Читать книгу Осколки жизни - Раяна Люпин - Страница 6

***

В половине восьми утра родители мальчика находились возле кабинета шефа. Они явно встревожены, их мучительно терзает непростительная вина, ведь потеряли родного человека.

Многие считают, что у них всё под контролем, что система обыденной жизни остановилась, до того момента, когда круговорот переходит на другую сторону, двигаясь зиг загом. Вот тогда люди ломаются, будто спички.

Даниэль через прямоугольное отверстие офисного стола с любопытством разглядывал гостей. Потухшие огненные волосы женщины затянуты в тугой хвост; её лицо, как красивая картина превратилась в небрежный рисунок, начертанный на сером дешевом листе. Крафтовая сумка быстро перекидывалась из рук в руки, болотный вязаный кардиган до колен развевается по ветру, так как женщина кругами ходила по коридору, кусая маникюрные ногти. Она достала сенсорный телефон и взволнованно искала в нём номер своей матери, чтобы рассказать о переживаниях.

– Алло, мам… Нет, Пола не нашли… пока, – проговорила женщина, не останавливаясь на месте. – Он был моим мальчиком, хорошим, умным, отличался от всех… Господи, мне так плохо, – она возвела глаза к потолку, словно молила о милосердии. – Я отпустила Пола, потому что доверяла… Я всегда доверяла моему сыночку… Нет мам, у соседе не было Пола, у друзей и знакомых тоже не нашла. Всех опросила вчера. Господи! Мне плохо, мама… Извини.

Телефон выключили и яростно бросили в стену, и женщина бегло собрала выпавшие стекляшки, а остатки телефона бросила в сумку, тревожно оглядываясь по сторонам: боялась, что окружающие обратят на нее лишнего внимания. Однако не знала, как на нее исподлобья следит Даниэль Фраус.

Самое сложное в профессии детектива – не разыскивание преступника, не расследование дела. Это прийти к людям и оглашать реально тяжелые слова, которые ранят, уничтожают сердце человека.

Книжка воспоминаний открылась. Он начал скучать по отцу.

Вокруг зелёные ковры, усыпанные ромашками, тюльпанами и красиво звучащими фиолетовыми колокольчиками, а над ними возвышались огромные сосны и еловые деревья. Начало лета благоволила семейке Фраус совершить, по словам отца, первый крестовый поход. Старый джип с облуплевшей белой краской остановилась возле озера. Двенадцатилетний Даниэль за все бестолковое существование не видел такого завораживающего вида, как и Николас Фраус, просиживающий жизнь перед учительским столом и за пособниками всемирной истории. Он мечтал когда-то внести вклад в какую-то научную организацию, провести лекционные занятия в Оксфордском университете, даже принялся совершить изменения в истории Византии, добавив новые факты из собственного расследования, но рук до этого значимого подвига не доходило.

– Сынок, попробуем испытать подводный корабль! – отец с таким взволнованным желанием прыгнул в озеро, будто ждал много-много лет.

Мать сразу же отказалась от навязчивой идеи мужа, под предлогом, что будет готовиться к пикнику.

Отношение между Даниэлем и его отцом казались настоящими и подлинными, поэтому потеря такого ценного человека оставил глубокий шрам в душе.

Когда наступало время зимних праздников, у них была маленькая традиция – ровно в полночь собраться всей семьей и фотографироваться на старый фотоаппарат, кстати, он до сих пор лениво печатает снимки.

– Это дядя Майкл и тетя Анжела? – всякий раз уточнял Даниэль, когда рассматривал горячую, как свежеиспеченную хлебную булочку из пекарни дяди Тома, фотографию.

– Правильно, милочек, – Кэтрин надеялась когда-то положить эти снимки в дорогой альбом с дополнительными вкладками для различных заметок, но времени не хватало, и они обычно хранились в жестяной коробке из под невкусного печенья (к слову, выпечку сразу выбросила). Если бы она знала, что сейчас памятные «реликвии» вместе с фотоаппаратом пылятся на верхней полке платяного шкафа сына, то вряд ли была рада.

– Представляем вам, София Браун и Алек Браун, детектива-инспектора Даниэля Фрауса, – шеф вышел из кабинета вместе с отцом ребенка.

Он выглядел мрачным и серьезным, сжимая руку в кулак, а потом опускал, делая это многочисленное количество раз.

У отца пострадавшего покраснело всё лицо, пот сходил со лба, как ручьи, которые разбили плот из мешков. Голубая салфетка в руках мужчины превратился в синий комок ткани. Даниэль уже стоял рядом с шефом, чувствуя напряжение свалившиеся на голову присутствующих в коридоре.

– Я обещаю, я найду убийцу, – нарочно протянул детектив несомненное заявление.

– Не нужно повторять нам! – тут же произнесла София Браун.

– Я конечно, понимаю…

– Вы ничего не понимаете! – крикнул Алек.

– Я… да… но – замолчал Даниэль, немного смутившись и озадачившись недоверчивостью обоих родителей.

Да, они непременно правы: обычный одинокий полицейский, не имеющий ни семьи, ни домашнего животного ничего не соображает острую боль потери. Детектив ненавидел, что чужие люди обвиняют других в бесчеловечности, равнодушии. Такие люди обычно циничны и глупы.

Крутилось в мыслях идея, точнее, обязанность посетить университет, хотя бы одним глазком рассмотреть подозрительные детали. Его голову не покидали невзрачные рассуждения о том пареньке, мило улыбавшимся на фотографиях рядом с Элизабет Беркфест. Два убийства практически похожие друг на друга, два стиха с разным значением и кровожадный маньяк – блистательный прорыв для местных журналистов, точно у любителей желтой полосы мозг взорвется! Он представлял назойливых людишек с дешевыми записными книжками, фотоаппаратами, собирающие капли информации, чтобы из неё раздуть недостоверный слух. Так и было. Маленький полицейский участок был окружен толпой молодых и не очень журналистами газеты «Городские известия», подобно грязным мухам, которые нашли падаль и захотели полакомиться ею.

– Можете сказать об убийстве Пола Брауна? – парень перед носом детектива приготовился записывать, а возле него девушка готовилась настраивать камеру сделать снимок.

Шеф быстро побежал на выход, боясь за свою репутацию:

– Мы не разглашаем информацию о деле!

Недалеко от дороги, среди бегающих туда-сюда людей, звуков щелкающих аппаратов и ручек, чужих возгласов, шум приезжающих всё новых и новых машин, шелест листков, Даниэль заметил высокого худого человека, который одной рукой придерживал потрепанную книжку с белыми истертыми годами буквами «Дневник».

Эти страшно спокойные черные глаза давали прочувствовать противный холодок, проникающий сквозь кости и душу.

– Стой! – когда незнакомец понял, что Даниэль хочет к нему подойти, он скрылся из виду.

Даниэль стоял как ошпаренный или мнимо выключившийся от мира.

Глаза, та тревожная, неоднозначная тьма, неподвластная разуму. Хищный и нелюдимый взгляд. Вот что его сильно обеспокоило.