Читать книгу Гримус - Салман Рушди - Страница 15

По неуловимым переменам Взлетающий Орел понял, что сегодняшний мистер Вергилий Джонс отличается от Вергилия Джонса вчерашнего. Неприязнь миссис О'Тул к нему, Орлу, еще вчера почти неуловимая, постепенно крепла. Но ни то, ни другое не занимало его в это утро – он хотел задать мистеру Джонсу вопрос и добиться от него четкого ответа. И чем раньше он узнает тайну происхождения острова Каф и одноименной горы, чем раньше узнает, где искать сестру Птицепес и Сиспи, тем раньше сможет оставить чудаковатую парочку в покое и продолжить свои одинокие поиски.

Вергилий Джонс уводил его все дальше от хижины в глубь леса. Остановились они у колодца. По сути дела, это была глубокая дыра, которая должна была стать колодцем, но давно пересохла. Желая скрыть волнение и переживания минувшей ночи, Вергилий Джонс придал лицу серьезное выражение и стал похож на школьного учителя.

– Очень хорошо, – заговорил он. – Для начала я напомню вам, что на своем пути вы испытали много хорошего… но и плохого тоже. По большому счету, за свою жизнь вы столкнулись по крайней мере с двумя явлениями, которые можно было бы отнести к сверхъестественным. Например, вы стали бессмертным: для большинства людей это настоящее волшебство. Но мир, в котором вы до недавних пор проживали, не так уж прост и обыден.

Взлетающий Орел кивнул.

– Чанакья, – произнес мистер Вергилий Джонс. – Я говорю не о себе, а о древнем философе – настоящем короле этого имени, который часто повторял, что мир не то, чем кажется, и даже не то, чем не кажется, а все сразу. Одновременно и то, каким мы его видим, и не то, каким мы его видим. Если я не ошибаюсь, сказал это именно Чанакья. Много, много лет назад – понимаете? За точность цитаты не ручаюсь, здесь важен смысл.

Мистер Джонс быстро глянул на углубление в земле неподалеку от них, а потом снова перевел взгляд вдаль.

– Хорошо, подойдем к проблеме с другой стороны. При взгляде на меня вы, мистер Орел, понимаете, что тело мое твердо и непрозрачно. Возьмем теперь другое – посмотрев на этот колодец, вы можете с уверенностью сказать, что он пуст. Теперь ответьте мне следующее: согласны вы или нет с тем, что эти два описания – полная пустота и твердое непрозрачное тело – не имеют никакого отношения ни к моей природе, ни к природе колодца, а целиком и полностью зависят от того, как вы и то и другое видите?

Взлетающий Орел нахмурился.

– Извините меня, мистер Орел, – сказал тогда мистер Джонс. – Вижу, что обескуражил вас, но это и понятно – вопрос сложный. Но попытайтесь понять: мое тело есть материя, состоящая из мельчайших частиц, иными словами, элементарных ультрамикрокосмов. И дело в том, что расстояние между частицами материи, которые составляют мое тело, точно такое же, как и между частицами материи, образующими воздух в колодце. Располагая другими средствами наблюдения, более точными и чуткими, чем наши глаза, можно открыть, к примеру, что я так же «пуст», как колодец, или наоборот, что он так же «тверд» и «непрозрачен», как я.

– Возможно… – с сомнением произнес Взлетающий Орел.

– То, к чему я клоню, как обычно, неловко и обиняками, – продолжил Вергилий Джонс, – сводится к следующему: границы нашего мировосприятия устанавливают наши возможности, а не сам мир. Встречая на своем жизненном пути вещи, которые выходят за установленные нами рамки действительности, мы немедленно причисляем их к разряду сверхъестественного. Призраки. Неопознанные летающие объекты. Видения. Мы ставим под сомнение здравомыслие тех, кто способен видеть все это. И интересный факт: человека признают разумным только тогда, когда он придерживается ранее принятых границ реальности.

– Хм, – отозвался Взлетающий Орел.

– «Спеши, спеши, – говорила птица», – торжественно провозгласил Вергилий Джонс.

– Что?

– Это просто цитата, – ответил Вергилий Джонс. – Моя прихоть. Немножко баловства. Но давайте продолжим. Прошу прощения за отступление от темы.

С тем чтобы подкрепить и пояснить свой тезис, я прибегну к крайне неточной аналогии. Во всех нас – и в окружающем нас мире – в живых существах, неподвижных предметах и порывах ветра – гораздо больше пустого пространства, чем твердой материи. Нет ли концептуальной возможности, что прямо здесь, вокруг нас и внутри нас, присутствует совершенно другой мир, состоящий из соответствующих друг другу твердых частиц и пустот, и имеющиеся в этом мире наблюдательные устройства таковы, что мы для его обитателей словно бы не существуем, как, впрочем, и они для нас? Я говорю о другом измерении.

– Ну, не знаю, – нерешительно протянул Взлетающий Орел. – А если и так, то что?

– Если вы примете эту концептуальную возможность, то, развивая ее, можно сказать, что такой мир может быть и не один. Фактически над нами, вокруг и внутри нас могут существовать бессчетные измерения, как палимпсесты, причем постичь или увидеть их мы не в состоянии.

И вот еще: нет причин сколько-нибудь обоснованно полагать, что все это бесконечное множество измерений существует только в масштабах нашего физического мира. Бесконечность измерений может брать начало от мельчайших микрочастиц, составляющих атомы, восходя к размерам вселенной. Не будет также ошибкой заявить в таком случае, что сами мы, возможно, существуем внутри пары субатомных частиц некоего иного, невообразимо огромного мира.

Взлетающий Орел почувствовал раздражение.

– Все это, конечно, очень интересно, – довольно резко произнес он. – Однако я не понимаю, какое это отношение имеет к ответу на вопрос, где находится моя сестра.

– Мой дорогой мистер Орел, – примирительно отвечал мистер Джонс. – Я просто пытаюсь расширить ваш кругозор, ничего более. Я не вижу другого пути объяснить вам природу существования нашего острова.

Мысли в голове Взлетающего Орла начали тошнотворный круговорот.

– Возможно, вы уже что-то слышали о теории потенциального бытия, – любезно продолжил тем временем мистер Вергилий Джонс. – Исходя из этой теории, предположим, что есть – скажем для простоты – четыре вероятных пути развития Средиземного моря. Первый из них: ни в прошлом, ни в будущем острова Каф не существует. Второй путь: остров существовал, но его больше нет. Третий: остров не существует, но однажды в будущем он появится. И, наконец, четвертый, – мистер Вергилий Джонс обвел рукой вокруг себя, – остров существовал и продолжает существовать.

Сказав это, он позволил себе небольшую театральную паузу.

– Измерения бывают разных видов, как вы понимаете. Есть миллион планет, подобных Земле, миллион различных путей исторического развития, причем все эти варианты реализуются одновременно. В повседневной жизни мы проникаем между ними, но это не разрушает тех вариантов прошлого и будущего, от которых мы отказались. Вы, мистер Орел, оказались в другом историческом континууме – вот что с вами случилось, грубо говоря. Здесь существует остров Каф и все мы. Там, откуда вы пришли, о нас никто ничего не знает.

– Значит, вы все призраки, – сказал Взлетающий Орел. – А я безумен. Вы это хотите сказать? Я вижу несуществующие вещи и несуществующих людей.

– Не слишком веселый вывод, – заметил мистер Вергилий Джонс. – Ваши слова можно трактовать и иначе: возможно, призрак – вы. И ваша сестра Птицепес.

– Где она? – зло спросил Взлетающий Орел, как будто, найдя ее, он был бы избавлен от всех сомнений.

– Точно не знаю. Она где-то наверху. Ваши шансы найти ее невелики, даже невзирая на то, что ваше прибытие на остров свидетельствует о вашей высокой восприимчивости к параллельным измерениям.

– Но ведь остров не такой уж и большой, – вскричал Взлетающий Орел.

Помолчав мгновение, Вергилий Джонс ответил:

– Подумайте обо всем хорошенько, мистер Орел. Теперь вы понимаете, почему мы откладывали этот разговор до дня вашего выздоровления.

– Я найду ее, – сказал Взлетающий Орел.

– Постучите по дереву, – посоветовал мистер Вергилий Джонс, повернулся, подошел к ближайшему стволу и так и сделал.

– Находясь в реальности, где, как я уже говорил, возможно все, – смущенно заметил после этого он, – я предпочитаю перестраховаться, чем потом сожалеть. Отсюда происходит и моя болезненная склонность к суевериям. В конце концов, в этом дереве может обитать злой дух. Или мстительный бог. Существование могущественных демонов-колдунов я тоже допускаю. Линии на ладони человека всегда говорят правду. Символы бывают не менее реальными, чем люди. Согласно одной из теорий, как в нашем, так и в вашем измерении мы придаем очень большое значение вопросам взаимодействия символов с непознанной и таинственной материей человеческой судьбы. Поэтому нам необычайно трудно понять, какие силы нами движут. Принимая во внимание этот бесконечный поток вероятностей, я нахожу простительное утешение в своих невинных слабостях.

Взлетающий Орел напряженно застыл, сжав кулаки (костяшки пальцев побледнели) и губы (те превратились в тонкую, почти незаметную полоску).

– Ну полно, перестаньте, – сказал мистер Джонс. – Я считал вас более гибким и восприимчивым.

– Я сегодня же поднимусь на гору, – ответил Взлетающий Орел, – Я хочу найти Птицепес и Сиспи и выпутаться из этого безобразия.

– Вам нельзя этого делать, – заметил Вергилий Джонс.

– Почему? – выкрикнул Взлетающий Орел.

– Из-за Эффекта Гримуса, – спокойно объяснил мистер Джонс. – День ото дня сила Эффекта растет. Сказать по правде, день, когда граница Эффекта достигнет этих мест, уже близок. Я не советовал бы вам подниматься в гору.

Взлетающий Орел вдруг почувствовал себя совершенно разбитым.

– О чем это вы говорите? – спросил он устало.

– О Гримусе. И Эффекте Гримуса.

– Что это такое, черт возьми?

– Для одного дня новостей, я думаю, довольно, – ответил Вергилий Джонс. – Скажу вам только, что склоны горы Каф кишат чудовищами, мистер Орел. Без проводника вы там обязательно пропадете. Возможно, и проводник вас не спасет.

Совершенно уже сбитый с толку Взлетающий Орел яростно затряс головой и спрятал лицо в ладонях. Вергилий Джонс подошел к нему и положил руку на плечо.

– Мне очень жаль, – произнес он. – Мне очень, очень жаль.

– Мне нужно извиниться перед вами, – ответил Взлетающий Орел. – Я веду себя как капризный ребенок.

– Вас можно понять, голубчик, – добродушно отозвался Вергилий Джонс.

– А вы можете сказать мне, о каких чудовищах идет речь?

Вергилий Джонс печально кивнул.

– Значит, вы непреклонны? – спросил он.

– Да, – ответил Взлетающий Орел. – Чем бы мне это ни грозило, я хочу довести начатое до конца.

– То, о чем я говорил вам недавно, – это лишь Внешние измерения, – сказал тогда мистер Джонс. – Существуют еще и Внутренние. Никто не знает, какие вселенные могут таиться в голове человека. Эффект может оказывать на сознание самое разрушительное воздействие.

Мистер Вергилий Джонс замолчал. Взлетающий Орел пытался добиться от него большего, и тот добавил:

– О некоторых свойствах острова Каф невозможно рассказать словами – их можно только испытать на себе. Надеюсь, что вам, мистер Орел, не придется с ними столкнуться. Вы мне очень понравились. Вы устремлены к своей цели и настойчивы, а для этого нужна душевная крепость.

Взлетающий Орел неуверенно улыбнулся.

– Взгляните еще раз на этот колодец. – Мистер Джонс торопливо взмахнул рукой, желая скрыть смущение. – Вот одно из наглядных подтверждений тому, что не все суеверия работают. Это место я нашел с помощью указующей на воду лозы, но, как видите, воды тут нет и в помине. Наполнить его не хватает духу, надеешься вопреки всему, что вода сама начнет просачиваться сквозь сухие стены.

– Но зачем вам колодец? – удивился Взлетающий Орел. – У вас же есть ручей.

Он махнул рукой в сторону журчащей между деревьями извилистой водной полоски.

– Нужно же мне было чем-то заняться, – неохотно ответил мистер Вергилий Джонс. – Хотя мысль была так себе.

– Какое печальное у вас устремление, – сказал мистер Джонс Взлетающему Орлу. – Вы хотите стать старше, умереть – это грустно слышать. Откуда у вас, такого молодого душой и телом, подобные мысли?

Взлетающий Орел удивился горечи, которую расслышал в собственных словах:

– Я хочу вернуться к людям.

По лицу мистера Джонса быстро скользнула тень: сначала потрясение, потом на смену пришло что-то другое… желание извиниться? Этот человек постоянно извиняется, подумал Взлетающий Орел.

– Любопытно, – произнес мистер Вергилий Джонс, – смерть вам представляется очеловечивающей силой.

Смятение затянуло Взлетающего Орла в пучину тоски. Мистер Джонс, очевидно, чувствовал себя не лучше. Выпрямившись, он отряхнул брюки, поправил шляпу и попробовал разрядить атмосферу.

– Остров Каф, – заметил он, – часто представляется мне большим лингамом, находящимся посреди йони – Моря. – Увидев, что Взлетающий Орел смотрит на него непонимающе, Джонс пояснил: – Это санскритские иносказания, мой дорогой Орел. Маленькая шутка. Боюсь, у меня довольно непонятный юмор.

Снова помрачнев, он продолжил:

– Почему я придаю этому несчастному месту такой откровенно фаллический смысл, сказать с точностью не могу. Дело в том, что нас, живущих на острове, объединяет одно. Это…

Мистер Джонс замолчал.

– Что же? – настойчиво спросил его Взлетающий Орел.

– Но вы и без меня это знаете, сэр, – ответил Вергилий Джонс, забираясь в раковину формальности. – Бесплодие. Бесплодие. Вот о чем я еще не сказал. Такой трагический побочный эффект Напитка Жизни. Среди этих забытых богом скал вы, голубчик, не встретите детей. Мы все бесплодны, каждый из нас.

И вы в том числе.

В голосе мистера Вергилия Джонса зазвучала горечь. Взлетающий Орел зашагал к хижине. Вергилий Джонс остался стоять в глубокой задумчивости, ломая между пальцами тонкие веточки дерева.