Читать книгу Заметки. 2020 - Роман Арзянцев - Страница 12

С большим волнением семья освободила свой арендованный дом на улице Шеридан, сказала Алоха своим друзьям в Гонолулу и отправила «Бесси» в Ниихау. К концу весны они обосновались в травяных домиках в деревне Пуувай. Их положение вполне могло обескуражить менее опытных пионеров. Гавайцы на острове не говорили по-английски. Никто из семьи не понимал гавайский.

Они занимались знакомством с местностью, изучением побережья и внутренних районов и планированием того, какие районы острова посвятить овцам, скоту, пастбищам. Они выбрали домашний участок на обрыве возле посадки в Нонопапа и терпеливо ожидали прибытия стройматериалов, которые они заказали из Бостона.

Их первым гостем и ближайшим иностранным соседом был красивый скандинавский холостяк средних лет из Вайавы, Кауаи. Вальдемар Кнудсен был выпускником университета Осло, Норвегия, и говорил на нескольких европейских языках. После короткого перерыва в золотой лихорадке в Калифорнии он отплыл на Гавайи, приземлившись на Кауаи в 1851 году. Он быстро научился говорить на гавайском языке, что необходимо для поселенцев, проживающих в королевстве, особенно на внешних островах. Это был Кнудсен, который помог Синклерам в первые несколько недель на Ниихаувыступая в роли их переводчика и помогая учить их гавайскому языку. С его помощью и собственной изобретательностью семья вскоре начала общаться со своими жильцами из Нихауана. Молодой Обри был энтузиастом, знатоком гавайского языка и знакомства с островом. Как и его кузены – Джордж, Фрэнсис и Чарльз Гэй.

Единственной, для кого новая жизнь была нелегкой, была Энн, самая младшая из детей Элизы Синклер. Энн не хотела эмигрировать, но осталась в Новой Зеландии и вышла замуж за Джеймса Монтгомери. Это был ее брат Фрэнсис, который разделял любовь Энн и дар поэзии, которая убедила ее, что она должна изменить эти отношения ради своей семьи. Остальные скоро были дома на Ниихау, но Энн тосковала по Новой Зеландии. Ночь за ночью ей снилось, что она была в лодке, округляя точку, с которой она могла видеть их старый дом, Крейфорт. Всегда, говорила она дочери несколько лет спустя, она просыпалась незадолго до того, как Крэйгфорт появился на виду.

Чтобы занять себя в эти первые месяцы, вспомнила, как ее дочь Ни'хау Энн вложила свою обильную энергию в то, о чем помнила ее дочь Ида Кнудсен фон Холт в своих мемуарах «Истории давних времен: Ниихау, Кауаи, Оаху» (переиздано в 1985 году «Дочерами Гавайев», Гонолулу). ее мать описала, как «учить молодых и старых говорить по-английски, немного писать и читать Библию». Преподобный Роуэлл из Миссионерского пункта в Ваймеа, очевидно, очень пережил, что набожная шотландская пресвитерианская семья купила Ниихау и никогда не станет образцом для гавайцев. Синклер, должно быть, не слышал скандальных слухов о Роуэлле, иначе они решили не верить тому, что слышали о Энн, написавшей в своем дневнике, что семья очень ценит ежемесячные посещения преподобного Роуэлла, «который отвечал за Ниихау». Миссия». Она добавляет, что «мы стали очень хорошими друзьями и помогли ему как могли».

Однажды Элиза Синклер обнаружила, что одна из ее серебряных чайных ложек пропала. Вспомнив, как ей удалось вернуть украденное белье у маори в первые дни пребывания в Веллингтоне, она пошла к старосте деревни и сказала ему, что подозревает, что один из детей мог взять ложку.

Сразу же он выстроил всех детей в Пуувай. С суровым взглядом он сообщил им, что у него есть волшебный стакан, который позволил ему заглянуть в уединение их умов и сердец, узнать все, что они думали, и все, что они могли сделать.

Затем он поднес осколок зеркала к своему глазу и пошел вдоль линии детей, всматриваясь в них по очереди. Когда он подошел к одному маленькому мальчику со своим «волшебным стаканом», ребенок начал дрожать, а затем плакать. Прежде чем вожди даже попытались заглянуть в сердце этого ребенка, мальчик вынул недостающую ложку из кармана брюк. После того, как он получил длинную лекцию о том, как ужасно он поступил с «новыми вождями» Ниихау, ложка была благополучно возвращена миссис Синклер. С этого времени владения вождей были с легендарных дней поселения Ниихау полинезийцами с Таити, БораБора и других островов южных морей.

В 1864 году путешествие между Кауаи и Ниихау обычно совершалось либо на собственной каноэ, либо в качестве оплаты пассажира на гребной лодке гавайцев, либо на чартерном небольшом парусном судне. Прогулка на китобойной лодке была самым неудобным способом, но это заняло всего четыре-шесть часов. Преподобный Роуэлл во время своих визитов и Вальдемар Кнудсен в своих более частых поездках, чтобы помочь своим новым соседям, использовали это, когда они не могли найти поездку на каноэ. Чтобы плыть в Ниихау из Кауаи, в случае легкого ветра, может потребоваться целых три дня! Испытав одну такую трехдневную поездку, Энн Синклер предпочла перенести относительно минимальные четыре-шесть часов чрезвычайного дискомфорта в китобойной лодке.

Когда семья впервые приобрела свой остров, гавайец по имени Капахе управлял китобойным судном из Калалау, Кауаи, доставляя таро и пои Ниихау, а также предоставляя пассажирские услуги туда и обратно. Когда Синклер решили, что им стоит купить собственную китобойную лодку, Вальдемар Кнудсен порекомендовал нанять Капахе, чтобы стать их капитаном.

Уроженец Кауаи, Капахе был одним из тех ветеранов дикого периода, описанного миссионерами, когда искусство убийства культивировалось в районе Ваймеа. Будучи молодым человеком, он принадлежал к группе «Душители». После того, как он убил человека, принадлежавшего к конкурирующей банде «The Clubbers», Капахе решил изменить свой путь. Он купил старую китобойную лодку, и задолго до того, как семья Синклеров купила Ниихау, он начал принимать там каи и пои с таро. Легенд о силе Капахе много. Однажды он потерпел крушение в поездке, когда отплыл из Калалау с грузом таро и пожилой гавайской парой, которая хотела посетить Ниихау.

В середине канала они были пойманы внезапным штормом, северным ревом, обрушившимся на них. Под воздействием горных волн старая китобойная лодка начала разрушаться. Ничего не оставалось делать, кроме как плыть к Ниихау, что они втроем начали делать. Они могли бы немного продвинуться в бурных морях. Поскольку Капахе был моложе и намного сильнее их, старая пара убеждала его оставить их позади. Сначала он этого не сделал. Затем он решил, что ему лучше плыть к берегу, чтобы получить помощь, и вернуться, чтобы вернуть их. Он сказал им это и призвал их попытаться остаться на плаву, но когда он уплыл, он услышал, как они поют гимн. По этому он знал, что они сдались.

Всю ночь Капахе плавал с бурей. Наконец на рассвете он почувствовал острые края рифа под ногами. Он вышел на берег, думая, что достиг Ниихау. Он был так истощен, что даже не мог смотреть на свое окружение, но сразу заснул на пляже. Проснувшись, он увидел, что находится не на Ниихау, а на небольшом необитаемом острове Лехуа. Вернувшись в океан, он отправился плыть по коварному грубому каналу, отделяющему Лехуа от Ниихау. Прилив и сильный поток уносили его вверх по побережью, пока он не сошел на берег в Кии.

Рекомендация Вальдемара Кнудсена о Капахе Синклерсу основывалась на огромном чувстве ответственности Капахе за своих пассажиров и невероятной мощи гавайцев как пловца. Не долго думая, Капахе согласился работать на новых владельцев Ni’ihau, которые теперь, с их собственным китобойным судном, капитаном и командой, могли возвращаться на Кауаи, как им было угодно. Другие китобойные суда продолжали предоставлять пассажирские услуги, а доставка всегда была и продолжалась частой поездкой туда и обратно на Кауаи и, иногда, в шумные центры Гонолулу или Лахайна, Мауи.

К зиме 1864 года семья переехала из своего временного жилища в Пуувай в то, что они назвали «Домом» – поскольку это был единственный дом в Инихау в иностранном стиле. В конце концов, было построено девятнадцать комнат, выполненных в воздушной тропической манере дня, со связанными открытыми проходами и подъездами. Рядом они запланировали навес для перевозки, помещения для прислуги и склады. Тем временем преобразование острова в большое ранчо продолжалось. Прекрасные мериносовые овцы и те несколько дойных коров, которых они привезли с собой из Новой Зеландии, уже давно на берегу, приспосабливаясь к своей новой среде. Фрэнсис взял на себя ответственность за закупку значительного количества овец и крупного рогатого скота на больших ранчо королевства, таких как ранчо Паркера, на Гавайях. Лошади были очень важны – а в королевстве с готовностью были доступны прекрасные лошади, потому что лошади и разведение лошадей быстро стали популярными в тот день – их высадил на Большом острове капитан Ричард Кливленд.

Новые владельцы Ni’ihau никоим образом не были отшельниками, которых популярная мифология часто наводит на мысль, что они были и есть. Один из их многочисленных ранних посетителей заметил, что люди из Синклера могли ездить на скакалке и веревке, а также как лассо, «как и любой коренной гавайец» – что примечательно не только в глазах этого посетителя, но и в глазах ниихауанцев, – то, что Синклер с готовностью приобрел искусство и навыки катания на досках, «которые, как говорили, невозможно приобрести иностранцам». Удивительно, что Джеймс Синклер должен был заниматься серфингом, потому что у него периодически возникало плохое здоровье – результат несчастного случая в Новой Зеландии, когда на него упало дерево.

Как только они поселились на берегу, купили свой китобойный корабль и наняли Капахе в качестве капитана, семье больше не нужна была их кора «Бесси». Капитан Томас Гэй уехал, чтобы забрать судно, о чем мемуары Иды Кнудсен фон Холт связывают с поездкой в Австралию, чтобы продать его. К сожалению, путешествие закончилось торговлей – безвременная смерть мужа Джейн, капитана Гея. Информация миссис фон Холт от ее матери относительно смерти зятя Анны Синклер Кнудсен заключалась в том, что «после того, как она совершила продажу в Сиднее, он, к сожалению, заболел воспалением легких и умер». «Друг» в номере за август 1865 года несет в себе это сообщение: «Умер – 9 февраля внезапно на борту коры» Бесси «в Ньюкасле, Новый Южный Уэльс, капитан Томас Гэй, во время рейса на Сандвичевы острова, глубоко и искренне сожалеем о семье и друзьях».