Читать книгу Психология - Роберт Семенович Немов - Страница 13

Мысль о том, что психические (душевные) явления тесным образом связаны с работой мозга, была сформулирована еще в первом тысячелетии до н.э. Алкмеоном Кротонским (VI в. до н.э.) и далее развита и поддержана древнегреческим врачом Гиппократом (около 460 – около 377 г. до н.э.). В течение более чем двухтысячелетней истории развития психологических знаний она оставалась неоспоримой, углубляясь по мере получения новых данных о работе мозга и новых результатов психофизиологических исследований. В настоящее время мы располагаем огромным объемом информации о том, как устроен и работает мозг человека, каким образом отдельные органические функции, психические явления и виды поведения связаны с теми или иными структурами и процессами, происходящими в мозге. Углубление и дифференциация знаний в этой области, с одной стороны, наводили ученых на мысль о том, что все психические явления имеют специфическое, локальное представительство в мозге, с другой стороны, свидетельствовали о том, что каждая более или менее сложная психическая функция, особенно если она сформировалась и развилась в процессе жизни человека, связана с работой всего мозга в целом.

Современные ученые, и среди них отечественный психолог А.Р. Лурия, придерживаются в этом вопросе следующей позиции. Специальное представительство отдельных психических функций в отдельных структурах мозга действительно существует, но оно не является локальным в том, упрощенном смысле этого слова, что всегда можно точно указать участок мозга, где та или иная функция заложена. Представительство психических явлений в мозге имеет системный характер, и для каждой психической функции существует своя система нервных структур, связывающая между собой различные участки мозга.

А.Р. Лурия предложил выделить три анатомически относительно автономных блока головного мозга, обеспечивающих функционирование разных групп психических явлений. Первый блок мозговых структур поддерживает определенный уровень активности организма и поэтому называется активационным. Он включает в себя неспецифические нервные структуры различных уровней: ретикулярную формацию ствола мозга, структуры среднего мозга, его глубинных отделов, лимбической системы, медиобазальные отделы коры лобных и височных долей мозга. От работы этого блока мозга зависит общий уровень активности и избирательная стимуляция отдельных подструктур, необходимая для нормального осуществления психических функций. Второй блок связан с познавательными (психическими) процессами: восприятием, переработкой и хранением разнообразной информации, поступающей от органов чувств: зрения, слуха, осязания и т.п. Его корковые проекции в основном располагаются в задних и височных отделах больших полушарий. Третий блок мозга охватывает передние отделы коры головного мозга. Он связан с мышлением, программированием, высшей регуляцией поведения и психических функций, их сознательным контролем.

С блочным представительством психических явлений в структурах мозга связана проблема локализации психических функций, т.е. более или менее точного (локального)

их представительства в отдельных структурах мозга. За последние два столетия сложились две разные точки зрения на решение этой проблемы, выразившиеся в локализационизме и антилокализационизме.

Согласно локализационизму каждая, даже самая элементарная психическая функция, каждое отдельное психологическое свойство или состояние человека однозначно связаны с работой вполне определенного, ограниченного (локального) участка мозга, прежде всего КГМ. В соответствии с основной идеей локализационизма все психические явления как на своеобразной географической карте можно расположить на поверхности головного мозга в его локальных участках. В свое время действительно предпринимались неоднократные попытки создания карт локализации психических функций в КГМ, и одна из последних таких карт была опубликована в 1930-е гг. Впоследствии оказалось, что различные нарушения психических процессов нередко связаны с одними и теми же мозговыми структурами, и, наоборот, поражения одних и тех же участков мозга часто приводят к выпадению различных психических функций. Эти факты в конечном счете подорвали веру в существование строгой топической локализации психических функций в КГМ и привели к возникновению альтернативного локализационизму учения – антилокализационизма.

Сторонники антилокализационизма в свою очередь утверждали, что с каждым психическим процессом или явлением связана системная работа всего мозга в целом, всех его структур и нет никаких оснований говорить о наличии строго локальной представленности психических явлений в отдельных мозговых структурах. Именно в антилокализационизме нашли современное решение проблема представительства высших психических функций и способностей человека в мозге, а также проблема существования и развития у человека функциональных органов, формирующихся вместе со способностями человека.

Начиная примерно с XVII в., между психологами и физиологами ведется острая дискуссия о том, какая из наук – физиология или психология (тогда еще наука о душе) – может лучше объяснить поведение человека. Истоки этой дискуссии связаны с существованием психологии как науки о душе, оторванной от естественных наук, и развитием физиологических знаний о мозге и об организме человека, которые с момента их возникновения также могли претендовать на объяснение поведения человека.

Нет сомнения в том, что мозг выступает в качестве «органа психики» и центра, управляющего поведением человека, что с его работой также связаны все психические процессы и явления. Психологи и физиологи пытаются понять и по-своему объяснить поведение человека, причем физиологи это делают со ссылками на физиологические процессы, происходящие в организме, а психологи – со ссылками на психические процессы и явления. И те и другие, наверное, правы: поведение человека действительно зависит и от процессов, происходящих в организме, и от процессов, происходящих в психике, тем более что те и другие связаны между собой работой единого органа – мозга человека.

В свете сказанного спор между физиологами и психологами за исключительное право владения научным объяснением поведения человека представляется бессмысленными, и это признается многими современными психологами и физиологами. Со стороны психологов признание данного факта проявляется в том, что они внимательно изучают достижения анатомии и физиологии мозга для того, чтобы понять психику и поведение человека. Со стороны физиологов признание значимости психических явлений в управлении поведением человека проявляется в теориях двух современных российских физиологов Н.Н. Бернштейна и П.К. Анохина. Рассмотрим кратко основные, интересующие психологов положения этих теорий.

Н.А. Бернштейн занимался изучением физиологических механизмов управления движениями. Поначалу он, по-видимому, не собирался обращаться к психологии для понимания того, что его интересовало. Однако при изучении процесса регуляции сложных движений человека выяснилось, что в их понимании без психологии не обойтись. В конечном счете, обратив внимание также на психологические механизмы управления движениями, Бернштейн убедительно доказал, что даже самое простое движение, приобретенное человеком в процессе его жизни, не говоря уже о более сложных двигательных актах, включенных различные виды человеческой профессиональной деятельности, не может быть выполнено без участия психики. «Формирование двигательного акта, – писал Бернштейн, – есть на каждом этапе активная психомоторная (подчеркнуто мной. – Р.Н.)

деятельность… Для каждого двигательного акта, потенциально доступного человеку, в его центральной нервной системе имеется адекватный уровень построения, способный реализовать основные сенсорные коррекции этого акта, соответствующие его смысловой сущности… Чем сложнее движение, тем многочисленнее и разнообразнее требующиеся для его выполнения сенсорные коррекции». Наивысший уровень регуляции вновь осваиваемых человеком сложных движений обязательно связан с его сознанием и является ведущим для этого движения. Подчиненные ему нижележащие уровни называются фоновыми, и относящиеся к ним компоненты регуляции движения обычно остаются за порогом сознания человека. Как только движение превращается в автоматизированный навык и переключается с ведущего уровня на фоновый, процесс управления им уходит из сферы сознания человека.

П.К. Анохин также поначалу предложил чисто физиологическую модель организации и регуляции поведенческого акта – действия человека. Она в его работах получила название функциональной системы. Общее строение функциональной системы, дополненное нами ссылками на психические процессы и явления, участвующие в регуляции поведенческого акта, показано на рис. 12.

Слева на схеме под названием «обстановочная афферентация» представлена совокупность разнообразных стимулов, воздействию которых подвергается человек, оказавшийся в той или иной ситуации. Многие связанные с ситуацией стимулы («обстановочная афферентация») могут оказаться несущественными с точки зрения актуальных потребностей человека, и только некоторые из них вызовут интерес к себе. Эти стимулы на схеме обозначены обобщенным названием «пусковой стимул».

Прежде чем вызвать поведенческую активность, обстановочная афферентация и пусковой стимул должны быть восприняты человеком, субъективно отражены в его голове в виде ощущений и образов. Их взаимодействие с прошлым опытом порождает образ реально возникшей ситуации. Сформировавшись, данный образ сам по себе целенаправленного поведения еще не вызывает; он далее обязательно должен быть соотнесен с потребностями человека и с той информацией, которая хранится в его памяти.

Сравнение образа с тем, что содержится в памяти человека, сопровождающееся мышлением, речью, сознанием и воображением человека, приводит к принятию решения и к возникновению плана и программы действия. В ЦНС ожидаемый итог реализации этого плана и программы представлен заранее в виде акцептора результата действия. Когда акцептор действия задан и известна программа выполнения действия, через соответствующую установку и с участием воли и эмоций начинается процесс выполнения запланированного действия.

Рис. 12. Общее строение и работа функциональной системы (по П.К. Анохину)

Информация о выполненном действии через обратную афферентацию (механизм обратной связи) вновь передается в ЦНС, сличается там с акцептором действия, и такое сличение порождает дополнительные эмоции у человека. Если параметры выполненного действия не соответствуют акцептору действия (поставленной человеком цели), то у него возникает отрицательное эмоциональное состояние, которое создает мотивацию к продолжению действия, к его повторению по скорректированной программе. Это продолжается до тех пор, пока полученный результат не совпадет с акцептором действия. Если же это совпадение произошло с первой попытки выполнения действия, то возникает положительная эмоция, которая прекращает действие.

Теория функциональных систем, разработанная П.К. Анохиным, на современном уровне решает вопрос о взаимодействии психологических и физиологических процессов в управлении поведением человека. Она показывает, что и те и другие играют важную роль в регулировании поведения, а само поведение человека не может получить полное и адекватное научное объяснение только в рамках физиологии или психологии как отдельно взятых наук.