рекомендаций на базовый лагерь и дальнейший рост колонии. Именно сюда Паула направляла модуль, молясь всем богам разом, чтобы не сесть в озеро.

«Отличное место, дроны не соврали, – думала майора, прикидывая, сколько территории придётся огородить, какую планировку выбрать и где будет лучше всего устроить туалеты. – Убрать траву, малец выровнять площадку – и можно строиться набело».

И в этот момент Паула ощутила удивительное спокойствие, наполнившее её от пяток до макушки. Неизвестность отодвинулась дальше к горизонту, и не осталось ни сомнений, ни тревог. Даже если бы за ней следила сотня сотрудников службы информационной безопасности вкупе со всеми наблюдательными системами Земли, она бы всё равно не переживала. У неё был алгоритм. Вернее, алгоритм был сам по себе, а от майоры требовалось выполнять его.

Гражданские не спешили разбредаться и жались к модулю – один в один овцы в загоне! Многие надели походные комбы ярко-оранжевого цвета, из-за чего выглядели, словно потерпевшие бедствие. Стоппер, установленный на модуле, давал большой радиус защиты от летающих и кровососущих насекомых, но люди не чувствовали стоппер, а размер радиуса действия их не успокаивал. Модуль воспринимался как единственный источник безопасности, и чем ближе к нему, тем лучше. «Тоже алгоритм!» – подумала Паула, усмехнувшись.

На лицах у новоявленных колонистов было нечто среднее между «мамочка, спаси меня» и «караул, мы все умрём». Другого майора и не ожидала. К этому её и готовили.

– Посмотрите на меня, – громко сказала Паула, – на меня, пожалуйста! Спасибо.

Она дождалась, пока все пассажиры, а также Тереза с Анчхолем, отвернутся от пугающего пейзажа и уставятся на неё, источник уверенности. С таких позиций и нужно было с ними разговаривать. Никакой демократии, гуманности и плюрализма – это всё игрушки для лучших времён. Власть и контроль – люди бы и не поняли ничего другого. Майора сама бы не отказалась стоять среди них и смотреть в рот старшему по званию! Но теперь старшей была она.

– Начну с того, что мы все живы и здоровы, – сказала Паула и скупо улыбнулась уголками рта, – моя первоочередная задача – чтоб так всё и оставалось.

Один из пассажиров поднял руку. Он был в жемчужной комбе с еле различимыми перламутровыми завитушками, изысканной и абсолютно неуместной здесь. И он был расстроен больше других, едва не плакал и вообще смотрелся сиротливо.

– Вопросы будут в конце, – заткнула его Паула и вновь рассредоточила взгляд, стараясь держать в поле зрения всех подопечных. – Напомню, меня зовут Паула Рубио, моё звание – майор, я служу во вспомогательной службе и выполняю обязанности старшей полицейской. Можете звать меня майора Паула. Я буду обеспечивать порядок в нашей колонии и руководство на время особого режима. Особый режим продлится, пока колония не перейдёт на самообеспечение. Это офицера Тереза и офицер Анчхоль, они тоже будут защищать вас и помогать мне.

– Защищать от чего? – пробормотала одна из пассажирок, но Паула предпочла сделать вид, что ничего не слышала.

Бабу эту она запомнила, когда готовились к высадке: одна из лидеров запаса. «Злится, что ей не выпало порулить?»

– Есть три не особо приятные новости, но мы справимся, – продолжала майора, неосознанно теребя резиновые идентификационные браслетики на правой руке. – Во-первых, наши грузовики чуток промахнулись с посадкой. Сигнал от них хороший, груз цел, скоро мы им займёмся. Во-вторых, две другие группы колонистов пока что не с нами. Ну, о таком варианте нас предупреждали ещё на «Альбейне». Так что пока мы одни. И в-третьих, до нас не добрались ни проты, ни юниты технического сервиса. Как мы решили на «Альбейне», наша колония будет называться «Нётер», официальный язык – английский…

– В каком смысле «не добрались»? – перебил её взволнованный пассажир в белом.

«Юрген, – вспомнила Паула его имя. – Юрген Емланд. Ну да, кто-то должен истерить».

– Я погрузил свою Моник в спецмодуль с другими юнитами, – в голосе Юргена всё отчётливее звучали плаксивые нотки, – Вы заверили меня, что она будет в полном порядке. И где этот полный порядок?! Вы вообще представляете, сколько она стоит?! Где этот модуль? Моник не должна добираться сама! Я установил ей режим сна! Что с ней будет?!

– Пожалуйста, успокойтесь, – Паула улыбнулась ему как можно приветливее.

Волнение заразно, остальные тоже были на грани, и у каждого были вопросы, на которые майора не могла ответить – да и никто бы не смог. Но зачем отвечать? Правильные слова Паула заучила на вирт-тренировках вместе с правильными решениями.

– Пожалуйста, без паники! Сегодня и завтра мы займёмся грузовиками, а потом очередь дойдёт и до остального. Компания дала нам чёткие инструкции к действию и всё необходимое для благополучной жизни. Вы все готовы, и мы справимся.

Юрген закрыл лицо руками. Но хотя бы заткнулся.

Он не понравился Пауле ещё на корабле. «На кой ляд ему упёрлось высаживаться в джунгли вместе с дорогущей секс-куклой личного пользования? Среди юнитов достаточно стандартных гиноид и андроидов для интима!»

Правда, секс-роботы пропали вместе с протами. То есть с сексом придётся потерпеть. «Ну, с лёгким сексом», – мысленно поправила себя майора – и не удержалась от смешка. Армейская шутка: «А ещё есть трудный секс – когда пользуют тебя» – неизменно приводила её в хорошее расположение духа.

– Пока что мы сами по себе, так что придётся самим разгружать наш модуль, строить жильё и собирать контейнеры, – закончила Паула.

Лица многих пассажиров разочарованно вытянулись. Ожидаемо.

– Это добровольно, – добавила майора, предвкушая любимейшую часть своей работы. – Кто хочет помочь, оставайтесь. Остальные могут погулять. Только не уходите слишком далеко от модуля и не спускайтесь к воде, пока мы не укрепили дорожку. Скоро мы установим стопперы, развернём палатки – и вы сможете нормально отдохнуть. Пайки есть у каждого, – она указала на своё левое бедро, где топорщился пакет с пищевыми батончиками. – Дополнительные бутылки с водой будут у модуля. Там же будет установлен временный туалет – пожалуйста, пользуйтесь им, не заходите в кусты. На ужин я позову, – и повторила с выражением:

– Пока погуляйте. Кто хочет помочь, оставайтесь. Это добровольно.

Потоптавшись на месте, гражданские разбрелись в разные стороны – подальше от Паулы. Но близко к обрыву они не походили: хоть что-то помнили из инструкций!

Из семидесяти пяти осталось семнадцать. Включая лишь троих запасных лидеров – известный писатель, который был ещё ничего, не считая его преклонного возраста, и въедливая супружеская пара, которые на подготовке успели достать Паулу уточняющими вопросами.

Предсказуемо среди доброволиц была докта из свиты Бергсона – ещё на «Альбейне» её назначили старшей инженерой колонии. Не у неё одной была такая специальность – майора не сомневалась, что это назначение организовал её любимый профессор, но, по крайней мере, докта Индрани понимала, что такое ответственность.

Отнять чокнутую бабку (мало что старая, так ещё и «бриллиантовая»! ) и малышку Зоуи (ей стукнуло шестнадцать, вдобавок – дочка Бергсона). «И ещё минус Трежи и Ан, которые по любому обязаны впахивать, и вот твои тринадцать апостолов», – мысленно усмехнулась Паула.

На такое количество помощников она и рассчитывала.

Правда, произошла небольшая рокировка.

Седая бабулечка Сюльви, выглядевшая типичной абуэлой локой в глубоком маразме, оказалась одной из самых толковых. Тяжести таскать она, конечно, не могла, но предложила систему сортировки груза, подсказала, что лучше нести, а что можно волочить по земле, и как правильно складировать. И по планировке лагеря дала дельный совет: сориентировать его на восток, чтобы смотрел на озеро, но вход сделать на южной стороне, у спуска к воде.

Зоуи заявила, что будет записывать собранное. Так что вдвоём они составили одного полноценного колониста. Вдобавок это снимало с майоры обязанность следить за каждой из них по отдельности, а вместе они были способны приглядывать друг за другом.

Блокнот и перо с крайней неохотой отдал пассажир, на которого Паула надеялась ещё на корабле. Вклад этого высокого широкоплечего атлета ограничился писчими принадлежностями: остальное время он сидел у модуля и выслушивал вздохи осиротевшего Юргена.

Другая бабуля, немногим моложе Сюльви, мало что носила инженерский индиговый браслет – у неё был солидный опыт работы на синтезаторных установках, основе пищепрома колонии. Она и вызвалась ради этого: чтобы контролировать комплекс ещё на стадии планировки.

А одна молодая женщина, которая при разгрузке контейнера уронила себе на ногу тяжёлый ящик, сама себя перевязала – и в няньке явно не нуждалась. Паула приспособила её выдавать бутылки воды.

Отдельный праздник, что среди добровольцев оказался знаменитый китайский человекоробот Шан У – инвалид с протезами и экзоскелетом. По грузоподъёмности он был на уровне сервисного юнита, особенно когда прикрутил себе дополнительную пару рук.

За десятерых работали и близняшки Элли и Эбби, звёзды земных шоу и «золотые» пассажирки: они заявили, что сами справятся с палатками, так что оставалось лишь разметить участки. Девушки явно соревновались, кто разложит быстрее – до того быстро и красиво, словно на камеру, они действовали.

Происходящее было как в вирте, только со свежим воздухом и под настоящим небом, по которому ветер гонял облака. Наконец-то никто не ходил за спиной, не сбивал с мысли тупыми шуточками. Проверяя работу колонистов, Паула мысленно заполняла таблицу. Не только для собственного успокоения: вечером ей предстояло писать отчёт.

«И почёркаю-ка я на бумаге, – решила майора, – чтоб никто не завонял. Пока не пустим энергостанцию, будем сидеть в режиме максимальной экономии. И все будут ныть, что остались без развлечений. Если кто пронюхает, что я юзаю аккумулятор… Нафиг. Лучше ручками. Спокойнее будет».

Итак.

Стопперы – готово. Установлены через каждые двадцать метров по большому периметру и в ключевых местах внутри. Ответственное лицо: докта Индрани Кумар.

Защитная стена – полуготовность. Прогноз: к ужину обещали закончить с установкой. Секции изгороди для восточной стороны периметра – сорок процентов, для южной стороны – девяносто процентов, для западной – тридцать процентов, для северной – сто. Ответственная за установку: докта Кумар. Ответственные за изготовление: Даниэла и Хорацио Иньеста. Изгородь застывала за час, становясь мелкоячеистой сеткой высотой в два с половиной метра. Её оставалось обработать реагентом, чтобы предотвратить окисление, но по прогнозу дождей не ожидалось, то есть с этим можно подождать.

Стационарные сортиры с душевыми – в процессе (Анчхоль сделал вид, что устал и больше не может – пришлось пообещать ему напарника). Ответственное лицо: Паула Рубио (потому что здесь лучше самой возиться – любой косяк обойдётся слишком дорого). Первый этап: ямы под отстойник – готово. Второй этап: стенки – в процессе. Отработанный разрыхлитель, который выгребли из ям, использовали для утрамбовки фундамента.

Никандро Циклаури, который отвечал за распаковку строительных блоков, даже перекусывал, не отрываясь от своего занятия. Ростом Нико был под два метра, так что он без проблем доставал «блинчик» заготовки, активировал и держал его на весу, пока секции не заполнятся воздухом и не затвердеют. Готовыми пористыми и прочными панелями распоряжался сэр Ораз Кэмпбелл. В принципе, из блоков можно было и спальни строить, но Паула велела разбивать палатки – у них было лучшее соотношение скорости установки и комфорта.

Сбор контейнеров, выпавших из грузовика, – в процессе. Ответственное лицо: Шан У.

Сортировка собранных контейнеров – в процессе. Ответственное лицо: Сюльви Ёнссон.

Блоки пищепрома – в процессе. Ответственное лицо: Щим Джиджи.

Организация кухонного оборудования и столовой – в процессе. Готовность: семьдесят пять процентов. Ответственное лицо: Финн Тигвел.

Установка и наполнение спальных палаток – готово. Ответственные лица: Элли и Эбби Чжан.

Для лагеря Паула выбрала схему А3 – как раз для открытой местности и с возможностью расширения. Спасибо близняшкам, спальные палатки они поставили точно там, где было отмечено. И потом помогли соблюсти остальную разметку. В итоге площадь колонии – триста метров в длину, сто пятьдесят в ширину – соответствовала принятой схеме. Плюс-минус три метра допустимых погрешностей, которые легко компенсировались. Главное, это не нарушало схему стопперной защиты, которая была рассчитана именно под эти размеры. «Сработали, как солдатики», – с уважением подумала Паула, когда ей отчитались по секциям изгороди.

Наверное, только Трежи понимала, какое облегчение испытала майора, когда с измерениями было покончено. Для гражданских её беготня со световой линейкой выглядела нелепой армейской щепетильностью. Потому что гражданские не испытали на своей шкуре, как ошибки, допущенные при разбивке лагеря, превращаются в нерешаемые проблемы.

Южную половину Нётеры выделили для людей. Там была центральная улица, глядящая на восток, по одну сторону которой поставили жилые, а по другую – технические палатки.

Первым и вторым в техническом ряду были склады. В крайний из них стаскивали контейнеры с разобранным оборудованием – всё, что смогли найти на берегу и на мелководье. Что-то прибило к берегу озера, что-то должно было остаться в зарослях, окружавших место высадки. Прочёсывание джунглей Паула запланировала на следующий день.

Второй склад предназначался для пищевого концентрата, водяных фильтров и одежды. Следующей за ним была кухня с насосами и стиральными ёмкостями, а рядом с ней под навесом установили обеденные столы.

Четвёртой палаткой стал медблок. Он же – хранилище для драгоценного «альфа-груза». Узкие контейнеры с разобранными инкубаторными ячейками и секции биобанка были характерного розового цвета с сияющей «альфой»; их складывали с особой аккуратностью.

За медблоком решили строить второй стационарный туалет, но в последнюю очередь.

Пятой палаткой в рабочем ряду должна была стать лаборатория; с ней не спешили, тем более количество палаток в доступном грузовике было ограничено.

Напротив разложили три спальни. В этом ряду тоже оставили пустые места: одну палатку запланировали для досуга и обучения, другую – для выборов, судов и терапевтических собраний.

Северная – и большая – половина Нётеры отводилась на пищепром с энергостанцией. Здесь большинство блоков были лишь размечены и подписаны, как в древнем театре: «Гидропоника», «Аква», «Био». Но комплекс обработки продуктов биосинтеза начал одеваться стенами, как и здание для лактакомплекса и белкового синтезатора. А главная насосная станция уже тарахтела, и гибкие шланги из неё проходили под защитной стеной и спускались с обрыва в озеро. Пока что их было два – для акваплантаций понадобится намного больше, но для кухни с туалетом достаточно даже одного.

Молчаливая Щим, деловито снующая по дорожкам, явно видела не колышки с приклеенными метками, а цеха с резервуарами. И, в отличие от Анчхоля и других добровольцев, она ни разу не зашла за линии, которыми отмечали стены ещё не построенных помещений.

«На подкорку записала, – догадалась майора. – Опыт-опытом, но одно дело работать внутри, а другое – возводить с нуля. Конечно, можно понадеяться, что кто-нибудь другой будет этим заниматься… Ну да, кто-нибудь другой типа тебя или её». Докта Индрани тоже подготовилась на совесть – судя по её обращённому внутрь взгляду, пока она собирала изгородь вместе с помощницей. Которая как раз училась на ходу. Как и сэр Кэмпбелл с супругами Иньеста – поначалу они тоже двигались довольно неуклюже.

Но Кэмпбелл с Иньестами были заодно и лидерами запаса – то есть теми, кто имел право подхватить управление Нётерой в случае смерти или болезни майоры Рубио. И когда в колонии закончится особое положение, именно запасные будут первыми выдвигаться на место народных представителей. «Интересно, а почему спецы, которые прошли гипнообучение, не рвались в лидеры? И почему лидеры не озаботились?» Но эти вопросы Паула привычно держала при себе.

Добровольцы постепенно освоились – перестали озираться по сторонам, особенно когда лагерь окружили оградой. Да и небо перестало притягивать взгляды. Тучи комарья и мошки над колонистами окончательно развеялись. Нётера становилась общим домом.

«Когда оно в новинку, оно по кайфу, а завтра они начнут ныть, но не такие уж они и безнадёжные», – думала Паула, поглядывая на своих помощников.

Она была приятно удивлена, что они догадались переодеться из сигнального оранжевого в практичный серый, зелёный и коричневый – и стали похожи на курсантов в тренировочном лагере. Как и курсанты, разбились на кружки по интересам и возрасту. Во время обеденного перекуса делились друг с другом батончиками, помогали, подсказывали и, наконец-то, принялись перешучиваться.

На офицерских курсах так и объясняли: колония – это структура, структура означает порядок, а порядок даёт ощущение контроля и успокаивает. Да и реальная работа «для себя», которую надо выполнить прямо сейчас, не оставляет времени для лишних мыслей.

Под конец к ним подтянулось ещё человек пять пассажиров – похоже, тоже за успокоением. Впрочем, они честно старались помочь.

Когда Паула скомандовала: «На сегодня хватит», – уставшие колонисты послушно присели за обеденными столами, которые собрали уже под конец всех работ. Честные граждане Нётеры то и дело поглядывали на майору, ожидая, что будет дальше. Вымотанные, но довольные – она сама себя так чувствовала.

Но у Паулы в запасе оставалось то самое личное удовольствие. И предвкушая его, она прикусывала губу, чтобы сдержать ухмылку.

Последней к ним присоединилась бабушка Сюльви с верной помощницей. Малышка Бергсон протянула майоре заполненный блокнот. Паула проглядела таблицу, где был указан порядок размещения и даже пустое место оставлено для отметок, – и передала список Сюльви.

– Вы начали этим заниматься – занимайтесь дальше. С Зоуи. Вы же сработались, как я погляжу! И не подпускайте никого. Даже меня. Выдавать только в вашем сопровождении и под роспись.

– И как называться моя должность? – невозмутимо поинтересовалась пожилая фрёкен. – Ключница? Маркитантка?

Зоуи прыснула, а Паула широко улыбнулась:

– Завсклада.

Сюльви улыбнулась в ответ. Она тоже понимала смысл порядка.

– С кандидатурой ни у кого нет возражений? Теперь выберем, кто будет отвечать за кухню, а кто за медблок. По пищепрому сразу предлагаю аджуму Щим. И ещё кто будет старшим в спальнях, – майора окинула взглядом добровольцев и кивнула Терезе с Анчхолем. – И дополнительные охранники нужны на ночное дежурство.

– Я их позову? – Индрани, заслужившая своё право на звание старшей инженеры, повернулась к палаткам, где устраивались остальные колонисты.

– Зачем же? – Паула продолжала улыбаться, но теперь её улыбка выглядела зловеще.

Начиналась любимая игра майоры. Ей не часто удавалось сыграть в неё, потому что требовались новички и особая ситуация. Но она никогда не упускала возможности отдоброволить своих подопечных.

Впервые Паула сыграла в эту игру ребёнком.

Это был пикник в средней школе, когда они выбрались всем классом в ближайшую лесопосадку, втиснутую между агроферм. Учительница попросила помочь ей с костром и обедом. Большинство предпочли погулять. А маленькая Паула осталась, услышав, как кто-то тихо сказал: «На пожрать-то все добровольцы». Кто это сказал – она так и не поняла. Она и смысла-то этих слов толком не осознала! Но запомнила. Потому что сама колебалась: поиграть или поработать? Первое было однозначно приятнее. А второе смутно ощущалось как правильное.

Через пять лет эта учительница поздравляла Паулу с зачислением в армейский колледж: «Ты всегда была там, где была нужна, и это достоинство будет выручать тебя всю жизнь». Учительница с удовольствием призналась, что ещё после того памятного похода внесла Паулу в список на рекомендацию. «Некоторые экзамены мы сдаём каждый день».

Отборочные алгоритмы – люди ими пользовались или машины – никогда не подводили: что в армии, что в полиции, что на Новой Йокогаме. А ощущение правильности либо было у человека, либо нет – и глупо спрашивать «почему» и «кто что хотел».

Кое-кто из «добровольцев первого дня» уже догадался, в чём дело. Кое-кому предстояло понять. Потому что всё-таки большинство из них было «золотыми» пассажирами – их не отбирали и не проверяли так, как других. Они купили себе билет, а вместе с ним – право на будущее. И успокоились, решив, что этого хватит. Но – «некоторые экзамены мы сдаём каждый день».

– Не надо звать их, – сказала Паула, – они же ждут ужина! Не будем их беспокоить. Давайте до конца всё сделаем сами.