Читать книгу Гримус - Салман Рушди - Страница 7

Николаса Деггла Взлетающий Орел сразу же невзлюбил. Во-первых, он не мог взять в толк, кто он миссис Ливии Крамм. Казалось, Деггл лишь изредка показывает ей магические фокусы и получает за это крупные суммы – или разные драгоценности.

– Это подарки, дорогой, – объясняла миссис Крамм. – Николас – мой хороший друг, и, что еще важнее, он гений. Настоящий злой гений. Могу я преподнести своему другу подарок?

Взлетающий Орел не видел в Николасе Деггле ничего гениального, за исключением, может быть, гениальной способности с изящной непринужденностью принимать щедроты от своей благодетельницы. Ничто – ни его темное утонченное одеяние, ни его перстни и духи, ни роза в петлице – не говорило о том, что он нуждается в подарках.

Пока еще незнакомый с опустошительными последствиями возраста, Взлетающий Орел не способен был понять причины столь сильной зависимости Ливии от Деггла. По мере того как она старела, она все больше увлекалась сверхъестественным. Она погружалась в таро, священные писания, каббалу, хиромантию, в общем, во все, что свидетельствовало о том, что в действительности мир – это гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, и физический конец, по сути дела, вовсе не конец. Поскольку Деггл не только активно разделял интересы миссис Ливии, но был в этих областях гораздо более сведущ, та находила его совершенно незаменимым.

У Деггла была привычка всегда носить с собой один предмет, который он называл волшебной палочкой. Вещица эта была занятной: цилиндрической формы, около шести инчей длиной, слегка изогнутая. И самое поразительное – палочка Деггла была искусно выточена из цельного камня. Ничего подобного Взлетающий Орел в жизни не видел.

– Где вы нашли эту палочку? – спросил он однажды Деггла. Тот недоуменно взглянул на него и ответил:

– Это стебель Каменной розы; я отломил его собственными руками.

Взлетающий Орел почувствовал себя глупо; но, задав такой вопрос, он сам напросился на издевку.

Волшебной палочкой Деггл пользовался во время нечастых демонстраций своего магического искусства, когда он, длинноносый и мрачный, в черном плаще, творил чудеса из воздуха. Зрелище производило впечатление даже на Взлетающего Орла, что настроило его против Деггла еще сильнее. Маг никогда не раскрывал своих секретов, но за эти трюки Ливия его обожала.

Однажды, после очередного сеанса, миссис Крамм тоже пожелала продемонстрировать свои сверхъестественные способности. Он властно поманила Взлетающего Орла.

– Иди присядь со мной, дорогой, и позволь Ливии прочитать линии на твоей ладони.

Взлетающий Орел неохотно повиновался. Ливия долго рассматривала его ладони, сжимала, мяла их, водила по ним пальцем; потом напустила на себя вид величайшей серьезности.

– Ну что же, дорогой мой Орел, – произнесла она. – У тебя ужасная рука.

Сердце у Взлетающего Орла екнуло.

– Ты точно хочешь знать, что я там увидела? – строго спросила миссис Крамм.

Послушать ее, так может показаться, что у меня есть выбор, подумал Взлетающий Орел. Заглянув в ее нетерпеливые глаза, в которых поблескивало роковое знание, он кивнул.

Ливия Крамм опустила веки и нараспев произнесла:

– Ты будешь жить долго и перенесешь всего одну серьезную болезнь. Эта болезнь будет болезнью разума, но ты излечишься от нее, хотя она может сильно повлиять на твою карьеру. Ты никогда не женишься и не будешь иметь детей. Никакой профессии ты не приобретешь, и большого таланта в тебе нет. Удача не будет тебе сопутствовать. Твой удел – быть ведомым другими; в конце концов ты примешь его. Но самое главное – ты опасен для окружающих. Ты принесешь боль, горе и страдания всем, кого знаешь. Не преднамеренно; по натуре ты добрый человек. Но злые ветры следуют за тобой всюду. Там, где ступаешь ты, ступает Смерть.

Чтобы унять дрожь в руках, Взлетающему Орлу пришлось напрячь мышцы. Сама того не зная, Ливия Крамм в точности повторила проклятие его рождения и настоящего имени.

Она подняла голову и улыбнулась, словно желая утешить.

– Но ты очень привлекательный мужчина, – закончила она обычным голосом.

Следом за Ливией улыбнулся и Деггл.

День ото дня зависимость миссис Крамм от Деггла росла. Что бы ни предложил Взлетающий Орел – направить ли яхту туда, перезимовать ли здесь или даже пообедать в том или в другом месте, – головка миссис Крамм неизменно совершала вопросительный полуповорот в сторону Деггла, и только после этого она либо с радостью соглашалась, либо мягко отвергала предложение. Все это немало раздражало Орла. Принятые решения не обсуждались.

Более всего Взлетающему Орлу досаждали две фразы. Одна принадлежала Ливии Крамм. Когда бы с мрачных уст Деггла ни слетело очередное темное соцветие глубокомысленных слов, Ливия неизменно горячо хлопала в ладоши на манер молоденькой девушки пубертатного возраста, которой за розовым кустом показали что-то неприличное, и восклицала (а в ее восторге проскальзывал тщательно выработанный акцент): «Да неужто это сам Деггл соблаговолил заговорить с нами». Шутка эта нравилась ей чрезвычайно. Взлетающий Орел всякий раз поджимал губы и уходил в себя.

Автором второй фразы был как раз Деггл. На вилле миссис Крамм на южном побережье Мориспании он всегда появлялся и исчезал неведомым образом, неспешно заходил в нее и так же выходил. И каждый раз, покидая виллу, Деггл без улыбки махал рукой и говорил:

– Эфиопия!

Эта сложная и чудовищная шутка корнями восходила к архаическому имени этой уединенной, отгородившейся от всего мира местности (Абиссиния – I'll be seeing you – Увидимся…) и портила настроение Взлетающему Орлу, стоило ему услышать ее. Эфиопия. Эфиопия. Эфиопия.

Присутствие Деггла иногда заставляло Взлетающего Орла задуматься о том, способен ли он вынести назначенную ему судьбу.

Став личным жиголо Ливии Крамм, Взлетающий Орел прожил при ней двадцать пять лет. Резоны были самыми простыми: в его распоряжении имелось больше времени, чем у любого существа во вселенной, но не было денег. У Ливии же было много денег, но очень мало времени. Таким образом, предоставляя в распоряжение миссис Ливии небольшое количество своего времени, Взлетающий Орел приобретал изрядную часть ее наличных. Решение, которое он принял, было чрезвычайно циничным, рожденным отчаянием и не обещавшим ему никаких возможностей мертвенным будущим, которое со всей очевидностью ожидало его до того момента, как в городе Феникс миссис Крамм заметила его. Вполне возможно, что он мог бы чувствовать за собой большую вину, если бы не одна важная деталь: Ливию Крамм он не любил.

Ливии Крамм было сорок пять лет, когда она повстречала Взлетающего Орла, и тогда в ней можно было найти лишь остатки былой красоты, но при этом значительную сексуальную притягательность и магнетизм. С тех пор, к семидесяти годам, сексуальная притягательность миссис Крамм исчезла. А магнетизм превратился в надоедливое, клаустрофобное приставание. Ливия яростно цеплялась за Орла, словно желала умертвить его на себе, как это вышло когда-то давно с уже забытым мистером Оскаром Краммом. На людях ее костистая лапа никогда не отпускала его; наедине с ним она лежала, положив голову ему на колени и обхватив свои ноги руками так крепко, что костяшки пальцев белели; в постели она обнимала его с силой просто поразительной – нередко он чуть не задыхался. Если Ливия вдруг замечала, что Взлетающий Орел разговаривает с другой женщиной, то немедленно нависала над ними и принималась отпускать своим хриплым каркающим голосом такие вульгарные и оскорбительные замечания, что несчастная дама спешила спастись бегством. После этого миссис Ливия тоном девочки-скромницы (это было тошнотворное зрелище) приносила Взлетающему Орлу свои извинения:

– Ах, прости меня, дорогой, я, наверно, испортила тебе все веселье?

Деваться от миссис Крамм было просто некуда.

Деггл появился на сцене сравнительно недавно – всего каких-нибудь восемнадцать месяцев назад. Появление мага сделало жизнь Орла еще более невыносимой, поскольку с этих пор он перестал быть тем единственным, кто помогал Ливии определяться с ее шагами на тривиальном пути неуклонного умирания. Он был просто символом ее людской власти, воплощением мужской физической красоты – и размышления никак не входили в круг его обязанностей. Он был ее прибежищем от разрушительного потока одряхления.

– Мой Орел не знает, что такое старость, – гордо заявляла иногда она. – Взгляните на него: в пятьдесят один год (в день первой встречи Взлетающий Орел сбавил себе с десяток лет) он выглядит не старше тридцати. Наглядный пример пользы хорошего секса.

Вежливые знакомые миссис Крамм обычно отвечали:

– Он не единственный пример, Ливия. Вы выглядите просто невероятно, поверьте.

Это и было настоящей целью ее замечания. Но таких знакомых оставалось все меньше и меньше.

Единственной дозволенной Взлетающему Орлу возможностью контакта с реальным окружающим миром был Николас Деггл. И время от времени Орлу приходилось пользоваться этой возможностью, до того ему было тесно и душно в навязчивом обществе миссис Крамм. Взлетающий Орел старательно убеждал себя, что относится к Николасу Дегглу как к шлюхе Ливии в социальном плане, притом что он сам был ее шлюхой в сексуальном смысле; но Деггл слишком часто брал верх в их разговорах, чтобы его можно было целиком вписать в это определение.

Деггл откинулся на спинку парчовой софы.

– Сомнений больше нет, – протянул он. – Ливия Крамм – чудовище.

Взлетающий Орел ответил молчанием.

– La Femme-Crammpon, – продолжил Деггл и разразился пронзительным смехом, похожим на фальцет.

– Что?

– Мой дорогой Орел, я только что все понял. Знаете ли вы, к кому на крюк вы попали?

Деггл снова зашелся смехом от своей совершенно непонятной шутки.

Взлетающий Орел попросил объяснений:

– Давайте. Растолкуйте, что к чему.

– Да ну что вы, дорогой мой, ведь она la Femme-Crampon! Женщина-крюк! Старуха из моря, если так понятнее! Сама костлявая!

От неудержимого смеха Деггл схватился за бока. (Я сидел неподвижно, побледнев как полотно. В такие минуты Николас Деггл меня пугал.)

– Все сходится, – выдавил Деггл сквозь душащие его спазмы. – Она достаточно стара. Она достаточно уродлива. Она живет морем. Она высматривает по пути молодых бродяг вроде вас, хоть лично вы и не так молоды, как кажется. После этого она цепляет вас на крючок и трясет, тормошит и дергает, пока из вас весь дух не выйдет вон. Ливия Крамм – гроза путешественников! А что – она даже привила вам любовь к морю, чтобы легче было вами управлять! Бедный морячок, несчастный красавчик матрос – вот кто вы такой. Вы всего лишь ходячий труп с костлявой на плечах, ее ноги крепко-крепко обхватывают вас и подобны мертвой петле, которая, пока вы с ней боретесь, все туже и туже затягивается вокруг вашей – ха-ха – трахеи.

– На вашем месте я бы и бороться не стал, – закончил Деггл, утирая слезы.

Вот другой отрывок из разговора Взлетающего Орла с Николасом Дегглом:

– Вас никогда не интересовала судьба старого Оскара Крамма?

– Не особо, – отозвался Взлетающий Орел. У него было слишком много других тем для размышлений.

– Против этой старой людоедки у него не было ни единого шанса, – сказал тогда Деггл. – Знаете, ходят слухи, что он отдал концы, занимаясь с ней любовью? Интересно, не было ли у него следов укусов на шее?

– Вы хотите сказать… – начал Взлетающий Орел.

– Все возможно, – улыбнулся в ответ Николас Деггл. – Знаете, он был совсем не стар. И если Ливии вдруг придет в голову, что вы стареете, то она может начать подыскивать вам замену.

– У вас нет абсолютно никаких причин… – снова начал Взлетающий Орел, но Деггл опять его перебил. В разговоре с этим мрачным шутником Орлу удавалось закончить лишь считаное число фраз.

– Я хотел сказать только, что по непонятным причинам питаю к вам привязанность и мне не хотелось бы, чтобы вы, такой красавчик, закончили столь же печально, как некоторые.

После этого разговора Взлетающий Орел ловил себя на том, что следит за миссис Крамм; и когда она обвивала его руками или ногами, он вспоминал, как умер Оскар Крамм, и начинал нервничать. В итоге переживания несколько раз пагубно сказались на его мужских способностях, и после таких конфузов миссис Крамм задумчиво хмурилась, поджимала губы и лишь потом принималась уверять его, что ничего страшного не произошло. Она выпивала немного воды из кувшина, который всегда стоял на ее прикроватном столике, окруженный великим множеством таблеток, поворачивалась к Орлу спиной и засыпала.

Одной ночью Взлетающему Орлу приснился поразительный сон. Кошмар. Ливия Крамм крепко обхватила его горло тонкими руками и давила, давила большими пальцами. Во сне он тоже спал и проснулся, лишь когда почувствовал, что жизнь выдавливают из его тела. Он вступил в борьбу, пытаясь освободиться, и, когда он это делал, она непрерывно превращалась во всевозможные мокрые, отвратительно пахнущие, бесформенные скользкие вещи. У него не получалось ухватиться за нее, а она все крепче сжимала его горло. И уже теряя сознание, он выдавил из себя такие слова:

– Ты старая, Ливия. Ты жалкая старуха. Ты не найдешь никого другого.

И вдруг (он ничего не видел, ибо в глазах у него потемнело) миссис Крамм ослабила хватку. Он услышал ее голос:

– Да, мой Орел, моя вольная птица. Ты прав.

Проснувшись на следующее утро, Взлетающий Орел обнаружил, что Ливия Крамм умерла и окоченела, а руки ее застыли, впившись пальцами в ее же собственное горло. Графин был опрокинут, таблеток на столике заметно поубавилось.

И только позднее Взлетающий Орел неожиданно обнаружил, что его драгоценная бутылочка с голубой жидкостью, со снадобьем, сулящим освобождение, исчезла. Он бросился разыскивать Деггла, которого обнаружил раскинувшимся в привычной позе на парчовой софе в гостиной, в неизменном темном одеянии, на этот раз весьма уместном.

– Ливия была не из тех, кто кончает жизнь самоубийством, – сказал Взлетающий Орел.

– О ком это вы говорите, глупый мальчишка? – спросил его Деггл. – Она была стара.

– Вы ничего не знаете о некоей бутылочке? Она принадлежала мне, а теперь ее нет, – поинтересовался тогда Взлетающий Орел.

– Вы переволновались, – отозвался Деггл. – Вы мне нравитесь, я уже говорил это. Все, что вам нужно, – это уехать от всего этого подальше. Берите яхту. Плывите в открытое море. Море такое, ха-ха, голубое.

Что говорить человеку, который мог быть, а мог и не быть убийцей, который, может быть, спас вам жизнь, а может быть, и нет?

– Судьба замечательно бережет вас, – улыбнулся Деггл. – Должно быть, у вас есть ангел-хранитель.

Или дьявол, подумал про себя Взлетающий Орел.

По завещанию я получил деньги, а яхта досталась Дегглу. Причиной смерти было названо самоубийство.

Поскольку Дегглу яхта была не нужна, а я отчаянно стремился бежать, я принял его предложение и отправился в плавание к неизвестным портам – в полном одиночестве, впервые за четверть века.