Читать книгу Голоса и Отголоски - Тамара Николаева - Страница 6

Отца переводят в Рубцовск.

– Почему переводят? – спрашивает мама.

– И здесь понадобились хорошие штурмана.

Во мне, ловившей тогда все новые слова и звуки, до сих пор так и осталось – штурмана. Не штурманы.

Отец иногда болеет. На войне с японцами над озером Халхин-Гол ему прострелили легкое. Навылет, так сказала мама. Даже несколько лет спустя не могла отделаться от картины: летит пуля, как оса, пролетает сквозь тело и летит дальше. И пыталась найти дырку на его спине, откуда пуля вылетела, или на груди, куда влетала… От ранения у отца образовался туберкулез, и его перевели из действующей армии в училище – преподавать штурманское дело.

В Рубцовске было много арыков. По рассказам мамы, я обожала воду. И меня из тех арыков то и дело вылавливали. Не помню, чтобы пугалась, прыгнув в воду, но зато помню саму воду – прозрачную, всю в солнечных «побегушках». Наверное, за ними и ныряла – вода была живая, она меня гладила и смеялась вместе со мной…

А однажды ездили во Владивосток… Города не помню вовсе. Какие-то отдельные стены, крыши и вдруг – край земли! Белое кружево пены под ногами, белое кружево пены над головой. Все качается, плавно перетекает снизу вверх, сверху вниз… Вокруг говорят: «На рейде! Посмотрите – на рейде!» Меня разворачивают, и не могу понять – прямо за краем земли все в тех же серо-голубых кружевах пены и облаков летят? плывут? корабли. Меня спрашивали потом: тебе понравилось море? Мне понравился край земли! Когда обижалась, обещала – вот раскину руки и улечу туда, где «на рейде»…

Потом еще долго, стоило только закрыть глаза, серо-бело-голубое крутилось перед глазами, перемешивалось, опрокидывалось небо в море, море в небо – распахивалось, звало к себе… Много позднее это отозвалось совершенно неожиданным образом.