Читать книгу Осколки жизни - Раяна Люпин - Страница 4

Пол Браун, недавно которому исполнилось уже десятый год, следовал по маршруту, придуманному его подружкой Кэлли. После школы они договорились на прогулку в парк, заранее предупредив родителей под предлогом, что школа отправляет сегодня детей в музей искусств. Забавная проказа доставляет развлечение для обоих детишек, ведь они обманули взрослых!

Пол Браун, недавно которому исполнилось уже десятый год, следовал по маршруту, придуманному его подружкой Кэлли. После школы они договорились на прогулку в парк, заранее предупредив родителей под предлогом, что школа отправляет сегодня детей в музей искусств. Забавная проказа доставляет развлечение для обоих детишек, ведь они обманули взрослых!

Внушительных размеров парк, окутанный в оранжево-желтую листву и туман, ослепляющее зрение, захватил лишними мыслями голову Пола. Вытянутые, почерневшие деревья, которые с далека выглядели, как костлявые чудовища, ужасно отталкивали ребенка от желания пойти вглубь парка.

Снаружи он казался невзволнованным, но в внутри, держа оголенный меч в руках, доблестно боролся со страшной тьмой его детского воображения.

Внушительных размеров парк, окутанный в оранжево-желтую листву и туман, ослепляющее зрение, захватил лишними мыслями голову Пола. Вытянутые, почерневшие деревья, которые с далека выглядели, как костлявые чудовища, ужасно отталкивали ребенка от желания пойти вглубь парка.

Снаружи он казался невзволнованным, но в внутри, держа оголенный меч в руках, доблестно боролся со страшной тьмой его детского воображения.

– Долго тут стоишь? – светловолосая девочка с опущенной розовой лямкой рюкзака, приветствовала своего друга. – Я принесла наши любимые сладости!

И вот, они зашагали к парку. Говорили обо всем: школа, мультики, игрушки, всё о том, что касалось их ещё нормально не разведанной жизни. На сырых опавших листьях, Пол и Кэлли устроили долгожданный перекус.

Людей становилось меньше и меньше, большая лампочка кропотливо угасала, а небеса окрасились в гуашь синего цвета. Ветки деревьев плавно колыхаются из-за осеннего ветра.

Отблески заката румянили щеки подруги, а слабеющие лучи солнца в последний миг подсвечивали пряди её тоненьких блондинистых волос, сделав их чуточку матовыми. Мальчик влюбленно засматривался на Кэлли: сердце застучалось об стенки крохотной груди, голос будто пропал. Пол не смог сказать ни слова, лишь наслаждался моментом.

Любовь – это противный паразит, который постепенно съедает человека, не оставляя в нем хоть капли самобытности и взамен давая ложные чувства и идеальное виденье жизни. Каждый был влюблен, каждый был потерян. Современные нигилисты не верят в людские нормы, потому что зачем поглощать ложь, если есть правда? Дорогой читатель, я считаю, что любовь существует, и это весьма сильное чувство. Иначе, почему у одних ребра ломаются по ночам от разжигающего огня, а у других сердце рвется на куски от тоски и переживаний? Мы просто не замечаем любовь вокруг, если даже голодны из-за нее.

Отпор чувствам мешала мальчику принять достоверное решение своей непонятно откуда появившийся проблемы – сильной привязанности. Он, сжав руки в кулак, быстро пробурчал: «Кэлли, я люблю тебя».

В знойный месяц июня, где было около тридцати градусов по Цельсию, семья Браунов переехала в другой дом трех шагах от центра города. В первый день проживания в новой обстановке, София включила старинный телевизор тех бесследно исчезнувших девяностых годов. Разноцветная картинка заинтересовала шестилетнего Пола, сидящим в то время на громоздком кожаном кресле, которое состарилось сквозь века. Пыль от каждого движения разлеталась по гостиной в короткий танец, медленно опускаясь на бурый ламинат. Палящие солнечные блики захватили весь обитель из-за свободно раскрытых окон с изящными дымчатыми рамами. Молодая парочка друзей просиживала выходной на уличном Лондонском кафе, возбужденно разговаривая о свежих новостях. Пастельного цвета платье, укороченное своеручно главной героиней телевизионного шоу, разветвлялось от мгновенных порывов ветра, а скрученные в бигуди и забрызганные лаком распущенные волосы лишь мельком отзывались на ветерок. Алая роза лежала на столе ближе к черноглазому юноше, поспоривший, что обязательно принесет «кое-что» милое. Это не было свиданием, не было в нем ничего романтического – так считала Мелоди. На самом деле, глубоко внутри она хотела, чтобы её рассуждения не оказались правдой – дальнейшие события этого фильма уже не впечатляет Пола. Объектом внимания стал игрушечный городок.

Мистер Браун работал макетчиком, его дело заключалось в продумывании идеи и создания какого-то строительного проекта. Семейка часто переезжала от места к месту, но теперь выбрали Болест-Вилл истинным домом.

И вот, комплекс для лилипутов, построенный из пластика, стоял на недавно купленном комоде. Деревянная мебель была на две-три головы выше мальчика, поэтому он изобразил позу тянущегося черепашки.

– Так-так, солнышко, я тебе говорила сидеть на диване и смотреть телевизор? – уставшая мама с поднятыми рукавами сиреневой рубашки, на ходу поправила выпадающую косынку.

Огненно-рыжие волосы женщины были удивительно кучерявыми, словно макароны, похожи на те, которые до распаковок вещей ел её сын. Изумрудные глаза с оттенками раздраженного морского берега имели способность быстро переменяться. Из-за злости они превращались в жуткое болото, а хорошее настроение заставляло их светиться, как бесконечные луга после утреннего дождя.

– Мне-е-е скучно, – ответил Пол, испугавшийся от неожиданности.

Раздался противный звон, похожий на писк умирающего животного. У порога оказалась соседская семья: мать с дочерью.

– Добро пожаловать в Болест-Вилл! – воскликнула девочка. – Меня зовут Кэлли, – сразу же увидев Пола, она поприветствовала его и протянула руку в честь знакомства. Реакция мальчика была неоднозначной: то ли он стеснялся, то ли недоуменно глядел на нее.

– Извините мою Кэлли, она слишком общительный ребенок, – заявила женщина средних лет. В одной руке она держала клубничный пирог, посыпанный сахарной пудрой, будто снежный ковёр в начале декабря.

Соседка сильной отличалась от Софии: у неё были жидкие светлые волосы, голубые глаза, острые скулы об которые можно порезать бумагу, довольно милое личико.

– Кстати, меня зовут Шарлотта, как шарлотка, но я не из яблок.

Двое взрослых посмеялись от непонятной и нелепой, для шестилетних детишек, шутки.

Везде стало темно. Темно, будто кто-то нарочно решил лишить мира света. Зарезанное горло потерявшегося мальчика истекала фонтаном темно-алой крови. Подруги рядом нет. Где же она? Убежала? Спряталась? Желтую куртку бросили около него, шапку упрятали. Ресницы покрылись коркой грязи, а безжизненные веки сомкнулись навсегда.

Изо рта сочились последние капли жизни. С безопасного расстояния, смотря на результат достигнутой цели, незнакомец улыбался своим творением.

Он испытывал целый букет удовольствия от смерти мальчика. Жертва, ещё до грандиозного события, не осознавала ничего: слащавое отношение, маньячий блеск во взгляде и поведении странного мужчины, который появился ниоткуда…

– Мы обязательно найдём вашу собаку!

– Обязательно.

Пол у него был как на ладони, не нужно было притворяться. Ребенок сделал почти всю работу за него, кроме самой долгожданной.

Мужчина стоял как вкопанный, когда они находились у реки. Парк устроен так, что с одного конца есть мелкая водная артерия Болест-Вилла, а с другого неизведанный густой лес. И теперь, пришел час обратиться в «плохого» человека. Впереди будет его любимый момент – беспомощность и страх жертвы. Эта детская невинность чистого разума…

Целое цунами восторга давало глупо вздрагивать голос и смеяться без причины, словно впервые на сцене. Испуг застыл и больше не сходил с лица мальчика. Разного рода движений меняла эмоции охотника, превращаясь в жесткое напряжение между ними. В миг, который превратился в минуты, он закрыл рот Пола большой ладонью, второй же рукой перерезал сонную артерию. Убийца не тронул ребенка. Он не состоял в списке душевнобольных, имеющие бесстыдные влечения.

Он был голоден. Жажда свежей крови мучает не только внутреннее влечение, но и внешний контроль. Конечно, незнакомец думал, что дело прошло незаметно, однако какой-то момент действительно не учел.