Читать книгу Зажечь огонь - Светлана Николаевна Бардина - Страница 8

На другое утро после разоблачения Максим в больнице не появился. «Вот и хорошо, вот и замечательно!» – приговаривала Маргарита, в то время, как ухо чутко прислушивалось к шагам в коридоре. На всякий случай, она придумывала уничижительные слова для новой встречи и вздрагивала всякий раз, когда открывалась дверь. Устав сидеть в палате, женщина прошлась по отделению, поболтала с медсестрами, обзвонила всех подруг, но с каждым часом вела себя все беспокойнее и беспокойнее. Ее безумно тянуло к Максу, и чем ближе становился вечер, тем больше это ощущалось. С наступлением сумерек предательское сомнение подало свой коварный голосок: «Может, не стоило так резко обрывать ваше знакомство? Рано или поздно, младшему члену именитого семейства надоело бы играть в благотворительность, и общение банковской служащей и бизнесмена высокого полета само собой сошло на «нет». Твое болезненное стремление к правде разом лишило тебя не только цветов, но и приятного мужского внимания». Подавляя приступ слабости, Маргарита покачала головой: «Нет, каждый должен быть на своем месте: Максим в кабриолете, полном длинноногих девчонок, а я с чашечкой латте за кофейным столиком, мимо которого и проезжает эта шумно веселящаяся компания». Но нарисованная картина только ухудшила настроение, и впервые, за последние пару лет, захотелось поплакать. Слезы почти выступили на ее глазах, но решительно смахнув их рукой и упрямо вздернув подбородок, Маргарита изобразила подобие улыбки. Распахнув окно, она наполовину высунулась из него, и, окинув взглядом открывшийся вид, прошептала: – Я живу, а жизнь прекрасна!

Следующие сутки тянулись так медленно, что Маргарите стоило большого труда дождаться вечера, а вместе с ним и Олю. Дочь рассказывала очередной забавный случай, произошедший на работе, и вдруг замерла на полуслове. В палате потемнело, и женщина, сидящая спиной к свету, не сразу поняла что случилось. Восторженное: «Вау!» – сорвавшееся с Олиных губ, заставило Маргариту резко обернуться к источнику девичьего восхищения, и еще одно «Вау!» огласило погрузившуюся в сумрак комнату: за стеклянными створками широкого проема зависла огромная гроздь разноцветных воздушных шаров.

Оля подскочила к окну и попыталась посмотреть вниз, но шаров было так много, что они заполонили собой все видимое пространство. – Мам, это тебе?

– Если бы! – откликнулась Маргарита и прикусила язык, молясь о том, чтобы дочь не обратила внимания на невольно вырвавшееся сожаление. – Скорее всего, ошиблись палатой. Возможно, кто-то празднует в больнице день рождения?

– Вот это – подарок! – завистливо протянула девушка. – Смотри, они похожи на «M&М`s»! Интересно, сколько их там? Раз, два, три… – Она принялась пересчитывать гигантские «конфеты», но на втором десятке сбилась. – Да их, наверное, штук сто, не меньше! Жаль, у меня нет с собой камеры!

Поглощенные созерцанием полупрозрачных цветных шариков, покачивающихся на ветру в замысловатом танце, мать и дочь не заметили, как дверь тихонько приоткрылась, и число зрителей увеличилось еще на одного человека.

Едва переступив порог этой комнаты в прошлый раз, Максим сразу почуял неладное: горделиво расправленные плечи Маргариты были плохим признаком, и он внутренне приготовился к неприятностям. Однако эффект превзошел все ожидания. Отодвигаемая до лучших времен правда все-таки вылезла наружу, и оскорбленная недосказанностью женщина не дала ему шансов оправдаться. Ее несправедливые и обидные слова больно ударили по мужскому самолюбию, но гораздо большее впечатление на Максима произвело то, как она их произносила: с каменным лицом, ровным, лишенным всяких эмоций голосом, обдуманно и старательно выкладывая прочную и непреодолимую стену между ними. Он ощущал только холод, исходивший от нее, и сам превращался в ледышку. Свершиться непоправимому помешала Ольга, явившаяся в гости к матери, иначе он вытряс бы из этой «снежной королевы» всю правду о том, что на самом деле заставило ее так жестоко оборвать многообещающее знакомство.

Весь следующий день он носился как угорелый: решил множество спорных вопросов, уволил несколько человек и еще большее количество принял на работу, провел переговоры, которые отложил в связи с болезнью Маргариты, короче – был невероятно активен, и позволил себе лишь одну слабость – украдкой поглядывать на телефон. Пропущенных звонков не было. «Упрямая, значит, да? Я тоже упрямый!» – твердил он себе и, срываясь с места, мчался на другой объект, переворачивая и там все с ног на голову. А поздно вечером, боясь остаться наедине с собою, созвал друзей в собственном клубе, и не было равных ему в нервозно-безудержном веселье.

После ночи истерического разгула он решил отказаться от Марго. Это далось ему нелегко, но жгучая обида на женщину, небрежно отмахнувшуюся от его готовности вывернуться перед ней наизнанку – победила. Однако промаявшись двое суток вдали от любимой, Макс остро пожалел об опрометчиво принятом решении, и впервые в жизни изменив своему слову, вновь ринулся на завоевание неприступной крепости по имени Маргарита.

Увидев мать и дочь Лебедевских, обнявшихся возле окна, он не смог сдержать довольной улыбки: его сюрприз явно удался, а значит, надежда отыскать тропинку к сердцу ледяной красавицы все-таки есть. Не выдавая свое присутствие, Максим невольно сравнил две фигуры: одна была старше другой в два раза, но выглядела такой же тонкой, и даже более хрупкой. Гордость и нежность сплелись воедино, и мужчине до судорог захотелось обнять и защитить эту женщину-девочку, упорно отстаивающую свою самостоятельность.

Почувствовав его взгляд, Маргарита обернулась. На какое-то мгновение Максу показалось, что именно он – причина радости на ее лице. Сердце мужчины подпрыгнуло от волнения и тут же рухнуло вниз, потому что светлая улыбка померкла, сменившись холодной маской, и Макс с сожалением понял, что за время, прошедшее с последней встречи, ничего не изменилось. Молчаливый кивок на приветствие – все, чего он удостоился.

Оля была более непосредственна в эмоциях: – Привет, посмотри – какая прелесть! – махнула она рукой на окно. – Видимо, у кого-то день рождения – хотели поднять имениннику настроение, а палаты перепутали. Сюрприз не удался, зато мы смогли полюбоваться на разноцветный «виноград»!

– Разберутся, – пожал плечами Макс. Ему расхотелось признаваться в авторстве, как оказалось – пустой затеи.

Оля в ответ закатила глаза: – До чего же ты скучный человек! Нет в тебе никакой романтики.

– А что в ней толку?

– Стоп – не поняла,… А как же ты ухаживаешь за девушками? Или…, – она насмешливо прищурилась, – или это они ухаживают за тобой?

– А ты что предпочтешь: воздушный шарик или ужин в ресторане? – Максим обращался к младшей Лебедевской, но вопрос был адресован Маргарите. Молчание женщины выводило его из себя, и он старался втянуть ее в спор, но пока безрезультатно.

А вот Оля не на шутку рассердилась: – Неужели для тебя деньги решают все? А как же чувства? Любовь и все такое?

– За большие деньги появляется большая любовь. И «все такое» – тоже.

– Она не появляется, она – изображается! Улавливаешь разницу? В твоем возрасте это пора знать!

– А в твоем возрасте еще не стоял выбор между деньгами и чувствами.

– Ты – циник, Макс! – не сдержавшись, воскликнула юная максималистка.

– Это – реалии жизни, учись.

– Не буду я этому учиться.

– Тогда тебя ждет большое разочарование

Возмущенная Оля повернулась за поддержкой к Маргарите: – Мама, как ты с ним общаешься?!

– С трудом, да, Марго? – молодой человек тоже повернулся к ней.

Поняв, что избежать участия в споре не получится, женщина отозвалась вопросом: – По чьему указанию ты доставлял ко мне в палату многочисленные букеты?

Маска напускного равнодушия на миг слетела с Макса, но он быстро овладел собой:

– Приобрел слишком большую партию товара, не все удалось реализовать – не пропадать же добру!

– Бизнес превыше всего? Где-то я это уже слышала.

– Сама же и говорила.

– Я?! – искренне удивилась Маргарита.

– Да, вспомни: «Бизнесмен должен быть испорчен властью и деньгами». А я – бизнесмен, следовательно – бездушен, расчетлив и к тому же – сноб.

– На этот раз ты ошибся в расчетах. Еще одно такое же сомнительное предприятие – и ты вылетишь в трубу. Пока не поздно – поищи себе другую сферу деятельности!

– В том-то и дело, что поздно, – помимо воли выпалил Макс, обреченно разводя руками.

– Эй, вы о чем? – недоуменно вклинилась в перепалку взрослых Оля. – Я тоже хочу быть в курсе. О каком предприятии идет речь?

Но ответа на свой вопрос девушка не получила: мужчина и женщина, словно вспомнив о ее присутствии, замолчали, и только в глазах, как отзвук прерванного спора, попеременно вспыхивали молнии.

Заглянувший в палату Игорь Владимирович, наткнувшись на подозрительную тишину, озабоченно нахмурился: – Посетители, вы еще здесь? Закругляйтесь, иначе выздоравливающая пропустит вечерние процедуры.

– О`кей! –не стал ждать второго приглашения Максим: – Продолжим в другой раз. До встречи, – по-деловому сухо попрощался он.

– До какой встречи?! – догнал его у порога возмущенный голос Маргариты, – я же просила…

Но он не захотел слушать – что она просила, и размашисто зашагал по коридору, оставляя за собой право последнего слова.

Расставшись с гостями, женщина начала ежевечерний поход по кабинетам. Но, ни аппаратные измерения, ни уколы, ни капельница не смогли ее отвлечь от постоянно вертевшейся в голове фразы: «В том-то и дело, что поздно». Что имел в виду Макс? Переворачивая его высказывание и так, и этак, Маргарита пыталась определить скрытый за грустной интонацией смысл, но это оказалось непосильной задачей. Слово «поздно» тревожило ее, зато прощальные «до встречи» наполняли душу волнительным ожиданием, и она с удивлением поймала себя на том, что все время борется с улыбкой.

Уже перед сном в палату к Маргарите зашел Игорь.

– Ну что, подняли тебе настроение? – кивнул он на колышущиеся тени за окном.

– Зрелище очень трогательное, хотя предназначалось и не мне. Кто-то явно ошибся окнами.

– Какими окнами? Максим лично привязывал – я сам видел.

– Макс?? – растерялась женщина. – Не может быть…!

– Он что, ничего не сказал тебе? – Игорь восхищенно пощелкал языком: – Скромняга!

Волна радости теплым облаком окутала Маргариту, а затем. резко повысив градус, обожгла стыдливым раскаянием: сколько глупого и незаслуженно обидного наговорили они с Олей Максиму сегодня! Теперь в покачивании шаров ей виделся не беззвучный танец, а немое осуждение. Решение пришло неожиданно: – А давай развесим эти шары под окнами детского отделения?

– Хочешь порадовать детишек? Ну что же, можно. Только, чур, не ночью: я не настолько молод, чтобы скакать в потемках по карнизам! – ухмыльнулся Игорь.

– Но и не настолько стар, чтоб прятаться за возраст, – задетая намеком, парировала Марго.

– Из уст красивой женщины звучит многообещающе! Пожалуй, с шарами придется расправиться до рассвета.

Сверкнув довольной улыбкой, Петров отправился выполнять задание, а Маргарита осталась в палате прижимать ладони к пылающим щекам.

На другой день, в обычное вечернее время, как ни в чем не бывало, в палате четыреста семь появился Максим.

– Как идет процесс выздоровления?

Свежий букет лег на колени Маргариты. Не подготовленная к встрече, она уткнулась носом в цветы и тут же пожалела, что вообще взяла их в руки, непроизвольно признав победу за мужчиной. Захлопнув в досаде книгу, которую до этого читала, женщина отодвинула ее вместе с букетом подальше в сторону.

– Так что говорит Петров?

– Что-то там очень медленно восстанавливается, и с выпиской придется подождать.

Маргарита уже овладела собой и смогла поднять на гостя глаза. Его вид оставлял желать лучшего: под глазами мешки, сероватый оттенок кожи, возле рта четко обозначились складки. – У тебя что-то случилось?

Догадавшись о причине вопроса, Максим небрежно усмехнулся: – Что, не слишком хорошо выгляжу?

– Не слишком.

– Не обращай внимания, – отмахнулся он, однако сел так, чтобы утомленное лицо спряталось в тени. – Я смотрю – нашелся хозяин шариков?

– Нашелся. – Склонив голову набок, Марго пристально изучала гостя. – Почему ты не признался в авторстве?

– А что бы это изменило?

Ответ загнал женщину в тупик: а действительно, скажи Максим вчера, что шары – его затея, что бы она сделала? Повтыкала бы в них иголки? Или наглухо зашторила окна? Но уж точно, не бросилась бы на шею с благодарностью. Осознав справедливость упрека, она отвела в сторону глаза: – Извини, мы с Олей наговорили много лишнего.

– Не стоит извинений. Мы такие, какие есть. Идеальных людей в природе не бывает.

Его равнодушный тон болезненно отразился на самолюбии Маргариты. Как все изменилось за эти три дня, как запуталось! «Какой же ты – настоящий, Максим Ковалев? Манящий пальцем в машину или развешивающий под окном шары? Несущий кофе в постель или грозящий неприятностями? Камень в мягкой оболочке, или пух в железном чехле? Попробуй, разбери теперь, где тут ложь, а где истина! И стоит ли мне ломать над всем этим голову?»

Молчание затягивалось и становилось для обоих невыносимым. Нужно было что-то срочно сказать, и Маргарита вспомнила: – Игорь развесил шары под окнами детского отделения…

– Надеюсь, дети будут гораздо искреннее в проявлении своих чувств. – Исказив губы в кривой усмешке, Макс спрыгнул с подоконника и почти выбежал из палаты.

Вместе со щелчком закрывшейся двери, силы разом покинули Маргариту. Напряжение последних двух недель, наконец, вырвалось наружу, и крупные слезы неудержимым потоком полились из глаз. Неизвестность исхода операции, страх за свою жизнь, волнение за судьбу дочери, и это нежданно-негаданно свалившееся знакомство, с которым приходится так трудно бороться – все вместе оказалось слишком большой ношей даже для такой стойкой женщины, как Маргарита. Перед ней в безумном калейдоскопе мелькали то счастливая Оля, то сцепивший зубы Макс, то внимательно вглядывающийся Игорь. Потом улыбка Оли сменялась на грустную растерянность, Макс прижимал ее руку к небритой щеке, а доктор заливался радостным смехом. Чувства все время менялись, но набор персонажей оставался неизменным. Когда душа освободилась от переполнившей ее тяжести, и на ресницах замерли последние слезинки, из груди Маргариты вырвался прерывистый вздох, возвестивший о долгожданном успокоении. «Пусть все идет, как идет, и пусть все будет, как будет!» – прошептала она себе, и впервые за последнюю неделю, уснула, не прибегая к помощи лекарств.

А Максим искал успокоение совершенно иным способом. Который день подряд, он проводил вечера в безудержном порыве заглушить терзающую душу боль алкоголем, шумной компанией и новыми впечатлениями. Он был неистощим на шутки и развлечения, поглощал немереное количество горячительных напитков, а утром, выбираясь из чужой постели, опустошенный, еще отчаяннее стремился увидеть Маргариту, и еще больше изводился, не позволяя себе поехать в больницу, дабы она не увидела следы его ночных разгулов.

В свое время Максим счастливо избежал состояния безумной юношеской влюбленности. Его первое столкновение с этим чувством закончилось, не успев толком начаться. Он легко отделался тремя сутками добровольного заточения в собственной комнате, посвященными размышлениям о том, как несправедливо устроена жизнь. И потом только посмеивался над приятелями, терявшими голову от любви и совершавшими, по его мнению, одну глупость за другой. Кстати, неудачная попытка обратить на себя внимание симпатичной особы из параллельного класса имела и положительную сторону: перед тем, как удалить фотографию насмешницы из телефона, Максим поклялся, что обязательно добьется высокого положения, причем, без папиной помощи. Выбрав цель, младший Ковалев ни разу не свернул в сторону.

Но сегодня, когда он вполне уверенно ощущал себя и в среде коллег, и конкурентов по бизнесу, оказалось, что любовь может быть более трудным испытанием для взрослого мужчины, чем преодоление препятствий на пути к материальному успеху. Маргарита оказалась для него слишком желанна, и заоблачно недосягаема. Он готов был бороться за нее, но не думал, что для этого потребуется огромное количество сил и впервые в жизни растерялся.

«Что же за коварная штука такая – любовь? – терзался мыслями Макс. – Она подчиняет и волю, и разум, и ты себе больше не принадлежишь. Ты зависим от любимого человека, как наркоман от дозы: мимолетный ласковый взгляд предмета твоих грез расправляет крылья за спиной, а равнодушный – острой бритвой срезает их над пиком горной скалы. Ты со всего размаху падаешь вниз, на камни в полной уверенности, что твое разбитое сердце больше не способно ощущать ничего, кроме боли, но пойманная вскользь улыбка вновь отправляет тебя в небеса. Рядом быть мучительно, а вдали – невозможно. Хочется прижать, раздавить, слиться и стать единым целым, избавившись от сомнений: а что, а как, а если.… Чтобы знать наверняка: только вместе, только рядом, и никак иначе!!!»

Его захлестывала волна эмоций, когда доводы рассудка уже бессильны, а импульсивные порывы лишь осложняют положение. Максим нуждался в помощи, и она пришла неожиданно легко, в лице лучшего друга.

Сидя у стойки бара и отсалютовав третьей порцией виски двум девицам, кокетливо хихикающим за столиком неподалеку, он не успел донести выпивку до рта, как чья-то широкая ладонь накрыла стакан и мощным прессом вернула его на первоначальное место. Макс резко развернулся в предвкушении ссоры, но увидев помеху, расплылся в довольной улыбке: – Здорово, Алекс!

– Здорово, король общепита! Еду мимо – смотрю – твоя машина стоит у входа. Что празднуешь на этот раз? И почему не в своем царстве?

– Там слишком много любопытных глаз.

– А ты, значит, от кого-то скрываешься?

– Скорее – от самого себя. – Макс лихо расправился с виски и снова подал бармену знак.

– Попридержи-ка лошадей! – Александр решительно отодвинул в сторону наполненный услужливым барменом стакан. – Пойдем, сядем за столик, возьмем чего-нибудь пожевать, и ты не торопясь расскажешь мне о своих бедах.

Стаж дружеского знакомства Максима Ковалева и Александра Савельева не так давно перевалил на второй десяток лет, заложив нулевой камень отсчета на праздновании дня первокурсника. Никто в разномастной молодежной компании вчерашних школьников тогда и предположить не мог, что столичный франт и скромный провинциал не только найдут общий язык, но и станут друзьями «не разлей вода». Абсолютно непохожие внешне – высокий худощавый весельчак Макс и крепкий коренастый молчун Алекс – отлично дополняли друг друга, вызывая добрую зависть мужской части коллектива и трепетное внимание со стороны женской.

Прощание с университетскими стенами и произошедшие вслед за этим перемены в жизни обоих парней на качество дружбы никак не повлияли. Сразу после получения диплома, Саша женился на студентке младшего курса Маше – хорошенькой миниатюрной девушке с железным характером. Не имея за душой ничего, кроме моральной поддержки близких, они начали строить совместное будущее, и медленно, но верно продвигались к своей цели. За семь лет взрослой жизни (не без деятельного участия Макса!) из наемного работника Александр превратился во владельца довольно приличного цеха металлопластиковых окон, и хотя карьерный рост был налицо, главным своим достижением, по-прежнему, считал семью. Он обожал жену и пятилетнего сына, радостно встречающих его после работы в небольшой, но уютной квартирке и, мечтая о расширении клана Савельевых, неустанно над этим трудился. Его старания увенчались торжественным сообщением Маши о грядущем прибавлении в семействе, и, несмотря на частую смену настроения и капризы беременной, довольный папаша терпеливо переносил девятимесячный период ожидания второго малыша. Закрутившись в заботах о жене, Алекс совершенно выпустил Макса из виду и теперь, встретившись с ним в баре, испытывал угрызения совести. В жизни друга явно что-то происходило, и давний товарищ готов был подставить для опоры свое надежное, поверенное временем плечо.

– Неважно выглядишь, – без предисловий начал он. – Выкладывай, что случилось.

Собираясь с мыслями, Максим повертел в руках стакан, но наткнувшись на предостерегающий взгляд приятеля, резко сдвинул его в сторону: – Да не собираюсь я напиваться! И так за эту неделю годовую норму по алкоголю выполнил.

Александр промолчал. Видеть в разбитом состоянии всегда собранного и неунывающего Макса было непривычно. Он терпеливо ждал, когда тот сможет начать повествование о своих проблемах, предполагая нечто серьезное. Но начало рассказа повергло его в изумление.

– Я влюбился.

Боль, промелькнувшая при этом в напряженных глазах друга, заставила Алекса воздержаться от шуток: – А почему так трагично?

– Она не подпускает меня к себе.

– Знакомая история. А пьешь почему?

– Ты что, издеваешься? Я говорю: она меня не подпускает к себе! С доктором любезничает, шутит, смеется, а со мной превращается в камень: «сделай так, чтобы наши пути больше не пересекались!»

Слушая, как Макс язвительно передразнивает объект своих воздыханий, Александр вспомнил собственные похождения. «Безответное чувство пополам с ревностью – гремучая смесь!» – невольно улыбнулся он ошибкам юности и сразу ощутил болезненный толчок в плечо.

– Бегемот толстокожий! Я ему душу изливаю, а он скалится без зазрения совести! Не понимаешь – каково мне сейчас?!

– Где мне, я же не любил.… Ну-ка, скажи мне: по-твоему, любовь это награда, или наказание?

Собеседник дернул щекой, не желая отвечать.

– Хорошо, тогда перефразируем: хотел бы ты, чтобы эта встреча не состоялась?

– Нет! – незамедлительно отозвался Макс.

– Что и требовалось доказать! – Алекс радостно хлопнул в ладоши и провозгласил тост: – Выпьем за то, что судьба свела вас вместе!

Макс задумчиво повертел стакан в руках и снова отодвинул в сторону, не сделав ни глотка: – Значит, ты уверен, что любовь – это награда?

– Конечно! Это супер-приз, только распоряжается им каждый по-своему: кто-то пылинки сдувает, а кто-то норовит избавиться, потому что слишком тяжела ноша.

Точно рассчитанный удар достиг цели, и Алекс почувствовал себя неуютно под яростным взглядом, сверкнувшим из-под насупленных бровей.

– Не собираюсь я никому ее отдавать!

– А что же тогда в стакан уткнулся? Думаешь, она будет сидеть и ждать, когда тебе надоест быть слабаком, и ты явишься, как настоящий мужик? Доктор-то, за бутылку не хватается, наверное? Сидит себе спокойненько, рядом с твоей избранницей и в уши ей дует, пока ты по барам, да по клубам гудишь. Сколько времени вы знакомы?

– Две недели.

– И у тебя уже нет сил? А ты помнишь, сколько я за Машкой бегал?

Глаза Макса смягчились: – Помню: полгода она тебя за нос водила. Но Машке было восемнадцать лет, а это взрослая женщина.

– Так и ты давно не студент.

– Маргарита на десять лет старше.

Алекс присвистнул от удивления и осторожно поинтересовался: – А ты уверен, что тебе это нужно?

– Не начинай, – досадливо поморщился Макс. – Ты же знаешь, меня тошнит от всех этих молоденьких глупышек и циничных стерв. А Марго – она настоящая! Только теперь я для нее – молодой глупыш и избалованный папиным положением циник.

– Настоящая, говоришь… – Алекс посерьезнел: – Если бы взрослая самостоятельная женщина, увидев богатого красавчика в кабриолете, через три дня призналась ему в любви, я бы счел это подозрительным. А так – все логично: у твоей Маргариты своя устоявшаяся жизнь, и с какой стати она должна ее менять из-за случайного встречного, который, столкнувшись с первыми же трудностями, беспомощно опускает руки? А знаешь, – внезапно захотелось ему признаться, – я Марье не два, а четыре раза предложение делал. Помню, как получив очередной отказ, ужасно разозлился. Стою красный, как рак, ломаю розы на ее глазах. Шипы раздирают ладони в кровь, а я приговариваю: «Ничего, и в пятый раз приду, и в шестой… А надо будет – и в десятый!» А покончив с последним цветком, услышал: «Не надо в пятый… Я согласна…»

Душещипательные подробности, предшествующие подаче заявления друзей в Загс, явились для Максима полнейшим откровением. А вместе с ними и философский вывод: каждый человек проходит расстояние от встречи до влюбленности по-своему. Одни мчатся, сломя голову, набивая ссадины и синяки, другие продвигаются мелкими шажками, опасаясь ошибиться или пораниться. Он, например, уже через два часа после знакомства с Маргаритой твердо знал, что трепет, охватывающий его при каждом появлении улыбки на лице красивой малознакомой женщины, и жгучее желание дотронуться, подтвердив реальность ее бытия, и есть та самая любовь, в существовании которой он иногда стал сомневаться. Но Маргарита – это другой мир, где все происходит по особым законам, и ему остается лишь терпеливо добиваться расположения своей избранницы и надеяться, что когда-нибудь взаимность чувств соединит их сердца.

Внезапно Максим погрузился в темноту: прохладные ладони улеглись на его глаза, заставив вздрогнуть от неожиданного прикосновения. На секунду возникло ощущение, что Маргарита, откликнувшись на зов, материализовалась в пространстве бара, но положив руки на импровизированные живые занавеси – разочаровался, узнав массивное кольцо на одной из них.

– Лили, оставь свои игры, – досадливо скривился он, отдирая от глаз девичьи пальцы.

– Приятно сознавать, что у меня до сих пор нет конкуренток!

Знакомый кабриолет, припаркованный у неприметного бара, заставил Лили отказаться от встречи с подругами и, отпустив такси, войти в распахнутые настежь двери. Оглядевшись по сторонам, она наметанным глазом оценила обстановку: заведение так себе, средней руки, делает деньги на пиве, да на сомнительного качества коктейлях, что потягивают две девицы в центре зала. Справа что-то празднует шумная молодежь, тыча в бармена паспортами, слева воркует немолодая пара, да четверо мужчин, с характерными «пивными» животами обсуждают результаты последнего футбольного матча, а в углу.… А в углу сидит тот, кто ей нужен. «Жаль, что не один, но на студенческого друга Макса можно не обращать внимания», – и, сыграв в любимую игру, Лили с комфортом устроилась на диване. – Привет, дорогой! Не смогла пройти мимо. Алекс, сколько лет, сколько зим? Ты становишься шире и шире.

– А ты все откровеннее и откровеннее.

– А зачем красоту прятать? – лениво улыбаясь, Лили небрежно качнула головой, и распущенные волосы густой черной волной прокатились по плечам. Но эффектный жест, выверенный долгими тренировками, не произвел никакого впечатления на сидящих рядом мужчин. Первый был без памяти влюблен в свою жену, а второй сидел с отсутствующим видом, погрузившись в собственные мысли. Одного беглого взгляда Лили оказалось достаточно, чтобы убедится – подруги не врут, и с Максом действительно творится что-то неладное. Во внешности и в одежде сквозила недопустимая раньше небрежность, и девушке нестерпимо захотелось выяснить причину столь разительных перемен.

О похождениях Макса в последние несколько дней она знала практически все. Из обширного круга знакомых, кто-нибудь обязательно оказывался в нужное время в нужном месте, а поделиться сведениями – где и при каких обстоятельствах замечен чей-либо «бывший», считалось делом святым и соблюдалось неукоснительно. На звонки Лили Макс не отвечал, домой уезжал в стельку пьяный, веселясь перед этим на грани истерики, и девушка всерьез обеспокоилась.

Удачливый бизнесмен, единственный сын губернатора и его законный наследник – младший Ковалев был блестящей партией, и цепкая провинциалка уже мнила себя «госпожой», но что-то где-то не сработало, и вместо ожидаемого предложения руки и сердца Макс дал ей отставку в достаточно жесткой форме. Лили использовала все доступные средства, чтобы вернуться на прежний уровень, но покладистый до этого Макс уперся, как баран. Хорошенько обдумав свое новое положение, девушка пришла к выводу, что шансы возобновить отношения все-таки есть. Во-первых, место рядом с ним оставалось свободным. Во-вторых, отказавшись от будущего, Макс не отказался от прошлого, и бывшая пара продолжала общаться, но уже в качестве друзей. В-третьих, решившись однажды во время совместного посещения какого-то открытого мероприятия на высказывание, что «их любовь сильнее сплетен», она не встретила никакого сопротивления со стороны спутника, а беззлобная шутка, украсившая улыбкой его лицо, показалась и вовсе поощрением. В-четвертых, сохраняя хорошие отношения с возможной свекровью, Лили частенько звонила ей, а иногда обращалась с просьбами устроить домашние посиделки. Во время таких встреч Наталья Николаевна, отчаянно ждавшая внука или внучку, непременно заводила разговоры о том, что сыну пора создавать собственную семью, а не наслаждаться видом семейного счастья Александра, намекая при этом, что Лили – замечательная девушка, и она не прочь поселить ее в своем доме. В такие минуты красавица – гостья старательно стеснялась и краснела, пряча за изображаемым смущением злость на идущий вразрез с желанием ответ Макса: «Мама, если она тебе так нравится – удочери ее!»

И вот что-то неуловимо изменилось. Девушка интуитивно почувствовала опасность. В поисках возможной причины ее мысли нередко возвращались к женщине, которую она видела с Максом в «Венеции». Как он взбесился тогда, когда Лили попыталась поставить на место высокомерную незнакомку, уверенно восседавшую за столом ее любимого ресторана в компании с ее любимым мужчиной! Столь бурная реакция показалась ей очень подозрительной. Но больше их вдвоем не видели. Не было незнакомки и здесь: два друга мирно общались за бутылкой виски. И все же, глядя на Макса, девушка не могла избавиться от тревожного беспокойства, и, пользуясь случаем, решила подобраться к разгадке с помощью Алекса.

– За этим столом угощают? – Поблагодарив снисходительным кивком широкоплечего силача, поспешно исправившего собственную недогадливость, она поинтересовалась: – Как Мари? Ты держишь свою жену взаперти? Я давно не вижу вас ни на одной тусовке.

– Ты никогда не испытывала недостатка в компании, зачем тебе скучная семейная пара?

– Было бы здорово посидеть вчетвером, как в былые времена: я с Максом, и вы с Мари. Помнишь, как нам было весело?

– Маше сейчас не до развлечений.

– Что так?

– Мы ждем второго ребенка! – гордо поделился новостью Александр.

В ответ Лили сочувственно скривилась: – Бедная Мари – опять подгузники и соски. Вот они, современные мужчины – жена дома беременная, а муж в баре – довольный жизнью!

– Ну, с тобой так не получится: ты себя в обиду не дашь, – без обиды усмехнулся Алекс.

– Конечно, мы с мужем везде будем вместе! – Она повернулась к молчавшему Максу, на которого намек не произвел никакого впечатления, и. привлекая к себе внимание, положила руки ему на плечи: – Говорят, ты предаешься буйному веселью?

– Тебя злит, что ты в этом не участвуешь? – лениво откликнулся он, освобождаясь от объятий.

– Я могла бы украсить твой праздник.

– Красоты ему хватает, – влез с комментариями Алекс, откровенно ухмыляясь ее настойчивым, но бесплодным попыткам завоевать мужские плечи. – Ему хочется любви и нежности.

– Не вижу проблем, – подхватила Лили, но метнула на приятеля – не ко времени вмешавшегося – раздраженный взгляд, призывающий помолчать. И, оставив руки там, куда их сложил Макс, томно потянулась и прошептала ему в самое ухо: – Вся моя любовь и нежность в твоем распоряжении…

Молниеносный разворот мужчины испугал ее, заставив отшатнуться назад.

– Ты не поняла, Лили: любви и нежности, а не похоти и тупого техничного секса!

Ответ прозвучал так громко и так грубо, что посетители, сидящие за соседними столиками, в удивлении оглянулись на них. Даже Алекс был ошеломлен столь резким поворотом событий и, раскрыв рот, застыл на месте.

Это было еще отвратительнее, чем в ресторане. Подскочив, как ужаленная, Лили с размаху влепила Максу звонкую пощечину: – Подонок! Ты пожалеешь об этом! – Она с удовольствием бы врезала ему еще раз, но Макс уже очнулся от сонного бездействия и был готов к новой атаке. С громкой фразой: – На коленях приползешь – не прощу! – больше адресованной свидетелям ссоры, не сводящим с нее глаз, девушка прошествовала к выходу, не забывая при этом плавно и соблазнительно покачивать бедрами.

Столь эксцентричный финал встречи бывших влюбленных потряс Алекса до глубины души. Он всегда подозревал, что под деловой хваткой, которой, несомненно, обладал Макс, скрывается романтическая натура, способная на непредсказуемые поступки ради любимой. Ведь именно он предлагал идеи по завоеванию, когда стеснительный Алекс настойчиво, но безрезультатно ухаживал за Машей. И именно Макс научил его тому, что женщину надо удивлять и завоевывать ежедневно. Алекс до сих пор помнит эти дружеские наставления: «Когда ты расслабишься, любовь от тебя отвернется».

Красивая, но прагматичная Лили вряд ли, смогла оценить душевную щедрость его институтского товарища, и видела не столько самого Максима, сколько перспективы, которые сулила фамилия Ковалевых. Догадавшись об этом, он порвал с ней, шумно отпраздновав освобождение в доме Савельевых. Но, не признавая поражения, Лили все время вертелась рядом, и Алекс временами задавал себе вопрос: сможет ли Максим устоять перед натиском честолюбивой красавицы. Сегодня ответ стал очевиден: в сердце романтика бушевал ураган чувств, и для прошлых отношений там не осталось места.

Алекс пощелкал пальцами перед лицом приятеля, в задумчивости потирающего зудящую щеку: – Дружище, ты где?

Тот сфокусировал взгляд и неожиданно широко улыбнулся: – А знаешь, приход Лили был очень кстати: теперь я точно знаю, что Маргарита – суперприз, и буду бороться за нее, хоть до старости.

– Надеюсь, что это произойдет гораздо раньше – хотелось бы познакомиться с покорительницей мужских сердец до седых волос, – с лукавым прищуром отозвался Алекс.

– Даже не думай! Предупреждаю сразу: я не посмотрю, что ты – мой друг.

– Ладно, остынь! – весело засмеялся провокатор. – Свой кубок я уже выиграл. Теперь твоя очередь.