Читать книгу Сказка для Алисы - Сергей Беляев - Страница 8

Филис Брант повертел шеей и тяжело встал из-за стола. По своему обыкновению, чтобы размяться после долгих часов возни с бумагами, он стал ходить кругами по просторному кабинету, то и дело расправляя плечи.

Наконец, он остановился перед стендом, где красовались все двадцать три его предшественника. Стенд висел в кабинете, чтобы каждый, кто занимает должность руководителя Имперского кадетского Корпуса, будто смотрел им в глаза. И много лет Бранту было нечего стыдиться…

Он часто представлял, как будет выглядеть, оказавшись на этом стенде, среди них. Старая форма, на его взгляд, была лучше…

Неужели он станет последним? Брант хмыкнул: если так случится, никто и возиться не станет с этой доской. Если всему придет конец, то стенд – одну из реликвий Корпуса – просто выбросят на свалку…

Учреждение, которым Брант руководил уже почти девять лет, было одним из жалких осколков системы, которая много лет исправно готовила элитные армейские кадры. До недавнего времени…

Корпус считался одним из самых престижных заведений в стране – выше была лишь Академия, с ее тремя филиалами.

Чести попасть в Корпус удостаивались лучшие из лучших, чьи физические или умственные способности зачастую находились на грани человеческих возможностей. Поэтому он служил еще и неким «исследовательским центром».

Но сейчас Корпус превратили в конвейер, который давал возможность детям новой «элиты» потешить свое самолюбие. Безусловно, попадались и талантливые курсанты, но их становилось все меньше.

Это, да и все, что творилось вокруг, очень огорчало Бранта. Разве к такому он стремился? Ради этого рвал жилы и оставлял по всему миру лоскуты своей шкуры?

Должность Бранта считалась очень престижной. Как же он гордился, когда стал чуть ли не самым молодым Первым комиссаром в истории – ему тогда было всего сорок два… Только один из его предшественников добился этой чести на год раньше. Следующим шагом могла стать Академия.

Но три года назад, совершенно неожиданно для большинства, все рухнуло. Страна, которой Брант был беззаветно предан, сдалась в более чем вековой борьбе, к его величайшему стыду и разочарованию.

Впрочем, с тех пор, как борьба перекочевала с полей сражений в застенки кабинетов, шансов на благоприятный исход для Империи Лорс заметно поубавилось. Противоборствующие стороны всячески старались ослабить друг друга: заключали союзы, плели интриги, изобретали всевозможные обоюдные санкции… И в этих закулисных играх его страна оказалась слабее.

Говорили, что в конце концов экономика не выдержала непомерных военных расходов – Лорс всегда, как ни одно другое государство, был готов к войне. Но Брант был убежден, что виной всему – та «плесень», что сумела пролезть во власть. Впрочем, и других причин было предостаточно…

И с тех пор все изменилось. От Империи откололись огромные куски. А от некогда сильнейшей в мире армии, под предлогом «оптимизации», не оставили камня на камне. Да и хранившиеся в строжайшем секрете разработки оказались в руках новоиспеченных «друзей». Многие из этих разработок, якобы второстепенные, продали полуофициально, чтобы пополнить бюджет. Но Брант знал, как все обстояло на самом деле. Знал даже, в чьи карманы утекли деньги…

Система военной подготовки еще существовала по инерции, но о былой эффективности можно было забыть. Корпус пока не закрыли. Над пропастью его держала тонкая ниточка – почет и народная слава. Он был одним из символов страны, «ориентиром для молодого поколения».

«Закрыть Корпус – это отнять будущее у армии, признать ее скорый крах. На такое они не пойдут», – успокаивал себя Брант, раскачиваясь на каблуках перед большим окном с тонированными стеклами.

«Это уже не важно… – отвечал ему усталый внутренний голос. – В лучшем случае, они сделают из Корпуса очередной символ „реструктуризации“ – пустышку, повод для громких заявлений…»

Пора было возвращаться к работе.

Первый комиссар всегда просматривал личные дела всех без исключения претендентов, и был последней и, пожалуй, самой строгой инстанцией.

Но сейчас на первой же странице многих дел уже стоял красный штамп: «Согласовано», и это означало, что решение принято.

Недавно в структуру Корпуса включили новое подразделение, «отросток» вновь образованной Военной Канцелярии. И теперь заведением фактически управляли те, кого называли «советниками», а Первому комиссару зачастую отводилась лишь роль «свадебного генерала»…

Сложнейшие вступительные экзамены, которые раньше должны были выдержать претенденты, прошедшие предварительный отбор, превратили в пустую формальность. Их даже сдавали теперь дистанционно. Претенденты якобы доказали свое право «высокими показателями» или «иными заслугами». Перечень этих «заслуг» определяла Военная Канцелярия…

С тяжелым вздохом Бранд откладывал дела, помеченные красными штампами, в стопку на зачисление. Одно время он их даже не читал, и жалел, что штамп не ставят сразу на обложке – не пришлось бы открывать. Но потом решил, что это неправильно – нужно знать, с кем придется иметь дело. К сожалению, по большей части приходилось слепить глаза, перечитывая клише про «достоинства» кандидатов и их «убедительные победы». Конкурсов, соревнований и всевозможных военных игр, победа в которых давала право на соискание, в последнее время развелось великое множество. Благо, Брант пока еще знал цену каждой победе.

К счастью, в стопку на зачисление попадали и те, кто, правда, этого заслуживал. И такие дела Брант изучал с интересом и одобрением. Ведь не мог выпуск состоять из одних посредственностей – иначе имидж Корпуса окончательно превратился бы в пыль…

Внушительная стопка дел на его столе почти истаяла.

Взяв одно из последних, Брант вдруг удивленно уставился на лежащую под ним черную папку.

Как он сразу ее не заметил? Раньше он в первую очередь просматривал стопки, надеясь увидеть такую…

«Черные» – это было нечто особенное. Их принимали в обязательном порядке, еще тогда, когда никаких «штампов» в помине не было. Это означало, что будущий курсант обладает некими совсем уж выдающимися, или даже необычными способностями. Во многом, именно ради них на базе Корпуса и был создан исследовательский центр.

Когда «черных» не забирали специалисты или персональные инструкторы, они занимались в общих группах. Причем некоторые их способности держались в строгом секрете. Может, поэтому с «черными» было связано столько баек и невероятных, явно преувеличенных историй…

Что касалось возможностей человеческого организма: гибкости, силы, невосприимчивости к боли, способности задерживать дыхание и так далее – тут Корпус было трудно удивить, хотя и такие случаи встречались. Но «психологические особенности» интересовали специалистов гораздо больше. И задачей инструкторов было развить эти способности, если они могли пригодиться в военных целях.

«Черные» были редкостью, и Бранту на встречи с ними не особо везло. На своем веку он повстречал пятерых: с двумя учился сам, а трое попали в корпус уже во время его руководства.

Один парень обладал «телекинезом» – мог силой мысли двигать предметы, правда, на ничтожно малые расстояния. Навык так и не удалось развить, и через какое-то время курсанта отчислили – перевели куда-то. У второго была просто феноменальная реакция – ничего подобного Брант больше не встречал. Одна девушка отличалась неимоверной гибкостью и ловкостью, и, необъяснимым образом, могла карабкаться почти по отвесным стенам. А еще двух курсантов, девушку и парня, относили к тем, кто «читает мысли». Девушка умела угадывать цифры и буквы на закрытых табличках, но и только. С ней долго возились, но, как и в случае с телекинезом, ничего не сложилось. А вот молодой человек, который, в свое время, учился вместе с Брантом, мог безошибочно отделить правду от лжи. Он утверждал, что просто «чует», и все… Проверяли многократно. Как было известно Бранту, обмануть его ни разу не удалось – курсант безошибочно определял ложь даже на видеозаписи, когда у подопытного не было видно лица. Да что там – даже если утверждение печатали на бумаге…

Насколько знал Брант, тот парень делал успешную карьеру в контрразведке, а потом пропал куда-то…

Но на этот раз «черное» дело было совершенно особенным…

Пробежав его глазами, Брант снова сделал пару кругов по кабинету. «Ерунда какая-то», – подумал он. Затем внимательно перечитал дело еще раз.

Нового курсанта, который, можно сказать, уже был зачислен в Корпус, звали Викира Тау-Блаур. Имя было довольно необычное. Рядом была пометка: «С ее слов».

С фотографии на Бранта смотрела миловидная мордашка, с тонкими чертами лица, острым подбородком с небольшой ямочкой, черными волнистыми волосами до плеч и огромными зелеными глазами. На вид ей было лет семнадцать.

Судя по специальным пометкам, девушка до этого около года находилась в заведениях совершенно иной направленности. Возможно, там просто не знали, как с ней поступить, и не нашли ничего лучше, чем направить в Корпус, «для дальнейшего исследования и рассмотрения возможности применения навыков на практике». Впрочем, подобное случалось не раз. Хотя не исключено, что заведение, где она находилась, просто «реформировали», и им стало не до этого…

На второй странице была стандартная информация: рост, вес, физические параметры и тому подобное. А вот дальше начиналась совершенная белиберда.

В первую очередь Бранта удивил протокол, в котором девушка, с многочисленными подробностями, рассказывала о своей родной стране.

Несмотря на перипетии последних лет, которые привели к образованию многих независимых государств, такой страны, под названием Тар-Каприн, на карте не было. Причем никогда, за долгую историю цивилизации Долнона, которая насчитывала почти пятнадцать тысяч лет…

Читая повествование, можно было бы подумать, что события относятся к какой-то совсем уж доисторической эпохе, но описание двух лун и нескольких созвездий указывало скорее на другую планету. Или на буйную фантазию, граничащую с психическим расстройством. И Брант вначале больше склонялся к этой версии.

Свою планету девушка называла Айсида. Никто на Долноне никогда не слышал этого названия, да и другие небесные тела, которые упоминала девушка, не подходили ни под одно известное ученым описание.

А когда дошло до ее рисунков… На них были странные летающие твари с седоками на спине, наездники на шестиногих скакунах, огромные синеватые животные, на спинах которых размещались целые крепости, рыцари в причудливых доспехах и так далее. «Детский сад», да и только…

Со слов девушки, она была принцессой Дома Блаурдайн. И последнее, что помнила – это разрушение ее города армией Нобарра. Ее ударили по голове, и она потеряла сознание. А когда пришла в себя, оказалась здесь, в Империи Лорс на планете Долнон – проснулась на каком-то лугу, и нашла дорогу к ближайшему городу…

При первом прочтении Брант был абсолютно уверен, что ему зачем-то прислали психически нездорового курсанта. Написано же, что «ударили по голове»… Но чем больше он читал, тем задумчивее становился.

Многочисленные пометки говорили о том, что все слова девушки многократно проверены всеми возможными способами. И все исследования подтверждали, что она, как минимум, свято верит в то, что говорит. А исследованиям Брант доверял – в Лорсе еще не успели утратить навыки…

Физических или психологических отклонений обнаружено не было. Все, что изредка беспокоило девушку – странные ощущения в районе сердца, но зафиксировать что-то, а также установить причины, не удалось. Головные боли не беспокоили.

В деле была информация, что девушку, бродящую в парке в странной одежде, обнаружил наряд в одном из провинциальных городков. Было это около трех лет назад. Девушка совершенно не представляла, где находится, и говорила на каком-то совершенно непонятном языке. Копии аудиозаписей, как и фотографии, сделанные сразу после задержания, были приложены к делу, но ученым до сих пор не удалось распознать, что это был за диалект. Впрочем, девушка на удивление быстро и без особой помощи освоила лорийский, что тоже наводило на мысль о какой-то постановке. Впрочем, эта постановка казалась крайне неуклюжей.

На шее девушки, сзади, под волосами, обнаружилось странное клеймо с изображением какого-то символа. Пометка в деле гласила, что «идентифицировать изображение не удалось».

А дальше начиналось совсем уж интересное: на фото, сделанных с многочисленных ракурсов, в том числе с многократным увеличением, было странное кольцо на одном из пальцев девушки. Материалом значился «неустановленный полимер». На первый взгляд, в нем не было ничего необычного – простенькое колечко с красно-белым клетчатым узором и надписью на непонятном языке. Странность заключалась в том, что кольцо словно слилось с кожей, составляя с ней единое целое… Как такое могло получиться, Брант не представлял…

Девушка, судя по протоколу, утверждала, что не знает, что это такое и откуда взялось. Снять его, по указанным причинам, она не могла, да и не хотела – заявляла, что ей было видение, и делать этого нельзя ни в коем случае!

Исследование хотели продолжить, но попытки решить проблему насильно, хирургическим путем, закончились весьма неожиданно. И этому был посвящен следующий раздел.

Он содержал описание еще одной странной особенности: девушка показывала весьма посредственные результаты во всем, что касалось физической подготовки, обладала хрупким телосложением, но, если дело касалось даже намеков на «грубое физическое воздействие», становилась агрессивной и неуправляемой, буквально сметая все на своем пути.

Ее поведение при этом описывалось как «странное и непоследовательное» – она словно не хотела причинять никому вреда.

Однако далее шел список пострадавших с подробным описанием инцидентов, открывали который горе-хирурги. Впрочем, некоторые из пострадавших, уже в других ситуациях, просто хотели схватить ее за руку…

При иных обстоятельствах девушка характеризовалась как человек спокойный, уравновешенный и доброжелательный.

Сама она не могла пояснить, что происходит. Как было указано в протоколе: «По собственному заявлению опрашиваемой, в момент вспышки агрессии она не контролирует ситуацию и действует якобы не по своей воле. Проверка на детекторе подтверждает истинность высказывания. Иные проверки утверждения затруднительны, в силу чего не проводились».

Завершала личное дело строгая, подчеркнутая рекомендация «избегать любых физических контактов, которые могут быть расценены как агрессия».

Перечитав особо интересные моменты еще раз, Брант откинулся на кресле и закрыл глаза. Необычное всегда притягивало его, и, может статься, на этот раз он все-таки набрел на что-то стóящее. Если, конечно, это не окажется каким-то особенным психическим заболеванием…

Новые курсанты должны были прибыть через неделю. Брант вызвал адъютанта, и приказал привести к нему курсанта Тау-Блаур сразу после первого построения. Скоро он сможет составить обо всем этом свое собственное мнение…

Однако спустя три дня в стенах Корпуса случилось из ряда вон выходящее событие, которое заставило Бранта забыть обо всем на свете – массовая драка. Никогда раньше курсанты, гордившиеся «кадетским братством», не допускали ничего подобного.

Среди «золотой молодежи» – курсантов, в делах которых красовались красные штампы, сформировалась группа, предводителем которой стал некий Корд Витин. Его отец был заместителем министра, и поговаривали, что со дня на день он должен получить министерский портфель.

При полном попустительстве советников из Канцелярии эта группа вконец распоясалась. Они то и дело задирали других курсантов, особенно тех, чьи успехи наглядно демонстрировали, что не все еще можно купить за деньги.

И недавно они прицепились не к кому-то, а к чемпиону Корпуса по рукопашному бою, желая доказать, что даже такие, как он, должны с ними считаться.

Ответ не заставил себя ждать. Сам Витин, как обычно, остался в стороне, а вот нескольким его товарищам серьезно досталось.

Впрочем, на это и был расчет. Разбирательство, которое проводила Канцелярия, было крайне предвзятым и односторонним. Нескольких отличников спортивной подготовки с позором исключили, тем самым полностью развязав руки «красным штампам».

Брант, которого фактически отстранили от этого дела, был в бешенстве.

Но оказалось, что этим дело не кончилось. На этот раз взбунтовались друзья исключенных курсантов, да и те, кому порядком надоели бесчинства «золотой молодежи». Это и привело к драке «стенка на стенку», после которой изоляторы, которые, к слову, были совершенно на такое не рассчитаны, оказались забиты под завязку. Коммутатор Бранта дымился от звонков «высокого начальства».

Новые курсанты прибыли в самый разгар разбирательств, и, признаться, на этот раз было не до них…

Сидя за своим столом, Брант довольно грубо ответил на очередной звонок и оборвал связь. На этот раз он твердо решил не отступать – ко всем нарушителям отношение должно быть одинаковым. Или пусть увольняют! Как только комиссар утвердился в своем решении идти до конца, ему даже стало легче.

Пройдясь по кабинету, он снова уселся в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. И только тут вспомнил о той необычной девушке, той самой, из «черного дела».

Брант безуспешно попытался вспомнить имя – со свойственным ему упрямством он даже посвятил этому минут пять, не желая признавать поражения… Наконец, он сдался и, злясь на самого себя, взял в руки черную папку: Викира Тау-Блаур…

Взглянув на часы, он потянулся к коммутатору. Через несколько секунд в дверях его кабинета появился адъютант.

– Томан, – обратился к нему Брант.

– Да, сэр!

– Помниться, я просил вас привести курсанта Тау-Блаур сразу после построения…

– Так точно… – было понятно, что адъютант напрочь забыл об этом поручении. – Простите, сэр, но… столько всего… – адъютант потупил взор.

На этот раз Брант не винил его.

– Понимаю, Томан. Но впредь будьте внимательнее… Приведите ее.

– Слушаюсь, сэр!

Адъютант отдал честь и повернулся на каблуках.

Но в этот миг в кабинет буквально ворвался один из офицеров, весь взмыленный. Пытаясь отдышаться, он приложил ладонь к виску и обратился к Бранту:

– Сэр, курсанты снова… Мы пресекли… Виновные в изоляторе… Я сразу к вам, докладываю…

Брант нахмурил брови:

– Что на этот раз? Опять драка? – в голосе Бранта клокотал гнев.

– Так точно, сэр… Одна из новеньких…

Еще до того, как офицер продолжил, Брант, предчувствуя неладное, испустил тяжелый вздох.

– Викира Тау-Блаур? – спросил он офицера.

Офицер удивленно уставился на него:

– Как? Вам уже доложили?

– Не важно, – ответил Брант. – Что произошло?

– Как мне сообщили, курсанты Фирц, Дарис, Толлвар и Брист пристали к Лое Кримби…

Курсанты, которых назвал офицер, были из компании Корда Витина. В прошлой стычке они себя особо не проявили, поэтому и не были закрыты в изоляторе. А Лоя Кримби была близкой подругой одного из отчисленных курсантов.

– …Тау-Блаур, наблюдавшая эту картину, – продолжил офицер, – сказала, что нельзя так разговаривать с девушкой. Толлвар подошел к ней, и, видимо, хотел ткнуть ее пальцем. Она вывернула ему руку и дала ногой под зад. Остальные, а с ними еще двое «сочувствующих», набросились на нее…

– И?

– Пятеро в лазарете…

– А она?

– В изоляторе… Она не сопротивлялась… Вернее, мы закрыли ее в бывшей подсобке, куда раньше перевели курсанта Риди.

– Риди?

– Это – лучший вариант. Больше нигде мест нет, все изоляторы забиты. И я решил, что не стоит помещать новичка ни к тем, ни к другим…

– Это правильно. А драка? Дальше?

– К счастью, на этом все закончилось. Все произошло так быстро, к тому же в одном из боковых коридоров…

Брант облегченно вздохнул.

– Привести ее, сэр? – спросил адъютант, который все это время стоял в стороне.

– Пока не стоит, Томан, – ответил ему Брант.

Он решил, что сначала нужно разобраться со сложившейся непростой ситуацией. К тому же, Брант был уверен, что спокойно поговорить с новенькой ему не дадут. И оказался прав.

Не успел он, оставшись один в кабинете, усесться в кресло, как секретарь доложила о приходе Старшего советника. Звали его Парвин Метто, и именно он, так или иначе, покровительствовал Корду Витину и его дружкам.

Разговор был долгим и тяжелым. В какой-то момент оба почти перешли на крик, но все же, пусть и с трудом, сумели остаться в рамках приличия.

Было решено дождаться правительственной комиссии, которая должна была прибыть через день. До этого всех задержанных оставили в изоляторах, а на занятиях и в коридорах дополнительно усилили контроль.

Ближе к вечеру Брант зашел на пост охраны и попросил показать запись сегодняшнего инцидента.

Все было именно так, как рассказал дежурный офицер: хрупкая черноволосая девушка действительно раскидала шестерых парней, причем двоих подбросила в воздух так, что они, сделав сальто, со всего маха шлепнулись об пол. Благо, ребята были крепкими…

При этом даже на записи можно было увидеть одну странность: выражение лица девушки как-то не очень вязалось с тем, что делали ее руки и ноги. На лице была скорее растерянность, чем уверенность или агрессия. Да и сами движения были немного странными… Брант долго не мог понять, что его смущало, и наконец поймал себя на мысли: она действовала будто не по своей воле, словно кто-то управлял ею извне…

«Кто же ты такая, Викира Тау-Блаур, – пробормотал Брант. – Странно все это, очень странно…»