Читать книгу Современное колдовство. Викка и ее место в духовной культуре XX – начала XXI веков - Станислав Панин - Страница 6

Вопреки распространенному заблуждению, пик «охоты на ведьм» пришелся не на Средневековье, а на начало Нового времени. Именно к этому периоду относится большинство письменных свидетельств о ведьмах, сохранившихся в форме юридических документов и богословских трактатов, составлявшихся с целью разоблачить ведьм и колдунов. В частности, в Британии пик интереса к колдовству относится ко времени так называемой «охоты на ведьм» – периода действия строгого антиведьмовского законодательства, который приходится на конец XV – начало XVIII века. Именно в это время резко увеличивается количество сообщений о ведьмах и случаях колдовства, начинается процесс, который позднее будет назван «ведьмоманией».

В США пик «охоты на ведьм» пришелся на вторую половину XVII века. В это время в большинстве стран западной Европы колдовские процессы уже пошли на спад: в частности, во Франции массовая охота на ведьм была прекращена королем Людовиком XIV уже в 1682 году. В то же время в более религиозных странах восточной Европы, таких как Венгрия и Польша, преследования ведьм продолжались, и пик колдовских процессов пришелся именно на конец XVII и XVIII век [Bailey, 2003, p. XXXV]. То же самое относится и к США, где центром «охоты на ведьм» стала пуританская Новая Англия. Здесь распространению ведьмомании способствовал специфический уклад жизни пуританских общин: замкнутых, консервативных, склонных во всем видеть проявление воздействия темных сил. Согласно пуританским представлениям того времени, дьявол особенно ненавидит пуритан за их благочестие и религиозное рвение. Поэтому-то они постоянно ожидали увидеть в своих общинах замаскированных слуг дьявола, которые были посланы всячески досаждать порядочным людям. Действием служителей темных сил объяснялись неурожаи и эпидемии, природные катаклизмы, различные мелкие и тяжкие преступления и т. п. Роль приспешниц дьявола чаще всего отводилась женщинам, жившим одиноко и занимавшимся лечением, акушерством и другими подобными ремеслами. В колдовстве могли обвинить и человека, имеющего необычный внешний вид или просто ведущего себя странно по меркам конкретной общины.

Именно в США произошел, вероятно, самый известный в истории случай массовой «ведьмомании». В январе 1692 года в Салеме (штат Массачусетс) заболела Бэтти Пэррис, девятилетняя дочь салемского приходского священника Сэмюеля Пэрриса, и ее подруга Эбигейл Вильямс. У больных начались припадки, во время которых они пытались спрятаться от чего-то невидимого и бились в конвульсиях. Выяснилось, что девочки занимались предсказаниями под влиянием рассказов чернокожей служанки священника. Позднее аналогичные симптомы были обнаружены еще у пяти девочек. Священник, обеспокоенный состоянием здоровья детей, обратился к местному доктору, который поставил «диагноз»: дети, по его убеждению, стали жертвой черной магии. В своем диагнозе доктор опирался на работу пуританского священника из Бостона Коттона Матера (1633—1728), в которой описывался подобный случай. Основываясь на этом заключении врача, Сэмюэль Пэррис публично заявил, что в Салеме имеет место заговор ведьм, положив тем самым начало салемской «охоте на ведьм».

Что касается работы, на которую опирался Пэррис, то следует отметить, что книги К. Матера на рубеже XVII—XVIII веков считались образцовой литературой по охоте на ведьм, а Матер – крупнейшим специалистом по данному вопросу как в Англии, так и в Америке. Составить представление об идеях К. Матера поможет отрывок из его проповеди о колдовстве, в котором он утверждает: «Мои слушатели не ждут от меня точного определения сих отвратительных предметов, поскольку милостью Божьей мне даровано счастье говорить об этом, не столкнувшись с ними в собственном опыте. Но из разных источников, прочитанных и услышанных мною, я научился давать им описания» [Guiley, 2008, p. 226]. Изучение одержимости без посредства опыта, преимущественно подразумевало, что Матер основывал свои работы на Библии, а также на работах других «специалистов» по охоте на ведьм, например, англичанина У. Перкинса (1555—1602).

Матер выступал в качестве активного участника многих процессов над ведьмами в Новой Англии. По его мнению, основным доказательством реальности существования ведьм и их сделок с дьяволом являлись «добровольные» признания обвиняемых, в том числе полученные под пытками, и признания психически нездоровых людей. Другим доказательством действительности и распространенности ведьм Матер считал многочисленные антиведьмовские процессы в Европе [Guiley, 2008, p. 227]. Таким образом, характерно, что страх перед ведьмами запускал колдовские процессы, а сами эти процессы использовались для того, чтобы подогревать вызвавший их страх. В итоге существующий в обществе страх колдовства постепенно нарастал подобно снежному кому. При этом нельзя сказать, что Матер был исключительно теоретиком в вопросах охоты на ведьм. Сам он активно участвовал во всех антиведьмовских процессах, до которых мог добраться, в том числе и в Салеме.

Предполагалось, что для того, чтобы избавить девочек от колдовских чар, требовалось найти и уничтожить ведьму, которая их навела. Это и послужило официальным основанием для начала охоты на ведьм. Приговоры основывались преимущественно на показаниях «потерпевших». Они сообщали о видениях, в которых злые духи заставляли их подписывать книгу дьявола и пить кровь. Постепенно количество предполагаемых ведьм стало увеличиваться. Девочки называли все новые и новые имена, и, в конце концов, оказалось, что округа переполнена служителями темных сил. Суд, для которого основными уликами являлись видения больных детей, весьма охотно выносил обвинительные приговоры, и тюрьма постепенно пополнялась заключенными. Всего в Салеме было обвинено в колдовстве более 60 человек [Saari, Shaw, 2001, p. xxv], а 20 в итоге были казнены или погибли в ходе допросов [Bailey, 2003, p. 30]. Примечательно, что на скамью подсудимых попадали и те, кто поначалу выступал как обвинитель, в том случае, если они отказывались признавать убедительность отдельных обвинений в колдовстве – пытаться идти «против течения» в условиях разразившейся «ведьмомании» было опасно. В итоге был обвинен в колдовстве даже салемский священник.

Ажиотаж охоты на ведьм распространялся по округе с большой скоростью, и массовые суды над «ведьмами» продолжались вплоть до 1693 года. История с колдовскими процессами в Массачусетсе закончилась, впрочем, вполне тривиально: на пике ведьмомании в колдовстве была обвинена супруга губернатора. Это, разумеется, повлекло за собой быстрый пересмотр отношения к колдовским процессам: прежний суд был распущен, и назначена новая экспертная комиссия, состоящая в основном из числа недовольных ходом процесса. Видения были исключены из числа доказательств причастности человека к нечистой силе, и в массовом порядке стали выноситься оправдательные приговоры. Постепенно всеобщий ажиотаж охоты на ведьм в этих новых условиях исчез.

Через 4 года после драматических событий, 4 января 1697 года, судебные инстанции признали совершенное ими ошибкой: двенадцать присяжных, участвовавших в антиведьмовских процессах, подписали документ, в котором признавали, что выносили свои решения на основе недостаточных улик [Saari, Shaw, 2001, p. xxvii]. А в начале XVIII века началась реабилитация казненных и осужденных. Более того, в 1710 году массачусетские власти совершили весьма показательный акт доброй воли: создали мировой прецедент финансового возмещения ущерба жертвам судебной ошибки, уплатив 578 фунтов в качестве компенсации родственникам жертв салемской охоты на ведьм. Некоторые активные идеологи борьбы с ведьмами все еще пытались возродить колдовские процессы, однако их популярность резко упала. Наиболее здравомыслящие представители духовенства выступили против новых судов над ведьмами, призывая людей к здравому смыслу и отказу от использования сомнительных свидетельств в качестве доказательств по обвинениям в колдовстве.

Рассмотренная выше история наглядно показывает, каким было отношение простых людей к колдовству и лицам, его практикующим. Одно упоминание о ведьмах, подкрепленное ненадежными свидетельствами, могло стать причиной массовой паники, приводившей к сотням убийств. Впрочем, в XVIII веке усилиями философов-просветителей колдовство в большинстве стран Европы, а также в США стало рассматриваться как глупость, суеверие или психическая болезнь. Его перестали рассматривать как злое, вредоносное действие, соответственно, прекратились и колдовские процессы. Одновременно с этим возросло и скептическое отношение к людям, выдвигавшим обвинения в том, что их околдовали. Теперь обвинители часто оказывались в одной лодке с обвиняемыми: и тех, и других считали не в меру суеверными людьми «со странностями». В этих условиях количество антиведьмовских процессов естественным образом стало уменьшаться, и постепенно «ведьмомания» в Европе прекратилась. Даже в странах, где «охота на ведьм» велась особенно активно (например, в Германии), в XVIII веке перестали выноситься обвинительные приговоры по подобным делам.

Наступивший XIX век стал периодом, характеризуемым неоднозначным отношением к колдовству и рассказам о ведьмах: с одной стороны, это был век разума, веры в науку и научное знание, с другой – XIX век известен как эпоха романтизма, в которую интерес к народным верованиям стал культивироваться в «высшем обществе». Очевидно, что в сельской местности в это время продолжали существовать европейские колдовские традиции, передававшиеся из поколения в поколение.

Если Дж. Гарднер и мог быть посвящен в какую-то колдовскую общину, то разумно предположить, что это была одна из таких общин. Впрочем, более вероятно, что Гарднер не был никак связан с реальной традицией колдовства, знакомясь с ним в основном с помощью трудов этнографов, а все его начальные магические знания относились, скорее, к области западной церемониальной магии, с которой он был знаком лучше, чем с верованиями деревенских жителей. Несмотря на постепенное изменение отношения к колдовству, интересно, что в начале ХХ века, то есть непосредственно во время творчества Гарднера, истории о ведьмах, споры вокруг колдовства и даже антиведьмовское законодательство не исчезли в Европе и США полностью. Например, по случаю в Салеме окончательная амнистия всех осужденных была проведена лишь в 1957 году. Такая ситуация стала определяющей для формата работы первых виккан: они объединялись в небольшие замкнутые группы, в которых все друг друга хорошо знали и доверяли соратникам.

Итак, истории о ведьмах в Европе и США были, очевидно, первым источником, оказавшим существенное влияние на основателя викки Дж. Гарднера и его последующее творчество. Без этих историй, ставших для него источником вдохновения, религия, сделавшая понятие «ведовства» центральным, никогда не появилась бы. Но очевидно, с другой стороны, что самих по себе этих историй мало: необходимо было изменение отношения к ведьмам в европейском обществе в целом для того, чтобы этот образ превратился из пугающего в привлекательный и воодушевляющий. Такому изменению мы во многом обязаны именно романтизму XIX века. Истории о ведьмах как один из первых источников учения Гарднера, несомненно, весьма важны, однако основывалось оно, разумеется, не только на них. Из других важных источников, которые стоит рассмотреть, можно выделить следующее: этнографические исследования первой половины ХХ века, посвященные европейскому колдовству, теорию и практику европейских эзотерических организаций и элементы дальневосточных учений (в частности, буддизма).