Читать книгу Заметки. 2020 - Роман Арзянцев - Страница 8

В 1796 году Камехамеха, покоривший все остальные острова, попытался вторгнуться в Кауаи и Ниихау. Он был побежден бурным морем и сильными ветрами канала Кауаи, где так много его флота из 800 военных каноэ были заболочены и потеряны, что он был вынужден вернуться к Оаху. Это было дорогостоящее бедствие, произошедшее в неподходящее время для амбициозного вождя Кохалы. Многие из его воинов утонули. Те, кто плавал на берег на Кауаи, были, по словам гавайского историка Самуэля Камакау, быстро убиты. Вернувшись в Оаху, Камехамеха узнал, что на его собственном родном острове Оухихи и на Мауи были восстания против его правления. Его решимость покорить Кауаи и Ниихау оставалась сильной, нообстоятельства заставили его провести следующие несколько лет, стабилизируя его контроль над наветренными островами. Постоянные амбиции Камехамехи по добавлению подветренных островов в его королевство хорошо задокументированы различными посетителями кораблей того времени. Среди них был британский корабль «Маргарет», торговец из Портсмутской Англии, одно из многочисленных судов, заходивших в Ниихау в 1802 году.

Второй офицер «Маргарет», Джон Тернбулл, вел подробный журнал, в котором сообщалось, что «Маргарет» вышла на якорь у «Аттовай» 26 декабря 1802 года. Кауаи был следующей последней остановкой в путешествии трейдера через Сандвичевы острова. Возможно, она не воспользовалась ямами, имеющимися в Гонолулу, где Камехамеха, видя, насколько выгодным товаром был этот клубень в то время, установил большие посадки ямса и картофеля в трех местах в Гонолулу и его окрестностях. Возможно, капитан «Маргарет» думал, что Ni’ihau Yams окажется лучше в сохранении качеств, чем те, которые выращивают на Оаху. Безотносительно причины, это был Ni’ihau Ямс, с которым «Маргарет» хотела обеспечить долгое путешествие в Китай.

Второй офицер Тернбулл пишет, что после того, как «Маргарет» стояла на якоре в течение нескольких дней в «Аттовайе», король Кауаи Каумуалий отправил сообщение «Одному», информируя там своих людей о предстоящем визите « Маргарет». По словам Тернбулла, Каумуалии «поручил им относиться к нам со всем вниманием и удовлетворять наши потребности». Ниихауанцы сделали именно это, подтверждает Тернбулл, «потому что, когда мы делали остров, местные жители стекались вокруг нас, производя обилие ямса с очень умеренной скоростью. Мы также заложили небольшое дополнение к нашему запасу соли».

За четыре дня стоянки в Нихау «Маргарет» взяла почти три тонны ямса. В течение этого времени, хотя «все стремились быть принятыми на борт», корабль «получил только одного из заместителей короля и, благодаря интересам этого великого человека, двух других вождей». От этих вождей Тернбулл узнал, что ниихауаны «почти не надеялись на то, что смогут противостоять атакам их общего врага Тамахамаха» (Камехамеха). Они были «твердо привязаны к своему законному королю» (Кауаи) «и полны решимости остаться».

В более ранней остановке на Мауи «мишень» была свидетелем размера силы Камехамехи, а затем на Оаху наблюдала величину флота каноэ, с помощью которого Камехамеха снова намеревался атаковать Кауаи. Было сказано, что девизом Камехамехи, когда он готовился к этому завоеванию, было: «Давайте пойдем и выпьем воды Вайлуа, искупаемся в воде Намалокамы, покушаем кефаль, которая плавает в Каваймакуа в Гене, плетем себя мхом Полихале». В другой раз он говорил о желании «путешествовать на волнах Кауаи». Отдых на прекрасных матах Макалоа в Ниихау был, вероятно, также одной из его амбиций в попытке покорить эти взрывные острова, оставшиеся свободными от его правления.

В июне 1803 года американский трандер капитан Ричард Кливленд, совладелец и суперкарго «Лели Берд», и его партнер капитан Уильям Шалер принесли Камехамею особые подарки – первые лошади королевства. «Лелия Берд» положила кобылу и жеребенка на Оухихи и еще одну лошадь на Мауи, где жил король, а затем отплыла на Оаху. Кливленд отмечает в своем журнале, что «» встречи с, но частичный успех в приобретении здесь поставку ямса, мы оставили на 5 – й (июля) и прошли на следующий день лежал прочь и на Атуи, самый западный остров группы, безуспешно, а затем ушли на запад».

В этом путешествии по островам «Лелия Берд» вынес ультиматум от Камехамехи правителю Кауаи и Ниихау. Кливленд комментирует, что «Атуи в то время не зависел от правительства Тамахмаа, от которого мы носили послание царю, в котором говорилось, что посол, который был отправлен ему вместе с равным по званию, был отправлен в Ваоху в в течение одного месяца он признал его, Тамахмаа, своим сувереном (Каумуалием) за наказание за посещение всеми силами Тамахмаа».

K aumualii не заходил на борт «Лелии Берд», и никто из корабля не сходил на берег на Кауаи. В результате послание Камехамехи было передано одному из жителей Европы, который пообещал передать его, но сказал, что оно будет проигнорировано». Что касается этого первого «посла», отправленного в Кауаи Камехамеей, то Камакау рассказывает о том, что с этим вождем так хорошо обращались Каумуалии, и ему были даны такие щедрые дары земель и жен, что он решил не возвращаться в Оаху.

Весной 1804 года Камехамеха был готов захватить королевство Каумуалии силой. Большой флот каноэ и несколько кораблей иностранного стиля, оснащенных пушками, были собраны на Оаху, готовые начать вторжение в Кауаи и Ниихау. На этот раз Kamehameha стремился обеспечить успех, заручившись благосклонностью богов. Поскольку первосвященник Хевахева проводил особые ритуалы, человек по имени Лоно-хеле-моа выступил вперед, пытаясь убедить Камехамеху отказаться от своего плана завоевания. Ставя свою жизнь на то, что он предсказывал, Лоно-Хеле-Моа предсказал, что, если Камехамеха выполнит свой план атаки, прежде чем его экспедиция сможет уйти, ужасная эпидемия нанесет удар его воинам и ему самому.

В одном из тех необъяснимых совпадений, которые невозможно объяснить рационально, это пророчество было верным. Прежде, чем великий флот смог уйти, эпидемия одного из новых иностранных заболеваний поразила Оаху. Мор может быть холерой или бубонной чумой. Это оказалось роковым для сотен людей Камехамеха – вождей и простых людей. Великий Камехамеха сам заболел болезнью и какое-то время его жизнь висела на волоске.

Восемнадцать месяцев спустя, когда напарник капитана Кливленда Уильям Шалер доставил побитую ураганом «Лелию Берд» обратно на острова, Камехамеха еще не отказался от попыток вооруженного завоевания, если дипломатические попытки не смогут завоевать его суверенитет над подветренными островами. Когда Шалер бросил якорь в гавани Гонолулу в сентябре 1805 года, его настоятельная просьба о Камехаме состояла в том, чтобы монарх захватил «Лелию Берд». Идея Шалера заключалась в том, что плотники короля могли отремонтировать и переоборудовать судно, чтобы обеспечить военно-морскую поддержку любому будущему вторжению в Кауаи. В ответ на «Лелию Берд» Шалер попросил 45-тонную шхуну, которую тогда строили плотники Камехамехи. Новая шхуна была гораздо меньшим судном, чем «Лелия Берд», но Шейлера хватило бы для того, чтобы отправить своего помощника с грузом его и Кливленда, пока он сам ждал прохода по «Атауальпе».

Очевидно, на Камехамеху произвело большое впечатление Уильям Шалер, потому что он предоставил Шалеру в распоряжение просторный травяной дом и слуг для своего пребывания в Гонолулу. Их близкие и доверительные отношения записаны Шалером в его дневнике. «Что особенно занимало его» (Камехамеха), «в настоящее время было желание сократить Аттуай, самую податливую группу, которая еще не попала под его власть». Шалер указал Камехамехе на то, что Кауаи и Ниихау, «находясь так далеко от подветренной стороны, в экспедиции против нее, несут значительный риск, так как выкидыш будет сопровождаться почти полным крахом из-за трудности возвращения к наветренной».

Это предостережение могло оказать некоторое влияние на мысли Камехамехи о странах шалеров: «Он часто уверял меня, что его амбиции будут удовлетворены тем, что царь Аттуаи признает его как суверенного и платит ему ежегодную дань. Как бы то ни было, он, как и все амбициозные люди, полон решимости не иметь соперника и готовится к вторжению на этот остров. Мой корабль, когда будет отремонтирован и оснащен, придаст респектабельности его военно-морским силам».

До тех пор, пока новая шхуна, которую он давал Шейлеру в обмен на «Лелию Берд», не была завершена, Камехамеха хранил ценный груз шейлеров из меха и пород на королевском складе. Неудивительно, что журнал Шалера так позитивно оценивает этого шефа!

Когда Шалер собирался покинуть Гонолулу на «Атауальпе», ему сообщил один из эмиссаров Камехамехи, возвращающихся из Кауаи с заговором Каумуалии. Король Кауаи планировал подойти к Оаху на иностранном судне, один из таких впечатляющих видов, что Камехамеха, как обычно, приехал, чтобы поприветствовать его у берега. Как только ничего не подозревающий Kamehameha должен подняться на борт, Kaumualii намеревался убить или похитить его. Это раскрытие, замечает Шейлер, «продемонстрировало справедливость решимости Kamehameha вторгнуться на остров».

В то время как Шалер был заданием Камехамехи, король спросил его мнение о его планах вторжения, «намерении», говорит Шалер, «чтобы я информировал Тамори о них, надеясь любыми способами заставить его подчиниться условиям Тамайхамайхи». На собрании вождей после демонстрации Камехамехой Шалеру своей непосредственной силы воинов и мушкетеров Шалер сообщил, что в отношении «войны Атуаи» Камехамеха должен «использовать все средства, чтобы достойно прекратить ее путем переговоров». Многие из руководителей Kamehameha согласились с этим. Когда пришло время отъезда Шалера, Камехамеха подарил ему два прекрасных пуховых плаща. Консультации Шейлера по переговорам, должно быть, имели какой-то эффект, потому что Камехамеха попросил его «использовать мое влияние с Тамори, чтобы поселиться на почетных условиях».

Шалер оставил Оаху на «Атауальпа» 2 октября й, 1805 и достиг Кауаи вечером четвертого. Корабль, едущий на якоре неподалеку, оказался принадлежащим Каумуалии. Шалер узнал, что сам «Тамори» был на борту. По словам Шалера, этот правящий вождь Кауаи и Ниихау, которого Камакау называет «религиозным вождем», сначала «ужасно встревожился и отказался войти на борт, но после некоторых колебаний он посетил нас примерно в 8 часов»., После того, как капитан Адамс договорился с ним о поставках, которые он хотел, я нарушил суть моей миссии и представил ему глупость оказывать какое-либо сопротивление Тамайхамайхе и еще большую глупость ожидать развеселить его пустыми рассказами о подчинении, которым его поведение постоянно дал ложь и снабдил Тамайхамайху притворством, что он считает себя врагом. Я начал с ним условия, на которых он мог бы иметь мир».

Шалер считал свою миссию успешной, потому что «Тамори казался впечатленным». Он попросил Шалера написать письмо Камехаме, буклет, который эмиссары Каумуалии доставят в Гонолулу. В этом письме эмиссары Каумуалии доставят в Гонолулу. В этом письме Каумуалий сказал, что он согласился на любые условия, которые Тамаихайха будет диктовать, которые будут соответствовать чести и личной безопасности Каумуалии. Шалер добавил свой собственный постскриптум, описывающий «смирение» Каумуалии и просящий Камехамеху «приписывать свое прошлое поведение плохому совету и благосклонно с ним общаться».

К сожалению, нет никаких доказательств того, что это письмо когда-либо было отправлено. Напряженность между двумя правителями оставалась высокой, и Камехамеха все еще не был убежден в целесообразности переговоров по его требованиям. В 1806 году, через год после того, как Шалер советовал завоевать королевство Каумуалии путем переговоров, а не завоеваний, торговец Амас Делано написал в своем дневнике, что Камехамеха продолжал обдумывать вооруженное нападение на Кауаи и Ниихау.

В июле 1807 года Исаак Иселин, суперкарго корабля «Мэриленд», сообщает, что на его корабле был посол с отправками из Камехамеха в Каумуалии. Изелин дает краткое описание Каумуалии, которого американские торговцы также называют королем Джорджем. Правящий начальник Кауаи и Ниихау был, как писал Изелин, «прекрасным мужчиной лет тридцати с превосходным европейским обликом и своим общим положением больше француза, чем жителя Южного моря».

В течение следующих трех лет между двумя правителями происходил периодический обмен подарками и сообщениями. Это был новый англичанин, капитан Натан Уиншип, один из первых торговцев сандаловым деревом, которому наконец удалось убедить Каумуалии в том, что признание суверенитета Камехамехи и отправка ежегодной дани будет в интересах Каумуалии, а также торговцев, которые имели дело с оба королевства. Уиншип призвал Каумуалии договориться лицом к лицу с Камехамехой об Оаху. Чтобы продемонстрировать свою уверенность в том, что Каумуалии не причинит никакого вреда от рук Камехамехи, Виншип отправил своего первого помощника на Кауаи в качестве заложника, указав, что, если что-то случится с Каумуалием, этот товарищ будет предан смерти.

Во время поездки в Оаху Каумуалий и его свита путешествовали на корабле Виншипса «Альбатрос». У Оаху Камехамеха вышел с каноэ, чтобы поприветствовать их. Каноэ Оаху были заполнены верховными вождями и священниками, сверкающими красными перьевыми плащами. На борту blbatross’Kaumualii был одет в великолепную традиционную одежду в основном, в то время как капитан Виншип и его офицеры были в парадной форме. Самуэль Камакау в своем отчете об этой встрече говорит, что, когда Камехамеха поднялся на борт, Каумуалий схватил его за руку, сказав: « Вот и я. Это лицом вверх или лицом вниз?

Когда Камехамеха выразил протест против этого вывода, Каумуалий объявил: «Это мой подарок на нашей встрече – земля Кауаи и ее вожди, ее люди, большие и малые. С горы на море, все выше и ниже, и я буду твоим. Это, должно быть, было великодушным жестом, который заставил его заставить Камехамеху отказаться от этого предложения. «Я не приму вашу землю, а не наименьшую часть вашего домена». Все, что он просил, это признание Каумуалием своего суверенитета и, кроме того, обещание, что когда преемник Камехамехи, его младший сын Лихолихо посетит Кауаи, он будет принят благоприятно. Kaumualii согласился на оба этих условия.

Когда он сошел на берег на острове Оаху, доверенный иностранный советник Камехамехи, англичанин Исаак Дэвис, предупредил Каумуалии, что некоторые из вождей замышляют его отравить. Но во время последовавшего пира это был Исаак Дэвис, которого мстительные вожди отравили в апреле 1810 года. После нескольких дней в качестве гостя Камехамехи Каумуалий вернулся на Кауаи, нагруженный дарами от своего хозяина. С тех пор управление Кауаи и Ниихау их любимым Каумуалием, казалось, жителям этих островов продолжалось так же, как и раньше. Внешне Каумуалий правил так, как будто он все еще был независим, но этот вождь, которого Тернбулл из «Маргарет» считал намного превосходящим во всех отношениях Камехамеху, не был легок в своем уме о будущем.

Он узнал, что у иностранцев были разные правящие вожди, которые воевали друг против друга за территорию и власть, как это всегда делали правящие вожди разных островов Гавайев. Британский король, казалось, одобрил Kamehameha. Американцы, заметил Каумуалий, интересовались только торговлей и прибылью. Каумуалия приветствовала возможность утки под защитой правящего вождя всех русских, царя, когда в 1815 году на Кауаи прибыл авантюрист по имени Георг Шеффер, который утверждал, что он представляет российское правительство.

Для Каумуалии не имело никакого значения, что Камехамеха изгнал бесстрашного доктора Шеффера из Оаху. Схеффер из Русско-Американской компании Аляски Баранова был обустроен земельным участком, на котором можно было построить два русских форта на Кауаи, а также обширной площадью около места форта в Ханалей. Обещание Шеффера и горячая надежда Каумуалии заключались в том, что с помощью царя не только вождь Кауаи сможет восстановить свою независимость, но и сможет помочь завоевать Камехамеху и сделать все королевство своим.

Все это оказалось фантазией. Во время своего визита на Гавайи в 1816 году лейтенант Отто фон Коцебу из российского военно-морского судна «Русрик» отверг любые российские амбиции на Гавайях, осудил Шеффера как самозванца и рекомендовал его немедленную депортацию. Российский флаг, который был поднят над двумя крепостями на Кауаи, был поднят так же, как американские торговцы, с которыми Каумуалий вел оживленный бизнес по обмену сандалового дерева на иностранные корабли и товары, угрожали сбить флаги.

Схеффер давно ушел, и амбиции Каумуалии покончить с Камехамеей рассеялись к 1819 году, когда умер Камехамеха. С вступлением сына Камехамехи Лихолихо (Камехамеха II) произошли самые резкие и разрушительные изменения в гавайском обществе. Сила старых богов, сила капу была оспорена, что означало беспрецедентные свободы. Это была мать Лихолихо, королева Кеопуолани, и любимая жена его отца, могущественная королева Каахуману, которая убедила Камехамею II сломать самый жесткий из всех капусов и сделать это публично.

Сидя, чтобы поесть со своей матерью и Каахуману, наблюдая за тем, как они едят пищу, ранее запрещенную для женщин, и сам, поедая запрещенную пищу, приготовленную женщинами, Лихолихо эффективно покончил с мертвой хваткой капу над собой и своим народом. Для современных мужчин и женщин это не похоже на радикальный акт неповиновения, каким он был в то время и в культуре. Даже первосвященник Хевахева участвовал в разрушении капу, посылая посланников по всему королевству, чтобы объявить о том, что было сделано. За редким исключением, от Ниихау до острова Гавайи люди приветствовали это свержение старых богов, разрушая древние храмы и сжигая или выбрасывая в море свои священные изображения камня, дерева и перьев.

В течение почти года, до прибытия первой компании христианских миссионеров в конце марта 1820 года, гавайцы жили без страха и вины, без каких-либо старых запретов, таких как смерть, простолюдину, который раньше не падал ниц даже тень алии или смерти для мужчин и женщин, которые ели вместе, или для женщин, которые ели определенные запрещенные продукты.

Для американских миссионеров, прибывающих из порта Большого острова Кавайхэ 30 марта 1820 года, известие о разрыве гавайцев с тем, что благочестивые протестанты Новой Англии называли «языческим идолопоклонством», казалось верным признаком того, что их миссия была направлена на правильное место в нужное время. Из Кавайхэ их корабль, «Траддеус», направился в Кайлуа-Кона, где находился Камехамеха II. Их прибытие не приветствовалось королем, французский советник которого призвал его не пускать миссионеров на берег. Надеемся, что уставшая компания на «Таддеусе», чей морской рейс из Бостона занял шесть месяцев, ждала на борту в течение нескольких очень долгих жарких дней.

Камехамеха II боялся не христианизации своих островов так сильно, как американизации, когда его французский советник предупреждал, что это может произойти. И, конечно же, без цели миссии, такое произошло.

Среди пассажиров «Фаддея» был один из сыновей Каумуалии, Георгий Каумуалий, также известный как Юмеум. Он провел несколько лет в Соединенных Штатах, некоторое время служил во флоте США и в последнее время посещал школу иностранных миссий в Корнуолле, штат Коннектикут. Джордж Каумуалий был представительным, ярким молодым человеком, который развлекал миссионеров в их долгом путешествии от Бостона до Гавайев, пением и игрой на басовой виоле. Он был очень воодушевлен возвращением домой и явно раздражен задержками и нерешительностью со стороны Лихолихо и его советника Жана Рикора, которые позволили любому из миссионеров – или ему самому – покинуть Кона, когда им будет позволено приземлиться.

Это было в мае, прежде чем «Фаддей» смог отвезти Джорджа на Кауаи. В качестве оплаты за переезд сына из Бостона король Каумуалий обеспечил доставку его в Кантон и, кроме того, снабдил капитана сандаловым деревом на сумму в тысячу долларов. У Каумуалии не было никакой возможности узнать это для всех семнадцати миссионеров и их трех гавайских помощников. Групповой тариф за проезд составлял всего 2500 долларов. Для Каумуалии все стоило возвращения любимого сына.

Георгий Каумуалий не вернулся в Кауаи один. С большим энтузиазмом, обещая им гораздо более теплый прием от отца, чем Лихолихо, он принес им две пары из миссионерской компании. Король Каумуалии был рад встретить мистера и миссис Самуэль Рагглс, сестру Рагглс Люсию Холмен и ее мужа-врача, доктора Томаса Холмана на Кауаи. Он дал им большой участок земли с травяными домиками в Ганапепе. Казалось бы, при всем этом Георгий Каумуалий останется образцом новообращенного и сына. Тем не менее, он пришел в смятение как своих друзей-миссионеров, так и своего отца, пришедшего алкоголиком. В течение нескольких месяцев он был полностью отчужден от своего отца и миссионеров. Он женился на дочери Исаака Дэвиса, английского «вождя», который, по-видимому, спас жизнь Каумуалии в 1810 году. Вместе с ней и со свитой из ста простых людей «Принц Джордж» удалился в долину, где он проводил большую часть своего времени, выпивая джин.

Это не изменило отношения его отца с миссионерами. Господин Рагглз, учитель школы, был настолько любим королем Каумуалий, что жители Кауаи и Ниихау называли его «Кейке о Каумуалии» – дитя Каумуайи. Нет никаких сведений о том, когда миссионеры впервые посетили Ниихау, но с частым приходом и уходом ниихауанцев на Кауаи можно предположить, что Ниихау вскоре узнал о новой религии, и книга, казалось, была Гавайцы должны быть волшебным ключом к новому богу.

Несмотря на радушный прием королем их °, это, должно быть, было разочаровывающим временем для Рагглов, и это действительно было разочаровывающим опытом для Холманов, которые оставались на Кауаи всего восемь месяцев. Не только языки, но и обычаи и культура были чужды двум американским парам. Естественность сексуальности, проявленная гавайцами, потрясла пуританских миссионеров. Климат был жарким, влажным, и ливневые дожди в Ганапепе часто были проливными. Там еще не было письменного гавайского языка, и поэтому не было средства, с помощью которого можно было бы научить искусству чтения и письма, как того хотел Рагглз.

В 1821 году, примерно через год после того, как миссионеры поселились на Кауаи, преподобный и миссис Хирам Бингхэм приехали из Гонолулу, чтобы посетить новую станцию, которую основали преемники Холманов, преподобный и миссис Сэмюэль Уити. В своей книге «Мои 21 год на Сандвичевых островах» Хирам Бингман писал, что во время своего первого визита он «нашел станцию там (в Ваймеа, Кауаи) процветающей». Он крестил детей миссис Уитни и миссис Рагглз, встретил короля Каумуалии и «ободрил короля, которого я нашел способным к обучению и дружелюбным. Когда я предложил вернуться из Кауаи в Гонолулу, Каумуалий вынул платок, связал мне руки и притянул меня к себе – таким образом, решительно обозначив свое желание, если не его цель задержать меня как своего миссионера».

Сравнивая приверженность Каумуалии с его потенциалом и интересом к Лихолихо Каахуману и другим выдающимся вождям, МБингхэм оценил Каумуалии как превосходящего всех других в своем стремлении изучать новую религию и уметь читать и писать. Преподобный Уитни сообщил, что Kaumualii также поддается новому табу христианства, потому что, когда Whitney попросил короля не позволять танцевать хулахула в субботу, Kaumualii немедленно объявил субботу днем, когда хулахула не должна была исполняться на Кауаи. или Ниихау.

Летом 1821 года Каумуалий сообщил миссионерам, что отправляет «Бекета» – брига, которого он недавно купил с сандаловым деревом – во время поездки на Таити, острова Общества и грузин, чтобы «содействовать дружескому общению» с этими полинезийцами., Каумуалии предположил, что двое миссионеров, возможно, пожелают совершить это путешествие, чтобы проконсультироваться с преподобным Уахилом Эллисом и базирующимися в Хуахине ветеранами Лондонского миссионерского общества, которые наиболее преуспели в своих усилиях по христианизации на Таити и прилегающих островах Южного Тихого океана.

Двое были выбраны для поездки – мистер Рагглс и преподобный Хирам Бингхэм. Бингхам предусмотрительно проконсультировался с Лихолихо и двумя наиболее влиятельными алиями в его дворе – Каланимоку и Каахуману – относительно этого плана. К его облегчению они одобрили поездку, попросив его доставить подарки от них к Помаре, правителю Таити. Имея их в своем багаже, Бингхэм уехал из Оаху в Кауаи 8 июля 1821 года. Пассажиром этого короткого межостровного плавания была также сестра королевы Каахумануш, высокопоставленного вождя, которого Каумуалий приветствовал, имея свои травяные домики, и область перед они распространялись с «лучшими фигурными циновками Ниихау».

Последние приготовления к отъезду на Таити шли полным ходом, когда Джон Коффин Джонс, американский торговец, который также служил коммерческим агентом Соединенных Штатов в Гонолулу, прибыл на Кауаи, чтобы отговорить Каумуалии от продолжения путешествия. Бостонская фирма, которую представлял Джонс, держала векселя, причитающиеся им с Каумуалии за корабли и груз. Они должны были быть оплачены в течение года доставкой сандалового дерева. Джонс, выражая свою обеспокоенность тем, что Каумуалии стареет и «может выскочить» в любое время, оставляя свои долги неоплаченными, выступил против проекта на Таити. Ему удалось довести до сведения Каумуалии, что предполагаемое путешествие «Беккета» побудит британских спекулянтов и торговцев приехать на Гавайи. Это, утверждал Джонс, вероятно, будет результатом того, что Бингхэм и Рагглс вступили в контакт с людьми из Лондонского миссионерского общества, такими как преподобный Эллис. Джонс предупредил, что американские трейдеры, перед которыми у Каумуалии была большая задолженность, не будут смотреть на это с одобрением.

Бингхэм был встревожен и испытывал отвращение к такому заблуждению со стороны представителя Америки на островах, но ни он, ни Рагглс не смогли убедить Каумуалии проигнорировать совет Джонс. В этот подходящий момент прибыл Лихолихо, импульсивно решивший отправиться из Гонолулу в Вайалуа, Оаху, чтобы изменить пункт назначения своего перегруженного, протекающего судна и королевской вечеринки, в которую входили вождь Боки и вождь Лилиха. Неожиданное прибытие Лихолихоша на Кауаи 22 июля 1821 года ни в коей мере не встревожило Каумуалии, который снова сделал щедрое предложение своему королевству и всем в нем. Как и его отец, Лихолихо великодушно отказался, сказав: «Не пришли, чтобы захватить ваши острова».

Проницательный Каумуалий немедленно отправил шхуну и бриг в Оаху, чтобы сообщить Каланимоку и Каахуману, что Лихолихо в безопасности в Ваймеа и что любой, кто пожелает присоединиться к нему, будет превосходно развлечен.

Два короля отдыхали на прекрасных матах Ниихау, пировали и принимали участие в течение следующих нескольких дней, пока пять любимых жен Лихолихоша не присоединились к нему из Оаху. После того, как они прибыли, Kaumualii взял королевское окружение в 40-дневном туре по Кауаи. Бингхэм и Рагглс провели собственное исследование острова в одно и то же время, иногда и в некоторых местах, возвращаясь к Каумуалию и Лихолихо, чтобы путешествовать на каноэ. Никаких конкретных упоминаний о том, были ли они в этом грандиозном туре, также посетили Ни'хау.

В воскресенье, 16 сентября, Лихолихо и Каумуалий отправились в плавание на своих судах, стоявших на якоре в тот вечер в Ваймеа, где Лихолихо пригласил Каумуалии на борт своей яхты «Гордость Гавайев». Все не подозревая, Каумуалий так и сделал. К его огорчению, около девяти часов вечера, «Гордость на Гавайях» внезапно подняла парус и ушла в Оаху. Люди Кауаи были ошеломлены, услышав, что случилось. Следующее утро ошеломило, услышав, что случилось. На следующее утро преподобный Бингхэм, находившийся в Ваймеа, записал реакцию вождя, который скорбно воскликнул: «Прощай, наш король, мы его больше не увидим».

Шеф был неправ. Кауаи снова увидел своего любимого Каумуалии – но при совершенно иных обстоятельствах. 9 октября 1821 года он стал мужем королевы Каахуману, которая еще более укрепила свои связи с правящей семьей Кауаи, также женившись на красивом семи-футовом сыне Каумуалии Кеалиахонуи.

В этом «Кауаи» «Отдельное королевство» Эдвард Джестинг пишет, что в Гонолулу Каумуалии «появился в черном бархатном пальто и брюках, шерстяном жилете и белых шелковых чулках и нес золотые часы». Неудивительно, комментирует Джестинг, что «Каахуману нравилось демонстрировать свой новый трофей, когда она путешествовала по островам. Вежливый и достойный, Каумуалий добавил качества и престижа в окружение Каахуману».

Этот брак более чем какой-либо конкретный акт ритуала, церемонии или договора означал приобретение Камеамей и его королевства Камехамеами. Доказательством молчаливого предположения о том, что все острова были теперь абсолютно их территорией, является то, что в 1822 году Каахуману и Каумуалий отправились в Нихоа, небольшой необитаемый островок вокруг Ниихау. Это было сентиментальное приключение для Каахуману, чей предок Кавело – Махуна сочинил мелодию, упоминая этот островок:

«Облако дождя Кона поднимается. Он возвышается над Нихоа, за базой Лехуа. Он льется и заливает ручьи».

Мел Хиакака также упомянул Нихоа:

«Он возвышается над Нихоа-Бейондом у основания Лехуа».

Во время поездки в Нихоа королевская пара путешествовала на иностранном судне, управляемом капитаном Уильямом Самнером, блефующим англичанином, который долгое время проживал на островах. «Переоткрыв» Нихоа, Каахуману с гордостью провозгласил, что теперь он присоединен к королевству Гавайев, – признак того, что она больше даже не считает Кауаи и Ниихау отдельными или разными – предположение, к которому теперь должен был стать Каумуалий. подал в отставку.

Не так его сын Джордж. В мае 1824 года Каумуалий умер, завещав свое королевство Лихолихо. Тем летом Джордж Каумуалий возглавил восстание, чтобы попытаться восстановить контроль над двумя островами своего отца. Его силы были побеждены Каланимоку и воинами-ветеранами из Оаху и Мауи. Дело было коротким, но кровавым, катастрофой для сторонников Джорджа Каумуалии, большинство из которых были убиты. Сам он вместе со своей женой и ребенком был схвачен и сослан в Оаху, где он умер в возрасте 29 лет.

Даже те вожди из Кауаи и Ниихау, которые не участвовали в восстании, и те, кто находился на Мауи во время похорон в Каумуалии, страдали так, как будто они тоже были частью восстания. Все вожди Кауаи были лишены своих земель. Кауаи и Ниихау были распределены среди вождей, которых Камакау описывает как «бездельников и прихлебателей Оаху и Мауи».

Восстание произошло, когда Лихолихо и его королева Камамалу были в поездке, чтобы посетить короля Англии. Это была поездка, из которой они никогда не возвращались, потому что в Лондоне оба заболели корью и умерли. Когда эта печальная весть дошла до Гавайских островов, Liholiho“ сек молодой брат стал Kamehameha III. Пока юный монарх не достиг совершеннолетия, его кахина нуи или регент Каахуману был настоящим правителем королевства из восьми островов. Иностранные посетители подчеркивали ее зависимый статус Кауаи и Ниихау, о чем свидетельствует журнал капитана Ф. В. Бичи о корабле Его Величества „Блоссом“, который „прикоснулся к Оухихи, чтобы доставить посылки и посылки, адресованные министерством иностранных дел, Его Консул величества на этом острове, чтобы добывать напитки и воду. В мае 31 – го, 1826, Бичи записи:

«Мы покинули Воаху и отправились в Онеоу, самый западный остров группы сэндвичей, известный своими ямсами, фруктами и матами. Этот остров является собственностью короля, и перед тем, как приступить к нему, необходимо заключить сделку с властями в Воаху за то, что может потребоваться, которые в этом случае отправят агента, чтобы убедиться, что соглашение строго выполнено. На 1 – е июня мы буксируемые в небольшой песчаной бухте на западной стороне острова, то же самое, в котором Ванкувер на якорь, когда он был там с визитом подобного рода в нашем собственном, и я сожалею, чтобы сказать, что, как Его мы разочаровали в ожидаемых поставках, не из-за их дефицита, а из-за лени местных жителей».

Бичи продолжает описывать остров: «Один из них сравнительно низок и, за исключением фруктовых деревьев» (вероятно, хлебных деревьев), «которые тщательно культивируются, он лишен дерева. Почва слишком сухая, чтобы производить таро, но благодаря этому она хорошо приспособлена к росту ямса и т. Д., Которые очень хороши и имеют огромные размеры. В этой бухте есть только одно место, где лодка военного человека может совершить безопасную посадку, когда море заходит в бухту, что является очень распространенным явлением; это на его северном берегу за небольшим рифом скал, который находится немного дальше от пляжа, и даже здесь необходимо защищаться от затонувших скал с западной точки, эти буруны простираются на полтора километра».

Бихи замечает ниихауанов: «Уроженцы – более темная раса, чем у воаху, и они сильно напоминают нам жителей острова Боу. За исключением дома Ири (все) «все хижины были маленькими, низкими и горячими; и тот, который мы оккупировали, был так близко, что мы были вынуждены сделать отверстие в его боку, чтобы допустить морской бриз. Мы взяли столько ямс, сколько местные жители могли собрать до захода солнца, а затем сформировали наш курс на Камчатку».