Читать книгу Для тебя. Тайные подарки - Сафи Байс - Страница 6

Мир уже давно стал меняться быстрее, чем каждый день. Даже там, где все кажется стабильно скучным, появляются люди с неисчерпаемой энергией, которые легко заражают ею окружающих. Их главная цель – не слава и не деньги. Даже не любовь, которую все мы тайно или открыто ищем. Они живут ради перемен, они сами – перемены.

Роман Эмеров был простым полтавским мальчишкой, пока не стал Рэмом. В тринадцатое лето жизнь для него перевернулась с ног на голову. И в этом ракурсе она стала выглядеть намного привлекательнее, чем прежде.

Когда в августе мальчик вернулся домой из летнего лагеря, его ожидал сюрприз. Старый дом по соседству, в котором уже полгода никто не жил (с тех самых пор, как умер прежний хозяин – чудаковатый старик, который всегда бормотал что-то неразборчивое, подстригая розы и собирая фрукты в своем саду), всего за пару месяцев отсутствия Романа, успел преобразиться и даже немного вырасти вширь. К нему пристроили две стеклянные веранды, большой гараж, покрыли крышу солнечными батареями и оградили новым кованным забором.

Новыми соседями оказалась очень интересная молодая семья. Женщина – высокая стройная брюнетка с безупречной светлой кожей. На узком лице резко выделялись крупные зеленые глаза. Еще более выразительными их делали неизменные черные стрелки. Имя у нее было не менее интересное, чем она сама – Альенна. Мужчина – ростом чуть ли не на две головы выше жены, с волосами цвета красного дерева напоминал сурового скандинавца. Альенна, как и ее муж Керл, запрещали произносить их имена с традиционным для славянских земель добавлением отчества.

«Если так люди придумали почитать отцов, то не меньше следовало бы воздавать должное и матерям, – пояснял их позицию Керл. – Но тогда наши собственные имена терялись бы в этом словесном мемориале славы».

Их сын Андрей, ровесник Романа, походил на мать цветом волос и разлетом бровей, но ростом определенно шел в отца. У него оказался заводной характер. Очень быстро он сгруппировал вокруг себя всех детей округи возрастом от восьми до пятнадцати. Да, даже парни, старше него, негласно признавали в нем лидера. Каждый день Андрей придумывал нечто интересное, какие-то игры, о которых никто не слышал, рассказывал истории, которые все слушали с отвисшими челюстями. Девчонки млели и глуповато улыбались, когда их глаза встречались с его гипнотизирующими карими глазами. А ведь он был всего лишь двенадцатилетним мальчишкой.

Роман на всю жизнь запомнил их с Андреем первую встречу. И это воспоминание ничуть не выцвело в его памяти. В тот день он вернулся из лагеря, пообедал, распаковал вещи и вышел на улицу, чтобы, во-первых, с кем-нибудь поделиться впечатлениями, во-вторых, узнать, не произошло ли чего интересного (за исключением невероятно быстрого преображения соседского дома), и, в-третьих, полюбоваться самим этим домом, который буквально заново родился. Именно в тот момент, когда Роман прикрыл глаза рукой от солнца, чтобы его слепящие лучи не мешали осмотру, словно из-под земли перед ним появился Андрей.

– Привет! – как-то особенно весело и располагающе прозвучал его голос. – Я твой новый сосед – Андрюха. А ты, наверное, Роман, да?

Немного пришибленный его внезапным появлением, Роман несколько долгих секунд не мог подтвердить эти догадки, словно вспоминал, действительно ли его так зовут. Но потом, все-таки собравшись с мыслями, представился, как его учила мама:

– Да, Роман Эмеров, – при этом он еще выдавил из себя улыбку и протянул парню руку.

– Хах, ты словно в адвокатскую контору пришел устраиваться! – засмеялся тот и звонко хлопнул ладонью по его вытянутой руке. – Я буду звать тебя Рэмом. Удобней и интереснее, не правда ли? – и, прежде, чем Роман успел как-либо отреагировать, добавил: – Ты будешь моим лучшим другом, Рэм.

Роман, то есть, с этого момента уже Рэм, был, в общем-то, не против. Но у него уже был лучший друг – Ростик. С ним он дружил еще с детского сада. И мамы их были близкими подругами.

Оказалось, что понятие «лучший друг» может распространяться более чем на одного человека. Рэм, Ростик и Андрей постепенно сбились в крепкую троицу. Они стали центральным ядром их летней компании, а осенью, когда началась учеба, – школьной команды волейболистов. Только Рос задержался в ней ненадолго, у него была другая страсть. С ранних лет он занимался танцами, не просто занимался – он был ими поглощен. Все учителя в школе знали, что нагружать его дополнительными заданиями, звать на предметные олимпиады и прочие состязания просто бесполезно.

Со временем выяснилось, что у Андрея пристрастие к точным наукам куда большее, чем к волейболу. Для Рэма и Ростика это стало настоящим счастьем, потому как они оба оказались в них не сильны. На контрольных Андрей умудрялся выполнить и свои задания, и решить по паре задач для друзей.

Родители Рэма тоже быстро сдружились со странными новыми соседями. Альенна взяла Марину – маму Рэма – под свой бдительнейший контроль. Часами она рассказывала ей что-то в саду, на кухне, в гостиной за чаем… Рэм, да и его отец, которые были вроде не из слабонервных, часто пугались, заставая женщин с кружками огурцов на глазах, а особенно, с масками из малины. Когда видишь человека с лицом, перемазанным давленой малиной, оно напоминает кровавое месиво. И Рэм, впервые застав мать в таком виде, да еще и в неподвижной позе на диване, еле сдержался, чтобы не заорать. Но, буквально за месяц, Марина, прежде выглядевшая как среднестатистическая женщина тридцати пяти лет, которая разрывается между домашними хлопотами и работой, преобразилась в прекрасную молодую панночку, какой была лет десять назад. Олег, верный супруг, который, конечно же, и так ее любил, был более, чем рад таким переменам.

Он и сам изменился, хотя даже не обратил на это внимания. Керл стал вытаскивать его на каждодневные вечерние пробежки, они соревновались в отжимании и плавании. И через пару месяцев Олег распрощался с доброй половиной своего пивного брюха. Одевая в один прекрасный день брюки, он вдруг понял, что они уже слишком широки для него, как не затягивай пояс. Это даже немного его расстроило – придется покупать новую одежду. А конец августа – совсем не подходящее время для обновления гардероба, ведь надо собирать сына в школу. Олег был по профессии инженером. Работа, в общем-то, хорошо оплачиваемая, вот только попадалась она от случая к случаю. Есть заказы – есть деньги. Но бывало, что заказов не случалось по нескольку месяцев. В это время он чинил что-нибудь в доме, в их красивом большом доме, единственным недостатком которого был только его возраст. Еще Олег научился делать весьма замысловатые стулья и табуретки с резными ножками (на стульях – и спинками). Их Марина успешно продавала через интернет. Кроме этого она работала еще помощником нотариуса. В свое время, родив Рэма, женщина решила оставить учебу, получив диплом бакалавра. Для Запада это было бы вполне нормальным, но для Восточной Европы такой диплом давал мало привилегий. Например, быть полноправным самостоятельным юристом Марина не могла. Правда, и желания у нее особого не было. С того самого момента, когда она узнала о беременности, в ее мозгу сработал щелчок: семья на первом месте. Поэтому работа служила своеобразной страховкой семейного бюджета регулярным, хоть и небольшим, доходом. И, хоть порой женщине было чертовски трудно, все равно, ей нравилось каждое утро куда-то собираться, наряжаться, делать легкий макияж…

Олег взялся примерять другие брюки, в надежде, что они будут держаться получше первых. Это, конечно же, оказалось бесполезным. Рубашки тоже не радовали. Да и футболки годились уже только для того, чтобы работать на заднем дворе, в его мастерской под открытым небом, где не будет посторонних, критически оценивающих, глаз. Альенны и Керла, например. Он все больше расстраивался, примеряя одну вещь за другой, снимал их и швырял на кровать. Но тут вдруг его взгляд задержался на отражении в зеркале. Там, напротив него, стоял мужчина с подтянутым загорелым торсом, его вид даже не портили смешно перетянутые слишком широкие брюки. Узкие губы Олега расплылись в самодовольной улыбке.

Рэм начал замечать, что родители стали больше улыбаться, меньше ссорится, а порой и просто дурачились, как дети. Все это, безусловно, радовало парня. Единственным минусом влияния «семейки Адамсов» было то, что с домашнего стола раз и навсегда исчезли такие вкусные и любимые блюда, как вареники (и вообще все мучное), жареная картошка (и вообще все жаренное), даже варенье. Последнее Альенна объявила продуктом исключительно бесполезным, смесью убитых тепловой обработкой ягод и фруктов вместе с сахаром. Впрочем, эти гастрономические прелести были заменены огромным разнообразием свежих салатов, вкуснейшим образом запеченными мясом и рыбой. Марина, как и Альенна, стала вегетарианкой, не считая фруктов и овощей, теперь она питалась только творогом и кефиром. Поэтому готовкой мяса и рыбы отныне занимался отец. Рэму нравилось помогать ему в этом нелегком деле. В процессе самообучения кулинарии они сблизились намного сильнее, чем когда Олег возил его на рыбалку, пытался научить бросать мяч в корзину и играть в футбол. На рыбалке у Рэма вечно ничего не ловилось, плюс ко всему он терпеть не мог рано вставать, а потом весь день до вечера кормить речных комаров. Спорт он тоже так и не полюбил. Беганье с мячом (для какой бы игры он не был предназначен), вызывала у него чувство полнейшего идиотизма и потерянного времени. Этим всем он только расстраивал отца, и они все больше и больше отдалялись друг от друга. Но вот разделывать и готовить мясо понравилось им обоим. Они превратили это в исключительно мужской ритуал. Женщины даже не допускались на кухню во время «священного» процесса. Впервые в жизни Рэм увидел в отце не только родителя, но и друга. Олег, который раньше не слишком много разговаривал с сыном, теперь стал рассказывать ему тысячи разных историй. Многие из них может и не стоило бы слышать двенадцатилетнему мальчишке, но тот факт, что он их слышал, был для Рэма признаком того, что отец уже считал его взрослым.

Прошло три года, прежде, чем и Рэм обнаружил свое призвание. Случилось это неожиданно для него самого. Он снимал растения возле озера на Великотырновской для школьного проекта. У него был самый простой семейный цифровик, но камеры на 16 мегапикселей для запечатления камыша и дикой земляники вполне хватало. Вечером, когда парень просматривал снимки в ноутбуке, к нему зашел Андрей. На то время он уже свободно приходил в его дом в любое время. Марина, мама Рэма, дверь запирала только на ночь, ведь к ней целый день ходили подруги-клиентки. Одни – на маникюр или макияж, другие – заказать косметику по каталогам.

– Твои фотки? – спросил Андрей.

– Да, на биологию, – Рэм впервые за последние два часа оторвался от монитора и мгновенно почувствовал, насколько глаза благодарны ему за это.

– Вот эта круто вышла, – Андрей указал на экран. Там был снимок маленькой черепашки, которая сидела на листке кувшинки. – Дай другие гляну.

– Садись, – Рэм уступил ему свое кресло. – Я уже видеть из не могу. Угробил кучу времени на этот проект.

– Слушай, но это действительно сильно, тем более, я знаю, чем ты снимал. Такая фокусировка. И цвета насыщенные.

– Ну, последнее – это уже обработка.

– Так ты и этому уже научился? Похоже, сегодня кто-то нашел дело всей жизни, – Андрей досмотрел фото и поднялся из кресла.

– Нет, точно нет, – открестился руками Рэм. – Мои глаза и спина сейчас сходят с ума. Это только для школьного проекта.

Через время Андрей рассказал родителям Рэма, что проект их сына один единственный от их школы отправляют на международный конкурс. И это, в основном благодаря фотографиям. На свой шестнадцатый день рождения Рэм получил в подарок от них профессиональный фотоаппарат, а от Андрея и Роса – набор объективов. Международный конкурс по биологии Рэм не выиграл, зато понял, что ему действительно нравится фотографировать.

Парни росли, и дружба их тоже становилась взрослее, крепче. Все девушки школы мечтали о том, чтобы встречаться с кем-нибудь из них. Рэм вырос высоким блондином, его волосы не темнели с годами, как у Роса, а, наоборот, становились все светлее. Он так и не пошел ни в одну спортивную команду, но вместе с Андреем бегал на выходных и ходил в тренажерный зал. У Андрея и многих его одноклассников в старшей школе уже были пары. Но Рэм не видел среди всех окружающих его красавиц ту, к которой чувствовал бы что-то большее, чем просто симпатию.

Школьные годы пролетели быстро и весело. Потом Ростик уехал покорять столицу. Андрей улетел в Швейцарию изучать экономику. А Рэм остался в родной Полтаве, поступил на факультет журналистики. И параллельно еще с выпускного класса ходил на курсы фотомастерства. Он был одним из тех счастливых выпускников, который точно знал, чем будет заниматься дальше. Единственное, что омрачало его счастье – разлука с друзьями. Рэм не так легко сходился с людьми, как Андрей, и у него не было танцевальной группы-второй семьи, как у Ростика. И девушки не было. В восемнадцать лет ему пришлось многое начинать с нулевой точки отсчета.