Читать книгу Для тебя. Тайные подарки - Сафи Байс - Страница 10

Ростику было пять лет, когда мама привела его в танцевальную школу, где они совершили краткий обзор всех направлений. Балет показался ему слишком скучным, бальные танцы смущали тем, что непременно нужно было танцевать с девчонками, народные не понравились чересчур массовой массовостью, пестротой костюмов и неестественно натянутыми улыбками. И когда его мама, которая сама большую часть жизни протанцевала, а на то время была одной из ведущих актрис полтавского театра, уже почти потеряла надежду заинтересовать сына этим видом искусства, он вдруг услышал в конце коридора ритм степа.

– А там что? – его глаза загорелись живым интересом.

– О, это степ, – махнула рукой Людмила. – Наверняка он тебе тоже не понравится. Я бы отнесла его к самому сложному после балета виду танцев.

– Пошли посмотрим, – проигнорировав материнский пессимизм, Ростик потащил ее за руку к аудитории, наполненной, как ему казалось, леприконами в зеленых костюмчиках, которые отбивают маленькими ножками волшебный ритм, вызывая радугу. Такое он видел в каком-то мультфильме.

Людмила не стала отпираться и девушка-инструктор, которая получала бонусы за каждого записанного ею новичка, повела их туда, где отбивали степ, по пути успев протараторить что-то восхваляющее данный вид танца.

К своему удивлению, Ростик увидел не маленьких человечков в зеленом, а высоких и стройных молодых людей, чьи ноги легко подпрыгивали над паркетом и синхронно ударяли по нему металлическими набойками. Но это его нисколько не разочаровало – вместо ожидаемых леприконов, он увидел прекрасных эльфов. И это показалось мальчику еще волшебнее. Стать одним из них, стать лучшим из них – вот мечта, которая зародилась в тот момент в его голове. Мечта, которая вела его с самого пятилетнего возраста.

Когда Росу исполнилось двадцать два, она была уже более, чем воплощенной, – он создал собственную школу степа, и не где-нибудь, а в столице. И тут вдруг оказалось, что осуществив свою самую большую мечту, он все равно ощущал какую-то неполноценность жизни, какую-то незавершенность своего счастья.

Вырос Ростик в танцевальных студиях, в бесконечных примерочных и гримерных, в автобусах, везущих танцоров на выступления. Свою маму он запомнил такой, какой она была в его пять лет: изящной невысокой женщиной с королевской осанкой. Ее густые прямые волосы с медным отливом всегда были сколоты объемной заколкой, походка ее, как и все движения, казалась легкой, летящей, словно сила земного тяготения действует на нее в каком-то особенном, облегченном варианте. После мальчик видел ее так редко, что просто не успевал отпечатать в памяти, как изменялась ее внешность.

Сразу после уроков Ростик отправлялся на тренировку, время которой возрастало пропорционально тому, как он взрослел – с одного часа до шести. После тренировки он кое-как расправлялся с домашними заданиями (в старших классах почти совсем их не открывал) и, только коснувшись щекой подушки, проваливался в глубокий сон до самых шести утра. Именно утром, где-то полчаса-минут сорок, он виделся с матерью. Поднималась она тоже в шесть, принимала душ и готовила незатейливый завтрак. Чаще всего это был омлет или отварные яйца плюс салат. На чай времени обычно не оставалось, кофе никто из них вообще не пил. Вместо этого Людмила всегда брала с собой поллитровую бутылочку талой воды. И сына с детства приучила к тому же.

Они ели, рассказывая друг другу что-то о своей жизни (в полчаса помещалось не так уж много), и пропадали из дому на целый день. А в единственный свой выходной от танцев – воскресенье – Ростик старался как можно больше времени провести с друзьями.

На момент знакомства с самым энергичным и интересным человеком, которого он когда-либо встречал – с Андреем – Ростику было двенадцать лет. В это время его танцевальные нагрузки так выросли (в связи с возрастанием числа конкурсов и фестивалей, на которые ездила их группа), что он все чаще ловил себя на мысли: «Долго ли я еще так выдержу?». Но вот на их с Романом Вишневую улицу переехал этот свалившийся с Юпитера Андрей. И все как-то сразу наполнилось неожиданной легкостью и обрело новый смысл.

Поначалу Андрей вызывал у Ростика раздражение и нечто вроде ревности. Он злился, что тот прихватизировал его лучшего друга – Романа. Постоянно гулял с ним, приводил к себе во двор и домой, наносил ответные визиты. И это при том, что дети Вишневой улицы обычно играли только на улице, а в соседский дом заходил исключительно с родителями и только по приглашению.

Ростик понимал, что лучший друг из него никудышный – гулять выходил только в субботний вечер и по воскресеньям, да и то, если на выходных никуда не ехал выступать. Еще они, конечно же, виделись с Романом в школе. Если бы не мощная объединяющая сила под названием: «Как выкрутиться? У кого списать?», развалилась бы наверняка их дружба давным-давно.

Но прошло пару месяцев после знакомства с Андреем и Ростик, как все другие, подпал под влияние его мощнейшей харизматичности и всезаполняющей энергии.

Увидев выступление Ростика на школьном концерте ко Дню учителя, Андрей выдал ему целую речь о том, как здорово тот танцует и как это важно – заниматься в жизни именно тем, что тебе больше всего по душе. Еще он сказал, что выступление танцоров дало всем зрителям огромный заряд энергии и позитива.

– Даже среди учителей не было никого, кто не светился бы восхищенной улыбкой, когда вы отбивали ритм на сцене, – так Андрей подвел итог своей хвалебной речи.

Казалось бы, просто слова. Но для Ростика, чье имя новый друг подрезал до короткого «Рос», они стали опорой, так необходимой ему в то время. Ведь он чувствовал себя таким уставшим, как никогда в жизни. Он впервые начал задумываться над тем, что дадут ему танцы в будущем. Сможет ли он обеспечивать себя, занимаясь только ими? А главное, что толку другим людям и миру в целом от его степа? Танцы никого не кормят и не одевают, не дают кров и уют, только развлекают. Разве не достаточно и без него увеселителей публики? Да, Рос всерьез задумывался о том, чтобы бросить танцы и заняться изучением чего-то более полезного. Вот только чего – все никак не мог придумать.