Читать книгу Гиксосы, предтеча сардонов. Сардоны, сарты, народ от Серики до Галлии - Сергей Юрьевич Соловьев - Страница 17

Геродот писал, что татуировки у фракийцев обозначали принадлежность к знатной прослойке общества. И это одно из первых письменных сообщений о добровольном нанесении тату. Вопреки рассказу Геродота, рисунки на краснофигурной греческой вазописи изображают татуировки на руках и ногах фракийских женщин, часто менад, но не нобилей-мужчин. Обычно это простые геометрические узоры и орнаменты, линии, меандры и кресты. Клеарх Солийский, описывая обычаи скифов указывает на такое происхождение этого обычая, несомненно мифологизированное или придуманное самим Клеархом:

«Предавшись роскоши и притом весьма сильно и устремившись первыми из всех людей к тому, чтобы жить роскошно, они дошли до такой степени жестокости и высокомерия, что у всех людей, с которыми вступали в сношения, стали обрезать концы носов. Потомки этих людей, удалившиеся с родины, еще и ныне имеют прозвище от того, что те претерпели. Женщины же их татуировали тела женщин фракийцев, живших вокруг них к западу и северу, накалывая рисунки булавками. Отсюда много лет спустя пострадавшие и униженные таким образам женщины фракийцев особенным образом изгладили следы несчастья, расписав и остальные части тела, чтобы бывшие на них знаки насилия и стыда, войдя в состав разнообразных рисунков, именем украшения изгладили позор.

Уже в начале нашей эры, во втором веке появляется вот такое (Дион Хрисостом) известие:

«Во Фракии свободные женщины покрыты татуировками, и, чем выше их ранг, тем больше они их имеют. И, значит, царица может быть татуирована, и царь тоже. Властители украшают себя такими символами как корона и скипетр, чтобы заявить свой высокий статус, подобно тому, как собственник выжигает клеймо на теле принадлежащего ему скота»

В своей пятой книге Геродот описывает обычаи и внешность фракийских племён :

Татуировка на теле считается у них признаком благородства. У кого её нет, тот не принадлежит к благородным. Человек, проводящий время в праздности, пользуется у них большим почётом. Напротив, к земледельцу они относятся с величайшим презрением. Наиболее почётной они считают жизнь воина и разбойника. Таковы самые замечательные их обычаи.

Другой мотив – свободные фракийские женщины. Обычно они связаны с мифом об Орфее, точнее с его смертью. В общем, если опираться на греческую вазопись, то о назначении и распространенности татуировки у фракийцев мы узнаем немного. Скорее татуированные люди для греков обозначали лишь то, что они сами хотели видеть – варваров, слуг, персонажей мифов так или иначе связанных с фракийцами. Этакий стереотип. Интересно, что изображения татуированных людей очень редки в собственно фракийском искусстве. Единственным исключением являются кнемиды (поножи) из Враца в Болгарии, датируемые четвертым веком до н.э. и поножи из Агигиолы в Румынии. На них изображены женские лица с татуировками и они представляют собой портреты богинь.

В то же время, корни традиции татуирования в юго-восточной Европе могут иметь весьма давние корни. Известны, к примеру, неолитические орнаментированные фигурки, особенности которых позволяют предположить, что они изображают татуированные тела. Другой вопрос о том, кто именно связывался с этими фигурками – боги, предки или реальные люди? Некоторые исследователи полагают, что археологический контекст, в котором находят подобные изделия, указывает на то, что эти были изображения предков ли современников живших тогда людей.

Близкие по происхождению фракийцам скифы, особенно саки также были татуированы.

Прошло более 60 лет со времени исследования С. И. Руденко Больших Пазырыкских курганов. Как известно, во Втором и Пятом курганах сохранились мумифицированные тела четырёх погребённых: по двое (мужчина и женщина) в каждом кургане. Тело мужчины из Второго кургана оказалось покрыто татуированными рисунками [Руденко, 1953, с. 136—140]. Следующие открытия татуировок на мумиях пазырыкской культуры были сделаны новосибирскими археологами на плато Укок. В 1993 г. при раскопках могильника Ак-Алаха-3 в кург. 1 Н. В. Полосьмак обнаружила мумифицированное тело женщины с татуировкой на руках [Полосьмак, 2000, рис. 3]. В 1995 г. на могильнике Верх-Кальджин-2 В. И. Молодин исследовал кург. 3 с мумией мужчины, плечо которого украшала татуировка в виде фигуры копытного животного. В октябре 2004 г. три мумии из Второго и Пятого Пазырыкских курганов были сфотографированы в отражённых инфракрасных лучах. Оказалось, что на каждой из них имеются татуированные рисунки. Метод фотографирования в инфракрасных лучах «работает» благодаря саже, входящей в состав использованного для татуировки красителя. Покрытые татуировкой участки кожи поглощают инфракрасные лучи, а чистая кожа интенсивно их отражает. В итоге тёмная кожа мумий на снимках выглядит совсем светлой, а татуировки выделяются на ней контрастно и чётко.

С выявлением «новых» изображений число известных татуированных мумий – представителей пазырыкской культуры – удвоилось. Важно, что татуировки представлены на всех сохранившихся мумиях из Больших Пазырыкских курганов. На лицах этих мумий рисунков, к сожалению, нет.

Кельты, судя по свидетельствам римлян, также были татуированы. Кельты также употребляли татуировки. Римский поэт Клавдиан записывал:

«… легион обуздал диких скоттов и изучил стального цвета рисунки на лицах убитых».

историк Исидор Севильский раскрывал особенности технологии нанесения знаков на кожу, которой пользовались бритты и пикты:

«Племя пиктов получило свое название из-за своих тел. Они иглами делают уколы, куда втирают выжатый сок местного растения. В результате на коже остаются отметины, указывающие на положение человека. На конечностях рисунок делается для того, чтобы показать знатное происхождение».

И фракийцы, и скифы, да и кельты- это близкие по происхождению племена.

Оглахтинский могильник – комплекс захоронений Таштыкской культуры. Расположен в местности у хребта Оглахты в Хакасии, к северу от Абакана на левом берегу реки Енисей. Погребения датируются первой половиной I тыс. н. э. В отличие от пазырыкских татуировок, по археологическим меркам очень многочисленных и узнаваемых в плане традиции, к которой они принадлежат, другая татуировка эрмитажного собрания – оглахтинская – пока уникальна, а представленные на ней фигуры кажутся чуждыми известным художественным образам этой культуры. Правда, и сама оглахтинская мумия до сих пор единственная, сохранившаяся в таштыкских захоронениях, и изобразительные памятники из погребений оглахтинского типа пока единичны. Сложность заключается в том, что лицо оглахтинской мумии, скорее всего сохранившееся, закрыто гипсовой маской, снять которую, не разрушив, невозможно, а значит, и вопрос о татуировках остаётся открытым. А ведь именно благодаря росписям на подобных масках появились первые догадки о существовании традиции татуировок у населения Минусинской котловины!

плакетки Тепсей III, склеп 1; Стиль, без сомнения, напоминает культуру скифов Щит у воина слева весьма напоминает скифские.

И всё же неожиданно, что ближайшие аналогии самым крупным и эффектным фигурам оглахтинской татуировки также происходят из Восточного Туркестана. Фигуры на плечах и лопатках мумии сопоставимы с изображениями на шерстяной ткани из могильника Сампула в Хотанском оазисе первых веков новой эры. (С. В. Панкова Татуировки на древних мумиях в собрании Эрмитажа СПб: Изд-во Гос. Эрмитажа. 2014)

Тканые фигуры представляют собой фантастические личины, прототипы которых угадываются в традиционных ханьских изображениях, напоминающих древние маскоиды таотье. Сходство татуировок и тканых фигур настолько детально, что не оставляет шанса случайности совпадения. Но объяснить это сходство непросто. Странно, однако, что несмотря на сходство в передаче деталей, общее впечатление от фигур татуировки совершенно иное: они вовсе не похожи на «личины»! На узких деревянных плакетках неясного назначения вырезаны сцены сражений, фигуры бегущих животных и другие эпизоды легендарного или мифологического содержания. Детально исполненные фигуры воинов этих «миниатюр» различаются причёсками, одеждой, оружием и представляют три разные культурные группы.

Татуировки в известной мере отражают представления наносивших их людей о мире, однако это их качество остаётся пока наиболее сложным для изучения. Куда более очевидно, что «неизгладимые знаки» отражали стилистику художественных образов своего времени и специфику своей культуры в целом. В закодированной для нас форме они даже могли содержать информацию о происхождении своих носителей, они раскрывают, пусть и неявно, религии носителей данных знаков.

Скодство изображений на деревянных таблицах с искусством скифов налицо.