Читать книгу Дубайские дневники. Любовь и приключения в Дубае - Ребекка Викс - Страница 8

Поймать такси вечером, после работы, здесь нереально. С каждым днем сделать это все труднее. Мне сказали, что экспаты приезжают сюда толпами, создавая затруднения на дороге, провоцируя повышение арендной платы и вызывая слухи об обложении налогами. Не знаю, кто эти люди, но им должно быть стыдно. Из-за них мы со Стейси не можем поймать такси ни за какие деньги, хотя их у нас и нет.

Возможно, теперь водители такси знают нас в лицо и испытывают удовольствие, глядя на наши взмокшие от пота тела, беспомощно и трогательно колышущиеся на обочине дороги каждый день в одно и то же время. Наверное, мы немного похожи на один из гигантских рекламных щитов, на которые наталкиваешься здесь через каждые два метра, только подвижный.

Должно быть, детям мы тоже нравимся. «Папочка, смотри, опять эти смешные мокрые девушки», – пронзительно кричит маленький Ахмед, и отец неодобрительно хмурит брови, полагая, что сын еще слишком мал, чтобы говорить такие вещи. А потом он замечает нас сам, вздыхает и смотрит, как мы дергаемся в зеркале его скромного «Porsche Carrera GT».

Возможно, проезжающие мимо люди в такси с кондиционером, видя, как мы уменьшаемся в их зеркалах, понимают, что им следовало бы остановиться и запустить нас внутрь, но они боятся, как бы наше постоянное потоотделение не помешало им и не испортило их идеальную поездку. Честно говоря, с тех пор как приехала сюда, я никогда не чувствовала себя абсолютно чистой. Мы со Стейси привыкли каждый вечер по пути с работы заходить в магазин уцененной одежды с кондиционером. Пот сочится из каждой поры наших тел, а мы внимательно рассматриваем линии последней арабской моды, вздыхаем и охаем от восхищения, а потом уходим, ничего не купив.

Думаю, продавцы начинают подозревать неладное. Они начинают нас узнавать. В скором времени нам придется-таки что-нибудь купить, но это не страшно. Большинство вещей стоят всего двадцать пять дирхамов, то есть примерно четыре фунта стерлингов. За возможность освежиться – это немного. А что, если мне купить пару муслиновых слаксов с отстегивающейся пуговичкой на животе, короче… со мной все в порядке. У нас действительно нет выбора. Когда доходим до этого магазинчика с кондиционером, мы уже умираем от жары.

Это навевает мне другие мысли. О местных рабочих. Дубай заставляет нас поверить, что он взлетел до небес и распространился в окружающие пустыни благодаря Шейху Мохаммеду, человеку, лицо которого парит над дорогой на серии гигантских плакатов. Он повсюду, и все его знают. В Америке такие афиши в стиле автопортрета рекламировали бы услуги свихнувшихся медиумов или адвокатов с двойными именами. Однако в Дубае мы все обязаны запомнить тщеславный титул «Его Высочество, шейх Мохаммед ибн-Рашид аль-Мактум; премьер-министр и вице-президент Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) и эмир Дубая».

Несмотря на всю его славу, сам он ничего не строит. Черт побери, нет. Кто действительно строит этот сумасшедший город – так это люди, которые целыми днями (а не по часу, как Стейси и я) стоят на обочинах дорог. Мое сердце разрывается, когда я вижу, как они, выстроившись в ряд в спецодежде, как обессилевшие синие умпа-лумпы[6], ждут свои потрепанные автобусы в конце до нелепости долгой рабочей смены. Они дни напролет трудятся на этой беспощадной жаре, поднимая, растягивая, сваривая, забивая, и покоряют такие высоты, на каких стошнило бы даже некоторых пилотов. Мне сказали, что в трудовых лагерях некоторым из них вдобавок приходится делиться своим спальным местом: они работают посменно, и для работодателя это выгодно.

Коллеги рассказали мне, что у некоторых рабочих по прибытии отнимают паспорт. Некоторых заманили сюда обманным путем, пообещав, что они заработают здесь гораздо больше, чем в их родных странах (как правило, это Бангладеш и Индия). Однако по приезде сюда им говорят: вот, твоя заработная плата гораздо меньше, а еще тебе придется делить постель с кем-то другим, пока ты работаешь, – прости!

Они вкалывают, как рабы. Они не могут уехать домой, потому что многие из них продали землю и взяли кредит, чтобы оплатить рабочие визы, которые считаются билетами в рай (это немного похоже на мой билет на самолет, когда я махала рукой людям в Хитроу, вылетая в Дубай). Если они попытаются уехать, их посадят в тюрьму и будут держать за решеткой до тех пор, пока они не выплатят долги, что они, разумеется, сделать не смогут, поскольку зарабатывают меньше, чем им было обещано. Мне сказали, что большинство этих преступных фирм являются собственностью государства. Если рабочие пытаются выразить протест, им, как правило, приказывают заткнуться. Законов, защищающих права человека, здесь нет, поскольку, если бы они были, размеры прибыли сократились бы неизбежно. Видимо, рабство здесь поощряется, и, глядя на этих людей… ну, я знаю, что это неправильно, но лучше я больше не буду на них смотреть.

В шесть вечера, когда мы отправились в наше вечернее путешествие, на улице было, наверное, около тридцати восьми градусов. И темно. Это раздражает, и это неудобно, и все же это лишь малая толика того, что рабочим приходится выносить, чтобы заработать жалкие гроши и превратить этот город мечты в реальность. Это ужасно, но я уже смотрю в другую сторону. Когда наблюдаю слишком долго или думаю слишком напряженно, я испытываю чувство вины.

Несмотря на то что путешествие утомительно, вторую часть нашего пути постоянно спасает некий араб-гигант верхом на лошади – на плакате примерно в середине трассы «Um Zaab'eel». Думаю, это один из братьев Шейха Мохаммеда. Плакат огромный и занимает драгоценное место Nike или Coca-Cola. Я никогда ничего подобного не видела. Он даже подсвечивается. Наверное, это стоит целое состояние – держать его там, наверху, ухмыляющегося под своей куфией и плотно стискивающего ногами дикого жеребца. Конечно, я не говорю, что тут есть какие-то метафоры или что в странном дорожном всаднике следует искать скрытые послания, но это совершенно точно замедляет движение. По крайней мере, движение пешеходов.

Если подумать, то самым интересным зрелищем по пути домой с моей прежней работы был бездомный, онанирующий на скамейке рядом со станцией метро «Бетнал-Грин».