Читать книгу Взгляд во вне. 13-й аспект понимания - Роман Николаевич Адерихин - Страница 15

Каждый воспринятый факт и акт его понятийного выражения есть уникальность. Каждый акт, каждое мгновение жизни есть уникальность, выраженная и подтверждаемая фактом единичности временной и пространственной фиксации, реализованной посредством акта субъективного восприятия. В конечном счете, факт воспринятого предопределяет и предопределяется выбором. Выбор человека есть, в конце концов, телеологическая составляющая акта восприятия данности как таковой, нечто дозволенного для акта восприятия. Выбор единичного, конкретного и уникального факта действительности предполагает восприятие некой «единичности» и в то же время «бесконечной целостности» выражения и проявления окружающей действительности. При таком акте ее восприятия с необходимостью должна отпадать телеологическая составляющая акта субъективного выбора того, что воспринимается и как это воспринимается, в связи с отсутствием рамок восприятия, факта самого восприятия вследствие его «выборной бессмысленности».

Выберите между двумя вариантами: 1. Не есть после обеда и не 2. Не есть после обеда. Итог: варианта 2, выбора между этими вариантами тоже 2, вывод 1.

Выбор представляет собой процесс, причем процесс сопоставления взаимодействий смысловой составляющей понятий в зависимости от степени необходимости их использования в данное время и в данном месте, что, как уже было сказано, не элиминирует альтернативную смысловую составляющую понятий, на которую не попал акт нашего внимания, они лишь трансформируются в «потенциальную подразумеваемость», ждущую своего акта субъективного восприятия, выраженного в факте как формы реализации выбора.

Интересен факт, что если мы предположим, что каждый воспринятый акт действительности, выраженный в конечном счете как уникальный факт, итог ее отражения, проявляется как «выбор в рамках дозволенной выборности», то в описании ее восприятия не останется места таким компонентным составляющим акта восприятия, как правильность и ложность, справедливость и т. п., останется только данность. При этом следует согласиться, что акт понимания предрасположен к предвзятости в пользу времени и места употребления в понятии акта восприятия.

Понятие, в отличие от первичного акта восприятия, есть суть изменяемая и валотильная составляющая акта восприятия, подтверждением чего выступают «аналогии».

Субъективное мнение порождает трактовки как восприятия бытия, так и бытия в его восприятии.

Каждый акт восприятия, как мы уже говорили, есть уникальность, не повторяющаяся во времени (нельзя войти в одну и ту же реку дважды), однако на основании этого можно заключить, что воспринимаемое всегда тождественно и единообразно в своих компонентах, статично и единично в своем многообразии, а также крайне изменчиво, что порождает телеологические, праксеологические и иные основания, именуемые внутренними и внешними процессами акта восприятия.

Восприятие факта единично, в то время как воспринимаемое нечто бесконечно множественно и изменчиво.

С этой точки зрения понимание есть не что иное, как еще один факт реализации восприятия, выраженного в абстрактном факте понятийной формы.

* * *

Любое понятие есть и форма, и содержание. Так, форму мы воспринимаем как потенциальную платформу и возможность восприятия, используя акт нашей интенции по отношению к этой форме, делая, таким образом, ее содержанием (внутренним явлением), которое представляет собой не что иное, как субъективное мнение. Например, право. Право – это форменная составляющая понятия, в то же время, как мы уже говорили, право реализуется в единичности восприятия формы ее выражения и положения субъекта в акте конкретизации, что с неизбежностью выявляет факт его возможного объяснения, которое представляет собой реализацию субъективного опыта в свете нынешнего положения фактов времени и иных обстоятельств.

Мы так настойчиво подчеркиваем необходимость разделения или, точнее, акцентированного выделения действий, предметов, событий, а также понятий, их отражающих, объясняя это их уникальностью, единичностью и субстанциональной независимостью, потому что все подразумеваемое нами не есть уже нечто «исполненное» и «реализованное», но есть «потенциальное».

Так, возьмем за пример «потенциальной уникальности» акта восприятия «красный цвет». Он состоит из взаимодействия «красноты» и «цветности» как чисто содержательным и форменным условием факта восприятия его именно как «красный цвет». Мы пока что не выделяем иные состояния взаимодействия, кроме понятийных. Итак, данная фраза состоит из двух разных онтологических состояний, реализуемых во взаимодействии «красный цвет». Точно так же «желтый цвет» есть желтый, зеленый есть зеленый и т. п. Факт в том, что при смешивании красного и желтого цвета мы говорим о том, что в данных фразах есть четыре элемента или состояния, – это «краснота» и «цветность», принадлежащая данной красноте, и «желтизна» и «цветность», относящаяся к данной желтизне. Что происходит в «реальности», когда мы смешиваем эти два цвета? Мы не говорим «красно-жёлтый цвет», но выделяем «данное смешение» как итог – «оранжевый». Вопрос: откуда мы его взяли?

В качестве другого примера возьмем фразу «доплыть до Америки». При кажущейся простоте и тривиальности относительно акта понимания данное словосочетание четко показывает чрезвычайно высокий процент того, что мы называем интуитивным актом понимания (додумывания).

Итак, взаимодействие состояния «доплыть» и «Америка» суть два разных компонента бытия или выражения понятийно – категориальной действительности. Так, к состоянию или понятию «доплыть» можно синтетически приписать многие тысячи других состояний, а главное, подразумеваемых состояний, таких, например, как: плавать, грести, двигаться, плескаться и т. п. Однако, как известно, и «плавать», и «грести», и «двигаться» не есть суть «доплыть», это не одно и то же, а точнее, совсем не одно и то же (различный функционал восприятия). Доплывали до Америки не многие, но плавать, в свою очередь, может каждый второй человек на земле. Далее, развивая нить взаимодействий, словосочетание «доплыть до Америки» может подразумевать состояние «корабля», предстающего в качестве апостериорного предмета, который тесно взаимодействует с состоянием «доплыть», хотя «доплыть» можно и не на корабле, а, например, вплавь и т. п.

Дело в том, что аналогичных подразумеваемых состояний и потенциальных комбинаций их выражения может быть тысячи. В связи с этим можно сказать, что степень и широта подразумеваемых взаимодействий элиминируется личностно опытными состояниями акта восприятия обычного (привычного) взаимодействия вещей, которые характеризуются как опытно возможные, относительно возможные и невозможные с точки зрения накопленных опытно информационных составляющих субъекта. «Обычность» – довольно сложная с точки зрения простоты и очевидности ее описания категория. Она предстает как нечто, за рамки которого выйти нельзя, и в то же время представляет собой нечто, в рамках которого только и можно двигаться.

Обычные (привычные) взаимодействия вещей, которые характеризуются как опытно возможные, относительно возможные и невозможные, крайне субъективны и включают в себя такой компонент, как «возможность» и «акт восприятия желаемого», которые, в свою очередь, всецело опираются на восприятие явлений как окружающей действительности, так и людей, входящих в данную действительность. В конце концов, возможное в количественном плане акта восприятия приобретает форму «рационального», «действительного», «существенного» и т. п., однако, по сути, потенциально возможного и в такой же мере несовершенного.

Таким образом, необходимо различать взаимодействия предметов, взаимодействия понятий и взаимодействия состояний актов восприятия.

P.S.

«Существующее» и воспринимаемое коррелирует к «несуществующему», которое, по сути, мы не можем никак ни объяснить, ни зафиксировать, однако оно, если разобраться в своих мыслях, есть не что иное, как подразумеваемый или альтернативный факт восприятия того или иного нечто. Понимание есть не что иное от части, как другой путь фиксации того факта, который мог бы быть, но как бы ушел в то, что мы называем, небытие, так как это абсурд в силу невозможности осознания созерцания нечто несуществующего и т. п., но перешел в возможность потенциальной фиксации в акте восприятия его другими субъектами. Такие выводы оправданы, помимо того, что было сказано, хотя бы в силу того, что ничто порожденное или воспринятое: энергия, атомы, понятия, мысли и т. д., не покидает рамок потенциальной воспринимаемости, но раскрывается для нас в нашем акте их восприятия в определённое время при определённом положении или, как мы уже говорили, факте восприятия и порождает в свою очередь другие возможные факты восприятия, стирая старые, которые переходят в плоскость возможного и потенциального.

В процессе акта понимания, таким образом, происходит то, что мы называем результатом, который возможен и воспринимаем. Соответственно, возможность не приходит ниоткуда, но существует, в иной форме, называемой нами в определенный промежуток времени – неактуальной. Возможно, и прав был Фалес по поводу повторяемости всего происходящего, однако данные идеи кажутся нам бессмысленными до момента акта осмысления или попадания их в наше сознание и наш опыт, который, созерцая, уже не кажется нам абстрактным, но осмысливается нами как нечто «реальное» и «конкретное». Например, красная машина потенциально могла быть любого другого цвета. Однако в ней был реализован именно этот цвет, то есть единичность акта восприятия выразилась в конкретизации и покраске машины в красный, хотя «цвет» как абстрактное явление остался, осталась его подразумеваемая и потенциальная возможность в реализации в других оттенках, например желтом, черном, белом и т. п. Цвет не перестал быть желтым, зеленым или белым в силу реализации факта покраски машины в красный цвет. То есть потенциальная возможность покраски понятия «машина» и понятия «цвета» коррелирует к единичному и актуальному выбору, факту неизбежности не выбора цвета как такового, но лишь его фиксации в определённом атрибуте «цветности», в нашем примере «красной».

Таким образом, взаимодействия сродни круговороту жизни, так что в объективной составляющей они предстают бессмысленным набором подразумеваемых состояний, однако целиком и полностью реализуются «для нас» в акте актуального и, соответственно, так обретают то, что мы называем смыслом. Смысл же есть не что иное, как форменная реализация факта, восприятия и положения субъекта восприятия.