Читать книгу Юрга. Роман - Равиль Ахметшарифович Садыков, Равиль Садыков - Страница 8

Алмабика лежала в густой высокой траве, запрокинувшись на спину, и смотрела, как в голубом, почти изумрудно-синем небе проплывают белые, словно искрящийся на солнце снег, лёгкие и пушистые облака, принимая порой причудливые и странные формы.

«Откуда они приплывают и куда уходят?» – думала Алмабика. Ей очень хотелось знать, откуда появляются эти воздушные создания. Она попыталась представить себе эти неизведанные края, но всё, что знала и видела, – это те места, где родилась и выросла. Всё, что окружало её и было знакомо с самого рождения: степь, поля и рощи, озеро на краю леса, стойбище с юртами, пасущиеся табуны – всё, что мог охватить её взор… И облака, приходящие из-за горизонта и туда же уходящие, как и солнце, и луна. А что за этим краем, что там, где рождаются небесные светила, и там, где они заканчивают свой путь?

Несмотря на светлую часть суток, на фоне голубого неба виднелся белый диск луны. Алмабика вспомнила сказку про девушку и колдунью, которую ей рассказывала мама.

– Смотри, – говорила она, – видишь там девушку с коромыслом? Это луна сжалилась над бедной сироткой и забрала её к себе.

Алмабика вглядывалась в луну, и ей казалось, что она действительно видит там девушку с коромыслом, перекинутым через плечо.

Она стала разглядывать облака. Вот облако, которое напоминало большую рыбу, немного странную, совсем непохожую на тех, которых она видела в озере. У облака была большая, прямо-таки огромная голова и маленький хвост, но всё равно Алмабика угадывала знакомые очертания причудливой рыбы. Это облако больше похоже на коршуна, кружащего в поисках добычи, широко раскинув свои огромные крылья и свободно паря в небе; это напоминает маленького ягнёнка с пушистой белой шерстью; вот верблюд с двумя огромными горбами на спине и с длинной шеей; облако, по форме похожее на лёгкий и воздушный цветок, прямо на её глазах начало таять и вскоре исчезло. Вот это облако напоминает жеребёнка – ҡолон134 (колон), которому всего несколько дней от роду. На длинных тонких ногах он весело скачет по небу, задирая голову, его грива и хвост развеваются на ветру.

Алмабика широко раскинула руки, проведя ладонями по мягкой, почти шелковистой на ощупь траве, едва касаясь её своими длинными и тонкими пальцами. Она представила, что её вот сейчас подхватит ветер, и лёгкая, почти невесомая, как эти белоснежные облака, плывущие высоко в небе, Алмабика поднимется вверх и будет свободно парить над землёй. Она закрыла глаза, целиком отдавшись своему воображению. Лёгкий ветерок пробежал, словно едва уловимая рябь по водной глади, шевеля траву своим касанием. Трава зашумела и закачалась из стороны в сторону, а ветерок продолжил свой путь, убежал в небольшую рощицу на краю поля, коснулся зелёной листвы и, запутавшись в ней, затих.

Алмабика глубоко вдохнула, всей грудью вбирая в себя сладковатый воздух от цветущих трав, от пунцово-красной спелости ягод, во множестве рассыпавшихся среди буйной зелени, смешанный с ароматом свежескошенной травы.

Вот загудел большой мохнатый шмель, потревоженный ветром, он покружил над цветком, недовольно «фыркая», и снова опустился на него, чтобы продолжить прерванное дело – сбор сладкого нектара. Где-то застрекотал кузнечик.

Алмабика открыла глаза. Большая жёлтая бабочка, покружившись над её лицом, едва не коснувшись своими крыльями, опустилась на растущий рядом цветок и, погрузив свой длинный хоботок в самую его сердцевину, так же, как и шмель, начала лакомиться нектаром. Рядом суетилась пчела, перебирая своими маленькими мохнатыми лапками, к которым прилипла цветочная пыльца, и вздрагивая полосатым брюшком. Время от времени она взлетала, быстро махая тонкими, почти прозрачными крылышками, чтобы перенестись на новый цветок и продолжить свою работу. Пчела должна была спешить запастись нектаром, который потом превратится в душистый и сладкий мёд.

Отдавшись воле воображения, Алмабика перенеслась мыслями в прошлое и оказалась в родном доме. Рядом был маленький брат, мама, отец, играющий мелодию на курае135. Она вспомнила, как однажды, вот так же сидя у своей юрты, отец заиграл эту мелодию, а мама стала танцевать, двигаясь в такт музыки плавно, легко и грациозно. В эти минуты сердце Алмабики наполнилось радостью, и она тоже начала танцевать, повторяя движения за матерью.

– Что это за мелодия? – спросила она, когда они закончили танцевать.

– Она рассказывает о семерых красавицах. Однажды враги напали на нашу землю. Они убили много людей, жгли юрты, угоняли скот, пленили наших женщин. Единственными, кому удалось убежать, были семь девушек-красавиц. Но враги готовы были их настигнуть. И тогда девушки поднялись на большой утёс, который возвышался на берегу глубокого озера. Они решили умереть, чтобы не стать пленницами. Девушки спрыгнули с высокого утёса в воду и утонули. Спустя много лет после этого случая люди каждую ночь, когда в небе полная луна, видят, как из озера выходят девушки и танцуют удивительный танец под волшебную мелодию, а потом снова возвращаются в озеро. И так до следующего полнолуния. В народе эту мелодию стали называть «Танец семи красавиц».

Алмабика хорошо запомнила движения матери и иногда, втайне от других, когда никто не мог за ней наблюдать, она танцевала, тихо напевая мелодию, этот загадочный танец – танец семи девушек.

Вспомнила Алмабика, как мама взяла её в лес, куда они отправились с другими женщинами собирать ягоды. Как в лесу им повстречался медведь, который пришёл полакомиться сладкими плодами. Она помнила, как все сильно испугались и бросились бежать.

Алмабика – маленькая хрупкая, с тонкой талией, хорошо сложённая: ровная линия плеч, длинная шея, густые чёрные волосы, сплетённые в тугую и крепкую косу. С большими карими глазами, уголки которых, едва сужаясь к краям, устремлялись немного вверх, и с нависающими над ними густыми и пушистыми ресницами. Две линии бровей, словно раскинувшиеся крылья ласточки, садящиеся к тонкой линии переносицы, на слегка вытянутом и загорелом на летнем солнце лице и линия губ, обветрившихся на степном ветру. Её можно было принять за подростка. По сути, она и была ещё маленькой и хрупкой девочкой, которую помимо её воли забрали из родительской юрты и заставили жить среди чужих для неё людей. Уже третье лето Алмабика жила в семье мужа и растила сына.

– Травы в этом году уродилось много, – услышала Алмабика голос своего тестя. – Только бы, Иншалла136, хватило сил убрать её до дождей.

Она подняла голову.

Её муж играл с их маленьким сыном. Он подбрасывал мальчика высоко вверх, а затем ловил его своими сильными мужскими руками и прижимал к себе, при этом их сын звонко и весело смеялся. Было видно, что мальчику нравилась эта игра. Но каждый раз, когда отец подбрасывал малыша, сердце матери сжималось от страха и готово было оборваться.

– Сагит! – Алмабика едва сдерживалась, чтобы не закричать от страха за ребёнка. – Ты уронишь нашего сына.

Но Сагит делал вид, что не слышит её.

Неожиданно на сторону Алмабики встала свекровь.

– Отец, скажи хоть ты ему, сохрани Аллах, он действительно уронит нашего внука.

– Гуляйза, смотри, как он радуется. Наш внук станет настоящим батыром. Скоро ему предстоит сидеть в седле, он должен расти храбрым и смелым, чтобы стать настоящим воином. – Но всё же добавил: – Сагит! Опусти ребёнка на землю и идите есть.

Едва Сагит исполнил волю отца, Алмабика подбежала к сыну и подхватила его на руки.

– Испугалась, – сказал Сагит, ласково посмотрев на жену. – Наш сын станет батыром.

Алмабика крепко поцеловала сына и опустила его на траву.

Маленький Валит попытался встать на ноги, но тут же плюхнулся навзничь.

– Но пока он больше напоминает новорождённого жеребёнка, посмотри, как он пытается подняться и падает, – с умилением проговорила Алмабика, наблюдая за неуклюжей попыткой малыша подняться на ноги.

– Придёт день, Алмабика, он встанет и будет крепко стоять на этой земле, – уверенно ответил Сагит.

– Нужно бы нам поторопиться, – озабоченно сказал Аиткул, – убрать всё сено до дождей. А ты, Сагит, к вечеру пригони сюда табун.

Разломив руками лепёшку, отец семейства разделил её, раскладывая на белом куске ткани, постеленном поверх травы. Здесь были разложены несколько ржаных лепёшек из муки грубого помола, приготовленных на кислом молоке, куски вяленого мяса и стоял большой кувшин айрана.