Читать книгу Сократы современности. Философская практика в технообществе - Сергей Борисов - Страница 5

Суть философского проекта для любого человека – это самопознание, причем самопознание в самых глубинных формах. Данная задача, так или иначе, решается человеком на протяжении всей жизни. Просто не всегда человек становится философом, не всегда он делает для решения этой задачи необходимые ходы, по той причине, что большей частью он прячется за различными клише, масками. Весь этот антураж мешает ему понять, кто он есть, работать с собой, осознать, что при всем внешнем лоске и успешной реализации в жизни, он остается в неведении, кто он есть для себя самого. И когда те или иные «пограничные ситуации» отбрасывают его к себе, когда привычные шаблоны (поведенческие, речевые и мыслительные автоматизмы) не работают, вот тогда собственно он и становится философом поневоле в экзистенциальном смысле. В этих ситуациях ему потребуются определенные навыки, способы работы с собой как адекватный ответ на вызовы, которые ему бросает бытие. Человек может ответить на это только своей аутентичностью, искренностью и честностью.

Если я не имею опыта работы с собой, я не знаю, кто я есть. Философия тогда становится востребованной в том плане, что и не хотел бы думать, а приходится, поскольку ничего другого не остается, поскольку я уже имею дело с ситуацией, которую изменить не могу. Единственное, что мне доступно – изменить свое мировоззрение, расширить его настолько, чтобы, преодолевая свой эгоцентризм, привычную позицию, принять ту реальность, которая неумолимо заявляет о себе. Но не просто ее принять с опущенной головой и опустошенным сердцем, как принимают смертную казнь, но найти в этом смысл. Такой поиск себя здесь и сейчас, в каждой конкретной ситуации – это задача философии для человека и для человечества (в лице этого человека). Это всегда открытый проект философии, который всегда актуален и, естественно, не завершен.

Каждому необходимо осознать свою человечность в полной мере, наша сущность не в том, чем мы друг от друга отличаемся, и как проявляют себя наши индивидуальные особенности, какими масками и шаблонами мы пользуемся – это не объединяет, а разъединяет нас, а потому это неважно. Важно то общее, что может быть найдено в пространстве «между», в пространстве диалога. В том, где собственно бытие и дает нам свой просвет, где его можно увидеть, осознать. Но для этого познания бытия через самопознание мы должны преодолеть свое эго, свое внешнее, что отбрасывает тень на бытие. Чем меньше будет эта тень, тем явственнее мы будем видеть, чувствовать реальность. Для реализации этого проекта самой философии нужно быть собой, то есть перестать примерять на себя несвойственные ей одежды «служанки» богословия, идеологии, науки. То есть превратиться в ту область знания, которая существует самостоятельно и открывает те возможности, которые в ней потенциально заложены, через исследование проявлений человеческой субъектности, человечности во всей ее полноте. Здесь не должно быть каких-то «привилегированных зон»: это важно, а это неважно, на это я должен обращать внимание, а на это не должен. Все важно. Я должен познать себя во всей полноте, нравится мне это или нет. Только это откроет какие-то перспективы, иначе выхода из платоновской пещеры не будет, будет только осознание ее периметра. В принципе наша пещерка может быть вполне уютная, спокойная и комфортная, но как же быть с теми стремлениями, с теми желаниями, которые влекут нас за ее пределы?

Данный философский проект реализуется исключительно рациональными способами без добавок чего-то мистического, без особого антуража, обрядности, что свойственно, например, религии. В философии нам видится попытка найти самостоятельное решение, идти своим собственным путем, опираясь на тот рациональный, чувственный, эмоциональный арсенал, который есть у человека. Это не потому, что всё другое не нужно, и я самодостаточен. Не в этом дело. Важно не выпускать самого себя из фокуса внимания. Главный ведомый (руководящий) принцип для философа заключается в нем самом, это та ниточка, которая связывает его с бытием, с реальностью, за эту ниточку он и цепляется. Эта работа не дает скорого результата, не сопряжена с экстатическими, мистическими состояниями. Но опять-таки не потому, что в философской практике нет эмоций, а потому, что это не религия, это другой путь, он отталкивается от другого мироощущения, миропонимания.

Осуществляя философский проект, находясь в процессе осознания своей подлинности, человек всегда пребывает в ситуации «здесь и сейчас», он не предается пустым мечтаниям о будущем и не «застревает» в воспоминаниях о прошлом. Если он в реальности, то, конечно, он «здесь и сейчас», в настоящем. Причем, в настоящем в двух смыслах этого слова, как того, что происходит здесь и сейчас, и как того, что реально. Постоянно держать себя в этом фокусе настоящего – это первый шаг. Здесь нужно быть предельно честным с самим собой, чтобы не допускать явный или неявный обман, или самообман, связанный с потерей аутентичности. Если нас принимают за кого-то другого, если нам рекомендуют или навязывают этот «ад другого» – делать то, что обычно делает этот другой, или, скажем, если мы позволяем себя втянуть в какие-то социальные игры, в которых мы не хотели бы участвовать, то тогда, видимо, мы должны иметь смелость честно сказать «нет» и тем самым заявить о своей человечности. Такая честность, может даже наивность, заключается в том, что я отстаиваю право быть собой, что, конечно же, не означает упрямства или капризного эгоизма. Речь идет об очень тонких моментах самопознания, которые, если я знаю себя, дают мне возможность на все вопросы или проблемные ситуации говорить «да» или «нет» просто и без лукавства. И если это самосознание я сохраняю в себе в любых ситуациях, то это становится для меня той путеводной нитью, ведущей к решению тех задач и проблем, которые ставит мне жизнь. У меня появляется руководящий принцип, внутренний гид, «деймонион», который дает мне подсказки, служит камертоном души. И по нему я проверяю свой контакт с реальностью и выверяю дальнейшие пути.

Все зависит от того, насколько глубоко мы «погружаемся» в себя. На определенной степени глубины мы начинаем многое понимать интуитивно. Конечно, это не спасает нас от ошибок, но ошибка – это прекрасный повод чему-то научиться, поработать над ошибкой, чтобы впоследствии ее не повторять. Этот опыт очень полезен, нужно научиться его переживать, главное, нужно не бояться быть собой, не бояться отстаивать свою позицию, прислушиваться к внутреннему голосу и его подсказкам. Потому что если я себя не знаю, то это свидетельство того, что я нахожусь в конфликте с собой, ношу в себе глубокое противоречие и не предпринимаю попыток его разрешить. Конечно, тогда мне трудно выработать какой-то «путь жизни», видеть в жизни смысл. Меня всецело поглощает эта борьба с самим собой. Необходимо не только осознать этот внутренний конфликт, но и попытаться его разрешить, понять, что это противоречие (зло, разделённость) не в мире, не в ситуации, не в плохой погоде или плохом правительстве, не в недобром человеке, а проблема во мне, поскольку мой мир – это проекция моего душевного состояния. А коли так, с этим уже можно разобраться и можно многое исправить. Если я собрал хотя бы какие-то крупицы мира в своей душе, это может стать для меня теми точками, которые дадут мне необходимую опору в жизни. Если я пойму, как управлять собой, своим поведением, своими мыслями, своими речами, я смогу управлять миром. Поражает насколько люди «заворожены» этими внешними образами своего «я», насколько они привыкли существовать в системе проекций, в этом «зазеркалье», не замечая, что это всё изменчиво, иллюзорно, рассеивается словно дым, совсем не пытаясь разобраться и постичь суть источника этих проекций. А это самое важное, осуществлять эту работу – задача философа вместе с человеком, который интересуется философией, прояснять свой руководящий принцип, осознавать те подсказки, которые он дает, и руководствоваться ими в жизни.

Что может еще вести человека? Его сомнение, если только сомнение понимать философски, или, точнее, его незнание, именно ученое незнание, оно очень важно в плане самопознания. Для этого процесса оно дает гораздо больше по той причине, что здесь я как раз и обретаю «новое зрение», когда начинаю ставить под сомнение мои проекции (шаблонные конструкции себя и мира), по сути, тени, отбрасываемые моим эго и заслоняющие реальность. Мое ученое незнание заставляет их рассыпаться. Чем меньше будет меня, моего эго, чем больше я, скажем так, умалюсь (в пределе – до уровня ничто), тем яснее мне будет видеться то, что останется, вот-бытие, тем ярче оно проступит. Я поясню свою мысль. Мое незнание служит тому моменту, когда я смогу целиком и полностью «отвлечься» от себя, от своего судорожного «цепляния» за те иллюзии, которые я приобрел в мире, и максимально открыться для того, что есть реальность, слышать ее «зов». Я освобождаюсь от своих штампов (мыслительных, словесных, возможно, научных), всего того, что на мне наросло и налипло, и мешало мне видеть реальную картину. Чтобы прорваться к реальности, я должен освободиться от всего этого.

Знание о незнании – это единственное знание, в котором можно быть абсолютно уверенным, следовательно, оно может служить руководящим принципом, который ведет и делает человека открытым бытию. Но для этой открытости, мне нужно перестать зацикливаться на себе, на своих проекциях, на своем эго, которое мешает контакту с бытием. Знание о незнании обостряет во мне интуицию, я становлюсь более внимательным к тем сигналам, знакам, шифрам, через которые мне раскрывается бытие, подлинная реальность, моя человечность. В пределе – это единственный источник смысла, радости и счастья, наполняющий мою жизнь. Единственная мудрость, которая нам доступна и где мы действительно будем мудрее всех – это знание о себе.

Сначала – это образ себя, который у меня сформировался. Этот образ может быть из нескольких составляющих, здесь я такой, там я другой и т.д., но я должен понять, что это только образ – проекция меня подлинного. Эта проекция меня не раскрывает, а наоборот, скрывает. Так что мое эго – это то, что скрывает мою подлинность, мою самость. И когда я порой с уверенностью говорю, что я, мол, такой или другой, и даю еще какие-то определения себя, то я тем самым выстраиваю границы, защищая себя подлинного от потенциально опасного мира. Я создаю для себя ощущение безопасности посредством своей определённости/опредéленности. Но на самом деле – это ловушка, из которой нужно выбраться. Конечно, это легко сказать, но очень сложно сделать. Представьте, жить без своего привычного «я», но, если мы хотим подлинности, если мы стремимся познать бытие и слиться с ним, освободиться от своего привычного «я» необходимо.

Наша ошибка не в том, что мы неверно определяем явления, ошибка в абсолютизации этих явлений, но сущность скрыта за ними. Чтобы прорваться к сущности, нужно убрать все препятствия. Сама жизнь совершает с нами такие «фокусы», и мы рано или поздно теряем все свои привязки, разрушаются наши маски, исчезают привычные образы, но наша душевная организация, наше преставление о себе не всегда поспевает за этими переменами. Вместо человека является набор искусственных, зачастую, карикатурных образов. Человек есть, но в нем нет подлинной человечности, он всецело поглощен борьбой со своими проекциями, и, хотя он считает себя нормальным человеком, он ведет себя по отношению к жизни как одержимый. Стоит только коснуться некоторых моментов его мировоззрения, чтобы сразу же обнаружились болевые точки, что свидетельствует о том, что привычные защитные образы, за которые он цепляется, уже «отпали», а новые – еще не «отросли». Этим и объясняется его уязвимость. Причем мы не говорим о людях с какими-то психическими расстройствами, речь не о них, речь идет о вполне нормальных людях, просто каждый из нас в каких-то мировоззренческих вопросах беззащитен. Чтобы себя укрепить, человек постоянно оправдывается, выдает желаемое за действительное. Его речь представляет собой сплошное нагромождение лжи. Не имея навыков работы с собой, человек не в состоянии распутать этот клубок противоречий. Без такой предварительной работы философствование начаться не может, ведь философские мысли должны стать фактом нашего сознания, а не просто набором заимствованных изречений. Для философствования нужна благодатная, хорошо подготовленная почва. Понять философскую мысль мало, нужно ее исполнить фактом собственной жизни. Философия, прежде всего, образ жизни.

Самым существенным в философском проекте является форма. Это то, что формирует, а не то, что просто декорирует. В процессе познания я начинаю нечто понимать, многое для меня проясняется. Что это значит? То, что мой мир переформатируется, оформляется заново. Просто та форма, которая была раньше, оказалась искаженной, несовершенной, ограниченной, поскольку она «кроилась» по меркам моего «я». Моя ошибка в том, что в свою «личину» я решил «обрядить» весь мир. Конечно, ничего хорошего из этого не вышло, а мне не принесло ничего, кроме неудовлетворенности. Поэтому нужен процесс нового оформления, формирования, трансформации. Форма играет здесь решающую, ведущую роль. Это то, что будет дисциплинировать наше мышление, так как если мы не будем формулировать, оформлять, описывать, проговаривать, определять, тогда наши мысли и идеи превратятся метание и блуждание, движение по замкнутому кругу. Форма фиксирует мысль и дает возможность идти дальше. Мысль постепенно проясняется, и для ее развития находятся все новые, все более совершенные формы. Только тогда философские тексты, в которых находятся эти драгоценные формы, начнут передавать человеку свой истинный смысл, поскольку его мыслительные усилия движутся в том же направлении, что и мысли автора, подобно «пазлам», которые встают на свое место, тогда и мир вокруг начинает обретать новое оформление. Без такой работы мир будет казаться хаотичным. К подобной картине мира трудно применить какой-либо философский текст, ему там просто нет места. Таким образом, личностная трансформация и новое оформление мира – это взаимосвязанные процессы.

Для осуществления философского проекта трансформация человека обязательна. Если не такая радикальная, как это образно описывает Фридрих Ницше, то близкая к этому по смыслу. Только тогда мир может оформиться заново, стать более понятным, обрести свои понятия. Понятия в гегелевском смысле, а не в формально-логическом. Условием «понятности» и «оформленности» мира является личностная трансформация. Условием самотрансформации является постепенное освобождение от масок и эго-образов, которые мне мешали на этом пути. Эту работу мне помогает осуществить мой руководящий принцип, я становлюсь более открытым бытию, я избавился от всего лишнего, оставляя только самое важное.

Можно ли реализовать философский проект посредством образовательного процесса? Это возможно, если самым важным в этом процессе рассматривать личностный интерес, поскольку без него человеку, включающемуся в этот процесс, во-первых, непонятно что делать, а во-вторых, непонятно для какой цели. Личностный интерес – это не поверхностный интерес от безделья с целью развлечься и бездумно провести время. Личностный интерес – это полная включенность чувств, мыслей, памяти, поглощенность, заинтересованность, забота. На самом деле личностный интерес человека определить не сложно. Достаточно с помощью наводящих вопросов дать ему возможность свободно говорить о себе самом. Это будет интересно любому человеку. Это помогает человеку самоопределиться, почувствовать в себе некую пустоту, которую захочется чем-то заполнить, для того, чтобы реализовать себя в полной мере.

Еще один важный момент, помимо личностного интереса, человек, занимаясь образовательной практикой, должен чувствовать себя в ней успешным. Всё, о чем я думаю, как я действую, что создаю, всё это должно полностью совпадать с моими желаниями. Образование должно укреплять осознание целостности личности, а не приводить к разбалансировке. Я в своей подлинности и аутентичности не должен играть никаких ролей, обусловленных лживой и объективированной оценочной системой. Личностный интерес и успешная самореализация – вот главные факторы подлинного образовательного процесса.

Главную роль в том, чтобы все это работало, играет преподаватель, наставник, учитель (в широком смысле этого слова). Он демонстрирует свой личностный интерес и успешную самореализацию в том, что для него важно. Вот и всё, поскольку, как правило, человек учится не по принципу «сделай так, как тебе предписано», а по принципу «делай так, как делаю я». Образовательные отношения – это человеческие отношения, которые выстраиваются по принципу «Я-Ты». Они не могут быть отстраненными и безликими. Преподавателя ведет его собственный интерес, он целиком и полностью реализует себя в предмете. Именно эта личностная составляющая запускает подлинный образовательный процесс, пробуждает ответный интерес, резонанс интересов. Обучение происходит посредством того, что своего, личностного находит неофит в изучаемом предмете.

Еще одно условие успешного образовательного процесса – это особая располагающая атмосфера, дружественная среда. В качестве примера скажу несколько слов о философских ретритах, которые два раза в год проходят в Италии, где мне доводилось принимать участие. Традиция такого философского партнерства уходит в глубокую древность. Занятия обязательно должны проходить в каком-то живописном месте, вдали от городского шума. Лучшее место, чем альпийские склоны, трудно найти. Участники главным образом работают с философскими текстами, они полностью погружены в образовательный процесс, сессия после завтрака, сессия после обеда, а в перерывах различные практики осмысления и обсуждения, которые проводятся в ходе совместных прогулок. Данная атмосфера делает каждого участника частью изучаемого предмета, обеспечивает полное погружение в предмет, но не для того, чтобы быстро и интенсивно «включаться», а потом полностью «выключаться» в бездумном отдыхе или развлечениях – нет. Даже отдых не прерывает созерцательный настрой. Для участников философского ретрита существуют негласные правила, которые создают условия для созерцательного состояния даже во время отдыха (негромкие разговоры, предпочтение молчанию, возможность уединения и т.д.) Каждый определяет комфортный для себя темп и ритм образовательных практик в соответствии с индивидуальными особенностями восприятия, глубиной проникновения, личностным интересом.

Я использую эти методики в работе со студентами. Мы стартуем с попытки определить, что для каждого есть его основное состояние существования, чтобы каждый понял, как себя проявляет его аутентичность, его живое «чувствилище», когда он отчетливее всего чувствует себя. Лучше всего это осознается на фоне таких данностей, которыми являются смерть, свобода, одиночество, бессмысленность. Именно с таким кругом экзистенциальных проблем, данностей, работает, в частности, экзистенциальная психология. Для меня, как преподавателя философии, важно, чтобы каждый переключил свое внимание на самого себя, но не для того, чтобы мы принялись обсуждать какие-то частные жизненные проблемы, а для того, чтобы мы открыли в себе ясперсовские истоки философии. Здесь для меня необходима обратная связь, личностная рефлексия моих слушателей. Я, что называется, «показываю на себе», как я сам осуществляю заботу о себе перед лицом этих данностей. Рефлексия слушателя – это его собственная попытка определиться со своим основным состоянием, со своей подлинностью.

После того, как человек с этим определился, он уже начинает проникаться предметом, осознавая свой личностный интерес, начинает понимать, что всё, что я говорю и предлагаю ему, делается не ради информирования о философии, как некой предметной области, а в качестве советов или духовных упражнений для его собственной практики заботы о себе. Это дает возможность воспринимать философское знание персонально, личностно, открывает путь к самопознанию. Должна быть постоянная обратная связь, для кого-то легче высказываться в ходе диалога в аудитории, кто-то предпочитает молчать, но и для них есть шанс высказаться в письменной форме. Как правило, это весьма взвешенная, продуманная позиция, которая сформировалась в ходе активного слушания, молчаливого участия в диалоге.

Когда круг основных проблем определен, истоки философии обнаружены, можно приступать к погружению в историко-философскую проблематику. Этот материал важен не сам по себе, и он не структурируется мной в хронологическом порядке. Все-таки большинство из тех, кто ко мне приходит, не будут изучать философию профессионально, для них не так уж важно представление о философии, как о системе знаний, но для них важно попрактиковаться в философствовании, для этого нужно познакомиться хотя бы с какими-то азами философской традиции. Поэтому историко-философский материал у меня встроен в рассмотрение и развитие той или иной проблемы. Путь к проблеме идет через те или иные, оставившие след в культуре, например, в литературе или искусстве, философские сюжеты, философские высказывания и философские аллегории или метафоры. Все это служит началом разговора, «воротами» в философскую проблематику. Насколько глубоко мы погрузимся в нее, зависит от того, насколько широко будет задействован личностный интерес, и как эффективно будет работать обратная связь. Конечно, не всегда получается, но я считаю, что мое ремесло преподавателя требует идти этим путем.

Каждое занятие посвящено либо какой-то главной теме, либо проблемному вопросу, либо какому-нибудь сюжету из истории философии. Вокруг этого разворачивается диалог или практикум, это может быть небольшая лекция. За 10—15 минут до конца занятия участникам предлагается время для личностной рефлексии по ключевой теме, проблеме или сюжету. Данная рефлексия может проводиться в разных формах. Это может быть просто изложение мыслей, идей; к третьему-четвертому занятию я прошу их формулировать свои мысли предельно коротко – 2—3 суждения, которые емко и в то же время максимально глубоко выражают главную мысль, где каждое слово на вес золота. Возможно, это будет представлено в образной, поэтической форме. Нужно осуществить максимальное «сжатие» изложения мысли и передать всю квинтэссенцию смысла. Как ни странно, как потом делятся сами участники, писать коротко гораздо сложнее, чем писать пространно, но как раз это дает очень важное умение дорожить словами, ценить смысловую и мыслительную емкость слов. Если «драгоценное суждение» удалось, его уже не нужно суетливо пояснять. В этом есть особая философская эстетика.

Основной метод – это диалог. Диалог необходим, если не внешний, то внутренний, поскольку он как раз и проясняет базовое отношение человека с бытием. Есть «что-то важное между», что является центром притяжения диалога. Такое философское отношение к бытию может установиться только в диалоге. Диалог выводит из разных форм объективации, изоляции, отчуждения (либо зацикленности на себе, либо на объекте) в сферу отношений «Я-Ты».

Конечно, современная образовательная система разительно отличается от всего этого. Эта система – слепок индустриальной модели массового общества. То, что в эту систему как-то встроено преподавание философии, для нас скорее минус, чем плюс. Это дискредитация философии, потому что в такой системе она не может существовать, для философии там просто нет ни места, ни условий. Что-то мне, действительно, интересно обсудить в группе, но для рождения каких-то мыслей и идей мне необходимо уединение. Для успешного образовательного процесса необходимы такие условия. Конечно, это не значит, что философия как учебный предмет невозможна, но для занятия философией нужны специальные условия. Ничего не мешает нам такие условия создавать: задавать необходимый настрой, подготовительные упражнения, чтобы люди поняли, что это реальная практика, поиск себя, забота о себе, а не просто набор шаблонных знаний для общей эрудиции. Мне именно таким представляется образовательный процесс, тем более всё, что связано с изучением философии – это очень индивидуально, личностно и даже интимно.

Для философствования необходима индивидуальная работа. Конечно, в академическом плане это означает «работать сверхурочно», но я доволен. Значит, установилась обратная связь. Понятно, что такую обратную связь нельзя установить в массовом порядке. Это и не нужно делать. Но когда возникает личностный, персональный интерес, тогда мои советы по поводу того, что можно прочесть и обсудить, для более глубокого понимания, имеют смысл. Самое важное, чтобы человек понял, что философствование – это его собственная работа с собой, никто за него эту работу не осуществит, работу, которая может принести ему личностное освобождение, умение быть аутентичным. Если я замечаю, общаясь со своими слушателями, эти моменты самотрансформации, я чувствую себя полезным, моя деятельность имеет смысл. Философия как предмет изучения выполняет эту уникальную функцию. Мне трудно представить себе еще какой-то учебный предмет, который был бы настолько подходящим для этой функции. В отличие от других учебных предметов философия специфична не какой-то инвариантно-жесткой предметной областью, а своим методом, способом работы со своим предметным содержанием.