Читать книгу Ожерелье из кактусов - Татьяна Богатова - Страница 6

В отличие от истории Ани, ознакомиться с которой Шаповалову пришло в голову относительно недавно, личное дело Саши Ливенцева директор изучил досконально. Ему пришлось это сделать, поскольку новый воспитанник практически сразу разрушил установленную большей частью усилиями Клима стабильность, как в группе своего возраста, так и в какой-то степени в детдоме в целом.

Поначалу, когда Шаповалов только вступил в должность директора детского дома, ему казалось, нет ничего труднее, чем пресечь распространение в среде воспитанников дешёвых наркотиков, употреблением которых область недавно прославилась на всю страну, посредством вездесущих средств массовой информации. Но эта проблема оказалась вполне разрешима. Достаточно было по подсказке многоопытной Галины Антоновны организовать занятость воспитанников в свободное от учёбы время участием в творческих и спортивных кружках, а также открыть при поддержке мэра новую школу, сделав её одной из самых престижных в городе.

Гораздо сложнее было обустроить группы воспитанников таким образом, чтобы в них не возникало факторов для проявления лидирующих личностей. Однако Шаповалов справился и с этой задачей. Малейшие зачатки лидерства тотчас нивелировались посредством насмешек со стороны воспитателей либо психологов. Последние при этом всего лишь мимоходом уточняли у воспитанника, возомнившего себя чуть выше остальных, чем по его мнению ему удалось заслужить авторитет. Если далее со стороны новоявленного лидера следовало перечисление своих заслуг, то ему резонно возражали, приводя примеры того, что озвученные им качества и таланты присущи едва ли не половине контингента детского дома. В результате когорта воспитанников постепенно преобразовалась в однородную массу, в которой не наблюдалось формирования групп вокруг того или иного лидера.

Почти каждому находилось увлечение по интересам, будь то занятие в театральной студии, в фотографическом кружке, в студии рисования, или участие в спортивных соревнованиях. Особо пассивные и малоразвитые воспитанники довольствовались компьютерными играми. С некоторого времени игры перестали пользоваться популярностью у остальных ребят, потому что это не предполагало участия в различного рода конкурсах, начиная с городских и заканчивая уровнем того или иного министерства. В случае победы и занятия призовых мест, у воспитанников, помимо льготной, которая им полагалась как детдомовцам, появлялась гарантированная возможность поступления в соответствующее учебное заведение. И хотя детдомовцы одерживали победу крайне редко, всё же соревновательный настрой, усиленно поддерживаемый Шаповаловым, преобладал среди воспитанников, успешно отвлекая от употребления алкоголя, наркотиков и праздношатания.

Сашка Ливенцев своим появлением в детском доме сразу же внёс в его упорядоченное построение существенный дисбаланс. Не имея намерений становиться лидером, он сделался раздражающим фактором для большинства воспитанников его возрастной группы. Пацаны, с какими парень по вечерам дрался из-за Ани, ни в школе, ни в остальное время не доставали его, демонстративно делая вид, будто причиной возникающих конфликтов бесспорно является Ливенцев. Те мальчишки, кто хотел с ним подружиться, не без оснований предполагая приобрести в его лице надёжного товарища, оставляли подобное стремление в тайне, опасаясь преследования со стороны недоброжелателей Сашки. В этом плане они были схожи с Аней, которая тоже до последнего времени оставалась кем-то вроде эмоционального изгоя. Только, в отличие от Сашки, девочка давно смирилась со своим положением, не предпринимая попыток воспротивиться, каким-либо образом утвердиться, отомстив своим обидчицам или сделать шаги по сближению с теми, кто ей симпатизировал.

Шестиместная комната, где поселили Сашку, состояла сплошь из тихих парнишек. Они вполне заслуживали бы прозвище «ботаников», если бы вдобавок к миролюбивому характеру хорошо учились. Однако именно успеваемостью соседи Ливенцева, в отличие от него, похвастаться не могли. Все как один списывали у Сашки домашние задания по точным предметам, начиная с алгебры и заканчивая химией. Что касалось гуманитарных предметов, то здесь Ливенцев и сам особенно не заморачивался, почти не открывая учебники. Тем не менее, во время ответов на уроках литературы и истории создавалось впечатление, будто Сашка прочитывал все заданные произведения, а также имел собственный взгляд на исторические события. Никто при этом не догадывался, что мальчик развивался под воспитанием деда, человека большого ума и чуткости по отношению к рано осиротевшему внуку.

***

Николай Иванович Ливенцев, лётчик гражданской авиации, проработавший несколько лет в условиях Крайнего Севера, вернулся в родной посёлок в Центральном Черноземье России через год после того как погибли, возвращаясь на самолёте из командировки, Сашины родители. Николай Иванович, на тот момент два года как овдовевший, на похороны младшего сына и невестки приехать не успел. Созваниваясь со старшим сыном и его женой, занимавшихся похоронами, Ливенцев каждый раз просил позаботиться о двухлетнем Саше, которого, уезжая в командировку на строительный объект Сибири, родители оставили на месяц в семье старшего брата.

Будучи бездетной парой, Сергей с Ниной уверяли отца, что с мальчиком всё в порядке. Говорили, будто занимаются сбором многочисленных бумаг для опекунства. А, на самом деле, Сергей через полгода после смерти брата и его выросшей в детском доме жены, не имевшей родственников, вступив в наследство, оформил на себя жильё брата и вскоре продал его. Сергей и Нина жили в двухкомнатной квартире трёхэтажного дома, в том же пригородном посёлке, где находился дом, построенный погибшим братом, а также пустовавший дом родителей, остававшийся после смерти отца Николая Ивановича, где когда-то все они жили одной семьёй. Супруги намеревались таким образом улучшить свои жилищные условия, собираясь приобрести трёхкомнатную квартиру в областном центре, рядом с которым находился их посёлок. Однако, присвоенные обманным путём средства впрок не пошли. Кризис начала девяностых превратил полученные деньги в прах.

Возвратившийся после выхода на пенсию по выслуге лет Николай Иванович оказался подавлен грузом свалившихся на него новостей. Узнав, как старший сын поступил с имуществом младшего, при этом оставив Сашу на целый год в «Доме ребёнка», и даже не заявив о намерении стать вместе с женой опекунами мальчика, мужчина не опустил в отчаянии руки. Не прошло и месяца, как Ливенцев, оформив все необходимые бумаги для опекунства внука, забрал его к себе за несколько дней до того как Сашу должны были перевести по достижению трёх лет в детский дом.

Затевать судебный процесс со старшим сыном по поводу продажи дома мужчина не стал. Сергей попытался оправдаться перед отцом, убеждая, что они с женой непременно забрали бы к себе Сашку сразу после покупки новой квартиры. Безучастно выслушав его, Николай Иванович сказал, что в момент гибели младшего сына вместе с ним для отца умер и старший. С тех пор Сергей больше ни разу не переступал порог родительского дома.

А Ливенцев, тем временем, пристроив внука в детский сад, вышел на работу, поскольку выплату пенсии стали задерживать, а это могло повлечь за собой лишение опекунства. И хотя в те годы никому не было особого дела за соблюдением порядка содержания детей в семьях опекунов, Николай Петрович решил не ставить себя с внуком под угрозу. Работу он подобрал, хотя и не высокооплачиваемую, невзирая на свою квалификацию, но с оформлением по трудовой книжке, что опять же в те годы было редкостью.

Через пару лет всё-таки пришлось уволиться, поскольку строительная организация, где работал Ливенцев, прекратила своё существование. На тот момент стабилизировались пенсионные выплаты, поэтому Николай Иванович уже не опасался, что у него отберут внука. Уменьшение доходов мужчину тоже не пугало. Подрабатывая починкой телевизионной аппаратуры и бытовой техники, Ливенцев обеспечивал себе и внуку вполне сносные доходы. Жили они с Сашкой замечательно. Сразу после увольнения с работы он забрал мальчика из детского сада, и два года до школы Сашка провёл с дедом. Они всё делали вместе: готовили еду, убирали дом и территорию вокруг него, обрабатывали небольшой огородик позади дома, летом удили рыбу в большом пруду на окраине посёлка, зимой ходили на лыжах.

Именно дед приучил Сашу читать книги, исподволь, незаметно привив ему любовь к лучшим образцам мировой литературы. Николай Иванович с внуком, бок о бок, просмотрели множество документальных и художественных фильмов о Великой Отечественной войне. Учился Саша хорошо, и хотя отличником ни разу не становился, всё же на родительские собрания к внуку Ливенцев ходил с гордостью, поскольку там не только хвалили мальчика за успеваемость, но и отмечали его необычайное трудолюбие.

Единственное, в чём дед ограничивал мальчика это общение с приятелями. Опасаясь вовлечения Сашки в компанию, где превалируют пагубные привычки, вместо прогулок мальчика с друзьями, Николай Иванович зачастую старался занять его совместной работой по дому. Саша, с детства привыкший находиться рядом с дедом, просьбам не противился и неприязни к деду не испытывал. Наоборот, мальчику даже нравилось, что в его помощи нуждаются, воспринимая как вполне взрослого мужчину. В результате у Сашки сложились одинаково ровные отношения со всеми одноклассниками и ребятами, живущими с Ливенцевыми на одной улице, но близкого друга так и не появилось. Впрочем это оказалось характерно для большинства ребят, живущих в посёлке. Но, в отличие от Сашки, основную часть свободного от учёбы времени проводившего с дедом в хозяйственных хлопотах, пацаны дружили с компьютером, а точнее сказать с игровой приставкой к нему.

Не испытывая особых материальных затруднений, Ливенцев приобрёл для внука ноутбук. Николай Иванович не имел привычки читать Сашке нотации по поводу долгого сидения за компьютером, запрещать, либо устанавливать ограничения, поскольку с детства занятый трудом мальчик не доставлял в этом плане проблем. Компьютер использовал, в основном, чтобы раздобыть в интернете необходимую информацию для школьных рефератов или посмотреть интересный фильм, частенько вместе с дедом. В компьютерные игры, конечно, играл, но без исступления, отдавая предпочтение «Футболу». Сашка с дедом оба были болельщиками «Спартака».

Первый инфаркт случился у Николая Ивановича, когда Саше исполнилось двенадцать. После выписки из больницы мальчик ухаживал за дедом, не позволяя выполнять тяжёлую работу по дому, и даже научился делать внутримышечные уколы, чтобы, если вдруг дедуля почувствует себя плохо, ему не таскаться ежедневно в районную поликлинику, далеко от дома.

Второй инфаркт оказался более тяжёлым. Почувствовав, что на сей раз болезнь не одолеть, Ливенцев откровенно сказал пришедшему его навестить пятнадцатилетнему внуку:

«Сашок, когда я умру, то ты не сопротивляйся, иди в детский дом».

«Дед…", – всхлипнул от отчаяния Сашка.

«Не плачь, внучок, – задыхаясь, произнёс Николай Иванович, – послушай, что я скажу. Ничего не бойся, Сашок. Всему, что может пригодиться в жизни, я тебя научил. И мне за тебя не страшно. Ты вырастешь настоящим мужчиной…»

«Не хочу в детдом, – стиснул зубы мальчик. – Я один буду жить… в нашем доме… Дедуль, ты же сам говоришь, что я всё умею. Найду работу, и у меня будет, чем за дом заплатить…»

«В доме тебя не оставят, внучок. Комиссия по несовершеннолетним не разрешит. Ничего, Сашок, – утомлённо прикрыл глаза Ливенцев, – придётся всего три года потерпеть. А там в восемнадцать лет выпустят. Ещё и жильё дадут, как круглому сироте. Даже, если и не дадут, не беда. В наш дом вернёшься. Дом-то у тебя есть. Я его давным-давно на тебя оформил. Дарственную сделал. Все бумаги у нотариуса, у Василь Данилыча. Он мне племянник двоюродный. Всё сделал как полагается. Так что, дом теперь твой. Только, смотри, Сашок, ни в коем случае не соглашайся, чтобы тебя Сергей с Нинкой усыновили. Понял?!»

«А кто это?» – удивился Саша.

«Это брат твоего папы с женой, – облизнул посиневшие губы дед, открывая глаза. – Когда твои родители умерли, Сергей тебя в „Дом ребёнка“ отдал. А сам их дом на себя оформил и продал его. Так что, ты лучше в детдом иди, чем к таким… родственникам. Ещё убьют тебя, Сашок, чего доброго, чтобы жильё заполучить. С них станется. Запомни, Сергей и Нина Ливенцевы. Они, когда узнают, что я умер, сразу налетят как коршуны. На порог их не пускай! А за дом не бойся, за ним тётя Света присмотрит…»

«Дедуль, – склонился ниже к его лицу Саша, – а давай, ты не будешь умирать. Лучше возвращайся домой, а? Будем с тобой жить как и раньше.»

«Попробую, Сашок, – невольно улыбнулся Николай Иванович, – хотя это и трудно…»